КИТАЙСКИЙ ФАКТОР В РОССИЙСКО-КАЗАХСТАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

Арсентьева И.И.

Доктор политических наук, доцент, Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект «Концептуальные основы развития приграничья в контексте национальной безопасности России» (№ 12-03-00002а).

КИТАЙСКИЙ ФАКТОР В РОССИЙСКО-КАЗАХСТАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ*

Аннотация

В статье характеризуются тенденции и перспективы сотрудничества Российской Федерации и Республики Казахстан, рассматривается возможное влияние Китая на российско-казахстанские отношения.

Ключевые слова: Центральная Азия, Россия, Казахстан, китайский фактор.

Arsentyeva I.I.

Doctor of Political Sciences, Associate professor, Saratov State University named after N.G. Chernyshevsky

CHINA FACTOR IN RUSSIAN-KAZAKHSTAN RELATIONS

Abstract

In this article the trends and prospects of cooperation between Russian Federation and Republic of Kazakhstan are characterized, a possible Chinese influence on Russian-Kazakhstan relations is described.

Keywords: Central Asia, Russia, Kazakhstan, China factor.

Центральная Азия представляет одну из важнейших зон российских геополитических интересов. Более того, от стабильности в этом регионе, выступающем «амортизирующим» пространством у российских границ, во многом зависит национальная безопасность самой России. В этой связи большое значение имеет сотрудничество с Казахстаном – лидером Центральноазиатского региона.

Российско-казахстанские отношения нельзя охарактеризовать однозначно. С одной стороны, множество подписанных документов, постоянно звучащие официальные заявления о союзническом характере отношений; реализация совместных проектов в сфере транспортировки природных ресурсов, освоения космоса и пр.; открытие совместных предприятий по производству электроэнергии, добыче нефти и газоконденсата, обогащению урана и т.д. С 2003 г. фиксируется рост российско-казахстанского товарооборота: в 2007 г. он увеличился по сравнению с 2002 г. в четыре раза, достигнув 16,3 млрд долларов США; в 2011 г. товарооборот превысил 20 млрд; в 2012 г. российско-казахстанская торговля достигла 23,85 млрд долларов – 17,4 % общего внешнеторгового оборота Казахстана [1].

Растет доля прямых инвестиций Российской Федерации и российских фирм в казахстанскую экономику. Среди крупнейших проектов следует отметить договоренность о допуске российских компаний к разведке и разработке нефтеносных месторождений на казахстанском участке каспийского шельфа в районе месторождения Курмангазы. В созданном совместном предприятии компании «Роснефть» принадлежит 25 %, а акционерному обществу «КазМунайГаз» – 50 %. Оставшиеся 25 % получила возможность выкупить российская госкомпания «Зарубежнефть» [2].

Позитивные тенденции отмечаются и в приграничном сотрудничестве, чему способствует деятельность Российско-казахстанского делового совета по приграничному сотрудничеству, созданного в сентябре 2006 г. по инициативе торгово-промышленных палат Российской Федерации и Республики Казахстан. Важную роль играет принятая в сентябре 2011 г. Программа межрегионального и приграничного сотрудничества на 2012-2017 гг. Проводятся многочисленные ярмарки и выставки, регулярные форумы приграничных регионов с участием представителей власти и бизнеса. Последний такой форум прошел 19 сентября 2012 г. в Павлодаре. В рамках форума состоялась встреча Н.А. Назарбаева и В.В. Путина, где обсуждались вопросы индустриально-инновационного и межрегионального развития, взаимодействия в сфере топливно-энергетического комплекса.

Россия и Казахстан активно сотрудничают в рамках ШОС, входят в состав основных экономических и военно-политических международных объединений на постсоветском пространстве: СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ.

С июля 2010 г. действует Таможенный кодекс Таможенного союза (ТС) России, Беларуси и Казахстана; с января 2012 г. функционирует Единое экономическое пространство (ЕЭП) трех стран-участниц; начала работу Евразийская экономическая комиссия (постоянно действующий наднациональный регулирующий орган ТС и ЕЭП); принимаются важные решения в области таможенного администрирования, тарифной и нетарифной политики и т.д. Всё это и многое другое должно служить новым импульсом к социально-экономической интеграции России и Казахстана.

В то же время нельзя отрицать существование целого ряда проблем, как явных, так и латентных. Достигнутый уровень двусторонних отношений имеет «уязвимую» основу: рост показателей экономического взаимодействия обеспечивается в основном за счет сырьевых ресурсов и продуктов их первичной переработки. Периодически обостряется проблема Байконура. Немало проблем и с нелегальной трансграничной активностью, например, с контрабандой леса и лесоматериалов. Помимо этого, через границу пытаются незаконно вывезти золотые ювелирные изделия, валюту, драгоценные минералы, предметы, имеющие историческую ценность. Значительная часть правонарушений (прежде всего, в сфере наркотрафика) касается не столько двусторонних контактов, сколько торговли с третьими странами, использующими транзитные пути.

Однако это лишь частные проявления, с которыми, безусловно, следует бороться. Если же анализировать российско-казахстанское сотрудничество в более широком контексте, можно отметить, что возникающие проблемы во многом обусловлены смутностью понимания российской политической элитой новых тенденций развития ситуации в Центральной Азии в общем и в Казахстане в частности. Выстраивая отношения с Астаной, Москва должна учитывать, что Казахстан как в политическом, так и в экономическом плане будет придерживаться политики многовекторности, стремясь сбалансировать российское влияние связями с другими «центрами силы» – США, ЕС, а также, что немаловажно, с Китаем.

Отношения КНР с государствами Центральной Азии целесообразно анализировать в контексте так называемой «Большой стратегии Китая», составной частью которой выступает идея «Идти вовне». Отличительной чертой данной стратегии является многовекторность, а главной целью – закрепление КНР в качестве лидера Восточной Азии, а в перспективе – становление в ранге одной из ведущих мировых держав.

Центральная Азия представляет для Китая достаточно перспективный рынок сбыта товаров и дает возможность альтернативного выхода к международным транспортным артериям. Помимо этого, для Пекина важно недопущение создания в Центральной Азии баз уйгурских сепаратистских движений. Однако главная цель – создание условий для импорта энергоресурсов, необходимых для обеспечения потребностей развивающейся стремительными темпами китайской экономики. Именно этому подчинена китайская инвестиционная политика, набирающая заметные обороты: в конце 1990-х гг. инвестиции КНР в регион не превышали 1 млрд долларов США и ограничивались нефтегазовым сектором Республики Казахстан; в начале XXI столетия их объем увеличился более чем в 20 раз, превратив Пекин в главного финансового «донора» стран Центральной Азии. Влияние Китая стало особо заметным после кризиса 2008 г., когда традиционные инвесторы региона – Россия, США, ЕС – столкнулись с серьезными экономическими проблемами [3].

Китайские инвестиции поступают в основном в сырьевые отрасли: идут на покупку компаний, разведку и освоение месторождений, строительство энергетической инфраструктуры. При этом в своей политике Китай придерживается дифференцированного подхода: масштабы и характер связей с отдельными странами региона разнятся. В контексте двусторонних отношений со странами Центральной Азии Китай отдает предпочтение Казахстану, рассматривая его, в первую очередь, с точки зрения собственной энергетической безопасности  – обеспечения стабильного и долгосрочного доступа к углеводородам этой страны и Каспийского региона в целом.

Среди крупных проектов с китайским участием – освоение нефтяных месторождений в Актюбинской, Атырауской, Мангистауской, Кызылординской и Карагандинской областях. Ведется подготовка к освоению нефтегазового месторождения Дархан в шельфе Каспийского моря. Китай спонсирует расширение мощности нефтепровода «Атасу-Алашанькоу», строительство газопровода в Актюбинской области и др. С июня 2010 г. КНР начала осуществлять поставки сжиженного нефтяного газа из Казахстана по железной дороге через КПП «Алашанькоу» [3].

Особое место занимает газопровод «Казахстан-Китай», представляющий собой участок транснационального газопровода «Туркменистан-Китай». На церемонии его открытия в декабре 2009 г. присутствовали лидер КНР Ху Цзиньтао и президенты трех центральноазиатских государств. Президент Казахстана Н.А. Назарбаев отметил: «Это великий проект. Через эту трубу восстанавливается древний Шелковый путь, обеспечивая дружбу четырех стран, входящих в ШОС». А президент Узбекистана И.А. Каримов заявил об изменении геополитической карты региона в связи с открытием нового маршрута транспортировки центральноазиатских энергоносителей [4].

Следует отметить, что точную долю китайского капитала в нефтяной отрасли Казахстана установить достаточно трудно. Национальная компания «КазМунайГаз» заявляет, что в 2009 г. доля China Investment Corporation была не более 11 %. Согласно другим источникам, в 2010 г. доля китайских компаний в общей добыче нефти в республике превысила 22 % [3]. В январе 2013 г. многие казахстанские СМИ опубликовали информацию о том, что в текущем году эти показатели составят более 40 %. В руководстве «КазМунайГаз» назвали эти цифры «неверными». Однако, согласно данным Forbes Kazakhstan, на сегодняшний день в республике 22 нефтяные компании с китайским участием. В восьми из них китайский капитал составляет 100 %, в «СНПС-Актобемунайгаз» – около 95 %, в «Ланкастер Петролеум» – почти 88 %, еще в восьми компаниях китайская доля составляет 50 % и выше [5].

Совершенно очевидно, что масштабы китайского присутствия поступательно растут и уже являются значительными. При этом наблюдается некая парадоксальность ситуации. По идее создание единого таможенного пространства России, Казахстана и Беларуси должно было активизировать контакты этих стран. Однако в 2012 г. китайская доля в казахстанском товарообороте составила 17,5 % (23,98 млрд долларов США), впервые превысив показатели России – традиционного торгового партнера Казахстана.

В этой связи возникает вопрос: каким образом китайский фактор способен влиять на развитие российско-казахстанских отношений? В.В. Михеев выделяет два основных варианта развития ситуации. Первый – Казахстан использует соперничество России и Китая за казахстанские ресурсы и внутренний рынок исключительно в своих интересах, играя на расхождениях и противоречиях между Москвой и Пекином. Россия в этом случае провоцируется на поиск вариантов ослабления позиций Китая, на поиск новых, прежде всего, энергетических ниш в Казахстане (атомная энергетика, уран), а Китай, в свою очередь, на укрепление собственных позиций в Казахстане за счет новых финансовых вливаний. Такой сценарий может дать краткосрочные выгоды каждой из сторон, однако чреват постоянными волнообразными осложнениями взаимных отношений, а в долгосрочном плане – потерями оттого, что силы тратятся на противодействие, а не на взаимодействие. Второй вариант – объединение усилий России, Китая и Казахстана и проведение скоординированной и прозрачной политики развития Центральноазиатского региона, в котором Россия и Китай являются лидерами, а Казахстан – связующим звеном [6].

В настоящее время российско-казахстанские отношения развиваются скорее в направлении первого сценария. При сохранении подобной тенденции это отрицательно повлияет на двусторонние связи. Не стоит забывать, что с казахстанской стороны к границе прилегают семь областей, с российской – двенадцать субъектов Федерации. Ухудшение российско-казахстанских отношений неизбежно скажется на уровне жизни большого количества людей. Важно и другое. Теряя влияние в Казахстане, Россия может получить своего рода «цепную реакцию».

В 2008 г. американский аналитический центр Stratfor опубликовал прогноз в отношении стран СНГ, где, в частности, подчеркивалось: «создавая инфраструктуру, призванную сделать интеграцию с Пекином более привлекательной в глазах стран региона, чем поддержание сохранившихся с советских времен связей с Россией», Китай «уводит у нее из-под носа» Центральную Азию. «Ключевое значение в этом плане имеет Казахстан... Если Астана перейдет в сферу влияния Пекина, другие страны Центральной Азии не только сочтут экономически целесообразным последовать ее примеру, но и получат в лице Казахстана… полезный “буфер”, отделяющий их от разгневанной России» [7].