MECHANISMS OF PROTECTION OF REGIONAL INTERESTS IN THE CENTRAL BODIES OF THE PARTY-STATE POWER OF THE USSR (THE SECOND HALF OF THE 1980s - EARLY 1990s)

МЕХАНИЗМЫ ЗАЩИТЫ РЕГИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ В ЦЕНТРАЛЬНЫХ ОРГАНАХ ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ СССР (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 1980-х – НАЧАЛО 1990-х ГОДОВ)

Научная статья

Коновалов А.Б.*

ORCID: 0000-0003-3016-1422,

Кемеровский государственный университет, Кемерово, Россия

* Корреспондирующий автор (konab[at]list.ru)

Аннотация

В статье реконструирован порядок действий республиканских, краевых и областных руководителей органов КПСС по защите региональных интересов в ЦК КПСС, Совете Министров СССР, отраслевых министерствах и ведомствах. Показаны формы воздействия (направление писем и просьб, формирование общественного мнения, заключение неформальных соглашений с эффективными лоббистами и представителями академической науки) и оценена практика эффективности усилий региональных лидеров в условиях перестройки. Делается вывод о поступательном разрушении сложившейся в советский период модели взаимоотношений между Центром и регионами. Снижение политической значимости партийных лидеров привело к усложнению механизмов защиты региональных интересов, в которой появляются новые субъекты – лидеры рабочего движения, народные депутаты СССР и РСФСР.

Ключевые слова: Региональные интересы, лоббирование, партийно-государственная номенклатура, региональная политическая власть, перестройка, КПСС, взаимоотношения Центра и регионов.

MECHANISMS OF PROTECTION OF REGIONAL INTERESTS IN THE CENTRAL BODIES OF THE PARTY-STATE POWER OF THE USSR (THE SECOND HALF OF THE 1980s - EARLY 1990s)

Research article

Konovalov A.B.*

ORCID : 0000-0003-3016-1422,

Kemerovo State University, Kemerovo, Russia

* Corresponding author (konab[at]list.ru)

Abstract

The article reconstructs the procedure of actions of republic, krai, and oblast heads of the CPSU bodies to protect regional interests in the Central Committee of the CPSU, the Council of Ministers of the USSR, as well as branch ministries and departments. The article demonstrates the forms of influence (letters and requests, formation of public opinion, conclusion of informal agreements with effective lobbyists and representatives of the scienctific field) and evaluates the practice of the effectiveness of the efforts of regional leaders in the context of perestroika. The study comes to conclusion about the progressive destruction of the model of relations between the Center and the regions that developed in the Soviet period. The decline in the political importance of party leaders led to the complication of mechanisms for the protection of regional interests and the introduction of leaders of the labor movement, People's Deputies of the USSR and the RSFSR.

Keywords: Regional interests, lobbying, party-state governance, regional political power, perestroika, CPSU, relations between the Center and the regions.

Введение

В современной отечественной историографии теме позднесоветского регионального лоббизма уделяется достаточное место [7], [11], [12]. Получили освещение проблемы взаимодействия экономических интересов региональных и отраслевых групп элиты [9], определена тактика воздействия местных лоббистов на центры принятия решений в условиях действия «административно-бюрократического рынка» [5], [6], имеются и вполне четкие представления о пределах и возможностях региональных лидеров (первых секретарей крайкомов и обкомов КПСС, председателей облисполкомов) корректировать территориальные планы социально-экономического развития [10, С. 100]. Вместе с тем проблема защиты региональных интересов еще не получила достаточного отражения [13]. Применительно к поставленному для изучения периоду остается открытым вопрос – через какие каналы и какими путями местные лидеры предпринимали усилия по диверсификации экономики, увеличению капиталовложений, сглаживанию диспропорций между индустриальным и социальным освоением территорий.

Методы и принципы исследования

В числе методов исследования использовался анализ документов (выявленные в фондах федеральных и региональных архивов письма, просьбы, записки первых секретарей краевых и областных комитетов КПСС позволили определить основные аргументы защиты региональных интересов, эффективность обращений к руководству ЦК КПСС и советского правительства), а также структурно-функциональный анализ (позволил осознать конкретные властные полномочия должностных лиц) и проблемно-хронологический метод (дал возможность последовательно проследить изменения способов защиты региональных интересов от момента начала перестройки до ее краха).

В числе принципов исследования следует прежде всего выделить системность, что позволило рассматривать наличие механизмов защиты региональных интересов как элемент баланса сил между Центром и регионами с одной стороны, и между регионами и отраслями производства, с другой. 

Основные результаты

Выявленные в архивных фондах региональных комитетов КПСС документы показали, что масштабное обновление корпуса региональных лидеров в 1985–1987 годах и замена большинства отраслевых министров привели к перезагрузке отношений между Центром и регионами. Субъективные факторы (осознание лидерами на территориях возрастающей роли республик, краев и областей в развитии промышленного потенциала страны, необходимость содействия первых секретарей внедрению хозяйственного расчета, производству товаров народного потребления) стимулировали региональные элиты к постановке перспективных вопросов и активизации борьбы за разрешение накопившихся противоречий в жизни местных сообществ.

Артикуляция региональных интересов (под ними можно понимать желаемый результат социально-экономических отношений, способствующий повышению уровня и качества жизни населения на территории [8, С. 106]) проводилась путем направления обстоятельных записок Генеральному секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачеву, председателю Совета Министров СССР Н. И. Рыжкову, отраслевым министрам. В числе наиболее значительных вопросов, которые обозначались в подобных письмах – узковедомственный подход к развитию регионов (наращивание планов промышленного производства при сохранении либо сокращении капиталовложений на социальную инфраструктуру), обострение экологических проблем (в принимаемых партийно-правительственных постановлениях отраслевые министерства обязывались к скорейшей установке очистных сооружений, однако недостаток выделяемых средств и низкие темпы ввода данных объектов в эксплуатацию не позволяли кардинально оздоровить ситуацию), нарастание продовольственного и промтоварного кризиса.

В документах данного периода активно проявляется защита интересов, обусловленных жалобами жителей территорий. И в короткие сроки происходит перестройка иерархии потребностей, появляются виды ресурсов, которые союзно-республиканский центр должен был обеспечить в первую очередь. Например, первый секретарь Кемеровского обкома КПСС В. В. Бакатин в письме к председателю Совета Министров СССР Н. И. Рыжкову по вопросу улучшения продовольственного снабжения трудящихся Кузбасса аргументирует необходимость увеличения дотаций мясопродуктов растущим недовольством населения. В документе от 28 января 1988 года (до массовых акций протеста еще 1,5 года) имелся по этому поводу специальный абзац: «Шахтеры просят партийных, советских руководителей объяснить, почему они, выдавая на-гора сверхплановый уголь и читая в газетах о перевыполнении областью планов продажи скота, не видят реального улучшения на прилавках магазинов, в столовых» [1]. На деле апеллирование к мнению рабочих далеко не всегда вело к полному решению проблемы. В условиях планово-распределительной системы получение ресурсов обеспечивалось за счет воздействия сразу нескольких групп – региональных руководителей, отраслевых отделов ЦК, руководителей Госплана и Госснаба СССР, отраслевых министров. Слом привычных шаблонов приходится на лето 1989 года, когда практика согласований резко замещается удовлетворением ультимативных требований рабочих, получивших поддержку со стороны партийно-советского руководства.

В регионах важным субъектом воздействия на центры принятия решений являлись академические учреждения. Например, в краях и областях Сибири поддержку первым секретарям оказывали директора институтов Сибирского отделения Академии наук СССР. В 1986 году Институтом экономики и организации промышленного производства обосновывалась идея разукрупнения Западно-Сибирского экономического района на два самостоятельных – Западно-Сибирский и Южно-Сибирский. В первый могли войти Тюменская и Томская области, во второй – Алтайский край, Кемеровская, Новосибирская и Омская области. С точки зрения руководства Томского обкома КПСС выделение двух районов «даст возможность лучше вести программно-целевое планирование и управление территориальным развитием Западно-Сибирского экономического региона» [15]. Выдвигалось предложение территориально разграничить деятельность планово-координационных органов Госплана СССР, придав Межведомственной комиссии по Западно-Сибирскому нефтегазовому комплексу в Тюмени статуса аппарата Уполномоченного Госплана СССР по новому Западно-Сибирскому экономическому району, а в Новосибирске деятельность аппарата уполномоченного Госплана ограничить территорией выделяемого Южно-Сибирского района. Такой вариант мог ускорить решение вопросов перспективного развития территорий, однако в данном случае идея поддержана не была.

В рассматриваемый период имеются примеры участия крупных ученых в лоббировании региональных интересов. Для Тюменской области во второй половине 1980-х годов экономическое развитие связывалось с наращиванием нефтегазодобывающей промышленности, что требовало поддержки со стороны профильных институтов Сибирского отделения Академии наук СССР. Академик А. А. Трофимук при поддержке Тюменского обкома КПСС обращался лично к Генеральному секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачеву с жалобами на Министерство геологии СССР, которое игнорировало предложения Института геологии и геофизики СО АН СССР по сосредоточению поиска нефти на наиболее перспективных направлениях, позволявших обеспечить прирост крупных высококачественных запасов [3]. Разрешение конфликтов в треугольнике «партийные органы – отраслевые министерства – академические учреждения» являлось прерогативой ЦК КПСС и Совета Министров СССР и могло завершиться убедительной победой позиции территорий.

Руководство регионов видело необходимость в создании академических учреждений, поскольку проведение научных исследований по актуальной тематике и формирование экспертного сообщества из научных работников помогало в защите территориальных интересов. В Западной Сибири во второй половине 1980-х годов между Томской и Кемеровской областями шла негласная борьба за организацию научно-исследовательского института экологии человека. Томские властные функционеры полагали, что создание такого института позволит «вывести на качественно новый уровень решение задачи первичной профилактики и всеобщей диспансеризации населения в Сибири и на Дальнем Востоке, обеспечить существенное улучшение состояния здоровья населения интенсивно развивающегося региона нашей страны» [17, Л. 39–40]. Между тем данное предложение поддержано не было – решение приняли в пользу Кемеровской области, где в результате шахтерских забастовок 1989 года региональному руководству удалось добиться немало преференций.

Академическая наука позволяла региональному руководству лоббировать интересы с помощью подготовки стратегически значимых документов – планов социально-экономического развития, концепций развития производительных сил. В 1989 году в Сибирском отделении Академии наук СССР обсуждались основные положения концепции развития производительных сил до 2005 года. Региональные руководители положительно оценивали ее содержание, однако выступали за включение в нее подраздела «Концепция-минимум», поскольку «ориентиры только на длительную перспективу не позволяли решать насущных нужд народа». Виделась необходимость в выработке научных предложений по решению в регионе первоочередных проблем – жилищной, продовольственной, производства товаров народного потребления.

В механизме защиты региональных интересов большое место уделялось практикам согласований по вопросам размещения производительных сил. И в данный период увеличивается количество случаев отказа со стороны региональных руководителей в поддержке строительства экологически вредных производств. Томские руководители в апреле 1988 года направили в ЦК КПСС записку с несогласием по поводу сооружения завода по производству завода белково-витаминных концентратов в областном центре. Как отмечалось в письме за подписью первого секретаря Томского обкома КПСС В. И. Зоркальцева, «мы не можем дать аргументированные, исчерпывающие ответы на вопросы трудящихся о возможных последствиях в связи с размещением завода вблизи действующих крупных химических производств» [16]. В результате реализацию проекта пришлось отложить.

Подобная ситуация по Томской области возникла и в отношении размещения химического комплекса в районе города Стрежевого. Жители города выражали недовольство тем, что строительную площадку предполагалось разместить в непосредственной близости от садово-огородных участков. Партийный и советский руководители Томской области В. И. Зоркальцев и А. Е. Высоцкий в июле 1989 года просили Совет Министров СССР «поручить Министерству химической промышленности СССР совместно с Тюменским и Томским облисполкомами определить место строительства химкомплекса, удовлетворяющее интересы производства и населения» [19, Л. 2].

Министерство химической промышленности СССР разделяло опасения томских руководителей по поводу создания химического комплекса как потенциально опасного в экологическом отношении объекта. В ответе, данном отраслевыми руководителями в августе 1989 года, давалось обещание вернуться к вопросу правильности выбора точки строительства химкомплекса и его экологической безопасности [19, Л. 3]. Однако томские руководители не удовлетворились данным ответом и в декабре 1989 года отправили письмо члену Политбюро ЦК КПСС, секретарю ЦК КПСС Е. К. Лигачеву, который с 1965 по 1983 годы сам возглавлял Томский обком КПСС. Документы в его адрес направлялись в случаях трудноразрешимых ситуаций, в которых требовалось принятие окончательного и категоричного решения. Руководители области информировали, что обком КПСС и облисполком трижды в 1988–1989 годах обращались в Совет Министров СССР, Миннефтехимпром СССР с просьбой об уточнении правильности выбора места строительства комплекса. Местные лидеры выражали убежденность, что при принятии окончательного решения о создании комбината должна быть выбрана площадка, удовлетворяющая интересам как производства, так и населения городов Нижневартовска и Стрежевого [17, Л. 56]. Задействование в этом вопросе фигуры Е. К. Лигачева позволяло региональным руководителям минимизировать возможные риски и обеспечить максимальные преференции со стороны отраслевого министерства для социального развития территории.

С конца 1980-х годов появляются новые институты и лидеры региональной политики, которые по степени своей влиятельности не только не уступали партийным комитетам во главе с первыми секретарями, но и в ряде случаев превосходили их по оперативности в решении вопросов и эффективности в достижении желаемых результатов. Шахтерские забастовки в регионах страны (наиболее ярко проявились в Кузбассе, Коми АССР, Ростовской области) привели к появлению специальных комитетов, руководители которых диктовали органам союзно-республиканской власти свои условия. Например, в июле 1989 года был подписан протокол о согласованных мерах между региональным забастовочным комитетом Кузбасса и комиссии ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС [2]. В числе требований, которые пришлось удовлетворить – установление районного коэффициента всем трудящимся Кузбасса в размере 30 % (до этого с 1971 года он составлял 15 %), предоставление полной экономической и юридической самостоятельности предприятиям Кузбасса, шахтам и разрезам в соответствии с Законом о государственном предприятии (объединении), прекращение строительства Крапивинского гидроузла, проект которого резко критиковали экологи.

Решение о введении с 1 августа 1989 года для всех трудящихся Кемеровской области районного коэффициента 1,3 вызвало большой общественный резонанс в Западной Сибири. Руководители Алтайского края, Новосибирского, Омского и Томского обкомов КПСС 21 августа 1989 года подписали совместное письмо в ЦК КПСС, в котором предложили ввести с 1990 года такой же коэффициент для трудящихся Алтайского края, Новосибирской, Омской, Томской областей. Региональные лидеры полагали, что данная мера «будет способствовать социальной справедливости и снизит уровень межобластной миграции населения» [18].

Однако эту просьбу в октябре 1989 года отклонили в Государственном комитете по труду СССР, Министерстве финансов СССР, и Госплане СССР. Аргументация сводилась к тому, что «принятие положительного решения по данному вопросу вызовет очередные просьбы и требования со стороны трудовых коллективов предприятий других регионов, расположенных севернее этих областей, а также крайне напряженное финансовое положение в стране» [20]. Данный пример наглядно свидетельствует о том, что использование привычных схем защиты региональных интересов не гарантирует результата. Центральные партийно-государственные органы были вынуждены идти на уступки группам давления, игнорирование которых угрожало стабильности и без того деформированной системы.

В 1990 году меняются привычные механизмы обращений первых секретарей краевых и областных комитетов КПСС в союзно-республиканские органы. С одной стороны, снижается уровень легитимности партийных руководителей территорий. Они теряют уровень поддержки в региональных парторганизациях (многие освобождаются от должностей по негативным причинам). Изменение содержания статьи 6 Конституции СССР приводит к формированию новых центров власти в лице руководства краевых и областных Советов народных депутатов, при этом часть первых секретарей стремится занять позиции советских лидеров [14, С. 127–130]. Появляются новые практики выражения региональных интересов: до проведения XXVIII съезда КПСС в июле 1990 года в Политбюро ЦК направляются коллективные обращения участников пленумов краевых и областных комитетов КПСС. В их числе – письмо от тюменских коммунистов, которые требовали ликвидировать социальное напряжение в области.

Внесенные участниками пленума Тюменского обкома КПСС предложения куратор социально-экономической политики секретарь ЦК КПСС Н. Н. Слюньков поручил рассмотреть Госплану СССР. Например, высказывалась идея поручить Министерству внешних экономических связей СССР продать 11 млн тонн тюменской нефти для покупки на валюту 100 тыс. тонн мяса в фонд области. Однако в данном вопросе союзный Госплан тюменцев не поддержал, аргументировав отказ тем, что предусмотренная для продажи нефть полностью распределена – как по социалистическим странам, так и по тем, где велись расчеты в свободно конвертируемой валюте [4, Л. 23–24]. Отказы в решении данных вопросов стимулировали требования со стороны руководства ресурсодобывающих территорий в переводе на региональный хозрасчет.

Анализ содержания писем региональных руководителей в центральные партийно-государственные органы власти в конце 1980-х годов свидетельствует о резком сокращении количества вопросов, которые ставились перед высшим руководством. Уходят на второй план и проблемы перспективного планирования, что не может не свидетельствовать о системном кризисе власти в стране. Лидеры краев и областей концентрируют свои лоббистские усилия на темах текущего жизнеобеспечения, что отражает специфику периода. Вопросы продовольственного и промтоварного обеспечения регионов становятся предметом обсуждения на уровне главы советского правительства Н. И. Рыжкова. Показательно, что направленное ему в марте 1990 года письмо за подписью секретаря Тюменского обкома КПСС В. В. Китаева начинается следующим образом: «Прошу решить лишь один вопрос – увеличить на 1990 год дотации на мясопродукты из союзно-республиканских фондов» [4, Л. 27]. Глава союзного правительства обретает функции «толкача» и «диспетчера», согласовывая поставки ресурсов в регионы с отраслевыми министерствами.

В 1990-м – первой половине 1991 года наблюдается резкое снижение влияния отделов аппарата ЦК КПСС в принятии решений по перспективному развитию территорий. Ликвидация отраслевых отделов и создание на их основе социально-экономических подразделений лишило партийные органы важных координирующих функций, которые позволяли непосредственно воздействовать на союзно-республиканские министерства. В 1990 и частично в 1991 году традиционные записки первых секретарей крайкомов и обкомов КПСС, направляемые в ЦК КПСС, проходили экспертизу в социально-экономическом отделе ЦК КПСС (его возглавлял А. В. Власов, бывший председатель Совета Министров РСФСР). Однако все партийное влияние теперь сводилось к переадресации записок региональных руководителей в Совет Министров СССР «для учета содержащейся информации и предложений при принятии оперативных мер». Однако и в правительстве варианты решения региональных проблем поступательно сокращались.

Деструкция привычных механизмов защиты региональных интересов (через заключения отраслевых отделов ЦК КПСС, с помощью патрон-клиентных отношений, поручений Политбюро и Секретариата ЦК КПСС) активизировало поиск новых способов воздействия на центры принятия решений. Последние тоже сместились из партийных органов в советские. Возникают новые межрегиональные экономические структуры в форме ассоциаций (например, 2 октября 1990 года в Кемерове было подписано Сибирское соглашение «Об основных принципах экономического и социального сотрудничества местных Советов народных депутатов», которое стало основополагающим документом для складывания институциональных основ межрегионального сотрудничества). Появляются яркие региональные лидеры из среды советской и хозяйственной номенклатуры, которые приобрели опыт публичной политики на выборах в Советы в 1989–1990 годах. В их числе начальник Кемеровской железной дороги А. Г. Тулеев, генеральный директор «Братскгэсстроя», председатель Иркутского облисполкома Ю. А. Ножиков, председатель Челябинского облисполкома П. И. Сумин, председатель Краснодарского крайисполкома Н. И. Кондратенко. Они обеспечивают элитный транзит, способствуя перемещению части квалифицированных работников партийного аппарата в аппарат региональных Советов.

Заключение

Действие механизмов защиты региональных интересов в центральных партийно-государственных органах во второй половине 1980-х годов обеспечивалось традиционными способами – через вертикально выстроенные коммуникации по алгоритму «из региона – в Центр». Однако условия перестройки общественно-политической жизни и реформирования органов КПСС резко снизили авторитет корпуса первых секретарей краевых и областных комитетов КПСС, привели к демонтажу системы отраслевых отделов партийного аппарата.

На территориях возникли новые институты воздействия на центры принятия решений (забастовочные комитеты, обновленные Советы), формируется и группа лидеров, не связанных с должностью первого секретаря регионального комитета КПСС. Эти обстоятельства привели к демонтажу старой системы отношений, при которой просьбы региональных руководителей могли быть отклонены после рассмотрения в аппарате ЦК КПСС и Госплана СССР. В конце 1980-х – начале 1990-х годов центральным органам власти приходится учитывать политическую ситуацию и нередко принимать решения в пользу регионов по итогам длительного «административного торга».

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Государственный архив Кузбасса (ГАК). Ф. П-75. Оп. 63. Д. 69. Л. 10.
2. ГАК. Ф. П-75. Оп. 66. Д. 39. Л. 67–76.
3. Государственный архив социально-политической истории Тюменской области (ГАСПИТО). Ф. 124. Оп. 242. Д. 135. Л. 2.
4. ГАСПИТО. Ф. 124. Оп. 254. Д. 72. Л. 23–24.
5. Захарченко А. В. Министерские разногласия и давление на Госплан в советской экономике в начале 1950-х годов / А. В. Захарченко // Самарский научный вестник. 2018. Т. 7. № 1 (22). С. 220–224.
6. Кищенков М. С. Верхневолжские регионы в контексте общесоюзных тенденций: дихотомия взаимодействия местных элит и Центра в СССР (вторая половина 1960-х – 1980-е гг.). / М. С. Кищенков, Ю. С. Никифоров, Д. В. Туманов // Вестник Костромского государственного университета. 2020. Т. 26. № 1. С. 68–76.
7. Коновалов А. Б. Практики лоббирования региональных интересов в эпоху застоя (вторая половина 1960-х – первая половина 1980-х гг.) / А. Б. Коновалов // Общество: философия, культура. 2017. № 7. С. 112–116.
8. Машенцева Н. Г. Интересы региона в различных отраслях социальной сферы / Н. Г. Машенцева // Социально-экономические явления и процессы. 2013. № 3. С. 106–109.
9. Медведев Н. П. Лоббизм как механизм продвижения региональных интересов / Н. П. Медведев // Вопросы национальных и федеративных отношений. 2017. № 4 (39). С. 120–126.
10. Мохов В. П. Региональная политическая элита России (1945–1991 годы) / В. П. Мохов. Пермь: кн. изд-во, 2003. 238 с.
11. Никифоров Ю. С. Верхневолжские регионы РСФСР и союзно-республиканский центр (1950–1980-е гг.): теоретико-методологические основы изучения: монография / Ю. С. Никифоров. Ярославль: РИО ЯГПУ, 2021. 275 с.
12. Никифоров Ю. С. Соперники Тольятти: борьба волжских городов за новый автозавод как частный случай регионального лоббизма эпохи позднего социализма / Ю. С. Никифоров // Вестник архивиста. 2020. № 3. С. 862–874.
13. Пономарева Е.С. Парадигма интересов региона в условиях совершенствования региональных отношений / Е.С. Пономарева // Региональная экономика и управление: электронный научный журнал ISSN 1999-2645. № 4 (4). [Электронный ресурс] URL: https://eee-region.ru/article/405/ (дата обращения 22.09.2021)
14. Сельцер Д. Г. Взлеты и падения номенклатуры. Научная монография / Д. Г. Сельцер. Тамбов: ТОГУП «Тамбовполиграфиздат», 2006. 592 с.
15. Центр документации новейшей истории Томской области (ЦДНИТО). Ф. 607. Оп. 26. Д. 131. Л. 28.
16. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 31. Д. 792. Л. 39–40.
17. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 31. Д. 1280.
18. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 31. Д. 1281. Л. 52–53.
19. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 31. Д. 1296.
20. ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 31. Д. 1297. Л. 85.

Список литературы на английском языке / References in English

1. State Archive of Kuzbass. Fund. P-75. Inventory. 63. File. 69. L. 10. [in Russian]
2. State Archive of Kuzbass. Fund. P-75. Inventory. 66. File. 39. L. 67–76. [in Russian]
3. State Archive of Socio-Political History of the Tyumen region. Fund. 124. Inventory. 242. File. 135. L. 2. [in Russian]
4. State Archive of Socio-Political History of the Tyumen region. Fund. 124. Inventory. 254. File. 72. L. 23–24. [in Russian]
5. Zaharchenko A. V. Ministerskie raznoglasiya i davlenie na Gosplan v sovetskoj ekonomike v nachale 1950-h godov [Disagreements Among Ministries and Pressure On The State Planing Committee In The Soviet Economy In The Early 1950S] / A. V. Zaharchenko // Samarskij nauchnyj vestnik. 2018. Vol. 7. № 1 (22). P. 220–224 [in Russian]
6. Kishchenkov M. S. Verhnevolzhskie regiony v kontekste obshchesoyuznyh tendencij: dihotomiya vzaimodejstviya mestnyh elit i Centra v SSSR (vtoraya polovina 1960-h – 1980-e gg.) [The Regions Of The Upper Volga In The Context Of All-Union Trends: Contradiction Of Interaction Between Local Elites And The Centre In The Ussr (Second Half Of The 1960s To The 1980s)] / M. S. Kishchenkov, Yu. S. Nikiforov, D. V. Tumanov // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta. 2020. Vol. 26. № 1. P. 68–76 [in Russian]
7. Konovalov A. B. Praktiki lobbirovaniya regional'nyh interesov v epohu zastoya (vtoraya polovina 1960-h – pervaya polovina 1980-h gg.) [Lobbying Practice Of Regional Interests In The Stagnation Era (The Second Half Of The 1960s – The First Half Of 1980s)] / A. B. Konovalov // Obshchestvo: filosofiya, kul'tura. 2017. № 7. P. 112–116 [in Russian]
8. Mashenceva N. G. Interesy regiona v razlichnyh otraslyah social'noj sfery [Interests Of The Region In Various Branches Of Social Sphere] / N. G. Mashenceva // Social'no-ekonomicheskie yavleniya i processy. 2013. № 3. P. 106–109 [in Russian]
9. Medvedev N. P. Lobbizm kak mekhanizm prodvizheniya regional'nyh interesov [Lobbyism As A Mechanism For Promoting Regional Interests] / N. P. Medvedev // Voprosy nacional'nyh i federativnyh otnoshenij. 2017. № 4 (39). P. 120–126 [in Russian]
10. Mohov V. P. Regional'naya politicheskaya elita Rossii (1945–1991 gody) [Regional political elite of Russia (1945–1991)] / V. P. Mohov. Perm': Publishing house, 2003. 238 p. [in Russian]
11. Nikiforov Yu. S. Verhnevolzhskie regiony RSFSR i soyuzno-respublikanskij centr (1950–1980-e gg.): teoretiko-metodologicheskie osnovy izucheniya: monografiya [The Regions Of The Upper Volga of the RSFSR and the Union-Republican Center (1950s-1980s): theoretical and methodological foundations of the study] / Yu. S. Nikiforov. Yaroslavl': RIO YaGPU, 2021. 275 p. [in Russian]
12. Nikiforov Yu. S. Soperniki Tol'yatti: bor'ba volzhskih gorodov za novyj avtozavod kak chastnyj sluchaj regional'nogo lobbizma epohi pozdnego socializma [Tolyatti’s Rivals: The Volga Cities Competing for the New Automobile Plant as an Instance of Regional Lobbying in the Late Socialism Era] / Yu. S. Nikiforov // Vestnik arhivista. 2020. № 3. P. 862–874 [in Russian]
13. Ponomareva E.S. Paradigma interesov regiona v usloviyah sovershenstvovaniya regional'nyh otnoshenij [The Paradigm Of The Interests Of The Region In Terms Of Improving Regional Relations] // Regional'naya ekonomika i upravlenie: elektronnyj nauchnyj zhurnal. ISSN 1999-2645. № 4 (4). [Electronic resource] URL: https://eee-region.ru/article/405/ (acessed 22.09.2021) [in Russian]
14. Sel'cer D. G. Vzlety i padeniya nomenklatury. Nauchnaya monografiya [The Flights And Falls of the Nomenclature. Scientific Monograph] / D. G. Sel'cer. Tambov: TOGUP «Tambovpoligrafizdat», 2006. 592 p. [in Russian]
15. Center for Documentation of the Modern History of the Tomsk region. Fund. 607. Inventory. 26. File. 131. L. 28. [in Russian]
16. Center for Documentation of the Modern History of the Tomsk region. Fund. 607. Inventory. 31. File 792. L. 39–40. [in Russian]
17. Center for Documentation of the Modern History of the Tomsk region. Fund. 607. Inventory. 31. File 1280. [in Russian]
18. Center for Documentation of the Modern History of the Tomsk region. Fund. 607. Inventory. 31. File 1281. L. 52–53. [in Russian]
19. Center for Documentation of the Modern History of the Tomsk region. Fund. 607. Inventory. 31. File 1296. [in Russian]
20. Center for Documentation of the Modern History of the Tomsk region. Fund. 607. Inventory. 31. File 1297. L. 85. [in Russian]