Trans-border bankruptcy of foreign legal entities in the Russian legal order

В условиях активного развития экономического оборота между контрагентами из различных стран особо острой проблемой является регулирование института трансграничного банкротства. Трансграничная деятельность обусловлена юридической связью между правопорядками двух или более государств. В связи с этим возникают определенные трудности, в частности: определение применимого права, применение правовых последствий из-за введения процедура, круг действий арбитражного управляющего и др.

Методологическую основу исследования составил ряд общенаучных методов. В работе были использованы методы анализа, синтеза, индукции и дедукции. Метод анализа применялся при изучении положений гражданского законодательства, а также судебной практики, связанной с регулированием трансграничного банкротства в Российской Федерации. Метод индукции применялся при изучении подходов к понятию трансграничного банкротства. Метод дедукции был применен при изучении особенностей вторичного производства. Метод синтеза использовался при формулировке выводов исследования.

Также был использован формально-юридический метод, который был использован при толковании правовых норм гражданского законодательства.

Легальное определение данного явления в настоящий момент отсутствует. Классически трансграничное банкротство определяют как банкротство, которое осложнено иностранным элементом

На данный момент в российском законодательстве отсутствуют специальные нормы, которые были бы посвящены вопросам трансграничного банкротства. Единственным нормативным положением является п. 5 ст. 1 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Положения данного пункта указывают на участие иностранных лиц в качестве кредиторов.

Однако сложившаяся судебная практика показывает, что данные положения применяются и в отношении иностранного должника (выводы подтверждаются: решением Арбитражного суда г. Москвы от 17 октября 2024 г. по делу N А40-179698/2024, постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 13 сентября 2024 г. N 09АП-44184/24 по делу N А40-50914/2024, решением Арбитражного суда г. Москвы от 27 сентября 2024 г. по делу N А40-83289/2024 и др.).

Большую роль сыграло определение СК по экономическим спорам ВС РФ от 08.02.2024 г. № 305-ЭС23-15177 по делу № А40-248405/2022. В данном определении ВС РФ подробно разъяснил порядок возбуждения процедуры банкротства иностранного юридического лица на территории Российской Федерации, определив критерии и основания для введения основного производства либо вторичного 

Следует отметить, что термин вторичное (неосновное) и локальное производство являются тождественными – данный факт следует из вышеуказанного судебного акта. 

Вопросы трансграничного банкротства на данный момент являются актуальными для многих исследователей, например, им посвящены работы Ястребовой А.А., Айвазян А.А. и др. Однако до сих пор исследователями подробно не изучались проблемы, возникающие во время вторичного производства.    

В связи с этим в рамках данной статьи предлагается проанализировать существующие проблемы, которые связаны с возбуждением вторичного производства:

1. Определение круга полномочий конкурсного управляющего.

В Законе о банкротстве отсутствуют специальные нормы, которые закрепляли бы полномочия арбитражного управляющего в отношении иностранного юридического лица. По общему правилу с момента открытия конкурсного производства органы управления должника отстраняются от выполнения своих функций, права и обязанности органов управления переходят к конкурсному управляющему (п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве).

При введении локальной процедуры встают следующие вопросы: «Может ли управляющий заменить органы управления должника в данной ситуации, каковы его полномочия?», «Вправе ли он истребовать всю документацию у должника?»

Законодательство не содержит прямого ответа на данные вопросы. На наш взгляд, конкурсный управляющий при введении локального производства не может заменить органы управления иностранной организации и является конкурсным управляющим не организации, а ее имущественной массы, находящейся на территории РФ, так как процедура вводится именно в отношении имущества. В связи с чем он имеет полномочия только в отношении такого имущества. На основании этого представляется, что он имеет право на запрашивание документации, касающейся только имущественной массы.

Часть выводов из данной позиции была поддержана и судебной практикой. В частности, Девятым арбитражным апелляционным судом

2. Возможность привлечения к субсидиарной ответственности в рамках локального производства.

Существует ли возможность ее применения в рамках локального производства? Законодательство не содержит специальных норм и на этот счет.

По нашему мнению, применение данного вида ответственности невозможно в рамках указанного производства, так как процедура ограничена имуществом.

В первую очередь встает вопрос о реальной возможности привлечения к ответственности. Например, будет ли исполнено решение российского суда о привлечении к субсидиарной ответственности органов управления организации во Франции при условии, что в РФ возбуждено локальное производство? Будет ли признан судебный акт российского суда? Ответы на данные вопросы остаются открытыми и дискуссионными и с учетом актуальной обстановки отрицательными. Представляется, что привлечение к ответственности возможно только в рамках основного производства.

3. Возможность возбуждения основного производства в другом государстве.

В рамках этой проблемы главным является вопрос: «Возможно ли возбудить основное производство в другой стране при наличии возбужденного локального в РФ?». Исходя из вышеуказанного определения Верховного суда РФ, целью локального производства является обеспечение защиты российских кредиторов в отсутствие эффективного доступа к той юрисдикции, в которой возможно возбуждение основного производства. Поэтому логичным является предположение, что наличие одновременно возбужденного основного и локального производства невозможно.   

Необходимо учитывать актуальную политическую ситуацию. У российского кредитора на данный момент отсутствует возможность для возбуждения основного производства юридических лиц, находящихся на территории Европейского Союза. Из-за наложения санкций установлен фактический запрет на оказание юридической помощи лицам из Российской Федерации. Из-за чего ограничен доступ к правосудию. Единственным возможным способом удовлетворения требований является инициирование процедуры на территории России.

Обратная ситуация складывается в отношении с «дружественными» странами. В связи с отсутствием санкций в отношении РФ от данных государств, российские кредиторы могут возбудить основное производство там ввиду отсутствия ограничений.  

На основании всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что в настоящее время в российском законодательстве существует большое количество пробелов, касающихся вопросов трансграничного банкротства. Из-за правовой неопределенности возникают проблемы, на которые законодательство не содержит прямого ответа. В связи с этим российскому законодателю необходимо урегулировать данные вопросы путем введения соответствующей главы в Федеральный закон о несостоятельности (банкротстве) либо путем создания типового закона о трансграничном банкротстве.