GLOBAL UNCERTAINTY AND OPTIMISTIC SCENARIOS FOR HIGHER EDUCATION IN THE RUSSIAN FEDERATION

Беспристрастный (объективный) взгляд на современное высшее образование в стране свидетельствует о необходимости ускоренного решения сложившейся основополагающей дилеммы: «либо продолжение бюрократического перерождения в бесконечных лабиринтах параметризации, регламентации и отчётности, либо последовательная перенастройка всей институции в сторону углубления образовательно-исследовательской коммуникации в её отношении к новым экономическим, информационным и социально-гуманитарным реалиям» [6, С.111].

Трудно не согласиться с главным научным сотрудником Института философии РАН Вадимом Марковичем Розиным, верно отмечающий, что «поставив науку и философию под начало российской бюрократии, власть надеялась поднять эффективность исследований и разработок, оптимизировать их, но реально породила лишь невиданный расцвет формализации, имитации и лицемерия» [8, С.46].

Со своей стороны, опираясь на многолетний опыт преподавания иностранных языков и философии, мы можем утверждать, что в былые времена гуманитарные науки всё же выступали образовательными проектами в формах рационально-критической рефлексии проблем культуры, образования, политических практик, профессионально-академического дискурса и общения. При этом широко использовались технологии воспитания и социализации личности студентов во взаимосвязи с наукой, религией и искусством.

«Сегодняшние реалии таковы, что под нажимом всё той же тотальной цифровизации весь дискурс гуманитарного образования и по форме и по содержанию подвергается кардинальным изменением и по нашему убеждению не всегда и во всём в лучшую сторону» [1, С.102].

Более того, на фоне политического хаоса, климатических катастроф, глобальной пандемии и проведения СВО на Украине мир и вовсе предстаёт настолько хрупким и нелинейным, что вызывает не только вполне понятную тревогу, но и кажется неясно/непостижимым в целом.

Цель работы достигается с помощью социально-философских методов анализа, сравнения и интерпретации дискурсов, а в качестве результатов – умозрительный вариант решения заявленной проблемы.

Плодящиеся сценарии вечной катастрофы (концепции «общества травмы» – Ж.Т. Тощенко, «теории нормальной аварии» Ч. Перроу, и др.), искусственно поддерживающие состояние тревожности, если и имеют право на существование, то точно не могут рассчитывать на поддержку, поскольку родовая черта человека и человечества, всё-таки, как нам кажется, предполагает баланс жизнеутверждающих ценностей.

Поэтому отвергая все формы беспросветного уныния, мы солидаризируемся с теми коллегами, которые призывают осмыслить сложившиеся обстоятельства (антропологический кризис, кризис реальности, кризис морали и нравственности) и всячески готовиться к новому старту практики преподавания всего цикла гуманитарных и социальных наук.

В этой связи, обращение к неутихающим дискуссиям о высокой миссии отечественных университетов неизменно определяющих оптимистический сценарий будущего ни много ни мало, а всей страны, представляется вполне приемлемым и необходимым.

Правда, положа руку на сердце, мы никак не можем даже в частностях согласиться с теми авторами, которые сценарии будущего связывают исключительно как с «высоким интеллектуальным потенциалом преподавателей и учёных, представляющих поколения X и Y» [6, С.102], так и с упованиями о том, что «молодёжь изначально креативна, она творчески воспринимает все обращённые к ней посылы» [6, С. 109], или «молодёжь не политизирована, но социализирована – она желает жить хорошо, но не желает перерабатывать на этом поприще» [6, С.109].

Тем более, вызывает возражение призыв снова наступать на «старые грабли» и пойти теперь уже не по западному пути развития, а внедрять концепции «Общество 5.0», авторами которой являются представители государства, бизнес-сообщества и интеллектуальных кругов Японии. Предложения отталкиваться от японских «социально-экономических и культурных систем взглядов на будущее, основанных на цифровых технологиях, которые внедряются не ради экономического успеха вообще, а ради блага и удобства каждого человека» [6, С. 109] выглядят так же футурологическими, как и невыполнимыми по определению.

Наверняка авторы знакомы с оценками технологической отсталости современной России, согласно которым «лишь 0,78% технологий, применяемых на производствах нашей страны, относятся к шестому технологическому укладу, 14% – к пятому, 50,33% – к четвёртому, а 34,8% составляют ещё третий уклад» [4].

Как известно, сейчас Россия, по словам главы российского МИДа Сергея Лаврова, переживает «переломную эпоху», в условиях которой необходимо отстаивать экономические и  социальные интересы страны и граждан, а также «чувство национальной гордости, чести и защиты исторического наследия».

Равно как уместно напомнить и  слова президента РФ В.В. Путина, в день вступления ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областей в состав России на правах субъектов РФ о том, что на сегодняшний день власть западных элит имеет все черты тоталитаризма, деспотизма и апартеида. Западные элиты какими были, такими и остались — колонизаторскими.  Россия великая страна и по навязанным правилам жить не будет [7].

Нельзя упускать из виду и очевидного факта о том, что влияние, как принято сегодня говорить, геополитики в «ближайшее, самое опасное и непредсказуемое десятилетие» (В.В. Путин) будет, скорее всего, направлено на сворачивание, а не на укрепление сотрудничества с иностранными западными (включая Японию) партнёрами по всем направлениям, включая и научно-образовательную сферу.

С другой стороны, нам и близок, и приемлем оптимистический взгляд Ма Юнь, основателя Alibaba Group, утверждающего, что мы сейчас видим наступление нового мира, но лишь очень немногие люди на самом деле понимают, насколько этот мир могущественен, насколько он революционен. Если мы не будем думать позитивно, в позитивном ключе, то у нас не будет позитивных результатов. Если мы будем думать инерционно, то у нас будут и такие же результаты.

Поэтому мы на стороне тех коллег, которые трезво и обоснованно призывают в современных отечественных университетах развивать академическую форму цифровой грамотности, входящую в число главных компетенций общества знаний и позволяющую студенту стать полноценным участником его творческих пространств.

«Цифровая грамотность, – справедливо отмечает О.В. Карпов, — это не только способность к техническому преобразованию информации, но в значительно большей степени особая сфера мышления, функционирующего в кибернетическом мире» [4, С.81].

Тогда как эксперт из высшей аттестационной комиссия Республики Беларусь – И.А. Фурса считает, что «спецификой в исследовании образовательного идеала становится не логическое оправдание центрального концепта, а создание синтетических моделей идеальной личности как образовательного результата» [9, С.16].

Правда при этом робко отмечает, что «в работах теоретиков философии образования крайне редко обращаются к решению проблемы, в сущности, сугубо практической, эффективной системы образования и результативного управления ею» [9, С.18].

Предложение же следовать Эми Гутман, считающей основой образовательного идеала в реализации образовательной политики принципы делиберативной демократии: невмешательства и недискриминации, общий смысл которых состоит в наложении ограничений на родительский и государственный образовательный авторитет в пользу профессионального педагога [10] и вовсе звучит не только радикально, но и (пока) не приемлемо для современной России.

В этой связи, особо хочется так же отметить, что позитивные преобразования, происходящие в высшем образовании нашей страны (таковые действительно просматриваются), не должны ограничиваться только количественными показателями, аттестационными баллами или бесчисленно проводимыми рейтингами.

«На самом деле, настоятельно требуется самый высокий уровень образованности студентов и магистрантов. Именно широкая образованность, в нашем понимании, создаст ту особую университетскую интеллектуальную среду, в которой могут конструктивно (прагматично) решаться постоянно возникающие перед обществом конкретные проблемы и вызовы» [2, С.10].

Таким образом, на наш взгляд, неудовлетворённость «оптимизацией-ликвидацией» гуманитарных и общественных (социальных) дисциплин в высшей школе на современном этапе, не может решить проблему несоответствия между интеллектуальными потребностями студентов и современной образовательной средой путём заимствования в зарубежной философии образования образовательного идеала [9] или путём внедрения в противовес западным – восточных (Японских) концепций общественного развития [6].

На самом деле, гуманитарная педагогическая практика в современном техническом вузе (на примере ЮРГПУ (НПИ) г. Новочеркасск; ДонГАУ пос. Персиановский) свидетельствует о том, что практическое решение основополагающей дилеммы образования, скорее всего, может и должно осуществиться в результате соединения цифровых и когнитивных навыков студентов, путём обретения новых умений и новых знаний, формирующих основу для инноваций и творчества.