Понятие «степени» в юридическом дискурсе
Понятие «степени» в юридическом дискурсе
Аннотация
В статье рассматриваются ключевые паттерны использования и толкования понятия «степень» в юридическом дискурсе. Выявлено, что категория «степень» не может считаться аксиологической, если обладает вполне конкретным содержанием и подразумевает возможность измерения какого-либо объекта в количественных единицах. Обоснована необходимость учета отраслевой коннотации употребления термина «степень» при уяснении и разъяснении правовых норм. Аргументировано, что термин «степень», выполняя роль аксиологического инструмента, придающего гибкость правовой материи, по своим семантическим свойствам способен к языковой мимикрии: его содержание подстраивается под дискурс конкретной отрасли права, что позволяет правоприменителю осуществлять его толкование на основе соответствующих отраслевых принципов.
1. Введение
Юридическая лексика изобилует аксиологическими категориями, пронизывающими нормативную правовую канву. О полезности или, напротив, вредоносности использования оценочных понятий в законодательстве среди научного сообщества не сложилось единой позиции . Некоторые исследователи предлагают даже исключение из нормативных актов подобных категорий . При этом Конституционным судом РФ было неоднократно подчеркнуто, что подобное словоупотребление само по себе не означает неопределенности правовой нормы, а обеспечивает возможность преломления правила к разнообразным фактическим обстоятельствам дела в ходе правоприменения . Утверждается также, что наличие оценочных понятий отражает «связь между правом и ценностями, которая носит первичный, вечный, необходимый и имманентный характер» . Кроме того, невозможность полного отказа от использования «нечетких» понятий в нормативных актах связывают с естественными свойствами языка (абстрактностью, способностью к отражению ценностных установок носителей языка в синтагматике его элементов) .
2. Основные результаты
Внимание научного сообщества, как правило, сосредоточено на исследовании отдельных оценочных понятий через призму конкретной отрасли права. Так, в фокусе уголовно-правовых изысканий находится вопрос о понимании «степени вины» , в теории трудового права раскрывается проблема толкования сочетания «степени утраты трудоспособности» , в цивилистических работах – «степени страданий» и т.д. Примечательно, что термин «степень» чаще всего рассматривается не обособлено, а именно в сочетании с тем существительным для которого служит мерилом. Однако представляется, что данная категория требует и самостоятельного изучения, поскольку её использование в нормативных актах должно быть оправданным с позиций юридической техники, а при её толковании должна учитываться языковая динамика.
При первом приближении думается, что категорию «степени» следует отнести к «количественным оценочным понятиям» . Однако обнаруживается, что в ряде случаев термин «степень» обладает вполне конкретным содержанием и подразумевает возможность измерения какого-либо объекта в количественных единицах. Например, степень завершенности объекта недвижимости измеряется в процентах ; «степень родства» (п. 1 ст. 1145 ГК РФ) определяется числом рождений, отделяющих родственников одного от другого ; «степень утраты профессиональной трудоспособности» также имеет процентное выражение (ст. 3 ФЗ от 24.07.1998 № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний»); «степень повреждения лесных насаждений» и «степень огнестойкости» (ФЗ от 22.07.2008 № 123-ФЗ «Технический регламент о требованиях пожарной безопасности») определимы и не требуют интерпретации. При сравнении понятий «степени тяжести преступления» и «степени общественной опасности» также отмечается, что первое не является оценочным, поскольку формализовано, а второе может наполняться различным содержанием . Таким образом, если понятие «степени» не нуждается в толковании правоприменителем и вполне конкретно (может быть определено в единицах измерения, выведено по конкретным критериям/шкалам), то его не следует относить к аксиологическому инструментарию.
В тех случаях, когда понятие «степени» всё-таки является оценочным, его смысловое наполнение зависит от семантики слова, по отношению к которому оно употреблено, то есть от коннотации:
а) при использовании термина применительно к последствиям деяний/событий («степень вреда», «степень ущерба», «степень успеха, достигнутого спасателями» (ст. 128 КВВТ) и т.д., а также при характеристике самого деяния («степень риска», «степень общественной опасности», «степень заботливости и осмотрительности», «степень угрозы» и т.д.) «степень» объективизируется, независимо от того, в рамках какой отрасли права осуществляется интерпретация текста. Например, степень угрозы истолковывается как «величина возможных негативных последствий, реальность угрозы, ее характер» (Норильский городской суд) . Необходимо отметить, что иногда термин «степень» просто опускается и определяется только следующее за ним существительное. Такой приём напоминает эллипс, но не мыслится эффективным при уяснении и разъяснении норм права. В других случаях понятие степени приравнивают к наличности и реальности явления: под «степенью угрозы» понимают «наличие реальной угрозы ее выполнения» ;
б) если термин «степень» употребляется применительно к субъекту и субъективной стороне («степень вины», «степень страданий» и т.д.), то интерпретация во многом предопределена отраслевой принадлежностью нормы, в которой упоминается слово «степень». Так, если речь идет о «степени» в рамках частно-правовой канвы, то отмечается, что «степень» указывает на «объективированные стандарты поведения» . Правоприменитель даже стремится оценить степень вины участников деликтного правоотношения в процентах, однако, это не всегда возможно . Для «степени страданий» наука гражданского права предлагает искать объективизированную оболочку в виде некой «средней величины» . В трудах по уголовному праву указывается на то, что «степень вины количественная категория … определяется совокупностью формы и содержания с учетом всех особенностей психического отношения лица к обстоятельствам преступления», то есть акцентуируется именно волевой, психофизиологический критерий, отражающий внутренние процессы субъекта по поводу юридического факта . Интересно, что с позиций трудового права, имеющего и частные и публичные начала в своей природе, в понимании «степени вины» фиксируется смешение объективного и субъективного интерпретационного элемента: «доктрина понимает степень вины как количественную характеристику социальной сущности вины, которая определяется совокупностью формы и содержания вины с учетом всех особенностей отношения лица к объективным обстоятельствам правонарушения и его причинам в конкретной обстановке» .
3. Заключение
Приведенное обобщение свидетельствует не только об отсутствии унифицированной дефиниции степени, но и объясняет причины невозможности её появления. Термин «степень», выполняя роль аксиологического инструмента, придающего гибкость правовой материи, по своим семантическим свойствам способен к языковой мимикрии: его содержание подстраивается под дискурс конкретной отрасли права, что позволяет правоприменителю осуществлять его толкование на основе соответствующих принципов. Таким образом, под степенью видится возможным понимать универсальное мерило, способное к качественно-количественному выражению природы определяемого им явления.
Изложенное позволяет заключить, что понятие «степени» может быть отнесено к оценочным только в том случае, если нуждается в толковании правоприменителем и не поддается объективизированным измерениям. Содержательное наполнение понятия «степень» зависит от того существительного, чьим мерилом оно выступает. В случае употребления термина «степень» применительно к субъекту и субъективной стороне, характер, способы и результат интерпретации во многом предопределен отраслевой принадлежностью нормы, в которой упоминается слово «степень».