HISTORICAL CONSCIOUSNESS AS A PHENOMENON OF SOCIO-CULTURAL REGULATION OF THE BEHAVIOR OF SUBJECTS OF CIVIL SOCIETY

ИСТОРИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ КАК ФЕНОМЕН СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ РЕГУЛЯЦИИ ПОВЕДЕНИЯ СУБЪЕКТОВ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Научная статья

Кучуков М.М.*

Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет им. Кокова В.М., Нальчик, Россия

* Корреспондирующий автор (kuchukovm[at]mail.ru)

В работе рассматривается проблема мотивации, выбора поведенческих моделей и генерирования социальной активности субъектов гражданского общества в современной России. Социокультурная регуляция является одной из необходимых функций культуры, направленной на формирование групповых форм деятельности людей. В статье обосновывается идея существования исторического сознания как идеальной основы формирования субъектов гражданского общества, выполнения ею регулятивной функции в отношениях политической власти и гражданского общества. Историческое сознание функционально в процессах реализации общественной потребности в социальном предвидении, определения исторических перспектив субъектов гражданского общества. В статье утверждается существование исторического сознания как атрибутивного элемента в процессах формирования целепроективного отношения к будущему, проявляющихся в структурировании и функционировании гражданского общества. Научная новизна исследования определяется: содержанием и своеобразием рассматриваемых проблем и полученных результатов; концептуализацией вхождения исторического сознания в мир феноменов социокультурной регуляции поведения субъектов гражданского общества; авторской интерпретацией функциональности исторического сознания.

Ключевые слова: гражданское общество, субъект гражданского общества, историческое сознание, социально-историческая субъектность, этнос, нация.

HISTORICAL CONSCIOUSNESS AS A PHENOMENON OF SOCIO-CULTURAL REGULATION OF THE BEHAVIOR OF SUBJECTS OF CIVIL SOCIETY

Research article

Kuchukov M.M.*

Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V. M. Kokov, Nalchik, Russia

* Corresponding author (kuchukovm[at]mail.ru)

The paper examines the problem of motivation, the choice of behavioral models, and the generation of social activity of the member of civil society in modern Russia. Socio-cultural regulation is one of the necessary functions of culture aimed at the formation of group forms of human activity. The article substantiates the idea of the existence of historical consciousness as an ideal basis for the formation of subjects of civil society, its performance of a regulatory function in the relations of political power and civil society. Historical consciousness is functional in the processes of realizing the social need for social foresight and determining the historical prospects of civil society subjects. The article asserts the existence of historical consciousness as an attributive element in the processes of forming a goal-oriented attitude to the future, which are manifested in the structuring and functioning of civil society.  The scientific novelty of the research lies in the content and originality of the problems under study and the results obtained; the conceptualization of the entry of historical consciousness into the world of phenomena of socio-cultural regulation of the behavior of subjects of civil society; an original interpretation of the functionality of historical consciousness.

Keywords: civil society, member of civil society, historical consciousness, socio-historical subjectivity, ethnicity, nation.

Практический и исследовательский интерес к феномену гражданского общества возник вместе с процессами преодоления наследия тоталитарных режимов и социального конструирования демократических, политических институтов в посткоммунистических обществах. Формируемая политическая система функциональна на базе трех структур: разделённых и одновременно единых институтов власти, гражданского общества и автономной личности с субъектным сознанием. Гражданское общество рассматривается в роли субстанционального фактора общественной жизни, формирующего баланс интересов социальных образований, укрепляющего существующую политическую систему. Рассматриваемому феномену присуще функция коллективного целедостижения, решения проблем социального конструирования. Гражданское общество – это совокупность социальных образований и институтов, имеющих относительную самостоятельность и независимость от государственной власти, отражающих в своей деятельности потребности, интересы и ценности членов общества, способных оказывать воздействие на принятие социально значимых решений и их реализацию. Гражданское общество является способом формирования социальности, исходящей из идеи необходимости существования консенсусной системы общественных отношений. Деятельное существование гражданского общества, формы и способы взаимоотношений с политической властью определяются содержанием сознания социума, миром идеальных образов и идей, представлений и теорий. Этот комплекс идеальных феноменов, мотивирующих и направляющих активность гражданского общества, структурируется историческим сознанием социума. Исторические взгляды членов общества играют роль ценностных ориентиров и оказывают регулирующее влияние на их социально значимую активность, содействуют формированию гражданского самосознания и гражданского общества. И для понимания, и интерпретации состояния гражданского общества, определения факторов мотивации и деятельности, необходимо выявить содержание и характер функциональности исторического сознания. Можно утверждать о наличии проблемной ситуации в понимании содержания понятия «историческое сознание». Необходимо определиться с явлениями, составляющими содержание понятия «историческое сознание», наполнить абстракцию феноменами духовной жизни, существующими в реальности, «видимыми» и на уровне обыденной жизни, способными быть предметом исследования, регулирования и влияния. Полученные результаты способны раскрыть механизм генерирования деятельного отношения к бытию личности, осознания наличия коллективных (этнических, национальных, профессиональных и др) интересов, необходимости социумного существования. Начало традиции интерпретации понятия «историческое сознание» было положено Ю.А. Левадой, он писал, что это: «все многообразие стихийно сложившихся или созданных наукой форм, в которых общество осознает (воспринимает и оценивает) свое прошлое, – точнее, в которых общество воспроизводит свое движение во времени» [3, С. 16]. Такое понимание понятия стало общепринятым. Так, Ж. Т. Тощенко определяя понятие, писал, что историческое сознание: «представляет собой совокупность идей, взглядов, представлений, чувств, настроений, отражающих восприятие и оценку прошлого во всем его многообразии, присущем и характерном как для общества в целом, так и для различных социально-демографических, социально-профессиональных и этносоциальных групп, а так же отдельных людей» [7, С. 3]. Понятие стало употребляемым на разных уровнях и традиционным стала интерпретация сущности и существования исторического сознания как явления, обусловленного существованием исторического процесса, прошлого, в событиях, в деятельности социальных субъектов. При этом, в общественном сознании исторический процессе стал восприниматься как нечто объективное, так же как времена года, движение планет.

При таком понимании теряется современное бытийственное содержание исторического сознания. Понятие «историческое сознание» приобретает адекватное содержание при её интерпретации в контексте структуры и функциональности социума, как фактора социальности. Понятие «социальность» используется для фиксации организменного существования общества, на базе сформулированных нормативов, способов и форм сосуществования и деятельности людей. Существующие в течение жизнедеятельности многих поколений, историческом времени социальные образования характеризуются целостностью, самодостаточностью и самодеятельностью. Социальность существует как сформировавшаяся система предписаний, выполняющих функции трансцендентального и константного распорядителя, определяющего каким быть общности. Социальность характеризуется восприятием длительности и последовательности происходящего, социального бытия как процесса. Такое понимание времени является признаком и непременным условием существования и человека. В человеке способность воспринимать время, а также и пространство, заложена на уровне существования природных свойств, образы пространства и времени существуют вместе с биологическими ощущениями. Социум так же обладает подобным свойством, пониманием и восприятием времени как осознания собственного состояния в прошлом, настоящем и будущем. Известный историк М. А. Барг отмечал, что историческое сознание охватывает «родовое прошлое (генезис), «видовое настоящее» (данная фаза общественной эволюции) и «призреваемое будущее», проистекающее «из явного или неявного целеполагания» [2, С. 5]. Он так же писал, что при таком понимании, историческое сознание предстает целостным. Генезис и развитие социальности происходит, на основе становления способности общества существовать в восприятии и различения процессов длительности и последовательности. Социальное бытие носит характер объективного исторического процесса, и историчность является необходимой гранью существования общества. Понятие историческое сознание имеет смысл и эвристическое содержание при определении её феноменом социальности, способом деятельного существования социальных образований.

При исследовании исторического сознания, как правило, интерпретируется первая часть понятия, то есть «историческое». Но необходимо обратить внимание и на вторую часть понятия, т.е. «сознание» и начать с констатации того, что феномен существует как сознание, т.е. совместное знание прошлого. Понимание исторического сознания в немалой степени зависит от интерпретации сущности и существования общества, взаимоотношении общества и человека. В теоретической социологии было в основном выработано два подхода в решении этой проблемы. Исторически первая точка зрения, была выражена еще в античной философии. Аристотелю принадлежит определение общества (у Аристотеля государства)— и её соотношения с человеком, где «государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку; поскольку последний, оказавшийся в изолированном состоянии, не является существом самодовлеющим, его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому» [1, С. 379]. О сути двух подходов было сказано в предисловии к работе Ф. Хайека, где указано: «Коллективисты (Сен-Симон, Конт, Гегель, Маркс, неомарксисты, структуралисты) утверждают, что коллективистским понятиям соответствует некая определенная реальность, автономная и независимая от людей: общество, партии, классы в качестве реальных образований лепят индивидов, а ученый обязан искать и описывать законы развития этих субстанций. Сторонники методологического индивидуализма (А. Смит, Д. Юм, К. Поппер, Хайек — ближе к ним Р. Будон) утверждают, что коллективным понятиям не соответствует никакая специфическая реальность. Классов, обществ, партий, ни даже вооруженных сил не существует. Есть только индивиды» [11, С. 43].

Индивидуалистическая интерпретация общества снимает проблему роли и функции исторического сознания в социальных процессах. Интересен вывод М. Шелера о существовании высших аксиом социологии, где первую аксиому знания определил в следующей форме: «Знание каждого человека о том, что он – «член» общества, – это не эмпирическое знание, а априори. Оно генетически предшествует этапам его, так называемого самосознания и сознания собственной ценности: нет никакого «я» без «мы», и «мы» генетически всегда раньше наполнено содержанием, чем «я» [9, С. 162]. Историческое сознание это нечто присущее социальным субъектам, но её общественно признаваемое и познаваемое существование связано с формированием субъектного самосознания у этносов, а в современности нации. В многонациональных социумах, как правило, наиболее активно в составе и в роли субъектов гражданского общества выступают этносы, национальные движения. Нации впервые возникают вместе со становлением государственности, возникшей на базе идеи суверенитета народа (нации). Становление такого общества происходит на основе возникновения культуры социоорганизменного существования отдельного общества. Становление национального государства происходит путём изменения социальной жизни, возникновения механизмов саморазвития и самоуправления на основе принципов и норм демократии. Одновременно происходит изменение естественноисторической основы социума, т.е. этносов, на основе приобретения субъектного самосознания и культуры такого существования. Такой этнос и определяется как нация. В странах с многонациональным составом государство формируются на основе введения принципа федерализма, где и фиксируется признание субъектных прав этносов. Понятие историческое сознание стало популярным и обсуждаемым с появлением на арене истории нации или же сознания национальных интересов. Историческое сознание существует в переплетении трёх блоков представлений, формирующих образы: предполагаемого будущего нации; воспринимаемого настоящего и конструируемого прошлого нации. В актуальном состоянии они представляют собой единую картину ликов бытия социума во времени. Временные границы такого сознания и её содержание определяются понятием «судьба нации, социума». В понятии «судьба нации, социума» фиксируются суждения и представления о событиях, заполняющих историческое время существования социума. Историческое сознание существует как способ интерпретации судьбы общности, восприятие определенной картины бытия социума как необходимой и реальной. Соотношение в этой картине разных модальностей времени зависит от содержания эпохи, переживаемой общностью, жизненной ситуации. В период парадигмального существования социума историческое сознание конструируется на основе образа прошлого, где возможное будущее видится в контурах стабильности и повторяемости. В периоды социальных трансформаций историческое сознание формируется на основе представлений о возможном или невозможном, но желаемом будущем. Историческое сознание в своем содержании детерминировано образом желаемого будущего, а прошлое переписывается в соответствии с представлениями о необходимом. Носителем исторического сознания и являются субъекты гражданского общества. В переплетении интересов и целей субъектов гражданского общества складывается деятельное существование гражданского общества, и в конечном итого, всего социального организма. Таким образом, историческое сознание обладает атрибутивными свойствами в процессе самоопределения социума в будущем. Историческое сознание меняется и утверждается в своем содержании на основе создания, конструирования новой истории общности, её взаимоотношений с сосуществующими народами. Историческое сознание содержит многообразные формы идеальных феноменов, но определяется и меняется под влиянием результатов исторических исследований, т.е. истории.

Понятие «история» существует, имея неоднозначное содержание. История традиционно понимается как процесс существования во времени разных социальных образовании, от рода и до человечества в целом. История (исторические труды) это и итог познания процесса существования во времени социальных общностей и человека. История существует в различных концепциях прошлого, в диссертационных исследованиях, монографиях и статьях. История в таком качестве обладает в общественном сознании статусом источника объективных и адекватных знаний, освященных авторитетом науки. История как система научных знаний (или же ненаучных, но принимаемых за таковых) и составляет базу исторического сознания. Актуальное историческое сознание в «видимой» форме существует как восприятие и интерпретация исторического процесса. И такое сознание является способом легитимации тех или иных представлений о будущем и происходит на основе создания представлений о прошлом, которое принимает форму необходимых предпосылок будущего.

История как явление общественной жизни исторично в своем содержании и форме. Впервые о необходимости выявления роли истории в общественной жизни, её историчности сказал Ф. Ницше. Интерес к проблеме был вызван процессами, происходящими в исследовании и восприятии прошлых событий во второй половине ХIХ века. История до этого излагалась как литературно-публицистическое творчество, она относилась к филологии и имела форму свободного повествования о событиях прошлого. XIX век стал временем становления гуманитарного познания. Возникает и история как элемент социогуманитарного познания, где основным героем становится народ как этническая общность (нация). История приобретает форму научных текстов, возникают теоретические концепции и реальность воссоздается в определенной логике, соблюдая принимаемые критерии истинности.

Существенные изменения с историей и с её ролью в общественной жизни произошли в ХХ веке. Изменение содержания и принципов формирования истории было обусловлено процессами, происходящими в жизнедеятельности народов и цивилизаций. Такое изменение роли исторических концепции в общественной жизни было связано с признанием субъектных прав наций в начале века. В течении ХХ века нации и национальные государства стали массовидным явлением. Это и государства, возникшие в результате мировых войн, развала колониальной системы. Одновременно с этими процессами создаются истории, где главным героем становится нация, не герои не полководцы, не государство, а нация. Историческое сознание становится определяющим элементом национального субъектного самосознания. С формированием наций и национальных государств история (как наука) становится востребованной и популярной. Создаются концепции существования наций во времени. В течение жизнедеятельности нескольких поколении эти образы существования народов во времени воспринимаются как знания, непререкаемые истины. Историческое сознание функционирует, выполняя охранительные функции, легитимируя настоящее, ссылаясь на героическое прошлое. Именно конструирование подобных истории народов является неоспоримым признаком формирования национального субъектного самосознания этноса. Историческая наука в таких условиях становится формой существования теоретического национального самосознания. Историческое сознание в последние десятилетия существует, будучи явлением характерным для эпохи перемен. В эпоху социальных трансформаций историческое сознание приобретает соответствующее содержание и форму. И происходит это на основе конструирования и распространения нового видения судеб народов и цивилизации, человечества в целом. В этот период вместо истории народов как концептуальных картин, созданных по канонам исторической науки, возникают историописания. Понятие «историописание» становится популярным и распространенным, отражая те существенные перемены, которые произошли с формированием и распространением представлений о судьбах народов. Понятие стало предметом осмысления и определения. В апреле 2009 года центр истории исторического знания Института всеобщей истории РАН провел дискуссию по теме «Понятие «историописание» и его границы». С.Г. Мереминский, участник дискуссии, определяя понятие «историописание», его содержание и границы выделил три группы значений. Одно из них существование историописаний определяет «как «писание» истории в противовес историческому исследованию, основанному на научном анализе. Тем самым историописание явно или неявно противопоставляется исторической науке» [8, С. 7]. Авторы, создающие картины национальной истории и судьбы, как правило, проявляются свободными «художниками» в конструировании представлении о судьбах народов, о прошлом. Критерием, на основе которого создаются представления о прошлом становится образ предполагаемого или же желаемого будущего. Возникшие историописания имеют отдаленное отношение к требованиям объективности и адекватности. Историописания возникают как явления политического сознания, они представляют собой тип классических идеологических учений. Основная цель создаваемых картин прошлого это обоснование локальных, групповых интересов. Эпоха перемен характеризуется появлением различных политических движений, апеллирующих к национально-этническим проблемам. Историописания создаются, замещая национальные истории народов и существуют как способ истолкования прошлого. Впервые на существование истории в таком содержании и форме и на закономерность её появления указал К. Поппер. Он писал: «Не может быть истории прошлого в том виде, как оно действительно имело место, возможны только исторические интерпретации, и не одна из них не является окончательной. Каждое поколение имеет право по-своему интерпретировать историю, и не только имеет право, а в каком-то смысле и обязательно делать, чтобы удовлетворить свои насущные потребности» [10, С. 310].

Можно утверждать о закономерном характере изменении содержания и роли истории в общественной жизни в периоды кризиса социальности. В десятилетие перемен, на рубеже веков, история стала средством политической борьбы, и такой факт был признан конгрессом профессиональных историков. В августе 2000 года, на 19-м Международном конгрессе исторических наук в Осло одно из трех главных заседании тематически было определено в следующей редакции «Использование и злоупотребление историей и ответственность историков» [5, С. 341]. На постсоветском пространстве мифологизация истории приняло массовый характер, все это не только происходило, но и происходит в настоящее время. В реальных процессах общественной жизни, в межнациональных коллизиях история и историки участвовали и играли роль идеологов и идеологии. В государствах, возникших в процессе развала СССР, стало частым явлением привлечение людей с историческим образованием в государственные структуры. Переписывание истории происходило в явном противоречии с установленными научными фактами. В событиях, которые происходили в различных регионах Российской Федерации в эти годы и связанных с проблемами национальной жизни, отчетливо видна негативная роль исторических интерпретаций. Такая роль истории и историков выпукло видна в событиях на Северном Кавказе, в описании прошлого этносов региона. Созданы фантастические картины прошлой жизни народов региона и самое интересно то, что при изложении великого прошлого того или иного народа в регионе куда-то исчезают все остальные народы региона. Одновременно с этим существует историческое сознание, выступающее в форме совокупности разнообразных явлений общественного сознания, сопровождающих существование этносов и других социальных образований актуальных или же потенциальных субъектов гражданского общества. В таком качестве существуют знания и верования, исторический опыт и память, убеждения, обычаи и обряды, символы и идеи. Они формируют мировоззрение и ментальность социальной общности и оказывают влияние на состояние гражданского общества. Историческое сознания оказывает регулятивное влияние на общественную жизнь, социально значимую активность людей, субъектов гражданского общества.

Список литературы / References

1. Аристотель. Политика / Аристотель : Соч. в 4-х т. Т. 4. –М. : 1983.-830 с.
2. Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма / М.А. Барг // - М., 1987. -348с.
3. История и память: Историческая культура Европы до начала Нового времени / Под ред. Л. П. Репиной//- М.: Кругъ, 2006. -768 c.
4. История исторического знания: Пособие для вузов / Л.П.Репина, В.В.Зверева, М. Ю. Парамонова // -М.-Дрофа, 2004. -288с.
5. Муравьева М.Г. XIX Международный конгресс исторических наук в Осло: на перепутье / М.Г. Муравьева // Проблемы истории международных отношений и историографии всеобщей истории. СПб., 2002. -270 с.
6. Ницше Ф. Несвоевременные размышления: О пользе и вреде истории для жизни / Ф. Ницше. [Электронный ресурс]. URL: http://lib.ru/NICSHE/razmyshleniya1.txt. (дата обращения:15.10.2021).
7. Тощенко Ж. Т. Историческое сознание и историческая память: анализ современного состояния / Ж. Т. Тощенко // Новая и новейшая история. - 2000. - No 4. - С. 3-14.
8. Терминология исторической науки. Историописание: / - М - ИВИ РАН, 2010. - 335 с.
9. Теоретическая социология: Антология: В 2 ч. / М.: Книжный дом «Университет», - 2002. — Ч. 1. -471 с.
10. Поппер К. Открытое общество и его враги. / К.Поппер // - Т.2. -М -1992.-448с.
11. Хайек Ф.А. Познание конкуренция и свобода. Антология сочинений. / Ф.А. Хайек //- СПб., 1999. -287 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Aristotle. Politika [Politics] / Aristotle : Op. in 4 vols. Vol. 4. -Moscow : 1983.-830 p. [in Russian]
2. Barg M.A. Jepohi i idei. Stanovlenie istorizma [Epochs and ideas. The formation of historicism] / M.A. Barg // - M., 1987. - 348 p. [in Russian]
3. Istorija i pamjat': Istoricheskaja kul'tura Evropy do nachala Novogo vremeni [History and memory: The historical culture of Europe before the beginning of Modern Times] / Edited by L. P. Repina. - M.: Krug, 2006. - 768 p. [in Russian]
4. Istorija istoricheskogo znanija [The history of historical knowledge: A handbook for universities] / L.P.Repina, V.V.Zvereva, M. Y. Paramonov // -M.-Bustard, 2004. - 288 p. [in Russian]
5. Muravyeva M.G. XIX Mezhdunarodnyj kongress istoricheskih nauk v Oslo: na pereput'e [XIX International Congress of Historical Sciences in Oslo: at the crossroads] / M.G. Muravyeva // Problemy istorii mezhdunarodnyh otnoshenij i istoriografii vseobshhej istorii [Problems of the history of international relations and historiography of universal history]. St. Petersburg, 2002. - 270 p. [in Russian]
6. Nietzsche F. Nesvoevremennye razmyshlenija: O pol'ze i vrede istorii dlja zhizni [Untimely reflections: On the benefits and harm of history for life] / F. Nietzsche. [Electronic resource]. URL: http://lib.ru/NICSHE/razmyshleniya1.txt. (accessed:10/15/2021). [in Russian]
7. Toshchenko J. T. Istoricheskoe soznanie i istoricheskaja pamjat': analiz sovremennogo sostojanija [Historical consciousness and historical memory: analysis of the current state] / J. T. Toshchenko // Novaja i novejshaja istorija [New and modern history]. - 2000. - No. 4. - pp. 3-14. [in Russian]
8. Terminologija istoricheskoj nauki. Istoriopisanie [Terminology of historical science. Historiography]: / - M - IVI RAS, 2010. - 335 p. [in Russian]
9. Teoreticheskaja sociologija: Antologija [Theoretical sociology: Anthology]: In 2 hours / M.: Book House "University", - 2002. - Part 1. - 471 p. [in Russian]
10. Popper K. Otkrytoe obshhestvo i ego vragi [Open society and its enemies]. / K.Popper // - Vol.2. -M -1992.-448 p.
11. Hayek F.A. Poznanie konkurencija i svoboda. Antologija sochinenij [Cognition competition and freedom. Anthology of works]. / F.A. Hayek. - St. Petersburg, 1999. - 287 p. [in Russian]