Этнополитическая и конфессиональная безопасность Юга России: угрозы и риски
ЭТНОПОЛИТИЧЕСКАЯ И КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ЮГА РОССИИ: УГРОЗЫ И РИСКИ
Научная статья
Романова А.П.1, Топчиев М.С.2
1Директор гуманитарного института Астраханского государственного университета, доктор философских наук, профессор
2Ведущий специалист Гуманитарного института Астраханского государственного университета, кандидат политических наук
Статья написана при поддержке ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» «Вызовы и угрозы этнополитической безопасности Юга России: Прикаспийский вектор социально-политической стабильности российского государства.
Аннотация
В статье дан анализ дефиниций понятий этнополитической и конфессиональной безопасности, выявлены угрозы и риски этнополитической стабильности Юга России и Прикаспия,
Ключевые слова: этнополитическая безопасность, конфессиональная безопасность, Прикаспий, угрозы, риски.
Key words: ethnopolitical safety, confessional safety, Prikaspy, threats, risks.
В эпоху глобализации сохранение безопасности становится все большей проблемой для любого государства. В связи с ростом рисков и угроз в последние годы расширяется контент базового понятия «безопасность» и оно превращается из термина в концепт. Каждая новая угроза безопасности требует самостоятельного анализа и особого пути реагирования и предотвращения возможной опасности, поэтому появляются все новые и новые модели безопасности – экологическая, военная, ядерная конфессионльная, культурная и т.д. В последнее время изменилось и процентное соотношение внутренних и внешних угроз национальной безопасности. Вектор смещается в сторону увеличения внутренних угроз. А они, прежде всего, связаны именно с этнополитическими и конфессиональными проблемами. Однако само понятие этнополитической безопасности еще остается достаточно дискуссионным.
Сам термин "этнополитика" имеет как узкую, так и широкую трактовку. В данном случае мы говорим не о политическом регулировании этнических процессов, а о "совокупности многообразных проявлений и процессов политической жизни в этнической сфере", [1] что дает возможность включить сюда очень широкий круг вопросов.
При такой трактовке этнополитики и вопрос об этнополитической безопасности трактуется достаточно широко. Она определяется то как «системный компонент политической безопасности, представляющий собой отсутствие этнополитической угрозы, вызова, риска для нации в ее субъектном триединстве государства, гражданского общества и личности», [2 ] , то как "состояние защищенности жизненно важных интересов, процессов и институтов этнополитического развития страны от деструктивного воздействия." [1] , то как "система мер, направленных на профилактику, предотвращение, разрешение конфликтов (межэтнических, социальных, политических, межконфессиональных и внутриконфессиональных) путем достижения паритета интересов индивидов, этнонациональной и социальной общности, социума, многонационального народа и государства в целом. [3] Однако во всех представленных дефинициях безопасность связана с политическим регулированием этносоциальной сферы человеческой жизнедеятельности.
Юг России представляет собой достаточно сложную территорию прежде всего именно в этнополитическом плане, поскольку он как раз представлен целым спектром этносов, которые проживают как достаточно обособленно (калмыки, чеченцы и ингуши), так и в определенной мере диффузно - азербайджанцы, армяне, казаки и т.д. В одной связке с этнополитической рассматривается и конфессиональная безопасность, поскольку именно на Юге России представлены три мировых религии и большое число всевозможных конфессий.
Под конфессиональной безопасностью в данном случае мы понимаем не столько систему сохранения контентного содержания любой конфессии и ее культовой оболочки (что не является прерогативой государства), сколько предотвращение конфликтов на конфессиональной почве, ( что уже входит в сферу государственной политики). Конфессиональная безопасность включает в себя наличие системы условий для полноценного развития различных конфессий в едином культурном пространстве, предотвращающей или, по крайней мере, смягчающей конфликты, связанные с конфессиональной принадлежностью.
Понятие «конфессиональная безопасность», с нашей точки зрения шире и понятия «государственно-конфессиональная безопасность», поскольку наряду с государственной безопасностью и системой государственно-конфессиональных отношений охватывает и межконфессиональные проблемы, и личную безопасность, а так же сохранение религиозной идентичности не только на национальном, но и на личностном уровне.
Юг России, и прежде всего Кавказ и Прикаспий, является достаточно сложным в сфере сохранения этнополитической и конфессиональной безопасности, прежде в силу своей этнической и конфессиональной мозаичности. На нее влияют не только непосредственно межэтнические и конфессиональные конфликты, которые очень часто взаимосвязаны между собой. Сфера конфессиональной безопасности зависит непосредственно от множества латентных факторов, не имеющих казалось бы непосредственного влияния на этнополитические и конфессиональные отношения.
Какие риски обусловливают формирование системы этнополитической и конфессиональной безопасности данного региона? Во-первых, одним из важнейших факторов риска являются глобализационные процессы в культурной сфере, которые интенсифицируют потребность человека в культурной самоидентификации. Если еще полвека назад приобщение к европейской культуре было сильнейшим стимулом для развития азиатских этносов, то с усилением глобализационных тенденций каждый этнос пытается противостоять натиску унификации и сохранить свою культурную идентичность любой ценой. Особенно сложна ситуация в Дагестане, где на небольшой территории проживает около 28 этносов и этнических групп.
Другим фактором риска является, как это ни парадоксально, процесс регионализации и,соответственно, центробежные тенденции в этнической среде. В последнее время именно геополитика того или иного региона определяет международные процессы, происходящие не только в данном регионе, но и в мире. Дестабилизация геополитически важной региональной системы может привести к разбалансированию состояние всей мировой системы на достаточно длительное время. Регионализация Каспия в 90-годы автоматически превратила все его проблемы в трансграничные. [4] Меняется геополитическое положение Прикаспия. Его значимость в международном пространстве неоднократно возрастает. Каспий начинает восприниматься многомерно и полипарадигмально. Некоторые аспекты геополитической привлекательности меняют свою векторность. Идет регионализация и Северного Кавказа. В 2010 г из Южного федерального округа указом президента выделен самостоятельный Северо-Кавказский федеральный округ, что на уровне отдельных республик было воспринято неоднозначно. Однако ряд исследователей рассматривают этот шаг как позитивный [5].
Геополитическое положение Кавказо-Каспийского региона представляет собой весьма существенный фактор риска, поскольку прослеживается наличие нескольких линий заинтересованных акторов, в том числе не имеющих как непосредственного выхода на Каспий, так и границ с Кавказскими республиками, которые имеют свои интересы в данном регионе. В связи с интересами акторов второй (Армения, Ирак, Таджикистан, Киргизия, Грузия) и третьей (США, Китай, Европа) линий, а также трубопроводными проектами возрастают риски внутрирегиональных конфликтов – между Туркменистаном и Азербайджаном, Азербайджаном и Россией и т.д. Причем интересы России в стабилизации ситуации и сохранении общекультурной региональной безопасности противоречат интересам США, которые играют как раз на центростремительных процессах, начавшихся еще в 90-х гг. Имеет свои интересы на Каспии и Китай, и они далеко не всегда совпадают с интересами США.
Еще один риск возникает вследствие миграционных процессов, которые, изменяя уровень этноконфессиональной мозаичности, увеличивают степень конфликтогенности территории. В российскую зону риска попадает практически весь Северный Кавказ. Но здесь надо иметь в виду всем прикаспийским государствам, что нестабильность на Северном Кавказе – это и нестабильность на значительных евразийских пространствах не только России, но и других государств, которые многими нитями (в т.ч. этнокультурными) связаны с Каспийским регионом.
В данной статье мы не касаемся целого ряда рисков, связанных с наркотрафиком через Каспийскую акваторию, юридическим узаконением раздела Каспия между акторами первой линии, экологической угрозой прибрежной зоне Каспия, поскольку они являются угрозами безопасности, но не конфессиональной и этнополитической, а скорее культурной. Однако нельзя не согласиться с мнением экспертов, что в сложной социально-экономической ситуации люди начинают связывать общесоциальные и общекультурны проблемы с этническими, "что, в конечном счете, ведет к обострению межэтнических противоречий, возникновению этнополитических конфликтов , распространению сепаратизма, экстремизма и терроризма".[6]
В совокупности все вышеперечисленные риски заставляют нас обращать особое внимание на Прикаспийский регион, который является неким показателем стабильности этнополитического существования Юга России.
Список литературы / References
1.Аллахвердиев К. Этнополитическое измерение национальной безопасности Азербайджанской республики.// Кавказ и глобализация. т.4., вып. 1-2, 2010, с. 52-61
2. Будин А.А. Роль гражданского общества в обеспечении этнополитической безопасности России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук. Москва 2008
3. Этнополитическая безопасность Юга России в условиях глобализации. Всероссийская научная конференция. Региональный центр этнополитических исследований (РЦЭИ) Дагестанского научного центра РАН (октябрь 2007 г.) [http://kavkaz-uzel.ru/newstext/news/id/1199967.html].
4.Кавказо-Каспийский регион в современной геополитике. Материалы Круглого стола //Власть.№10 2011, с.169-176
5. Аствацатурова М.А. Северный Кавказ: перспективы и риски.(Трансформация регионального этнополитического пространства.) Монография. М.Москоское бюро по правам человека. 2011.192 с.
6.Гриценко Г.Д. Этнополитические процессы на Юге Рссии в экспертной оценке.// Вестник Харьковского национального университета им.В.Н.Каразина. 2011 г.№941 с.145-148