Ступенчатый тип транспозиции субстантивных словоформ в наречия сравнения и образа / способа действия
Ступенчатый тип транспозиции субстантивных словоформ в наречия сравнения и образа / способа действия
Аннотация
В статье представлен опыт описания механизма ступенчатой транспозиции форм творительного падежа существительных в наречия сравнения, образа и способа действия. Прослежена эволюция семантического развития субстантивных словоформ при функциональной и функционально-семантической адвербиализации. Выявлены этапы собственно грамматической транспозиции существительных в функции обстоятельства сравнения. Обосновывается тезис о том, что пределом функциональной адвербиализации творительного падежа служит стадия гибридных структур, совмещающих при метафорическом использовании признаки взаимодействующих существительных и наречий. Новизна работы состоит в комплексном системном анализе причин, семантических предпосылок, условий и результата ступенчатой транспозиции форм творительного падежа от ядерных существительных к наречиям сравнения, а затем, при дальнейшей адвербиализации – к наречиям образа и / или способа действия. Особый акцент сделан на промежуточных образованиях, функционирующих в качестве метафор при экспликации сравнения с разными объектами. Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в ней получает дальнейшее развитие теория транспозиции и синкретизма в грамматическом строе русского языка. Результаты работы могут быть использованы в практике преподавания курсов морфологии и синтаксиса в высшей школе, а также при создании Транспозиционной грамматики русского языка.
1. Введение
Наречия – это открытый и постоянно развивающийся класс слов в русском языке. Он пополняется в значительной мере за счет адвербиализации субстантивных словоформ на -ом (см.:
). Чаще всего данный тип транспозиции имеет не скачкообразный, а ступенчатый (поэтапный) характер. Формы творительного падежа способны демонстрировать в речи разную степень отхода от класса существительных и сближения с классом наречия, что затрудняет нередко их однозначную частеречную квалификацию (по принципу формальной логики – «или…или»), давая основание говорить о разной степени адвербиализации, о наличии в той или иной словоформе признаков и существительного, и наречия (см., напр.: ). Сказанное имеет непосредственное отношение к довольно многочисленной группе образований, эксплицирующих транспозицию в адвербиальный подкласс со значением сравнения типа стрелой (мчаться), пулей (пронестись). Эта группа образований в недостаточной степени изучена в русской грамматике. Процесс адвербиальной транспозиции рассматриваемых словоформ, по оценке ряда исследователей, сопряжен с частичной десубстантивацией существительных, что обусловлено их употреблением в качестве метафоры (см., напр.: ). По мнению В. В. Виноградова, ряд функций творительного падежа, таких как образ действия (грудь колесом, волосы ежиком, волосы дыбом) и сравнения (нестись стрелой), обособился и тяготеет к наречиям, подвергаясь адвербиализации (см.: ). Все словоформы со значением сравнения типа (мчаться) стрелой, согласно В. В. Виноградову сближаются в той или иной мере с наречиями, будучи гибридными, промежуточными, наречно-субстантивными образованиями (см.: ).В своих рассуждениях автор опирался на выводы А. А. Потебни, который детально исследовал функциональный потенциал творительного падежа существительных и пришел к выводу, что в русском языке творительный сравнения и образа действия находится на полпути к классу наречий (ср.: нестись стрелой). А. А. Потебня семантически разграничивал понятия сравнения (уподобления) и превращения, считая, что разница между ними неграмматична; ср. его пример: «в сильный мороз слюна льдом падает на землю» (≈ ʻне подобно льду, а в виде льда, превратившись в лед’)
. А. В. Исаченко утверждал, что наличие в русском языке у творительного падежа значений сравнения (упасть камнем) и образа действия (стоять лицом к чему-нибудь) создает благоприятные условия для его перехода в наречие (см.: ).В большинстве грамматических описаний русского языка признается, что творительный сравнения подвергается неполному переходу в наречия. Причину этого усматривают в том, что в гибридах этого типа еще сохраняется субстанциальная семантика, мешающая полной утрате признаков существительного. Именно отсылка к некоему объекту (предмету), лежащая в основе сравнения (ср.: мчаться пулей ≈ как пуля, подобно пуле, наподобие пули), сдерживает окончательную адвербиализацию словоформ, заставляя квалифицировать их как промежуточные, наречно-субстантивные структуры. В случае же утраты словоформой семантики сравнения она перерождается в другой разряд – образа или способа действия, реже – места, становясь наречием; ср.: смотреть волком ≈ как волк, подобно волку, т.е. угрюмо (гибрид, полусуществительное-полунаречие) и покатиться кубарем ≈ перевертываясь через себя; находиться рядом ≈ близко (отсубстантивные наречия).
С точки зрения А. М. Пешковского, при разграничении грамматических омонимов важно учитывать еще особенности индивидуального восприятия спорного фрагмента. Одно и то же явление может быть иногда осмыслено двояко – в зависимости от того, видит ли человек в словоформе сравнение предметов или нет. Если, например, в выражении летит стрелой кто-то представляет себе стрелу, с которой сравнивается предмет, то для него словоформа стрелой – это существительное. Для того же, кто, встретившись с таким выражением, не чувствует никакого сравнения, а связывает его лишь с очень быстрым движением предмета, «стрелой» будет наречием со значением ʻочень быстро’. То же самое можно сказать, по А. М. Пешковскому, и о других формах с семантикой уподобления вроде ворваться вихрем, смотреть волком, стоять столбом (см.
). Схожие мысли высказывает в кандидатской диссертации О. С. Орлова, по мнению которой многие не помнят, что слово гоголь – это название птицы из породы уток-нырков, поэтому не чувствуют никакого сравнения в выражении ходить гоголем, воспринимая гоголем просто как наречие образа или способа действия в значении ʻважно, величаво, горделиво’ (см., напр.: ).А. А. Шахматов не включал, как известно, словоформы со значением сравнения типа (мчаться) стрелой в список адвербиальных лексем, возникших на базе творительного падежа без предлога; ср. некоторые из выделенных им наречий: верхом, даром, дуром, силком
. В то же время при характеристике типов обстоятельств он упоминает ряд гибридных форм. Они, с его точки зрения, являются наречиями, но представляют творительный падеж существительных и имеют другие падежные формы. Среди них выделяется удвоенная форма петушком, петушком; см. пример автора: Ничего-ничего, я так: петушком, петушком побегу за дрожками. Ревизор, I, 4. Таким формам противостоят, по мнению А. А. Шахматова, существительные, всегда выступающие в качестве наречий – опрометью, украдкой и нек. др. Сюда отнесено им и бесспорное наречие дыбом, возникшее в результате адвербиализации существительного в творительном падеже со значением сравнения дубом, подвергшееся в результате перехода в наречие фонетической трансформации (у --> ы) и изменившее при этом значение сравнения на значение образа действия. Напр.: И волоса становились дыбом. Кап. д. XI. (см.: ).В академической «Грамматике русского языка»
формы со значением сравнения на -ом трактуются дифференцированно. Те отсубстантивные образования, которые употребляются в составе устойчивых оборотов типа грудь колесом, губки бантиком, даются как качественно-обстоятельственные наречия; они относятся к существительным с конкретно-вещественным значением. Как примыкающие к наречиям сравнения и уподобления рассмотрены в указанной грамматике и образования вихрем, столбом, дугой, трактуемые как наречия . Другие формы со значением сравнения (уподобления) типа смотреть волком, сыпаться градом, лететь стрелой даются авторами указанной грамматики как переходные, промежуточные: они балансируют между творительным падежом существительного и наречием. В качестве реализующих тенденцию к переходу в наречия приводятся и такие образования, как стеной, градом, камнем, пчелой, столбом. Например: Уж мы пойдем ломить стеною, Уж постоим мы головою За родину свою! Лерм., Бородино; Из перерубленной старой березы Градом лилися прощальные слезы. Некр., Саша, 2; Бросив машину в пике, он камнем ринулся на только что оторвавшийся от земли тяжелый и медлительны «ломовик». Б. Полев., Пов. о наст.чел., ч. 1, 2; Веретено пчелой жужжало в ее проворной руке, куделя как бы сама тянулась длинной и ровной ниткой. Смирн., Сыновья, ч. 1, XVII; Снежная пыль столбом стоит в воздухе. Горбат. Большая вода .В академической «Русской грамматике»
приводятся единичные отсубстантивные образования со значением сравнения (калачиком, бобриком), которые трактуются здесь как наречия. Напр.: Он свернулся калачиком, т.е. наподобие калачика, подобрав к согнутому телу руки и ноги; Ему нравилась стрижка бобриком, т.е. наподобие бобрика, со стоящими сверху волосами. Словоформы, которые имели бы, по мнению авторов данной грамматики, статус переходных образований в значении сравнения (уподобления), не упоминаются.По мнению М. В. Панова, одиночные формы беспредложного творительного падежа с семантикой сравнения являются существительными, употребляющимися при именах (грудь колесом, голова котлом) и – особенно часто – при глаголах (рычит рысью, надулся индюком, вцепился коршуном, крадется лисой, кричит петухом, падает камнем, носится курицей, отвис мешком, впитывает губкой) (см.:
).Приведенный обзор некоторых работ свидетельствует о том, что мнения лингвистов о степени адвербиализации одиночно употребляемых форм творительного падежа со значением сравнения (уподобления) типа стрелой, градом расходятся: одни исследователи считают их гибридами (В. В. Виноградов), другие – существительными (М. В. Панов), третьи – наречиями (Русская грамматика 1980), четвертые – промежуточными формами или наречиями (Грамматика русского языка 1960). Сказанным определяется актуальность предпринятого нами исследования.
Новизна нашего подхода к спорным фактам состоит в признании того, что процесс транспозиции субстантивных словоформ в наречия имеет ступенчатый характер: в разных типах контекстах одна и та же лексическая единица способна эксплицировать неодинаковые стадии и предел адвербиализации. Методологической базой исследования послужили работы отечественных и западных ученых по проблеме транспозиции (в иной терминологии – трансляции, конверсии, деривации, трансформации, переходности) и синкретизма (см., например, работы:
, , , ), а также наблюдения авторов данной статьи в области транспозиционных процессов на уровне частей речи и межчастеречных разрядов предикативов и вводно-модальных единиц (см., напр.: , , . Из последних работ в данной области отметим также исследование А. А. Зализняк, в которой содержатся глубокие и интересные наблюдения о трехступенчатой семантической эволюции языковых единиц (типа РАЗВЕ), подвергающихся транспозиции из предлогов со значением исключения в вопросительные частицы (см.: , а также работу И. Мельчука, в которой говорится о разной степени ослабления и утраты исходных частеречных (глагольных) признаков языковых единиц при транспозиционных преобразованиях в императивные междометия, аспектуальные частицы в значении неожиданного действия, что сопряжено как c сохранением, так и с утратой лексемного тождества (см.: ). Заслуживают внимания и выводы исследователей, фиксирующих функциональный синкретизм языковых единиц, подверженных разным типам транспозиционных преобразований в речи. Так, по наблюдениям ученых, исследовавших в сравнительном плане полисемичные пространственные наречия в русском и английском языках, многие из них совмещают в смысловой структуре на уровне разных семем значения места с качественными и количественными значениями (см., напр.: ). Субстантивные словоформы способны по мере приближения к наречиям сближаться с разными семантическими разрядами адвербиальной лексики. Сказанное справедливо, например, по отношению к существительному в творительном падеже кругом, подвергающемуся ступенчатой транспозиции в наречия образа действия (вертеться кругом), степени (кругом виноват), места (кругом ни души). Синкретичные структуры, как известно, позволяют лаконично, но емко передавать сложную информацию (см., напр.: , ).В решении научных задач в работе применялся структурно-семантический метод, оппозиционный анализ (со шкалой переходности), элементы компонентного и дистрибутивного анализа.
2. Основные результаты и обсуждение
Целью настоящего исследования является комплексное системное описание причины, семантических предпосылок, признаков, ступеней (стадий) и предела транспозиции языковых единиц из класса существительных в адвербиальные разряды со значениями сравнения, образа и способа действия. В качестве материала исследования использовались собственные примеры авторов статьи, а также типовые контексты с разной степенью адвербиализованными формами творительного падежа существительных, извлеченные из Национального корпуса русского языка
; они отмечены аббревиатурой [НКРЯ]. Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/. Объект исследования – предложения с субстантивными словоформами на -ом и возникшие на их базе гибриды и наречия, предмет рассмотрения – ступени и предел функциональной и функционально-семантической адвербиализации творительного падежа в разных условиях речи.В результате исследования установлено, что в разных условиях речи степень продвижения словоформ типа пулей, волком к наречиям неодинакова, что дает основание выделять несколько стадий (этапов) адвербиализации. Причиной транспозиции является необходимость в качественной (образной) характеризации ситуаций сквозь призму сравнения В отличие от наречных слов со значением образа или способа действия, адвербиализованные в той или иной степени формы творительного падежа допускают постановку не только вопросов, «высвечивающих» в форме значение образа или способа действия (как?, каким образом? каким способом?), но и таких вопросов, которые позволяют диагностировать семантику сравнения / уподобления (подобно чему? наподобие чего?). Напр.: Пронестись пулей ≈ ʻкак пуля, подобно пуле, наподобие пули’. Скрытый, метафорический способ экспликации идеи сравнения в гибриде схож с выражением открытого сравнения в сравнительном обороте: (нестись) пулей ≈ ʻкак пуля’.
Необходимо подчеркнуть, что все этапы (стадии) транспозиции творительного падежа в класс наречий сравнения имеют сугубо функциональный (грамматический) характер и включают зоны ядерного существительного [А / С(ущ)], периферийного существительного [Аб / С(ущ) н(ареч)] и гибридности [аб / с(ущ) н(ареч)]. Зона гибридности манифестирует предел собственно грамматического преобразования существительного в наречия. Только на стадиях периферии существительных и гибридных, субстантивно-адвербиальных образований словоформы пулей, стрелой, вихрем, градом и т.п. выражают значение сравнения. При утрате семантики сравнения в результате их дальнейшей адвербиализации происходит нарушение тождества исходных лексем и образование лексических и грамматических омонимов. Однако лексико-грамматические омонимы этого типа эксплицируют уже иные адвербиальные значения – образа или способа действия, а также иногда места. Данное положение вещей характерно для зоны ядерных отсубстантивных наречий, соотносительной со звеном Б [н(ареч)] на шкале адвербиализации.
Постепенное продвижение форм творительного падежа со значением сравнения (уподобления) по направлению к наречиям возможно лишь при наличии соответствующих синтаксических условий (наличие / отсутствие распространителей; синтаксические функции, способ присловной связи и проч.), которые изменяются по мере продвижения в речи языковых единиц к зонам периферии существительных и гибридности, а также – при нарушении тождества слова – к зоне ядерных (типичных) наречий.
Покажем три звена на шкале собственно грамматической (функциональной) транспозиции творительного падежа в наречия сравнения (уподобления):
Звено ядерных существительных [А / С(ущ)] представлено контекстами употребления форм творительного падежа существительных с яркими дифференциальными признаками исходной части речи. Они употребляются в синтаксической позиции дополнения или именной части предиката со словами разных частей речи, требующими творительного падежа без предлога. К таким сильно управляющим знаменательным словам относятся, как известно, прежде всего глаголы и прилагательные; ср.: владеть, воспользоваться, восторгаться, гордиться, дорожить, заниматься, интересоваться, любоваться, махать, обладать, пользоваться, распоряжаться, увлекаться, управлять, хвалиться, оказаться, называться, именоваться, доволен и т.п. (см., напр.:
). Присловная связь управления блокирует действие механизма адвербиализации творительного падежа, обусловливая сохранение субстанциальной семантики и средств ее выражения – категорий рода, числа и падежа. Сдерживающим фактором для продвижения к наречиям служит и синтагматика существительного в виде адъективных и присубстантивных распространителей, оттеняющих признаки существительного. Ядерные существительные имеют словоизменительные парадигмы в рамках категорий падежа и числа и набор флексий в морфемной структуре слова. Они относятся к трем лексико-грамматическим разрядам субстанциальной лексики (собственные / нарицательные и т.п.). Приведем типовые контексты употребления словоформ, представляющих исходный пункт их «движения» по шкале переходности (адвербиализации):(1) Восемь вагонов с тепловозом, направленные вглубь, в сторону «разъезда» – оказались пулей в стволе (А. Лазарчук. Там вдали, за рекой… (1986)) [НКРЯ]; Я говорил, что если я даже кажусь тебе волком, то все равно я люблю щипать травку! (С. Козлов. Правда, мы будем всегда? (1969-1981)) [НКРЯ]; На полпути псы узнали его запах и, очень смутившись, разыграли целое представление, притворяясь, будто на самом деле не нападали, а спешили приветствовать и скорее узнать, откуда это так разит волком (М. Семенова. Волкодав: Знамение пути (2003)) [НКРЯ]; Но их благородие к этой вот приклеивается, барином интересуется господин Константинов (Ю. Давыдов. Синие тюльпаны (1988-1989)) [НКРЯ]; Отец был бедняком, земля не кормила его, и он выучился ремеслу каменщика (Ю. Трифонов. Испанская Одиссея (1960-1965)) [НКРЯ]; Но этаж уже не гудел, так как не стало ветра, а бренчала под ударами ливня крыша; ливень оказался крупным градом… (А. Битов. Жизнь в ветреную погоду (1963-1964)) [НКРЯ]; …Она суетливо дергала нитку и так проворно управляла веретеном, что гуденье его, благодаря окрестной тишине, делалось слышным даже на улице (Д. Григорович. Переселенцы (1855-1856)) [НКРЯ]; Он сейчас же отошел в сторону и занялся волчком, старательно пуская его крутиться по столу (Ю. Слёзкин. Бабье лето (1911)) [НКРЯ].
В ряде случаев функция дополнения совмещается у формы творительного падежа с функцией обстоятельства образа или способа действия. Речь идет при этом об обозначении чаще всего какого-либо орудия (инструмента) действия. Способ связи с главным компонентом словосочетания – слабое управление; реализуемые отношения – объектно-обстоятельственные. Например:
(2) «Кузьма купил козла!..» – почесывая за ухом веретеном, говорит в раздумье (И. Вольнов. Повесть о днях моей жизни (1912)) [НКРЯ].
Звено периферийных существительных [Аб / С(ущ) н(ареч)] соотносится с такими контекстами, в которых данные словоформы приобретают значение сравнения. На этой стадии адвербиализации формы творительного падежа делают, условно говоря, первый шаг по направлению к наречиям сравнения, употребляясь в функции обстоятельства сравнения. Синтаксическое окружение существительных (зависимые адъективные слова и / или формы косвенных падежей) препятствует их перерождению в гибриды, сдерживая дальнейшую адвербиализацию. Мешает превращению в наречия и наличие в смысловой структуре слова семы сравнения с неким предметом. Способ присловной подчинительной связи с главным компонентом словосочетания у периферийного существительного – падежное примыкание. Дифференциальные признаки существительного во вторичной, адвербиальной функции сравнения выступают в несколько ослабленном виде, но отрицать их наличия нельзя. Для периферийных существительных характерны такие свойства, как семантика предмета, категории рода числа и падежа, фиксированные типы употребления форм творительного падежа и единственного числа, наличие флексии, принадлежность к разрядам собственных / нарицательных, одушевленных / неодушевленных, конкретных / абстрактных слов и др. Например:
(3) Это ещё как-то действовало, и Чика весёлой пулей, как Колобок, вылетал из своего укрытия, добегал до зоны своего легального существования и снова нагло растягивался на паласе, вытянув задние лапы и подняв хвост (М. Валеева. Кусаки, рыжий бес // «Наука и жизнь», 2008) [НКРЯ]; Наш автомобиль, рассекая струящийся от раскаленного асфальта воздух, черной пулей стремительно мчится к Югу (О. Гладов. Любовь стратегического назначения (2000-2003)) [НКРЯ]; Вася вернулся с войны, да таким барином!.. (В. Астафьев. Веселый солдат (1987-1997) // «Новый Мир», 1998) [НКРЯ]; Под конец игры из глаз скрипача вышли слезы, – он истомился жить, и, главное, он прожил себя не по музыке, он не нашел своей ранней гибели под стеной несокрушимого врага, а стоит теперь живым и старым бедняком на безлюдном дворе жакта, с изможденным умом… (А. Платонов. Счастливая Москва (1936)) [НКРЯ]; Из глаз снова вдруг покатились слезы – быстрым градом (М. Кучерская. Тетя Мотя // «Знамя», 2012) [НКРЯ]; Перед ней на пластиковом стуле нежно розовел паштет, лоснилась жирным бисером баночка икры, а рядом, на диване, белела файл-папка с какими-то бумагами (О. А. Славникова, 2017) [НКРЯ]; Стой здесь и никуда не сваливай, строго напутствовал его Цунь и шустрым вьюном ввинтился в толпу (Н. Рубан. Тельняшка для киборга (2003) // «Боевое искусство планеты», 18.10.2003) [НКРЯ]; Луна закатилась, костер погас, и вокруг нас черной плотной стеной стоял мрак (В. Губарев. Трое на острове (1950-1960)) [НКРЯ].
Звено гибридных, субстантивно-адвербиальных образований [аб / с(ущ) н(ареч)] занимает промежуточное положение между исходным и конечным пунктами адвербиализации на шкале переходности. Оно характеризуется примерным равновесием признаков взаимодействующих в структуре гибрида существительных и наречий. Это самая спорная группа образований, вызывающая весьма разноречивые, подчас прямо противоположные грамматические оценки среди исследователей (существительные или наречия). Речь идет об одиночно употребляемых гибридах в значении сравнения. Сущность сравнения, как уже сказано, состоит в указании на некий предмет, с которым что-то сравнивают. Это представление о каком-то, чаще всего конкретном предмете, субстанции, возникающее при метафорическом использовании словоформы, и мешает ее собственно адвербиальному осмыслению, заставляя воспринимать словоформу как гибридное образование, балансирующее между существительным и наречием. Такие гибриды, как и периферийные существительные, характеризуются неизменяемостью: они обладают фиксированным типом употребления форм творительного падежа и единственного числа. Их конечная морфема имеет гибридный, промежуточный характер: флексия-суффикс. Функция дополнения и зависимые слова, способные оттенять субстантивные свойства, при гибридах исключены. Искусственная же подстановка адъективных и субстантивных распространителей неизбежно приведет к подмене гибрида периферийным существительным: ср.: слезы покатились градом и быстрым градом.
К семантическим предпосылкам адвербиализации существительных относятся обозначения разных объектов, с которыми сравниваются предметы в гибридах при их метафорическом употреблении. Сюда входит:
А. Сравнение с человеком как носителем типичных свойств – бедняком, барином, Адамом и нек. др.:
(4) Я сам живу бедняком и питаюсь пригоршней пшена, если его подаст щедрая рука (В. Ян. Чингиз-хан (1939)) [НКРЯ]; …Вот барином проплыл тонкогубый судак, вот блеснул латунным боком полосатый окунь (В. Бочков. Монтекристо // «Волга», 2012) [НКРЯ]; Мылся тщательно – и вышел из ванной Адамом, даже полотенца вместо фигового листка не использовал (А. Слаповский. Висельник (1994)) [НКРЯ].
Б. Сравнение с животным – волком, собакой, псом, медведицей, зверем, барашком, ежиком и нек. др.:
(5) Никита сидел красный и волком глядел вокруг (В. Вересаев. В степи (1901)) [НКРЯ]; Подоспевший Титка псом бросился на обидчика, пустившегося к лесу по снежной целине (Л. Леонов. Русский лес (1950-1953)) [НКРЯ]; «Доставай лопаты!» – рыкнул Погосян, и Зубов собакой бросился к газику, из которого выудил две лопаты и кирку (Д. Липскеров. Последний сон разума (1999)) [НКРЯ]; Жил собакой, околел псом (В. Даль. Пословицы и поговорки русского народа) [НКРЯ]; Жизнь тяжелая, малой пищит, мать зверем смотрит: ушел от нее любимый человек, видно, не вынес детского крика (И. Грекова. Перелом (1987)) [НКРЯ]; «С праздничком, ваше благородие!» – с подлой ужимкой, потирая руки и кланяясь, барашком проблеял в лицо Шванвичу «чиновная ярыжка» (В. Шишков. Емельян Пугачев. Книга третья. Ч. 1 (1934-1945)) [НКРЯ]; Сам-то он сверху донизу холоп был (даже подержанным белым галстуком где-то раздобылся и головушку барашком завил), да «искусство» в холопских рамках усидеть не могло, беспрестанно на волю выпирало (М. Салтыков-Щедрин. Сказки / Орел-меценат (1869-1886)) [НКРЯ]; Каля встала и пошла на него медведицей на задних лапах, защищая собой Кешу, словно медвежонка (Е. Евтушенко. Ягодные места (1982)) [НКРЯ]; Седые волосы были подстрижены ежиком, лицо, несколько оплывшее, но с довольно правильными чертами, из-за брыльев казалось почти квадратным, и с ним хорошо сочетались очки в тяжелой темной прямоугольной оправе (А. Кабаков. Последний герой (1994-1995)) [НКРЯ].
В. Сравнение с птицей – гоголем, гуськом, петушком и нек. др.:
(6) Конечно, в прошлогоднем феврале в еще новеньком обмундировании и в сияющих хромовых сапогах он гоголем ходил между молоденьких вузовок… (В. Корнилов. Демобилизация (1969-1971)); Гуськом, в зеленых халатах, мимо разбитых снарядами деревьев, мимо позиций артиллерии, разведчики подходили все ближе и ближе к войне (Э. Казакевич. Звезда (1946)); Паренек сначала смутился, на щеках его разлились два пунцовых озерца, но потом он нахохлился петушком, расправил спину и попытался объяснить (У. Нова. Инка (2004)).
В. Сравнение с рыбой, млекопитающим – вьюном, змеей, гадюкой, ужом, ящерицей, черепахой и нек. др.:
(7) Вьюном я на постели вертелся, крахмальные простыни в хрустящий ком сбивая (Б. Васильев. Картежник и бретер, игрок и дуэлянт (1998)) [НКРЯ]; Завязался бой – небо чернеет, зато солдаты могут подняться над облаками, посмотреть, как там у врагов что устроено, пробежать зверем, проползти ужом, ящерицей… (М. Ботева. Огонь и огонь, и нельзя остыть // «Волга», 2011) [НКРЯ]; Как-то долго, словно бы нехотя, змеей тянулись кубанцы в черных бурках, в папахах, закутанных башлыками (А. Уткин. Крепость сомнения (2010)) [НКРЯ]; За плечом висела никелевая с пробковыми стенками фляга; свисая с руки, гадюкой волочился позади витой арапник (М. Шолохов. Тихий Дон. Книга первая (1928-1940)); [НКРЯ] Когда торговля замирает, Инка беспокоится, слоняется по лавке, взъерошенная как сова, поправляет бусы и амулеты, перевешивает браслеты и ожерелья, словно от того, на какой стене они пылятся, зависит, оживет ли торговля или будет дремать черепахой в летаргическом сне (У. Нова. Инка (2004)). [НКРЯ]
Г. Сравнение с неодушевленным предметом – пулей, стрелой, коромыслом, веретеном, волчком, граблями, бантом, кольцом, столбом, горошком, бисером, калачиком, горой, стеной, комком и т.п.:
(8) В ту же секунду Бьярни вскочил с места и, опрокинув кресло, пулей вылетел из комнаты… (Ю. Андреева. Многоточие сборки (2009)) [НКРЯ]; Один за другим лыжники стрелой неслись к реке… (Ю. Нагибин. В те юные годы (1983)) [НКРЯ]; …Солдаты присели, защищаясь щитами от стрел и ядер, что градом сыпались с мощной угловой башни (В. Быков. Главный кригсман (2002)) [НКРЯ]; Небольшая рыбка, юрко махнув хвостом, сиганула мимо его лица; от нее бисером бежали вверх блестящие пузырьки (И. Грекова. На испытаниях (1967)) [НКРЯ]; Но снег повалится, повалится, закружит все веретеном, и моя молодость появится опять цыганкой под окном (В. Аксенов. Таинственная страсть (2007)) [НКРЯ]; Зачастую они заранее знают, в каком месте номера танцовщица прыгнет, когда закрутится волчком или полезет на шест (Ю. Андреева. Многоточие сборки (2009)) [НКРЯ]; Братья всегда были очень дружны и друг за друга стояли горой (А. Маринина. Ангелы на льду не выживают. Т. 1 (2014)) [НКРЯ]; Тяжело хлопнул парус, рухнули тучи, море встало стеной (Ю. Давыдов. Синие тюльпаны (1988-1989)) [НКРЯ]; Сигаретный дым стоял там коромыслом… (Б. Клетинич. Моё частное бессмертие (2015) // «Волга», 2016) [НКРЯ]; …Пальцы стоят граблями, их трудно сгибать и разгибать (Н. Дубов. Огни на реке (1966)) [НКРЯ]; Мы вышли через двор, и, идя рядом с бабушкой, я поправляла и поправляла шелковый шарфик, который она, собирая меня в дорогу, повязала бантом – вокруг шеи (Е. Чижова. Лавра // «Звезда», 2002) [НКРЯ]; А Филос свернулся кольцом под мачтой и всякий раз подымал голову, как стукнет хозяин каблуком в звонкую палубу (Б. Житков. Элчан-Кайя (1926)) [НКРЯ]; Там, за дверью, свет стоял столбом, сильный и плотный, почти как вода (Л. Улицкая. Казус Кукоцкого [Путешествие в седьмую сторону света] // «Новый Мир», 2000) [НКРЯ]; …Один из приезжих рыбаков потрошил стерлядь, другой навешивал круглый, наподобие военной каски, котел на таганок, в котором белела картошка и луковки да сиротливо плавал лавровый лист и черный перец горошком, непременно горошком… (В. Астафьев. Царь-рыба (1974)) [НКРЯ]; Рита, внезапно утомившись, калачиком легла на ноги Кеши и задремала (Н. Черных. Слабые, сильные. Часть вторая // «Волга», 2015) [НКРЯ]; Воздух был неподвижный и такой насыщенно густой, что слепил глаза и комком вставал в трахее (А. Русских. Направо пойдешь… налево пойдешь // «Ковчег», 2015) [НКРЯ].
Д. Сравнение с природным явлением – градом, вихрем, вьюгой, дождем и т.п.
(9) Они изнывали от жары, пот лил, особенно со старика, градом (А. Рыбаков. Тяжелый песок (1975-1977)) [НКРЯ]; Потом какие-то огни – красные, желтые, синие, зеленые – вихрем закружились вокруг нас (В. Губарев. Трое на острове (1950-1960)) [НКРЯ]; Вьюгой понеслась по странѣ все сметающая революція (И. Астрау. Баллада о денщикѣ // «Златоцвѣт», 1963) [НКРЯ]; От рощиц за нами подолгу гнались березовые листочки, дождем сыпавшиеся откуда-то сверху, а поля встречали желтой жухлой травой, на которую не хотелось наступать (Д. Лагутин. Спица // «Дальний Восток», 2019) [НКРЯ].
От творительного падежа со значением сравнения следует отличать так называемый творительный превращения
. ср.:(10) Ночь серым волком перекинулась через голову и стала добрым утром (О. Сульчинская. Я умру с телефонной трубкой в руке // «Октябрь», 2003) [НКРЯ]; На затылок нежным жестом Он кудрей закинул шелк, Стал барашком златошерстным И заблеял, и пошел, Что луну, мол, над долиной... (С. Ваксман. Я стол накрыл на шестерых (главы из романа) // «Уральская новь», 2002) [НКРЯ].
Гибриды со значением сравнения имеют разную степень употребительности. Одни из них чаще используются в качестве метафоры (стрелой, пулей, градом и т.п.), другие – реже (ласточкой, псом, собакой и т.п.). Однако сам по себе факт большей или меньшей употребительности гибрида не может считаться критерием определенной степени его адвербиализованности.
Конечный этап в движении форм творительного падежа из пункта А (ядро существительных) в пункт Б представлен контекстами употребления ядерных отсубстантивных наречий. Они соотносятся со звеном Б [н(ареч)] на шкале переходности, демонстрируя функционально-семантический характер адвербиализации существительных.
Следует иметь в виду здесь несколько способов (путей) и результатов адвербиализации форм творительного падежа.
Во-первых, это функционально-семантическая адвербиализация творительного падежа типа торчком, сопровождающаяся утратой исходной субстантивной словоформы:
(11) Волосы, довольно густые, мать стригла коротко, и они стояли торчком, словно щетина аккуратной металлической щетки (М. Палей. Хор. Роман-притча // «Волга», 2010) [НКРЯ] (≈ наречие в знач. ʻв вертикальном положении; стоймя, дыбом’).
Во-вторых, это функционально-семантическая адвербиализация, связанная со смысловой изоляцией формы творительного падежа и превращением ее значения сравнения в значение образа или способа действия. При этом наблюдается обособление формы творительного падежа от общей парадигмы исходного существительного. Примечательны в этом плане единичные наречия типа порожняком, особняком (см., напр.:
).В-третьих, это адвербиализация творительного падежа, сопряженная с его фразеологизацией в составе устойчивых оборотов; например: вопрос ребром, дым коромыслом.
В-четвертых, это адвербиализация творительного падежа, обусловленная фонетической трасформацией субстантивной словоформы: замена У на Ы: дубом --> дыбом:
(12) Шерсть на черном коте встала дыбом, и он раздирающе мяукнул (М. Булгаков. Мастер и Маргарита, часть 1 (1929-1940)) [НКРЯ] (≈ наречие в знач. ʻв вертикальном положении; стоймя, дыбом’).
В-пятых, это адвербиализация существительного, связанная с изменением места ударения в слове: кубаре́м (≈ существительное кубарь в твор. пад. со значением ʻдеревянный шар’) -- > ку́барем (≈ отсубстантивное наречие в знач. ʻперевёртываясь, кувыркаясь при движении, падении’):
(13) «Едут!» – заорал сорвавшимся от счастья голосом Артем, кубарем скатился с крыши и понесся к калитке (Л. Улицкая. Медея и ее дети (1996)) [НКРЯ].
Особенность последнего этапа транспозиции субстантивных словоформ со значением сравнения в наречия состоит в том, что, превращаясь в наречия, они полностью утрачивают дифференциальные признаки исходной части речи, а именно семантику предмета; категории рода, числа и падежа; падежно-числовые парадигмы; функцию дополнения; сочетаемость с адъективными и субстантивными распространителями; отнесенность к подклассам существительных (собственные / нарицательные и т.п.). Субстантивная флексия –ом (кубарем) переродилась у них в суффикс наречия, в связи с чем произошло расширение состава основы слова. Ядерные отсубстантивные наречия выражают категориальное значение признака признака, употребляясь в функции обстоятельства образа или способа действия, а не сравнения, что характерно для периферийных существительных и гибридов (см. примеры выше). Ядерные отсубстантивные наречия типа кубарем, торчком характеризуются признаком неизменяемости. Способ их связи с главными словами в предложении – примыкание. Они входят в семантический разряд определительных наречий образа и способа действия.Данная стадия адвербиальной транспозиции сопряжена с образованием новых лексем-наречий; некоторые из которых могут функционировать лишь в составе фразеологических оборотов; ср.: жить особняком и быть довольным построенным особняком. Вместе с тем говорить о появлении лексических и грамматических омонимов при адвербиализации торчком, дыбом и кубарем в силу указанных выше обстоятельств не представляется возможным.
3. Заключение
Проведенное исследование позволяет утверждать, что адвербиализация форм творительного падежа без предлогов в разряд наречий сравнения имеет сугубо функциональный характер. Она представлена двумя типа образований – периферийными существительными и гибридами, употребляющимися в функции метафоры. Дальнейшее продвижение субстантивных словоформ в рамках адвербиализации связано со стадией ядерных отсубстантивных наречий, выступающих в качестве грамматических и лексических омонимов по отношению к исходным существительным.