SOME PROBLEMS OF THE COMMUNICATION BETWEEN THE MASS AND ELITE LAYERS OF THE POLITICAL CULTURE IN MODERN RUSSIA

Бенина Л.И.

Доцент, кандидат философских наук, Башкирский государственный университет

ПРОБЛЕМЫ КОММУНИКАЦИИ МЕЖДУ МАССОВЫМ И ЭЛИТАРНЫМ СЛОЕМ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Аннотация

В статье рассмотрены некоторые  проблемы взаимодействия между массовым и элитарным слоями политической культуры российского общества и выявлены причины противоречий между ними.

Ключевые слова: политическая культура, политическая субкультура, слой политической культуры, политическая коммуникация.

Benina L.I.

Associate professor, PhD in Philosophy, Bashkir State University

SOME PROBLEMS OF THE COMMUNICATION BETWEEN THE MASS AND ELITE LAYERS OF THE POLITICAL CULTURE IN MODERN RUSSIA

Abstract       

The article considers some problems of the communication between the mass and elite layer of political culture of Russian society and reveals causes of them contradictions. 

Keywords: political culture, political subculture, layer of the political culture, political communication.

Особенности российской государственности во многом определяются спецификой политической культуры нашего общества. В ней сосуществуют, почти не перемешиваясь, но конфликтуя между собой и пытаясь доминировать несколько чуждых друг другу субкультур. Самая древняя из них – архаическая крестьянская ветвь российской политической культуры, основанная на ценностях общинности, консерватизма и православия. Вторая субкультура характеризуется идеями политического радикализма, анархо-синдикализма, революционного бунтарства, свойственными российской интеллигенции. Третью ветвь отличает присущий бюрократии прагматичный рационализм, приверженность либерально-демократическим ценностям. Четвертая субкультура основана на глубоко укоренившихся в общественном сознании за годы советской власти социалистических ценностях, приверженности трудящихся идеям социального равенства и социальной справедливости. [См.: 1,  125-126.]

Российский ареал политической культуры характеризуется длящимся почти 200 лет (со времени Чаадаева и Хомякова) конфликтом названных политических ценностей и субкультур. Преобладание того или иного направления  в определённый  исторический период налагало отпечаток на характер развития российского общества и государства. В период системной трансформации российского общества в конце XX – начале  XXI в.   стал явно заметен диссонанс между оценкой социально-экономических и политических перемен с одной стороны, носителями массовой  политической культуры, вобравшей в себя элементы как крестьянской, так и социалистической субкультуры, с другой – представителями элитарных слоёв, в большей степени приверженных либерально-демократической и бюрократической субкультуре.

В России, как и в любой другой стране, существует определённый политико-культурный генотип, существенно влияющий на ход политического процесса, на характер коммуникации между личностью, обществом и государством. К особенностям этого генотипа можно отнести традиционное несовпадение взглядов народа и политической элиты на многие политические проблемы, связанные с функционированием государства и власти. Следствием этого является противоречивость и фрагментарность политической культуры, отсутствие должного взаимопонимания между различными «этажами» политической стратификации. Властная элита часто говорит на бюрократическом языке, часто непонятном рядовым гражданам, затрудняющем политическое общение. Либеральные реформы, проводившиеся в нашей стране в 1990-е годы, также не улучшили взаимопонимание между «верхами» и «низами» общества, поскольку привели к резкому снижению уровня благосостояния народа, тогда как определённая часть элиты, воспользовавшись ситуацией, сумела обогатиться.

В сложной социально-экономической ситуации народу оставалось лишь злословить о власти «олигархов» и утешаться традиционными представлениями о том, что справедливость когда-нибудь восторжествует. Утешительную роль в подобных случаях играет политическая мифология, которая легко усваивается массовым сознанием, так как предлагает простые и доходчивые объяснения сложных социальных явлений и процессов. Психологическая сила политических мифов заключается в том, что они на понятном обывателю языке трактуют всё происходящее с ним и вокруг него: почему одни богатеют, а другие бедствуют, почему одни у власти, а другие всегда в подчинении.  Человек, усвоивший определённый миф, оценивает жизнь под определённым углом зрения и выборочно воспринимает социальные факты, преувеличивая значение тех, которые совпадают с его взглядами, настроениями, предрассудками, и отвергая те, которые не укладываются в его представления о действительности.

В любом обществе существуют мифы, консолидирующие массовое сознание. В США это миф об «обществе равных возможностей», в СССР существовал  миф о «руководящей роли рабочего класса». Мифы особенно широко распространяются и оказываются наиболее живучими в условиях, когда власть  целенаправленно стремится мифологизировать общественное сознание путём идеологической обработки населения, формируя «мифопорождающую систему» (Ю. Лотман). Советская политическая элита, придавая огромное значение формированию «нового человека», усердно внедряла в массовое сознание тип мировосприятия, которому свойственно некритическое отношение к режиму власти и всем её решениям, к словам и действиям вождей, а так же утопизм, бескомпромиссность, ригидность (негибкость) мышления и стереотипы «чёрно-белого» восприятия реальности. Спустя 25 лет преобразований для многих представителей не только старшего, но и более молодого поколения, всё также свойственно стремление избегать рационального осмысления сложных социально-политических явлений, нежелание, либо неспособность  трезво оценивать сложившуюся ситуацию, как в стране, так и в собственной жизни. Вместо этого недовольным своим положением людям  проще утешаться мифологическими трактовками и надеждой на утопические возможности разрешения возникающих проблем. [См.:2, 67]

Авторы теории психоанализа объясняют живучесть и широкую распространённость мифов тем, что они необходимы для утешения и успокоения масс, вселения в них надежды на «светлое будущее», защиты от постоянных страхов за свою жизнь и благополучие своей семьи, преследующих «маленького человека». Когда в обществе возникают тяжёлые ситуации, экономические кризисы, крутые повороты в политике, мифы играют компенсаторную роль, нейтрализуя отрицательные эмоции, вызванные суровой действительностью. Согласно учению К.Г. Юнга, в основе поведения человека лежат бессознательные реакции на явления окружающей действительности, которые он считал универсальными закономерностями психической жизни.  С его точки зрения, логическое мышление, обеспечивающее адекватное приспособление к реальности, требует больших усилий воли и напряжения умственных способностей, чем утомляет малообразованного человека, вызывая стремление отказаться от излишних психических и интеллектуальных нагрузок. Поэтому многие люди предпочитают «не включать» этот тип мышления и плыть по течению жизни, не беря на себя труда осмысливать не только политические явления, но и события, происходящие даже лично с ними. Такими людьми руководит тип психической деятельности, названный К.Г. Юнгом «ненаправленным мышлением», которое представляет собой поток образов и бессознательных реакций, а не понятий и суждений. Это образное, мифологическое мышление, способствующее адаптации реальности к внутреннему миру (тогда как логическое мышление адаптирует к внешнему миру) [См.:  3]. Э. Фромм рассматривал подобный тип мышления как подсознание и определял его как «…то, что происходит в мозгу в состоянии, когда все наши связи с внешним миром отключены и мы обращены не к действию, а к восприятию себя помимо, вне работы разума, определяющего наши действия» [4, 193].

Применяя данный подход, можно предположить, что в массовом сознании российского общества (в отличие от обществ западного типа) логический тип политического мышления менее распространён, чем «ненаправленное» образное мышление, когда «человек живёт в мире иллюзий, потому что иллюзии помогают ему переносить убожество реальной жизни» [4, 203].  Российское массовое сознание традиционно ориентировано на эмоциональное восприятие политической действительности и на её мифологизацию. В течение тысячелетней истории  в стране не раз происходили социальные потрясения, дезориентировавшие массы,  вызывавшие у них страх,  решительное неприятие и политическую апатию. В этих условиях политическая мифология выполняла компенсаторную функцию эмоциональной защиты и утешения, помогая примириться с  суровой реальностью. Как   неотъемлемый элемент массовой политической культуры, она представляет собой «ненаправленное политическое мышление большинства общества в отличие от логического политического мышления политических деятелей и интеллектуалов» [5, 1356].

Государство в большей мере, чем другие звенья политической системы, стало объектом мифологизации и предметом для политической конфронтации в обществе. Одни представители политической элиты приписывали ему черты абсолютного зла (анархистская традиция), другие – абсолютного  блага (этатистская традиция). Проявлением первой тенденции сегодня является перманентная борьба с бюрократизмом и коррупцией в государственном аппарате, привилегиями чиновников и депутатов, а так же аполитичность и абсентеизм большинства населения. Для данной традиции характерны мифы о враждебности государства по отношении к человеку, о злоупотреблении им своей властью в ущерб интересам общества. Подобное отношение рядовых граждан  к власти обусловлено тем, что её носители зачастую только называются «слугами народа», а на самом деле заботятся лишь о собственном благополучии и защищают свои корпоративные интересы.

Представители же этатистской традиции, изложенной ещё в IV веке до н.э. в «Книге правителя области Шан», напротив, руководствуются мифами о том, что во всех бедах государства виноват ленивый и незаконопослушный народ, уклоняющийся от исполнения своих исконных обязанностей – молча  работать, платить налоги, создавая материальную базу для существования правящей элиты, и безропотно исполнять все предписания властей. Самодержавная царская власть   смотрела на  подданных как на «быдло»,  советская власть – как на объект для своих коммунитарных экспериментов. Современные либеральные реформаторы, на словах ратующие за повышение народного благосостояния, на практике заботятся больше об улучшении макроэкономических показателей, а не о том, как их деятельность отражается на жизни рядового гражданина. Две эти взаимоисключающие политико-культурные традиции и ныне присутствуют и борются в российском общественном сознании.

По мнению А.С. Ахиезера и И.Г. Яковенко в результате в России сложилась уникальная ситуация, при которой в рамках одного общества сосуществуют два альтернативных  типа политического сознания: «С одной стороны, административная, бюрократическая ментальность политической элиты, которая выросла в той же самой стране, пронизана токами архаического сознания, но доросла до понимания необходимости государства. …С другой стороны, массовое сознание низовых слоёв, сохранивших почти нетронутые архаические представления о мире. Этот слой, напрочь лишённый понимания необходимости большого общества, не только не понимает, но и отказывается принять подлинную природу государства. Человек низовой культуры… трактует большое общество по моделям родной деревни. И предписывает государству идеалы, взятые из архаического родового быта. …Специфика русской истории и русской цивилизации состоит в этой парадоксальной двуслойности культуры» [6, 33]. Представляется, что указанные авторы верно подметили патриархально-подданический характер массовой политической культуры в России, сочетающей в себе пиетет перед властью с недоверием к ней и нежеланием каким-либо образом участвовать в её осуществлении.

Возникает «замкнутый круг» взаимного недоверия и непонимания: то, что представители власти «страшно далеки от народа» и озабочены в основном решением собственных проблем, вызывает гнев и ненависть массовых слоёв, их желание отстраниться от политики как от «грязного дела» карьеристов и стяжателей. А поскольку любой чиновник в массовом сознании предстаёт как взяточник и бюрократ, люди, занимающие государственные должности (возможно, сами лишь недавно вышедшие из народа), начинают на практике подтверждать этот стереотип политического сознания, используя властный потенциал своих должностей в корыстных целях.

Пока «верхи», то есть представители различных фракций политической элиты, заняты перманентным реформированием общества, его модернизацией и демократизацией, «низы» озабочены проблемами выживания в бурном водовороте российских перемен и оставляют за собой право не интересоваться политикой, утешаться мифами о высшей справедливости, которая когда-нибудь воздаст всем по заслугам,  верить в то, что «греет душу», и прятаться от социальных потрясений в раковину частной жизни. Вместе с тем, политический истэблишмент вынужден заботиться о более широком вовлечении масс в политику хотя бы ради активизации электорального участия. Но «лобовая атака» на мифологическое сознание  вряд ли даст желаемый эффект. Мифы, как было отмечено выше, очень живучи и являются одной из базовых составляющих массовой политической культуры. Идеологическое насилие может привести лишь к отторжению массовой политической культурой ценностей демократии, к углублению взаимного непонимания и недоверия между элитой и народом. Представляется, что трансформация политического сознания должна происходить эволюционным путём. Предрассудки и мифы нужно не искоренять, а изучать и учитывать в политической пропаганде.

Литература

1. Бенина Л.И. Четыре пласта российской политической культуры: истоки формирования // Вестник БИСТ (Башкирского института социальных технологий), 2013, № 4 (20). Серия «Общественные науки». С. 124-128.
2. Бенина Л.И. Политическая мифология как элемент массовой политической культуры // Вестник БИСТ (Башкирского института социальных технологий), 2014, № 3 (24). Серия «Регионалистика и этнополитика». С. 67-70.
3. Юнг К.Г. Архетип и символ. – М.: Ренессанс, 1991. – 304 с.
4. Фромм Э. Душа человека. – М.: Республика, 1992. – 430 с.
5. Бенина Л.И. Коллективное бессознательное в массовой политической культуре // Вестник Башкирского университета, 2011, № 4. Том 16. С. 1354-1360.
6. Ахиезер А.С., Яковенко И. Г. Что же такое общество? // Общественные науки и современность, 1997, № 3. С. 30-37.

References

1. Benina L.I. Chetire plasta rossiyskoy politicheskoy kultury: istoki formirovaniya // Vestnik BIST (Bashkirskogo instituta socialnyh technologiy), 2013, № 4 (20), s. 124-128.
2. Benina L.I. Politicheskaya mifologiya kak element massovoy politicheskoy kultury // Vestnik BIST (Bashkirskogo instituta socialnyh technologiy), 2014, № 3 (24), s. 67-70.
3. Yung K.G. Arhetip i simvol. – M.: Renessans, 1991. – 304 s.
4. Fromm E. Dusha cheloveca. – M.: Respublika, 1992. – 430 s.
5. Benina L.I. Kollektivnoe bessoznatelnoe v massovoy politicheskoy culture // Vestnik Bashkirskogo universiteta, 2011, № 4. Tom 16, s. 1354-1360.
6. Ahiezer A.S., Yakovenko I.G. Chto ze takoe obschestvo? // Obschestvennie nauki I sovremennost? 1997, № 3, s. 30-37.