ANTHROPOGENIC LANDSCAPES OF THE "DENEZHKIN KAMEN" NATURE RESERVE

АНТРОПОГЕННЫЕ ЛАНДШАФТЫ ЗАПОВЕДНИКА «ДЕНЕЖКИН КАМЕНЬ» 

Научная статья

Янцер О.В.^1, *, Скок Н.В.²

¹ ORCID: 0000-0003-1346-5512;

² ORCID: 0000-0003-2587-9165;

^{1, 2} Уральский государственный педагогический университет, Екатеринбург, Россия

* Корреспондирующий автор (ksenia_yantser[at]bk.ru)

Аннотация

Ландшафтная структура территории позволяет комплексно оценить особенности восстановления природных ресурсов. Природный заповедник «Денежкин камень» создан для охраны слабоизмененных горных среднетаежных ландшафтов Северного Урала. Целью работы послужила оценка степени антропогенного воздействия на ландшафты заповедника в прошлом и выявление особенностей динамики их восстановления. Пространственная структура территории отражается на ландшафтной карте, составленной по методике А.Г. Исаченко и В.И. Прокаева, на основе результатов многолетних полевых исследований. На ней, кроме коренных, впервые полно отражены характеристики антропогенных фаций и антропогенных модификаций. Максимальное количество антропогенных изменений выявлено в южной части заповедника, для которой приведен увеличенный фрагмент карты. Антропогенные модификации расположены, в основном, в горно-таежном поясе и относятся к двум классам средне-, и сильноизмененных фаций. Это зарастающие участки лесов и просек после сплошной и выборочной рубки, окраин грунтовых лесных дорог, зарастающие сенокосные луга и залежи на месте населенных пунктов сельского типа с прилегающими сельскохозяйственными угодьями и участки лугов с сорной растительностью на месте населенных пунктов с несплошной застройкой, огородов и приусадебных участков. Антропогенные фации представлены дражными полигонами в поймах рек и на надпойменных террасах в долине реки Сольва.

Ключевые слова: среднегорья Северного Урала, заповедник «Денежкин камень», ландшафтное картографирование, антропогенные модификации, антропогенные фации.

ANTHROPOGENIC LANDSCAPES OF THE "DENEZHKIN KAMEN" NATURE RESERVE 

Research article

Yantser O.V.^1, *, Skok N.V.²

¹ ORCID: 0000-0003-1346-5512;

² ORCID: 0000-0003-2587-9165;

^{1, 2} Ural State Pedagogical University; Yekaterinburg, Russia

* Corresponding author (ksenia_yantser[at]bk.ru)

Abstract

The landscape structure of a territory allows for a comprehensive assessment of the features of the restoration of natural resources. The "Denezhkin Kamen" nature reserve was created to protect the poorly modified mountain mid-taiga landscapes of the Northern­Urals. The purpose of the study is to assess the degree of anthropogenic impact on the landscapes of the reserve in the past and to identify the features of the dynamics of their restoration. The spatial structure of the territory is reflected on the landscape map compiled according to the methodology of A. G. Isachenko and V. I. Prokaev based on the results of many years of field research. In addition to the indigenous ones, the map for the first time fully reflects the characteristics of anthropogenic facies and anthropogenic modifications. The maximum number of anthropogenic changes was detected in the southern part of the reserve, for which an enlarged fragment of the map is shown. Anthropogenic modifications are located mainly in the mountain-taiga belt and belong to two classes of medium-and highly modified facies. These are overgrown areas of forests and clearings after continuous and selective logging, the outskirts of unpaved forest roads, overgrown hay meadows and deposits on the site of rural settlements with adjacent agricultural land, and areas of meadows with weed vegetation on the site of settlements with scattered buildings, vegetable gardens and homesteads. Anthropogenic facies are represented by drainage polygons in the floodplains of rivers and on the floodplain terraces in the valley of the Solva River.

Keywords: middle mountains of the Northern Urals, "Denezhkin Kamen" nature reserve, landscape mapping, anthropogenic modifications, anthropogenic facies.

Введение

Изучение ландшафтной структуры территории дает возможность комплексно оценить особенности рационального использования природных ресурсов и их восстановления [1], [2], [3]. Достижения в области пространственного моделирования сделали возможным представить результаты ландшафтных исследований при помощи информационных систем. Благодаря этому стало вероятным прогнозирование возможных экологических изменений в ландшафте на пространственном уровне [4], [5]. Детальные ландшафтные карты наиболее презентабельны для учета структуры охраняемых территорий, в частности антропогенных изменений природных комплексов и их динамики [6], [7].

Государственный природный заповедник «Денежкин камень» расположен на северо-западе Свердловской области, при­мерно в 40 км от города Североуральска. Он был создан в 1946 году для охраны слабоизмененных горных среднетаежных ландшафтов Северного Урала. Территория, общей площадью 78, 2 тыс. га, вытянута в меридиональном направлении. В центральной части современного заповедника с конца 19 века находился поселок Сольва, профилем которого являлась добыча механическим способом при помощи драги платины и золота. Река Сольва от среднего течения (кв.439) до устья пройдена драгой. Спутники поселка – пункты Механический (кв.454) и Дражный (кв.477-479), возникали по мере ее продвижения вниз по течению. Кроме этого, золотодобыча осуществлялась в лагере переселенцев, в поселке Веселый (кв.477/479), в 30-х годах и прекратилась здесь с началом войны [8]. Однако, в отличие от других районов Урала, на территории заповедника никогда не велось масштабных разработок полезных ископаемых. Жители занимались подсобным сельским хозяйством. Выпас скота на небольших пастбищах и сенокошение происходило вдоль рек, включая Еловку и Сольву. С 1946 по 1961 год здесь функционировал заповедник «Денежкин Камень». Затем он был ликвидирован и преобразован в Государственное промысловое хозяйство с одноименным названием. Массовая заготовка леса в промышленных целях началась в 70-х годах. Рубки осуществлялись, в основном, в лесах с преобладанием сосны. Всего за 20 лет с 1971 по 1991 г. вырублено 838 га. Произведенные лесопосадки на площади в 200 га, были признаны нецелесообразными вследствие бедности горных почв и вымывания посевов талыми водами. В 1991 году заповедник вновь открыт и функционирует по настоящее время. Его территория неоднократно подвергалась пожарам. Значительные площади были повреждены огнем в 1938 году, в конце 70-х годов, в 1988 г. и 2010 г. В настоящее время покрытая лесом площадь составляет 89,9% территории. Усилия по улучшению биоразнообразия путем восстановления или сохранения могут быть затруднены, если решения основаны исключительно на современной ландшафтной структуре, а не на историческом подходе [9]. Эта структура может помочь определить наиболее подходящий набор стратегий сохранения с учетом экологических ограничений [10]. Целью данной работы является оценка степени антропогенного воздействия на ландшафты заповедника и выявление особенностей динамики их восстановления.

Материалы и методы исследования

Ландшафтная карта заповедника составлена по методике Исаченко А.Г., Прокаева В.И. [8]. Методика картографирования типов и групп фаций рассмотрена в работах ряда авторов [11], [12]. Основными объектами изучения и картографирования служат типологические единицы классифи­кации фаций, предложенной В.И. Прокаевым [11]. Данная классификация пятиступенная: класс – подкласс – род – группа – вид фаций. Для создания ландшафтной карты использованы аэрофото- и космические снимки, проанализированы описания около 250 фаций по 13 профилям и маршрутам.

Род фаций объединяет сходные группы фаций, приуроченные к однотипным положительным или отрицательным формам мезорельефа или к их частям. Основной единицей детального ландшафтного картографирования является группа фаций, тогда как род фаций в силу относительной гетерогенности, играет роль упорядочения многочисленных групп фаций путем установления их связей с формами мезорельефа. Группа фаций объединяет сходные виды фаций, близкие по местоположению, ландшафтообразующим свойствам горных пород, по гидрологическим, почвенным и геоботаническим особенностям. Их можно картографировать только в очень крупных масштабах. При ландшафтном картографировании классы коренных и производных фаций обозначаются римскими цифрами. На карте классы и подклассы обозначены линиями границ, роды фаций – прописными буквами русского алфавита, группы – арабскими цифрами и цветом, подбор которого осуществлялся автоматически при составлении в программе ArcView. Полные индексы групп фаций выглядят так: I А₃, I В₄ и так далее. Мелкоконтурные группы фаций, которые не могут быть изображены при использовании топоосновы государственных съемок в масштабе 1:25000, объединяются в дополнительную специфическую картографическую единицу – сочетание групп фаций. В их обозначениях указывается, из каких фаций состоит данное сочетание, например, В₂₊₃. При изучении антропогенных изменений природных комплексов в качестве теоретической базы использована классификация антропогенных модификаций коренных и условно-коренных фаций, основанная на степени отклонения их свойств от состояния коренных ландшафтных геокомплексов. По данному признаку модификации делятся на пять классов [6]. Вследствие того, что границы антропогенных модификаций не совпадают с границами условно-коренных фаций, они отражены на ландшафтной карте путем наложения их контуров на выделы типов условно-коренных фаций. Антропогенные модификации изображены на карте оранжевым цветом, а антропогенные фации – красным. В индексе антропогенных модификаций сверху ставится строчная буква «а»; антропогенные фации показаны жирным шрифтом, например А₁₊₂.

Основные результаты

Для более подробной визуализации размещения антропогенных модификаций в настоящей работе приведен увеличенный фрагмент карты южной части заповедника, где выявлено максимальное количество антропогенных изменений, возникших в результате разнообразной хозяйственной деятельности (Рис. 1). В легенде приведены описания только тех групп фаций, которые изображены на рисунке.

Рис. 1 – Фрагмент ландшафтной карты территории заповедника «Денежкин камень»

 

Условные обозначения:

I – горно-таежные фации среднетаежного типа структуры высотной поясности Восточно-русского подсектора среднегорий Северного Урала.

I А³ – крутые склоны массивов, сложенные габброидами, кварцитами, часто обнажающимися виде крупных камней, главным образом южной и юго-восточной экспозиции в средне-верхней части склона, с горно-лесными бурыми фрагментарными почвами, с суховатыми ельниками-сосняками и почти исключительно с кедровником нагорным.

I А⁵ – покатые склоны массивов в верхней и средне-верхней частях пояса по периферии обнаженных курумов из тех же пород, со слабо подзолистыми среднемощными сильно каменистыми почвами, с устойчиво свежими ельниками, преимущественно мшисто-мелкотравными и зеленомошно-брусничниковыми.

I А⁶ – покатые склоны горных массивов южной и юго-западной экспозиции в средней части пояса, сложенные теми же породами, изредка выходящими на по­верхность в виде камней, с горно-лесными бурыми оподзоленными или с признаками оподзоливания среднемощными среднещебенистыми почвами, со свежими ельниками, главным образом зеленомошно-разнотравными.

I А⁹ – пологие нижние и приподошвенные склоны массивов, сложенные ультраосновными, основными (пироксенитами, габброидами) и кислыми (кварцитами, песчаниками) породами, с горно-лесными средне- и слабоподзолистыми оглеенными мощными среднещебенистыми почвами, с устойчиво влажными ельниками, почти исключительно зеленомошно-черничниковыми.

I В – низкие (абсолютные высоты 400-600 м, превышение 150-250 м) пологосклонные кряжи и увалы, сложенные наиболее прочными разностями амфиболитов и пироксенитов, очень редко выходящими на поверхность в виде камней и щебня.

I В¹ – сильно покатые, привершинные склоны кряжей, сложенные габброидами и кварцитами, с частыми выходами их на поверхность в виде камней с горно-лесными бурыми маломощными сильно дресвянисто-щебенистыми почвами, с су­ховатыми сосняками, главным образом, нагорными.

I В²⁺³ – плосковыпуклые вершины, сложенные габброидами и кварцитами часто обнажающимися в виде россыпей камней и выходов крупных скал: B² - скалы высотой 5-10 м северной и южной экспозиции. B³ - плосковыпуклые вершины с курумами у подножья скал и прилегающие к ним пологие склоны с горно-лесными бурыми очень маломощными сильно каменистыми почвами, с суховатыми сосняками и ельниками зеленомошно-черничниково-голубичными на западном склоне, а на восточном – преимущественно с сосняком лишайниково-брусничниковым.

I В⁴ – покатые средние и средне-верхние части склонов кряжей, сложенные как кислыми интрузивными породами, так и базальтовыми порфиритами и их туфами, очень редко обнажающимися в виде камней, с горно-лесными бурыми маломощными сильнощебенистыми почвами, со свежими сосняками – ельниками, главным образом, зеленомошно-ягодниковыми.

I В⁶ – пологие нижние части склонов кряжей, сложенные теми же породами, очень редко выходящими на поверхность в виде камней, с горно-лесными слабо- и среднеподзолистыми среднемощными среднещебенистыми почвами, с устойчиво влажными ельниками, преимущественно мшисто-травяными и крупнотравными в переувлажненных местах.

ID² – очень пологие приподошвенные склоны горных массивов с мощным покровом каменисто-суглинисто-щебенистого делювия, с сильно подзолистыми оглеенными мощными среднещебенистыми почвами, с устойчиво сырыми типами ельников, преимущественно долгомошно-сфагновыми.

ID³ – ровные, близкие к горизонтальным высокие поймы и участки первых надпойменных террас в пределах межгорных депрессий, сложенные глинисто-песчано-галечными аллювиальными отложениями, с торфяно-болотными оподзоленными, очень мощными слабощебенистыми почвами, с устойчиво сырыми типами ельников, преимущественно, мшисто-хвощевыми.

ID⁴ – очень пологие склоны депрессий с моренными каменисто-глинистыми отложениями, обильно увлажненными делювиальными водами, со слабо подзолистыми почвами, с влажными периодически сырыми ельниками, главным образом, высокотравно-папоротниковыми.

IЕ¹⁺² – каменистые, порожистые, крутопадающие, слабо разработанные в ширину русла горных участков речных долин с довольно быстрым течением (больше 0,5 м/с) и относительно глубокие (0,8-1,5 м) участки русел горных рек, преимущественно в пределах межгорных депрессий, с песчано-галечниковым дном и относительно спокойным течением (до 0,5 м/с).

II – подгольцовые фации среднетаежного типа структуры высотной поясности Восточно-Русского подсектора среднегорий Северного Урала.

II G⁸ – пологие и слабо покатые склоны и седловины с делювиальными и моренными суглинками, с дерново-среднеподзолистыми среднещебенистыми почвами, со свежими устойчиво влажными подгольцовыми мелколесьями, почти исключительно с березово-еловыми мелколесьями вейниково-разнотравными и крупнотравными, а в местах периодически увлажняемых делювиальными водами с березняком крупнопапоротниковым и ивняком высокотравным.

II Z² – плоские вершины кряжей и прилегающие к ним пологие склоны, часто обнажающиеся в виде камней и их россыпей, сложенные теми же породами, со слабоподзолистыми маломощными очень сильно каменистыми почвами, со свежими стланиковыми ассоциациями и мелколесьями с преобладанием елово-кедрового стланика мохово-лишайникового.

II Z³ – пологосклонные приводораздельные участки хребтиков, сложенные дунитами, с их выходами на поверхность в виде камней и щебня, с пятнами мелкозема в расщелинах между камней, с отдельными скальными и горно-степными видами трав и накипными лишайниками, с преобладанием лецидиево-аспицилиевых сообществ.

II Z⁴ – покатые и умеренно крутые привершинные склоны хребтов, сложенные теми же породами, изредка выходящими на поверхность в виде щебня на мерзлотно-солифлюкционных террасах, с горно-лесными бурыми среднемощными слабощебенистыми почвами, с суховатыми подгольцовыми мелколесьями: на наветренных склонах преимущественно с лиственничным редколесьем лишайниковым, а на подветренных склонах, в основном, с березовым криволесьем лишайниково-голубичным, а также с кустарниково-кустарничковыми сообществами.

II Z⁷ – крупные скалы высотой более 5 м, сложенные наиболее прочными разностями интрузивных пород основного и ультраосновного состава с мохово-лишайниково-ягодниковыми сообществами на склонах южной экспозиции и в понижениях между ними, и ризокарпон-умбликариевыми сообществами на склонах северной экспозиции.

Антропогенные модификации условно-коренных фаций:

В^a7 – вторичные березовые и елово-березовые молодые и средневозрастные леса средней полноты, возобновляющиеся со сменой пород после сплошной и выборочной рубок на зарастающих просеках.

В^a8+9 – молодняки, мелколесья и смешанные редколесья с густыми кустарниковыми зарослями из малины и ракитника по окраинам грунтовых дорог, с сильно разрушенной лесной подстилкой и уплотненной почвой, в результате транспортной дигрессии, с преобладанием в травяном покрове сорных и придорожных видов.

В^a10+11 – луга и залежи на месте населенных пунктов сельского типа с прилегающими сельскохозяйственными угодьями: В¹⁰ – зарастающие сенокосные луга с высокотравной растительностью по понижениям и злаково-разнотравной растительностью, зарослями малины, березовыми, еловыми и сосновыми молодняками и жердняками в нижних пологих частях склонов кряжей на месте ельников мшисто-травяных и крупнотравных. В¹¹ – луговая и сорная растительность на месте населенных пунктов с несплошной застройкой, огородов и приусадебных участков.

Антропогенные фации:

А¹⁺² – «свежие» и «молодые» участки дражного полигона в поймах и на надпойменных террасах, представляющие собой сочетание валунно-галечных мелкозернистых крутосклонных отвалов с островершинными и плоско­вершинными поперечными гребнями со сформированным мохово-лишайниковым покровом с еловыми и ольховыми молодняками и жердняками на пологих склонах отвалов вблизи озер-разрезов и в заилившихся межотвальных понижениях.

А ³⁺⁴ – участки дражного полигона, представляющие собой сочетание галечно-валунных средне- и сильномелкозернистых «зрелых» отвалов с поперечными гребнями в форме плосковыпуклых гряд, с кедрово-сосново-еловыми неравномерно сомкнутыми средневозрастными редкотравными и елово-березовыми хвощево-крупнотравными по днищам заилившихся межотвальных понижений и «зрелых» озер-разрезов с прозрачной водой и сформировавшимися водными биоценозами.

Обсуждение

В результате исследований, проведенных в заповеднике в 1992-1997 и в 2002-2014 годах построена ландшафтная карта территории. Она находится в пределах таежной области Урала, ландшафтной провинции среднегорной полосы Северного Урала. Фации горной полосы Урала на исследуемой территории отнесены к одному классу среднетаежного типа структуры высотной поясности Восточно-Русского подсектора среднегорий Северного Урала. В этом классе на склонах гор по высотно-поясным признакам выделены подклассы фаций: горно-таежный, подгольцовый и горно-тундровый, к которым относятся фации одного высотного пояса. Среди них в подклассе горно-таёжных фаций выделены роды высоких горных массивов с абсолютными высотами более 900 м (I А), низких расчлененных кряжей с абсолютными высотами 700-900 м (I В), межгорных депрессий и днищ долин горных рек (ID), русел горных рек и речек с довольно быстрым течением (IЕ). Подкласс подгольцовых фаций расположен на склонах высоких горных массивов выше 900 м (II G), и на вершинах низких расчлененных кряжей с высотами 800-900 м (II Z).

На изучаемой территории выявленные антропогенные модификации относятся к классам средне- и сильноизмененных фаций. Их возникновение связано с хозяйственной деятельностью в периоды отсутствия заповедного режима: строительством посёлков и их жизнеобеспечением, с существованием спецпоселений и занятостью ссыльных. К средне-измененным фациям относятся участки зарастающих просек, лугов и лесных дорог на месте коренных лесов. Антропогенные модификации расположены в нижних пологих частях склонов кряжей (группа фаций В6), межгорных депрессиях и долинах рек (D² – D⁴; Е¹⁺²). Леса вырубались на ограниченных площадях для строительства и на вывоз. В связи с длительным отсутствием хозяйственных работ, их восстановление происходило естественным путем до условно коренных фаций. При заповедном режиме ограничен объем лесоустроительных работ, поэтому для основной части существовавших просек характерны разные стадии зарастания (В^a7). Основная дорога, которая эпизодически используется и в настоящее время, соединяла реки Сосьва и Шарп, проходила в нижней части западного склона г. Денежкин камень. Она находится в разной степени зарастания вторичной древесной и травянистой растительностью. Поселение Сольва прекратило существование в середине 20 в., однако, до начала 90хгг. его территория использовалась как объект туризма. Здесь все еще сохранились сенокосные зарастающие луга с высокотравной и разнотравной растительностью (В^a10+11), относящиеся к классу сильно измененных фаций. Следы пожаров 20 века на территории заповедника слабо заметны, т.к. на их месте уже сформировались средневозрастные древесные насаждения. Пирогенные комплексы, образовавшиеся в результате пожаров 2010 года, занимают северо-восточный угол заповедника. Значительно измененные пожаром склоны и вершина г. Журавлев Камень в настоящий момент восстанавливаются: на месте сосняков зеленомошно-ягодниковых произрастают молодняки из сосны и березы с вейниковым и вейниково-высокотравным травяным покровом.

Антропогенные фации, относящиеся к техногенным объектам горно-добывающей промышленности, – дражные полигоны, представлены в пойме и на надпойменных террасах среднего и нижнего течения реки Сольва. Они относятся именно к антропогенным фациям, поскольку изменена геолого-геоморфологическая основа долины реки. В связи с промышленным разработкой в разное время полигоны находятся в разной степени освоения растительностью. Общая площадь антропогенных модификаций на территории заповедника составляет 0,4%, антропогенных фаций – 0,1%.

Заключение

На основе ландшафтной карты произведена оценка степени антропогенного воздействия на коренные фации. Основная масса производных фаций расположена в нижней части горно-таежного пояса и межгорных депрессиях. На территории выявлены как условно-коренные фации и их антропогенные модификации, так и антропогенные фации. При более чем 30-летнем заповедном режиме охраны и длительном отсутствии хозяйственного воздействия на значительных площадях произошло восстановление условно-коренных фаций. Антропогенные ландшафты на территории представлены дражными полигонами вдоль рек. История, способ возникновения и географическое положение позволяют рассматривать их как модельные для изучения развития антропогенных ландшафтов дражных участков Северного Урала. Качественные изменения во времени дают возможность проследить и сравнить динамику естественных, антропогенных модификаций и антропогенных фаций в однородных условиях.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Bastian, O. The significance of geosystem and landscape concepts for the assessment of ecosystem services: exemplified on a case study in Russia / O. Bastian, K. Grunewald, A.V. Khoroshev // Landscape Ecology 30. -2015. - № 7, P. 1145-1164. DOIhttps://doi.org/10.1007/s10980-015-0200-x
2. Forman, R. Some General Principles of Landscape and Regional Ecology. / R. Forman // Landscape Ecology. – 1995 – № 10 (3) –P. 133-142.
3. Khoroshev, A. Multiscale Organization of Landscape Structure in the Middle Taiga of European Russia / A.V. Khoroshev // Landscape Online. – 2019. – № 66. – P. 1-19. DOIdoi.org/10.3097/LO.201966
4. Vaz, E. The future of landscapes and habitats: The regional science contribution to the understanding of geographical space / E. Vaz // Habitat International. – 2016 –№51. – pp. 70-78. https://doi.org/10.1016/j.habitatint.2015.10.004
5. Pickell, Paul D. Monitoring anthropogenic disturbance trends in an industrialized boreal forest with Landsat time series / Paul D. Pickell, T. Hermosilla, Nicholas C. Coops and others // Remote Sensing Letters. – 2014. – № 5 (Issue 9). – P. 783-792. https://doi.org/10.1080/2150704X.2014.967881
6. Гурьевских, О. Ю. Оценка антропогенных модификаций природных комплексов при ландшафтном проектировании региональных систем ООПТ (на примере Свердловской области) / О. Ю. Гурьевских // Вопросы степеведения. – 2019. - №XV. – С. 82–87.
7. Лубенец, Л.Ф. Роль антропогенных модификаций в ландшафтно-гидрологической организации бассейна р. Майма / Л.Ф. Лубинец, Д.В. Черных // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 11 . Естественные науки. - 2015. - № 1. - С. 61–67. doi: 10 .15688/jvolsu11.2015.1.6.
8. Янцер, О. В. Ландшафтная структура территории заповедника «Денежкин камень» / О.В. Янцер, Н.В. Скок // Вестник Забайкальского государственного университета – 2014. – № 9(112). – С. 49-54.
9. Khoroshev, A.V. Landscape Patterns in a Range of Spatio-Temporal Scales: Landscape Series / A.V. Khoroshev, K. N. Dyakonov // Springer International Publishing Series. – 2020. –№26. –439 p. DOI:10.1007/978-3-030-31185-8
10. Rappaport, D.I. Landscape approach: combining spatial and temporal dynamics to prioritize restoration and conservation / D.I. Rappaport, L.R. Tambosi, J.P. Metzger // J Appl Ecol. – 2015. – №52. – P. 590-601. DOIdoi.org/10.1111/1365-2664.12405
11. Гурьевских, О. Ю. Физико-географическое районирование и ландшафты Свердловской области. / О.Ю. Гурьевских, В. Г. Капустин В. Г., Н.В. Скок, О. В. Янцер. – Екатеринбург: УрГПУ, 2016. - 280 с.
12. Прокаев, В. И. Об учете антропогенной дифференциации суши при физико-географическом районировании / В.И. Прокаев // География и природные ресурсы. - 1980. - № 2. С. 24-30.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Bastian, O. The significance of geosystem and landscape concepts for the assessment of ecosystem services: exemplified on a case study in Russia / O. Bastian, K. Grunewald, A.V. Khoroshev // Landscape Ecology 30. -2015. - № 7, P. 1145-1164. DOIhttps://doi.org/10.1007/s10980-015-0200-x
2. Forman, R. Some General Principles of Landscape and Regional Ecology. / R. Forman // Landscape Ecology. – 1995 – № 10 (3) – P. 133-142.
3. Khoroshev, A. Multiscale Organization of Landscape Structure in the Middle Taiga of European Russia / A.V. Khoroshev // Landscape Online. – 2019. – № 66. – P. 1-19. DOIdoi.org/10.3097/LO.201966
4. Vaz, E. The future of landscapes and habitats: The regional science contribution to the understanding of geographical space / E. Vaz // Habitat International. – 2016 –№51. – P. 70-78. https://doi.org/10.1016/j.habitatint.2015.10.004
5. Pickell, Paul D. Monitoring anthropogenic disturbance trends in an industrialized boreal forest with Landsat time series / Paul D. Pickell, T. Hermosilla, Nicholas C. Coops and others // Remote Sensing Letters. – 2014. – № 5 (Issue 9). – P. 783-792. https://doi.org/10.1080/2150704X.2014.967881
6. Gurievskikh, O. Yu. Ocenka antropogennyh modifikacij prirodnyh kompleksov pri landshaftnom pro-ektirovanii regional'nyh sistem OOPT (na primere Sverdlovskoj oblasti) [Assessment of anthropogenic modifications of natural complexes in landscape design of regional protected area systems (on the example of the Sverdlovsk region)] / O. Yu. Gurievskikh, // Voprosy stepevedenija [Questions of steppe studies]. – 2019. - №XV. – P. 82–87. [in Russian]
7. Lubenets, L.F. Rol' antropogennyh modifikacij v landshaftno-gidrologicheskoj organizacii bassejna r. Majma [The role of anthropogenic modifications in landscape and hydrological organization of Mayma river basin] / L.F. Lubenets, D.V. Chernykh // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Serija 11 . Estestvennye nauki [Bulletin of the Volgograd State University. Ser.1 (11), Natural Sciences]. - 2015. - № 1. - P. 61–67. doi: 10 .15688/jvolsu11 .2015 .1 .6. [in Russian]
8. Yantser, O.V. Landshaftnaja struktura territorii zapovednika «Denezhkin kamen'» [The landscape structure of the territory reserve «Denezhkin kamen»] / O. V. Yantser, N. V. Skok // Vestnik Zabajkal'skogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Trans-Baikal State University] – 2014. – № 9(112). – P. 49-54. [in Russian]
9. Khoroshev, A.V. Landscape Patterns in a Range of Spatio-Temporal Scales: Landscape Series / A.V. Khoroshev, K. N. Dyakonov // Springer International Publishing Series. – 2020. –№26. –439 p. DOI:10.1007/978-3-030-31185-8
10. Rappaport, D.I. Fiziko-geograficheskoe rajonirovanie i landshafty Sverdlovskoj oblasti [Landscape approach: combining spatial and temporal dynamics to prioritize restoration and conservation] / D.I. Rappaport, L.R. Tambosi, J.P. Metzger // J Appl Ecol. – 2015. – №52. – P. 590-601. DOIdoi.org/10.1111/1365-2664.12405
11. Gurievskikh, O. Yu Physical and geographical zoning and landscapes of the Sverdlovsk region. / O. Yu. Gurievskikh, V. G. Kapustin, N. V. Skok, O. V. Yantser. – Yekaterinburg: Ural State Pedagogical University, 2016. - 280 p. [in Russian]
12. Prokaev, V. I. Ob uchete antropogennoj differenciacii sushi pri fiziko-geograficheskom rajoniro-vanii [Оn accounting for anthropogenic land differentiation in physical and geographical zoning] / V. I. Prokaev // Geografija i prirodnye resursy [Geography and natural resources]. - 1980. - № 2. P. 24-30. [in Russian]