BURYAT CHRONICLES AS SOURCES ON THE HISTORY OF BUDDHISM IN BURYATIA

Новые реалии постсоветского культурного пространства существенным образом изменили методологию гуманитарного знания, утвердив курс на развитие антропоцентрической концепции познавательной деятельности

Религия в новых политических условиях советской идеологии была не просто отделена от политики, а полностью разрушена. «Тем не менее, буддизм, относительно быстро восстановившись в период реформ, вновь занял значительное место в социальной жизни монголов и тибетцев, по-прежнему оставаясь одной из важнейших составляющих национальной идентичности этих народов»

Буддийская религия, буддийская философия, буддийские принципы отношения к миру, тибетская медицина все больше привлекают внимание людей современного бурятского общества. Влияние буддизма на культуру и духовную жизнь многих народов Востока, в том числе и бурят, до сих пор остается огромным.    

Среди памятников старомонгольской письменности летописи занимают исключительно важное место. Эти памятники пользовались большой популярностью среди бурятских читателей, имели хождение исключительно в рукописях. Бурятские летописи в эпоху тоталитарного режима, как и все литературное наследие бурят на старомонгольской письменности, долгое время находились в забвении, отодвинутые на задний план, более того, многие ценные памятники были варварски уничтожены.

Практическая значимость и ценность данной работы в том, что полученные результаты могут быть использованы в дальнейшей разработке данной темы. К сожалению, историки и культурологи мало используют материалы бурятских летописей в своих изысканиях из-за незнания старописьменного монгольского языка, кроме того, сохранилось еще со времен советского периода довольно скептическое отношение к летописным памятникам бурят на монгольском письме как наследию «антинародного, феодально-теократического режима» и из-за тенденциозного отношения к имени Н.Н. Поппе, который впервые ввел в научный оборот бурятские летописи в 1935-1936 гг.

Следует отметить, что «точных сведений о количестве бурятских летописей и об их авторах пока еще не установлено, поскольку их рукописи находятся в различных архивных фондах Улан-Удэ, Иркутска, Читы, Томска, Москвы, Санкт-Петербурга, Улан-Батора, а также в частных коллекциях

В данной работе используется комплексная методика анализа текстов на монгольском письме: метод историзма, филологический анализ, лингвистическое описание, контекстно-семантический анализ.

В бурятских летописях содержатся ценные сведения о времени появления первых бурятских дацанов, об их названиях. Так, в 1741 году в местности Хилганатай, на Чикое, был выстроен кошмовый храм, где устраивались богослужения. Затем в той же местности был выстроен цонгольский дацан Балдан Брэйбун по образцу тибетского монастыря. Главным ширетуем был утвержден Дамба-Даржа Заяев

О Цугольском дацане летописец В. Юмсунов пишет следующее: «… имеется предсказание его, гласящее, что в грядущем будущем времени буряты воздвигнут, в некий период, в местности Цугол монастырь. Имя монастыря будет так наречено Даши Чойнпиллинг вследствие того, что он будет храним гением Чойжил ‘царь закона’. Этот монастырь станет основой религии Будды, и польза живых существ весьма исполнится»

В летописных источниках имеются сведения о ширетуях – настоятелях дацанов. О первом ширетуе Цугольского дацана Лубсан-Дондоб Дандарове Тугултур Тобоев отмечает, что «заслугами этого ламы духовная наука Цугольского дацана получила значительное развитие. С 1845 г. в этом дацане начали впервые изучать цанит. Здесь школу цанит изучали лучшие ламы из селенгинского, хоринского, баргузинского, агинского и хамниганского дацанов».

В 1853 г. появляется важный для буддистов Сибири законодательный документ – «Положение о Буддистах Восточной Сибири. 1853 г.», который был призван регламентировать устройство и управление делами забайкальских буддистов. За основу «Положения 1853 г.» был принят проект Н.Н. Муравьева, в котором была узаконена централизация административного управления ламаистской церкви в руках одного хамбо-ламы

Это событие также отражено в летописях. Однако развитие церковной системы ламаизма в Бурятии не проходило столь гладко и однозначно: случались из-за двоевластия беспорядки и расколы между ламами из-за разных школ буддизма. Так, в бытность хамбо-ламы Содномпила Хэтурхеева, в Цонгольском дацане произошли беспорядки, и среди священнослужителей произошел раскол. Из-за притеснений со стороны главного ламы 35 лам и хувараков этого дацана в знак протеста одновременно приняли крещение и покинули дацан

Следует особо отметить, что летописи, являясь одним из первых достоверных источников по дореволюционной истории бурят, содержат богатый материал по истории, быту, традиционным верованиям бурят, живущих в Байкальском регионе. В частности, в бурятских летописях много внимания уделено истории распространения буддийской религии сначала в Монголии, затем и в Бурятии. Например, о начале развития буддийской религии в монгольских степях В. Юмсунов пишет, что «в 1207 г. Чингисхан направил своего сановника в качестве посла в Тибет в местность Цзан к ламе Сакья Гунга-Нимбу с дорогими подношениями и с приглашением прибыть в Монголию. Но тот, предположив, что еще не пришло время для его миссии, не откликнулся на его приглашение. Затем в 1247 г. Годан-хан – сын Угэдэй-хана, также отправил своих сановников с подношениями к Сакья пандите для его приглашения на свои земли. Тот, памятуя некогда высказанное предсказание Далай-ламы Соднам-Джамсо о том, что «… в будущем явится с севера милостынедавец в шапке, похожей на сидящего ястреба, и в сапогах, похожих на свиные рыла, что он беспрепятственно прибудет с ним туда и что тогда в весьма сильной степени будет принесена польза религии и живым существам»

Согласно Саган Сэцэну, Сакья пандита прибыл в 1247 г., встретился с императором и сановниками, дал всем посвящение Хеваджра. Далее летописец пишет, что «Хубилай Сэцэн-хан пригласил Пагба-ламу Лодой-Джалцана и сделал ему большие подношения». Как известно, Пагба-лама (1235-1280) впоследствии стал наставником Хубилай-хана. В 1264 г. Хубилай-хан принял от него посвящение. Затем В. Юмсунов отмечает важное событие в истории письменности монголов: «В 1270 г. (квадратный алфавит был введен в 1269 г. – Н.П.) составил, сверх прежнего, монгольский квадратный алфавит и установил правила проповеди на нем, слушания, созерцания, приведения в исполнение и так далее. Он принес великую пользу религии и живым существам, привез из Индии умножающиеся мощи Будды и многочисленные прочие благословенные предметы почитания и основал монастыри и храмы».

Далее в хронологическом порядке освещается история распространения буддизма в монгольской империи. Интерес представляет фрагмент, в котором указывается официальная дата установления правил буддизма: «После этого великие и малые ханы Чингисова периода призывали каждый в свой век великих лам и продолжали распространять религию, а тумэтский Алтан-гэгэн-хан пригласил четвертого Далай-ламу Соднам-Джамцо, отменил заклание множества скота и жертвенные пиршества в честь онгонов и установил в 1578 году многочисленные правила религии Будды’. 

До установления границ между двумя империями, из Монголии в разное время прибывали монгольские и тибетские ламы. Но массовое появление лам в этнической Бурятии отмечено в начале XVIII в. Об этом факте Ш.-Н. Хобитуев отмечает: «В то время среди селенгинских и хоринских бурят появились тибетские и монгольские ламы. В 1741 году по милости Ее Величества императрицы Елизаветы Петровны были утверждены 150 комплектных лам. Старшим среди них был утвержден цоржи-лама тангутского рода Агван-Пунцуг»

В баргузинской летописи Цыдэбжаба Сахарова (1887 г.) указано о первых моментах распространения буддийской религии среди баргузинских бурят, которые с древних времен были приверженцами шаманизма. Летописец отмечает, что в то время «по статистическим данным числится здесь до 300 душ шаманствующих, о которых нет никаких именных списков»

Ц. Сахаров пишет: «1812 on-du γalabnui nayiša-a Čingkir Andari-yin üy-e-dü Barγujin-u sengdilder otuγ-un qongqui-yin ayimaγ-un buriyad-nar qori-yin medel-ün Qudun dačang-un širegetü blam-a-yi uriju ačaraγsan-du: tere anu Barγujin-du Jirγalang-tu kemekü nituγ-tu budada-a-yin šasin-un angqan-u bumqan bayiγukaγsan: Tegünü ecüs sengdilder otuγ-un nomuli-yin ayimaγ-un albatu Suvang Arške-yin ber Selingge-yin medel-ün Congγol dačang-un blam-a Nimayilan-i ačaraju bögedeger budada-a-yin šasin-un nomlal-i sonusaγad: tegüneče qoyiši barγujin-u buriyad-nar-un dumda budada-a-yin šasin nara metü mandaqu bolba». – ‘В 1812 году во времена главного тайши Чинкира Андреева баргузинские буряты сэндилдурского рода, подрода хонхой, пригласили ширетуй-ламу Худунского дацана Хоринского ведомства, который впервые в Баргузине в местности Жаргаланта установил буддийскую часовню. После этого Суван Арашкиев, подданный из сэндилдурского рода, подрода номол, пригласил Нимайлана, ламу из Цонгольского дацана Селенгинского ведомства, и все слушали проповеди буддийского учения. С тех пор среди баргузинских бурят стала, как солнце, процветать буддийская религия’ [Перевод наш. – Л.Б.].

Далее летописец сообщает о строительстве первых дацанов, о первых ламах из среды баргузинских бурят, об обучении бурятских детей тибетской и монгольской грамоте, тибетской медицине, о приобретении тибетского канонического сочинения «Данджур» и т.д.

Как пишет Бодонгуд Абида, в 1736 г. в Цинской империи во времена хана маньчжурской династии Тнгри Тедхугчи был брошен призыв: «Для преумножения жизни и дарования многие лета Богдо эзэн-хагану построить монастыри и часовни, для несения службы в них и чтения богослужебных книг подготовить множество лам и хувараков»

Таким образом, бурятские летописные памятники, сохранившие архаичные формы монгольской летописной традиции и вобравшие новые формы традиции русской исторической науки, содержат мощный заряд национальной памяти о своей истории, в т.ч. об истории развития буддизма в Бурятии. Бурятские летописи являются основой исторической памяти народа и источником формирований национальной идентичности, национального самосознания.