ПРОБЛЕМА ТАВТОЛОГИЧНОСТИ ЗНАНИЯ – ФИЛОСОФСКО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Болховской А.Л.¹, Шиховцова Н.Н.²

¹ORCID: 0000-0002-4431-7806, Кандидат философских наук, Пятигорский медико-фармацевтический институт – филиал государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Волгоградский государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации, ² Кандидат педагогических наук, Институт сервиса и технологий (филиал) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Донской государственный технический университет» в г. Пятигорске Ставропольского края

ПРОБЛЕМА ТАВТОЛОГИЧНОСТИ ЗНАНИЯ – ФИЛОСОФСКО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Аннотация

В статье предпринята попытка провести философско-педагогический анализ тавтологии с точки зрения содержательной логики, так как формальная логика не способна познать реальную логику мышления людей. Авторы убеждены, что тавтологичность мышления и языка преодолевается содержательным знанием, а тавтология выступает формой или средством организации знания.

Ключевые слова: логика формальная и содержательная, мышление, суждение, тавтология.

Bolkhovskoi A. L.¹, Shihovtsova N. N.²

¹ ORCID: 0000-0002-4431-7806, PhD in Philosophy, Pyatigorsk medical-pharmaceutical Institute – branch of state budgetary educational institution of higher professional education "Volgograd State Medical University" of the Ministry of Health of the Russian Federation, ²  PhD in Pedagogy, Institute of Service and Technology (branch) of Federal state budgetary educational institution of higher professional education "Don State Technical University" in Pyatigorsk

THE PROBLEM OF TAUTOLOGIC KNOWLEDGE – PHILOSOPHICAL AND PEDAGOGICAL ASPECT

Abstract

The article attempts to provide the philosophical and pedagogical analysis of tautology from the standpoint of informative logics, as formal logic is not able to know the real logic of thinking. The authors are convinced that the tautology of thinking and language is overcome substantive knowledge, and a tautology is a form or means of knowledge organization.

Keywords: the logic of form and content, thought, proposition, tautology.

Проблема тавтологичности знания имеет по меньшей мере два источника. Первый из них – это математика. Так как математическое знание имеет форму уравнения, то, следовательно, вся математика – это огромная тавтология. Её тавтологичность не очевидна по причине большого объема вычислений и преобразований. Эта мысль высказывалась давно и неоднократно.

Второй источник – философия И. Пирса. Он, как известно, подверг критике суждение Декарта «Мыслю, следовательно, существую» как неопределенное.

Пирс поставил вопрос об определении понятий «мысли», «существую», «следовательно». Их определения, если бы они были даны, потребовали бы таких же определений терминов и так далее. Поэтому Пирс отказался от идеи установления истины в рамках теоретического мышления, и стал искать её в деятельности человека (истина – то, что полезно).

Третий источник – это философия Гегеля, точнее, его логика [3]. Гегель построил, как ему казалось, систему категорий, вытекающих одна из другой. Можно согласиться с Б. Расселом в том, что логика Гегеля позволяет начать мышление с любой категории и развить как её предпосылки, так и её следствия, вплоть до развертывания всей системы категорий.

Однако логика Гегеля основывалась на интуитивной очевидности (для самого Гегеля) вытекания одной категории из другой. Но в науке ссылка на интуитивную очевидность не является аргументом. Уточним здесь, что Гегель не ссылался на очевидность в явной форме, но фактически у него нет обоснования, почему из данной категории следует именно эта, а не другая категория. Не случайно он отказывался от перевода его работ на французский язык – его система сразу же теряла даже поверхностную убедительность, имевшую место в немецком тексте.

(Здесь для нас не важно, какие общефилософские основания были у Гегеля для такой позиции. Нас интересует логика категорий сама по себе.)

Но, на ряду с описанными слабостями позиции Гегеля, можно выделить и достоинства его подхода.

Это понимание категорий, определяющихся одна через другую. При этом вся система определяет сама себя, то есть является тавтологичной.

Это, по-нашему мнению, относится не только к категориям, то есть к понятиям, выражающим отношение между предметами или отдельные их свойства, но и вообще, ко всем понятиям, зафиксированным в каком-либо естественном языке. Весь язык, взятый в целом, (русский, немецкий и т.д.) является тавтологией. Это же относится и к понятиям, выражаемым этим языком.

Следовательно, нежелание Гегелем перевода его работ на другие языки имеет кроме недостатка и достоинство. Он интуитивно понял связь слов и категорий – они тавтологичны. Это в равной мере относится и к французскому, и к любому другому языку.

Но конкретный набор слов в разных языках может отличаться, хотя и не на столько, чтобы сделать невозможным перевод. Можно согласиться с Г. Гачевым в том, что каждый язык порождает собственную систему ассоциаций [2]. Если бы не претензия Гегеля на абсолютную истину, он мог согласиться на существование не только немецкого, но и других вариантов «науки логики».

Оценивая диалектическую логику Гегеля в целом, можно сказать, что его мысль двигалась в правильном направлении, но носила, если так можно выразиться, слишком философский характер. Дело в том, что система категорий (и вообще всех понятий) уже существует в естественных языках. Именно они и должны стать объектом логических исследований. При этом ничто не мешает выделить и изучить слова, обозначающие категории. Отметим в этой связи, что Гегель также не разделял онтологию, логику и теорию познания, что является еще одним достоинством его теории.

Но когда мы говорим о логике в таком, содержательном, ее понимании, мы сталкиваемся с одной интересной проблемой. Формальная логика не способна познать реальную логику мышления людей. Это убедительно продемонстрировали, хотя и против своего желания, философы лингвистического анализа (Витгенштейн и другие). Они столкнулись с тем, что понятия невозможно определить по правилам формальной логики – это ведет к парадоксам наподобие теории семейного сходства [1].

Попробуем понять, в чем дело.

Сторонники лингвистической философии осуществляли рефлексию над мышлением. Но мышление о мышлении приводит к тому, что субъект и предикат любых суждений о мышлении, постоянно меняются местами. Здесь не поможет расселовская идея о разных классах суждений: «мысль о мысли остается мыслью». Это можно сравнить с бесконечным рядом отражений в двух зеркалах, помещенных напротив друг друга. Чтобы избежать этого, необходимо искать другое решение проблемы. Это решение может предложить язык. В нем зафиксированы реальные, а не придуманные, как у Гегеля, категории мышления. Решение этой задачи выходит за рамки философии и требует помощи лингвистики. Но при этом надо отказаться от мысли, что можно построить систему категорий по правилам формальной логики. Диалектическая логика Гегеля, хотя и является шагом в этом направлении, является все же неадекватно поставленной задачей, так как она стремится преодолеть, «снять» противоречие, а не зафиксировать его. По-видимому, содержательная логика должна рассматривать отношения не между отдельными категориями, а между парами или тройками соотносительных категорий. Например, тройки «больше, меньше, равно», пара «день — ночь» и т.п. Возможно рассмотреть отношения между суждениями типа «субъект есть предикат» и «субъект не есть предикат». Например, в отношении мышления: «мысль есть предмет мысли» и «мысль не есть предмет мысли». Можно представить себе структуры сходные с логическим квадратом, но при этом общеутвердительные и общеотрицательные суждения могут быть вместе истинными. Такие схемы можно назвать квазилогическим квадратом, а логику такого типа металогической по отношению к формальной логике.

Вернемся к идее тавтологичности мышления и языка. Металогика должна будет описывать тавтологичность, но не непосредственную, а опосредованную. Опосредование обеспечивается конкретными понятиями, то есть знаниями о предметах. В этом случае можно согласиться с Ф. Энгельсом в том, что, например, знание о живой материи не исчерпывается определением ее сущности, каким бы оно ни было, а охватывает все фактическое знание о живых объектах [4].

Жизнь есть жизнь – тавтологическое определение, смысл которого в отношении «жизнь=жизнь» – в равенство вкладывается весь объем знаний о живом. Это в равной мере относится ко всему знанию.

Итак, тавтологичность мышления и языка опосредуется и тем самым преодолевается («снимается») содержательным знанием. При этом тавтология оказывается формой или средством организации знания в содержательной логике.

Литература

1. Витгенштейн Л. Философские исследования (на английском языке). (Wittgenstein, Ludwig (2001) [1953]. Philosophical Investigations. Blackwell Publishing.).
2. Г. Д. Гачев. Национальные образы мира. М.: Советский писатель, – 1988.
3. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Спб., – 1997.
4. Энгельс Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т.20 – М. – 1961.

References

1. Vitgenshtejn L. Filosofskie issledovanija (na anglijskom jazyke). (Wittgenstein, Ludwig (2001) [1953]. Philosophical Investigations. Blackwell Publishing.).
2. G. D. Gachev. Nacional'nye obrazy mira. M.: Sovetskij pisatel', – 1988.
3. Gegel' G.V.F. Nauka logiki. Spb., – 1997.
4. Jengel's F. Dialektika prirody. - Marks K., Jengel's F. Soch. – T.20 – M. – 1961.