ПЕРЕЖИВАНИЯ ЧУВСТВА ОДИНОЧЕСТВА В СТРУКТУРЕ АДАПТАЦИОННОГО ПОТЕНЦИАЛА ЛИЧНОСТИ

ПЕРЕЖИВАНИЯ ЧУВСТВА ОДИНОЧЕСТВА В СТРУКТУРЕ АДАПТАЦИОННОГО ПОТЕНЦИАЛА ЛИЧНОСТИ

Научная статья

Либертас Р.Н.^1, *, Смирнова С.В.²

¹ «Клиническая психология», Благовещенск, Россия;

² Севастопольский государственный  университет, Севастопль, Россия

* Корреспондирующий автор (libertas438[at]yandex.ru)

Аннотация

Статья посвящена проблеме адаптационных возможностей человека, которая является системообразующей для предмета «Клиническая психология». Рассматривается юношеский возраст, в котором из основных задач развития  является нахождение идентичности, которая в современном мире усложняется из – за темпа и масштаба перемен, хаоса возможностей и многовариативности путей самоопределения. Исследуется характер взаимосвязи уровня психического здоровья человека, личностного адаптационного потенциала и субъективного переживания одиночества. Полученные результаты корреляционного анализа демонстрируют актуальную ситуацию развития нашего общества и дуализм имеющихся в настоящее время эталонов здоровья – адаптационного и антропоцентрического, а также указывают на проблему разграничения аллопластической и аутопластической адаптации.

Ключевые слова: одиночество, юношеский возраст, личностный адаптационный потенциал, аллопластическая адаптация, аутопластическая адаптация, здоровье, адаптационный эталон здоровья, антропоцентрический эталон здоровья.

EXPERIENCING THE SENSE OF LONELINESS IN THE STRUCTURE OF PERSON ADAPTATION POTENTIAL

Research article

Libertas R.N.^1, *, Smirnova S.V.²

¹"Clinical Psychologist" company, Blagoveshchensk, Russia;

² Department of Psychology, Sevastopol State University, Sevastopol, Russia

* Corresponding author (libertas438[at]yandex.ru)

Abstract

The paper is devoted to the problem of human adaptive capabilities, which is the backbone for the "Clinical Psychology" subject. The authors consider a juvenile age during which the main task of development is to find an identity that is very complicated in the modern world due to the pace and scale of change, the chaos of opportunities, and the multivariance of self-determination paths. The authors investigate the nature of the relationship between the level of mental health of a person, personal adaptive potential, and subjective experience of loneliness. The results of the correlation analysis show the current situation in the development of our society and the dualism of the currently available standards of health - adaptive and anthropocentric, and also point to the problem of distinguishing alloplastic and autoplastic adaptation.

Keywords: loneliness, adolescence, personal adaptive potential, alloplastic adaptation, autoplastic adaptation, health, the adaptive standard of health, anthropocentric standard of health.

Одиночество – это одна из наиболее серьезных социальных проблем современности, не знающая классовых, расовых или возрастных границ. Проблема одиночества возникла не сегодня, однако в условиях современного постиндустриального общества она стала одной из актуальных для человечества в глобальном масштабе.

В наиболее общем виде одиночество можно определить как осознаваемое, добровольное или вынужденное психологическое состояние переживания себя как не вовлеченного в связи с другими людьми [2, C. 108]. Для адекватного понимания феномена одиночества необходимо различать болезненное переживание одиночества как проблемы, и переживания, связанные с уединением, которые могут быть позитивными [6, C. 19].

В частности, способность находится наедине с собой – то есть способность к уединение – в юношеском возрасте позволяет решить основные задачи развития данного периода. От того как пройдет решение этих задач зависит степень адаптации юношей в обществе. Следует отметить, что адаптация является одним из критериев психического здоровья, которые были выделены Всемирной организацией здравоохранения, а, следовательно, проблема адаптации является и системообразующей для предмета «Клиническая психология» [1].

Сегодня взросление происходит в существенно изменившихся условиях. С  одной  стороны,  общество  предъявляет  высокие требования  к  взрослеющему  поколению, с  другой  стороны,  происходит удлинение  периода  юности, которое связано с  поиском  своей  идентичности. Социальная ситуация развития заметно усложняется – условия неопределенности, размытости и неустойчивости ценностных ориентиров общества, хаос возможностей и как следствие многовариативность путей самоопределения [8, C. 130].

Адаптация к новым условиям, переживание периода неопределенности неизбежно влечет за собой психологический стресс у индивида, так называемый стресс адаптации.  Если одиночество переживается как проблема, то это еще больше усугубляет адаптацию, так как человек избегая переживания одиночества, убегает и сам от себя [3, с. 202]. В этом бегстве заключается невозможность осознать и понять себя, а, следовательно, определить в каком направлении и как необходимо действовать именно ему [5, C. 38].  Здесь вспомним, что К. Роджерс определял одиночество  как проявление слабой приспособляемости личности, а причиной его называл феноменологическое несоответствие представлений индивида о собственном «Я» [7].

Исследование особенностей переживания одиночества учащимися юношеского возраста с разным уровнем личностного адаптационного потенциала проходило в 2017 году среди студентов Амурского колледжа строительства и жилищно-коммунального хозяйства, а также среди студентов Амурского государственного университета.  В исследовании приняли участие 68 человек – это студенты технической и гуманитарной направленности очной формы обучения в возрасте от 17 до 20 лет.

Для определения уровня позитивного и проблемного переживания чувства одиночества был использован «Дифференциальный опросник переживания одиночества». Для определения личностного адаптационного потенциала (ЛАП) и дезадаптационных нарушений  – многоуровневый личностный опросник (МЛО) «Адаптивность», который был разработан А.Г. Маклаковым и С.В. Чермяниным. Теоретической основой теста является представление об адаптации, как о постоянном процессе активного приспособления индивида к условиям социальной среды, затрагивающего все уровни функционирования человека. Для изучения уровня психического здоровья использовался тест нервно – психической адаптации И.Н. Гурвич. По своему содержанию категории шкалы психической адаптации в данном тесте соответствуют группировке состояний психического здоровья С.Б. Семичова, модифицированной для придания континууму «здоровье – болезнь» необходимой однонаправленности [10, C. 151].

Для оценки взаимосвязи между определенной группой здоровья и уровнем личностного адаптационного потенциала респондентов использовался коэффициент ранговой корреляции Спирмена. Корреляционный анализ показал статистически значимую связь r = -0,605 (при p = 0.05 и n = 68,  отвергается). Следует отметить, что эта связь обратно пропорциональной зависимости, то есть чем выше показатель личностного адаптационного потенциала, тем ниже группа здоровья (Рисунок 1).

Рис. 1 – Личностный адаптационный потенциал в разных группах психического здоровья (по Гурвич И.Н.)

В целом, можно отметить, что респонденты с высоким уровнем личностного адаптационного потенциала (хороших адаптационных способностей) относятся к первой группе психического здоровья, то есть здесь предполагается абсолютное здоровье и эту группу составляют 20,59 %  из всех исследуемых. Респонденты с низким показателем личностного адаптационного потенциала  относятся к пятой группе психического здоровья, то есть это студенты, у которых имеются существенные признаки патологии или вероятно болезненное состояние – психическая дезадаптация – 23,53 % респондентов.

Далее, используя коэффициент ранговой корреляции Спирмена, мы получили высокий показатель достоверности взаимосвязи общего переживания чувства одиночества и группой психического здоровья у испытуемых – статистически значимая положительная связь r = 0,578 (при p = 0,01 и n = 68,  отвергается) (Рисунок 2).

Рис. 2 – Взаимосвязь общего переживания одиночества с уровнем психической дезадаптации (по Гурвич И.Н.)

 

В целом, анализируя полученный график, можно отметить, что чем выше показатели общего переживания одиночества, тем более выражены показатели психической дезадаптации. То есть чем более выражены переживания изоляции, нехватка эмоциональной близости или контактов с людьми, в целом осознание респондентом себя как одинокого, тем вероятнее возникновение предболезненых состояний и самой болезни [9, C. 9]. Всё это свидетельствует о том, что когда человек осознает себя как одинокого, это влияет в целом на его функционирование, то есть это затрагивает все сферы его жизни.

Далее, следует отметить важность дифференцированной психологической диагностики не только самого переживания одиночества, но и отношения личности к одиночеству, то есть переживание одиночества как проблемы либо позитивное переживание одиночества как радость и ресурс уединения [4, C. 43]. Поэтому следующим шагом было выявление взаимосвязи между разным отношением к одиночеству и группой психического здоровья.

Корреляционный анализ показал статистически значимую положительную связь r = 0,442 (при p = 0,01 и n = 68,  отвергается), что является высоким показателем достоверности взаимосвязи позитивного переживания одиночества и группой психического здоровья у испытуемых. Корреляция между переживанием одиночества как проблемы и группой психического здоровья не достигает уровня статистической значимости r = 0,069 (при p = 0,05 и n = 68,  принимается) (Рисунок 3).

Рис. 3 – Структура переживания одиночества и выраженность ЛАП в группах психического здоровья (по Гурвич И.Н.)

 

Анализируя рисунок, можно отметить, что чем выше уровень позитивного переживания одиночества, тем ниже показатели личностного адаптационного потенциала, а, следовательно, и группа психического здоровья выше. Полученные данные могут свидетельствовать о проявлении психологической защиты: «мне сложно адаптироваться в обществе, зато мне одному хорошо». Тем не менее, здесь важно разграничивать два эталона здоровья и соответствующие им виды адаптации.

В адаптационном эталоне здоровья нет четкого определения, что же такое «здоровье», скорее адаптационная модель больше объясняет патологические феномены, которые основаны на конфликте биологического и социального. И здоровый человек здесь – это тот, кто смог приспособиться к окружающей среде, подстроиться под нее, то есть изменить себя, в ответ на воздействия внешнего мира – аутопластическая адаптация. Часто, стремясь сохранить безопасность в социальном (внешнем) мире, человек утрачивает связь со своим внутренним миром. Когда теряется эта связь, появляется страх переживания одиночества, а, следовательно, одиночество переживается как проблема [3, C. 201].

Антропоцентрический эталон здоровья рассматривает здоровье как всестороннюю самореализацию или раскрытие творческого и духовного потенциала личности, что соответствует термину самоактуализации в гуманистической психологии. Люди с высоким уровнем самоактуализации не бояться остаться наедине с собой, так как одиночество воспринимается как позитивный аспект, возможность для уединения. И здесь проявляется другой вид адаптации – аллопластическая адаптация,  под которой подразумевается тип приспособления к окружающей среде с помощью ее изменения.

Это разграничение видов адаптации позволяет по-другому взглянуть на полученные результаты. Следует отметить, что все психологические тесты на выявление уровня адаптации и, в частности на выявление личностного адаптационного потенциала, измеряют именно первый вид адаптации, то есть аутопластическую адаптацию, то насколько человек готов подстраиваться под воздействия окружающего мира. Степень готовности и способности изменять себя показывает уровень адаптации человека в обществе, а, так как адаптационные возможности выступают в качестве меры здоровья, то показывает и уровень психического здоровья.  Следовательно, если человек вместо аутопластической адаптации выбирает аллопластическую адаптацию, то он по результатам тестов будет считаться нездоровым и имеющим проявления дезадаптации в обществе.

Согласно концепции И.Н. Гурвич здоровые люди – это люди, которые аутопластически адаптируются. В юношеском возрасте задачей данного возраста является аллопластическая творческая адаптация с поиском нового места в жизни. И это определяет слом старых адаптивных механизмов  и развитие новых, что мы и видим на рисунке 3. То есть кризис юношеского возраста кризис самоопределения сопровождается поворотом на себя что определяет увеличение выраженности позитивного переживания одиночества, однако мы видим в данном исследовании, что ЛАП при этом снижается,  что является неожиданным для нас.

Вспоминаем о том, что ЛАП это параметр аутопластической адаптации, и соответственно адаптационного эталона здоровья, а позитивное переживание одиночества – это термин который был введен гуманистическими психологами и психотерапевтами, отражает аллопластическую модель адаптации и соответственно принадлежит антропоцентрическому эталону здоровья. Таким образом, в нашей работе столкнулись два эталона, которые в принципе несовместимы, и это послужило основанием тех результатов, которые мы получили и это действительно новые результаты.

Мы сталкиваемся с актуальной ситуацией развития нашего общества и с дуализмом имеющихся в настоящее время эталонов здоровья – адаптационного и антропоцентрического, а также с проблемой разграничения аллопластической и аутопластической адаптации, которая до настоящего времени не рассматривалась, но требует решения для получения достоверных результатов исследования.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Алехин, А.Н. Актуальные проблемы клинической психологии в условиях инновационных преобразований общества и задачи профессиональной подготовки специалистов [Электронный ресурс] / А.Н. Алехин // Cyberleninka.ru: офиц. сайт. – 24.07.2014. – URL: http://cyberleninka.ru /article/n/aktualnye-problemy-klinicheskoy-psihologii-v-usloviyah-innovatsionnyh-preobrazovaniy-obschestva-i-zadachi-professionalnoy-podgotovki. – (дата обращения:24.10.2017).
2. Леонтьев, Д.А Экзистенциальный смысл одиночества / Д.А. Леонтьев // Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия. – 2011. – № 2. – С. 101-108.
3. Либертас, Р.Н. Переживание одиночества – шанс быть собой / Р.Н. Либертас, С.В. Смирнова // Психологическое здоровье и развитие личности в современном мире. – 2017. – № 21. – С. 199-204.
4. Либертас, Р.Н. Позитивное переживание чувства одиночества и возможности его развития / Р.Н. Либертас, С.В. Смирнова // Научно-практический журнал «Аспирант». – 2016. – № 7. – С. 41-44.
5. Лэнгле, А. Грандиозное одиночество. Нарциссизм как антропологическо-экзистенииальный феномен / А. Лэнгле // Московский психотерапевтический журнал. – 2002. – № 2. – С. 34-58.
6. Неумоева, Е.В. Одиночество как психический феномен и ресурс развития личности в юношеском возрасте: диссертация / Е.В. Неумоева. – Самара: Вектор-Бук, 2005. – 42 с.
7. Перлман, Д. Теоретические подходы к одиночеству [Электронный ресурс] / Д. Перлман // Lib.rin.ru: офиц. сайт. – 11.08.2016. – URL: http://lib.rin.ru/doc /i/16474p.html. – (даа обращения:10.11.2017).
8. Поливанова, К.Н. Новое детство: вызов культурно-исторической теории? / К.Н. Поливанова. – М.: ГБОУ ВПО МГППУ, 2011. – 134 с.
9. Рождественский, Д.С. Цивилизация и «болезни одиночества» / Д.С. Рождественский. – Новосибирск: НГПУ, 2006. – 304 с.
10. Смирнова, С.В. Здоровье студентов; медицинские, социальные и психологические аспекты / С.В. Смирнова // Физическая культура, спорт, здоровье: проблемы, ценности, решения: материалы международной научно-практической конференции. – 2003. – № 18. – С. 150-153.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Alekhine, A.N. Aktual'nyye problemy klinicheskoy psikhologii v usloviyakh innovatsionnykh preobrazovaniy obshchestva i zadachi professional'noy podgotovki spetsialistov [Topical problems of clinical psychology under conditions of innovative transformations of society and tasks of professional training of specialists] [Electronic resource] / А.N. Alekhine // Cyberleninka.ru: official site. – 07.24.2014. – URL: http://cyberleninka.ru/article/n/aktualnye-problemy-klinicheskoy-psihologii-v-usloviyah-innovatsionnyh-preobrazovaniy-obschestva-i-zadachi-professionalnoy-podgotovki. – (Accessed: 10.24.2017) [in Russian]
2. Leontiev, D.A. Ekzistentsial'nyy smysl odinochestva [Existential meaning of loneliness] / D.A. Leontyev // Ekzistentsial'naya traditsiya: filosofiya, psikhologiya, psikhoterapiya [Existential tradition: philosophy, psychology, psychotherapy]. – 2011. – No. 2. – P. 101-108. [in Russian]
3. Libertas, R.N. Perezhivaniye odinochestva – shans byt' soboy [Experience of loneliness – a chance to be yourself] / R.N. Libertas, S.V. Smirnova // Psikhologicheskoye zdorov'ye i razvitiye lichnosti v sovremennom mire [Psychological health and personality development in the modern world]. – 2017. – No. 21. – P. 199-204. [in Russian]
4. Libertas, R.N. Pozitivnoye perezhivaniye chuvstva odinochestva i vozmozhnosti yego razvitiya [Positive experience of loneliness and the possibility of its development] / R.N. Libertas, S.V. Smirnova // Nauchno-prakticheskiy zhurnal «Aspirant» [Scientific and practical journal "Graduate student"]. – 2016. – No. 7. – P. 41-44. [in Russian]
5. Langle, A. Grandioznoye odinochestvo. Nartsissizm kak antropologichesko-ekzisteniial'nyy fenomen [Grand Solitude. Narcissism as an anthropological-existential phenomenon] / A. Langle // Moskovskiy psikhoterapevticheskiy zhurnal [Moscow Psychotherapeutic Journal]. – 2002. – No. 2. – P. 34-58. [in Russian]
6. Neumoeva, E.V. Odinochestvo kak psikhicheskiy fenomen i resurs razvitiya lichnosti v yunosheskom vozraste: dissertatsiya [Loneliness as mental phenomenon and resource for personality development in adolescence: dissertation] / E.V. Neumoeva. – Samara: Vector-Buk, 2005. – 42 p. [In Russian]
7. Perlman, D. Teoreticheskiye podkhody k odinochestvu [Theoretical approaches to loneliness] [Electronic resource] / D. Perlman // Lib.rin.ru: off. site. – 08/11/2016. – URL: http://lib.rin.ru/doc/i/16474p.html – (Accessed: 11/10/2017) [In Russian]
8. Polivanova, K.N. Novoye detstvo: vyzov kul'turno-istoricheskoy teorii? [New childhood: challenge to cultural-historical theory?] / K.N. Polivanova. – M.: SFEI of HPE, MSUPE, 2011. – 134 p. [in Russian]
9. Rozhdestvensky, D.S. Tsivilizatsiya i «bolezni odinochestva» [Civilization and the “disease of loneliness”] / D.S. Christmas. – Novosibirsk: NSPU, 2006. – 304 p. [in Russian]
10. Smirnova, S.V. Zdorov'ye studentov; meditsinskiye, sotsial'nyye i psikhologicheskiye aspekty [Student health; medical, social and psychological aspects] / S.V. Smirnova // Fizicheskaya kul'tura, sport, zdorov'ye: problemy, tsennosti, resheniya: materialy mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii [Physical Culture, Sport, Health: Problems, Values, Solutions: Materials of an International Scientific and Practical Conference]. – 2003. – No. 18. – P. 150-153. [in Russian]