Интеграционные перспективы и риски России в Центрально-Азиатском регионе
Интеграционные перспективы и риски России в Центрально-Азиатском регионе
Аннотация
Исследование рассматривает особенности межгосударственного сотрудничества Российской Федерации и государств Центральной Азии. Изучены перспективы и потенциальные риски от реализации планов по усилению интеграционного присутствия акторов международной кооперации. Обусловлено место и роль национальной интересов при создании, поддержании и углублении интеграционных процессов между государствами-партнёрами, в частности, выраженных в качестве присоединения к региональным интеграционным проектам. Представлена вариативность сценариев синергийного развития партнёрства России в Центрально-Азиатском регионе. Доказывается необходимость правового регулирования, предупреждающего интеграционную асимметричность.
1. Введение
Динамизм международного сотрудничества, выраженный в изменяемой перспективе выстраивания интеграционных связей России с иностранными государствами, послужил предпосылкой смещения фокуса в основных направлениях деятельности. Растворение устоявшихся кооперативных основ взаимодействия со странами Западной Европы, ввод правовых средств ограничения ведения внешнеэкономической деятельности, привнесли изменения в характер интеграционных межгосударственных связей. Первичное следование национальным интересам, их защита, сегодня, выступают все более популяризованным фундаментом транснационального диалога. Показательно, что положения о стратегическом партнёрстве обличаются в нормативно-правовую форму, с целью их прямого следования при возникновении ситуаций, связанных с наступлением негативных последствий интегрирования, концептуально, способных привести к растворению признаков государства.
2. Результаты и их обсуждение
Интеграция, исходя её доктринального значения, является нейтральным процессом, в общем понимании, направленным на объединение межгосударственных усилий (в социально-экономических, политических и других сферах). Интегрирование, в подавляющем числе случаев, представлено в качестве перспективного направления деятельности как для государства-инициатора, так и для государства-партнёра. При этом следует понимать, что отсутствие нормативно-правового регулятора, способного выступить в качества средства сдерживания бесконтрольного синергетического взаимодействия, способно ускорить вероятность растворения культурного кода нации, дезинтеграционных начал и, как следствие, возникновение зависимости от более экономически и политически стабильного государства.
Тенденция подчинённости, как показывает ретроспектива международного сотрудничества, являлась устоявшейся аксиомой подавляющего числа стран Западной Европы и Северной Америки, в особенности в период колониальных эпох. Изменяемость средств ведения транснационального диалога, выраженная в замещении силовых методов воздействия на экономические и политические пусть и ознаменованная в научной литературе неоколониализмом, но, по мнению автора, по-прежнему искажает структурную особенность процесса интеграции. Деструктивное изменение его добровольной природы
формирует у государств либо негативное позиционирование, либо отсутствие деятельности, направленной на поиск альтернативной вариации интеграционного сотрудничества.Лавирование в интеграционной политике приводит государство-инициатора и/или государство-партнёра к потребности формирования зоны безопасного интегрирования
, т.е. поиск баланса, способного выступить средством удовлетворения общественных интересов и предупреждения угроз национальной безопасности. Именно поэтому проявление альтернативной вариации ведения межгосударственного диалога , свойственного для Российской Федерации и стран Центральной Азии , выступает в качестве нового способа ведения и выстраивания интеграционных связей. Понимание, следование и приверженность позиционирования государства-партнёра как суверенного актора мирового сообщества, недопустимости вмешивания во внутреннее государственное управление, и нормативно-правовое закрепление пределов интегрирования выступает залогом результативности будущей кооперации.С одной стороны, интеграционное присутствие Российской Федерации в Центрально-Азиатском регионе является наиболее перспективным
. Особенно, учитывая ограничения внешнеэкономических операций со странами Западной Европы, ввиду отсутствия общего понимания первичности следования интересам обеспечения национальной безопасности и государственной целостности. Новое интеграционное направление деятельности российского государства позволяет на базе географической близости и общего наследия усилить межгосударственную координацию в региональной и внешней политике и в перспективе реализовать общее евразийское интеграционное поле . Однако достижение позитивного результата в данной области затрудняет не столько слабое проявление межрегиональных интеграционных процессов и низкий координационный уровень между странами, сколько наличие межгосударственных противоречий, выраженных во внутриполитической нестабильности, территориальных спорах между государствами Центральной Азии и т.д .С другой стороны, замедление темпа интегрирования в Центрально-Азиатском регионе Россией, концептуально, способно привести к негативным последствиям (рискам). Во-первых, способности формирования буферной зоны государствами-сторонниками изоляции Российской Федерации от международного сообщества. В данном ключе нельзя не отменить создание «С5+1»
, целью которой является сдерживание интеграционного потенциала стран Центральной Азии от кооперации с Россией через формирование финансовой зависимости от долларовой валютной системы. Во-вторых, зона Центральной Азии входит в область внешних интересов Китайской Народной Республики (далее – Китай), в рамках реализации инициативы «Один пояс – один путь» , призванной использовать Центрально-Азиатский регион в качестве связующего транспортного звена между странами Востока и Запада. При этом, отсутствие прочного интеграционного присутствия в данном регионе, а также недостаточная работоспособность межгосударственных договорённостей (в экономической, политической, социальной и других сферах), ослабит роль России, что в перспективе может нанести геополитический ущерб, выраженный не только в потере степени влияния в Центральной Азии, но и зависимости от Китая в области внешнеэкономических связей.Вопрос регулирования образуемых правоотношений между государствами-партнёрами встаёт наиболее остро. Избрание новой модели интеграционного взаимодействия, основанной на принципе добровольности, как следует из исследования, создаёт факультативные задачи. Сегодня, несмотря на популизм положений о стратегическом партнёрстве, отсутствие их нормативного закрепления, а также прямого следования закреплённым договорённостям, либо воссоздаст прежнюю интеграционную модель, основанную на латентных (скрытых) целях государств-партнёров, либо покажет свою неработоспособность. Инструментом предупреждения этому, по мнению автора, является правотворческая деятельность в своей совокупности (на национальном, региональном и глобальном уровнях). Необходимо не только возвести в норму национального права положения о первичности следования национальным интересам, их незыблемости, но и воссоздать их в нормах международных договоров, а также создать средства осуществления международного мониторинга (контроля) за их исполнением.
3. Заключение
Подводя итог настоящему исследованию, необходимо подчеркнуть, что прослеживаемая изменяемость интеграционных процессов на международном уровне, отвечает, по мнению автора, положительным тенденциям. Данный вывод основан на следующих положениях: с одной стороны, Россия, являясь правопреемницей СССР, на базе географической близости и наследственности внешних связей, выступает в качестве конкурентно-способного актора международного сообщества; с другой стороны – наличие внешних рисков, выраженных в попытках иностранных государств (например, образование международных региональных интеграционных объединений с членством европейских государств) ослабить влияние Российской Федерации в данном регионе, создаёт факультативные затруднения в инициации интеграционных связей. Данные обстоятельства, в своей совокупности, приводят к необходимости создания не только работоспособного механизма правового регулирования, но и практической демонстрации альтернативного способа ведения транснационального диалога, с целью зарождения предпосылок добровольного перехода на иной тип интеграционного сопряжения.