NEUROIMMUNOLOGICAL DEVIATIONS IN CHILDREN WITH MENTAL DISABILITY COMORBID WITH OTHER MENTAL ILLNESSES

Взаимодействие нервной и иммунной систем организма стало предметом пристального внимания учёных несколько десятилетий назад

Цель исследования – изучение иммунных реакций у детей с умственной отсталостью, коморбидной иным психическим болезням, с целью получения данных о патогенезе этих состояний.

Клинически и иммунологически обследовано 82 ребёнка 7-17 лет; (ср.возр.: 13 ± 2,5 лет), родители (опекуны) которых дали информированное согласие. 63 мальчика и 19 девочек с умственной отсталостью (УО) различной степени выраженности, коморбидной различным психическим заболеваниям. В иммунологическое исследование (проведённое в лаборатории нейроиммунологии ФГБНУ «НЦПЗ») входило определение: активности лейкоцитарной эластазы (ЛЭ), активности α1- протеиназного ингибитора (α1- ПИ), уровня аутоантител к белку S-100 (аАТ- S-100) и уровня аАТ к основному белку миелина (аАТ-ОБМ). В качестве контроля использовались показатели здоровых детей (n-27), ранее полученные в той же лаборатории: активность ЛЭ (среднее [5-й и 95-й процентили]) - 172,8 [129,6; 205,2] нмоль/мин∙мл; активность α1- ПИ – 30,0 [23,2; 40,3] ИЕ/мл; уровень аАТ- S-100 – 0,67 [0,4; 0,88] единиц оптической плотности; уровень аАТ-ОБМ – 0,64 [0,47; 0,88] ед. опт. пл.

Нозологическое распределение пациентов: с УО и резидуального органическими болезнями ЦНС наблюдались 44 чел. (35 м.; 9 д.): 40 чел. с лёгкой и 4 - с умеренной УО; с УО и генетическими и хромосомными заболеваниями  – 19 чел. (14 м.; 5 д.): 17- с умеренной и 2- с тяжелой УО; с УО и эпилепсией – 11 чел. (6 м.; 5 д.): трое со снижением интеллекта до степени лёгкой УО, 7 – умеренной и один – тяжёлой УО; с УО и расстройствами аутистического спектра (РАС) - 8 чел. (все мальчики): трое имели лёгкое, 4- умеренное и 1- тяжёлое нарушения интеллекта. Все пациенты находились вне обострения психопатологической симптоматики. Лечение получали 12 чел.: нейролептики принимали двое: пациентка с лёгкой УО, нарушениями поведения и резидуально-органическим поражением ЦНС, пациент с УО и ранним детским аутизмом; 10 чел. с УО и эпилепсией (5 м.; 5 д.) регулярно принимали противосудорожные препараты.

Анализ средних значений иммунологических показателей выявил общее повышение средней активности ЛЭ, по сравнению с контролем: 228,44 [168,5; 292,7] нмоль/мин∙мл. Наиболее высокими оказались показатели ЛЭ у детей с УО и РАС: 248,7 [169,7; 282,1] нмоль/мин∙мл. Необходимо отметить, что только один больной регулярно получал психотропное лечение, его иммунологические показатели приближались к нормативным, остальные обходились без лечения, что не свидетельствовало о благополучности их психического состояния. У всех пациентов с УО и РАС выявлялась различная психопатологическая симптоматика: психические расстройства пограничного регистра, нарушения поведения, субкататонические расстройства, фобии, эмоциональные нарушения.

Самыми низкими (но выше, чем в группе контроля) были показатели средней активности ЛЭ у детей с УО и эпилепсией: 213,5 [176,04; 292,7] нмоль/мин∙мл. 10 из 11 чел. получали лечение противосудорожными препаратами, все пациенты находились в ремиссии судорожных приступов. К нормативным значениям активности ЛЭ приближались показатели у 9 из  лечившихся. Значительно завышенными оказались показатели активности ЛЭ у  2 чел.(292,7 и 290,3 нмоль/мин∙мл): один в течение недели до момента обследования находился на  обрыве противосудорожной терапии (по желанию родителей), второй получал неадекватно низкие дозы препаратов (вследствие родительской установки на снижение доз препаратов).

Промежуточные значения повышения активности ЛЭ были у пациентов с УО и резидуально-органическими болезнями ЦНС: 229,3 [166,2; 313,4] нмоль/мин∙мл; и пациентов с УО и генетическими заболеваниями: 226,6 [141,4; 292,7] нмоль/мин∙мл. Значительных отличий в активности ЛЭ между этими нозологическими категориями выявлено не было. Не оказалось убедительных различий между активностью ЛЭ и степенью выраженности УО: у пациентов с лёгкой УО  и резидуально – органическими заболеваниями и УО с генетическими болезнями (n-40): средняя активность ЛЭ оказалась 227,2 [167,4; 298,9] нмоль/мин∙мл; с умеренной УО  и резидуально-органическими болезнями  и УО и генетическими болезнями (n-21): 230,1 [142,6; 292,7] нмоль/мин∙мл.

Средние значения активности α1 – ПИ незначительно отличались в сторону повышения от нормативных: в общей  выборке средняя активность α1 – ПИ составила 40,7 [29,7; 51,9] ИЕ/мл. Ни у одного больного не было зафиксировано снижения уровня α1 – ПИ. Не получено  значимых различий между нозологическими категориями: у пациентов с УО и генетическими болезнями – 42,2 [33,7; 60,7] ИЕ/мл; с УО и РАС - 40,4 [30,4; 51,6] ИЕ/мл; с УО и резидуально-органическими болезнями 39,7 [28,1; 50,1] ИЕ/мл; с УО и эпилепсией 39,2 [32,2; 49,8] ИЕ/мл, что свидетельствует о преобладании в выборке детей со стабильными состояниями, ремиссиями и компенсациями прогредиентных заболеваний, поскольку функциональная роль α1 – ПИ заключается в регуляции (снижении) протеолитической активности ЛЭ. Наименьшая активация α1 – ПИ у пациентов с УО и эпилепсией могла объясняться приближающимися к нормативным значениям активности ЛЭ у этих пациентов.

Относительно уровня аАТ-S-100 и аАТ-ОБМ следует отметить более значительный разброс этих иммунологических показателей внутри обследованных групп (относительно двух предыдущих показателей – уровня ЛЭ и α1 – ПИ, отклонявшихся преимущественно  в сторону повышения). Встречались как завышенные, так и сниженные показатели, поэтому общее повышение аутоиммунного компонента оказалось незначительным: аАТ-ОБМ 0,74 [0,55; 0,91] ед.опт.пл.; аАТ-ОБМ 0,69 [0,48; 1] ед.опт.пл. Поскольку средние значения аАТ не отражали нарушений иммунологических показателей в выборке, было проанализировано число случаев с отклонениями иммунологических показателей как в сторону повышения (выше 95 процентиля нормы), так и в сторону снижения (ниже 5 процентиля нормы). Таких пациентов оказалось 23 чел. - более четверти в выборке, что представляется значительным для амбулаторного контингента больных, находящегося вне обострения психопатологической симптоматики и требует дальнейшего анализа.

Значимой связи между уровнем интеллектуального снижения и иммунологическими маркёрами выявлено не было.

Таким образом, у детей с хроническими психическими заболеваниями, сопровождающимися интеллектуальным снижением, выявляются иммунологические отклонения: активация врождённого иммунитета (повышение активности ЛЭ и α1- ПИ), разнонаправленные изменения активности факторов приобретённого иммунитета (аАТ- S-100, аАТ-ОБМ). Наибольшая активация врождённого иммунитета выявлена у пациентов с интеллектуальным снижением, обусловленным РАС (в большинстве не получавших психотропного лечения); наиболее сбалансированные показатели иммунитета имели пациенты с интеллектуальной недостаточностью вследствие эпилепсии (в большинстве получавшие противосудорожную терапию); промежуточные значения активации врождённого иммунитета отмечались у больных с УО резидуально-органического и генетического генеза (обходившихся без лечения). Отклонения факторов приобретённого иммунитета (повышение и снижение уровней аАТ-S-100 и аАТ-ОБМ) отмечено более чем у четверти обследованных, что свидетельствует о значительной роли аутоиммунных процессов, лежащих в основе детских психических расстройств, сопровождающихся интеллектуальной недостаточностью.

Не выявлено связи между уровнем интеллектуального недоразвития и иммунологическими показателями.