КОНВЕРСАЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИНТЕРВЬЮ: ПРОБЛЕМА ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ РЕПЛИК СОБЕСЕДНИКОВ

Борисенко В.А.

Кандидат филологических наук, Южный федеральный университет (г. Ростов-на-Дону)

КОНВЕРСАЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИНТЕРВЬЮ: ПРОБЛЕМА ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ РЕПЛИК СОБЕСЕДНИКОВ

Аннотация

Организация последовательности речевых ходов участников политического интервью предопределяется институциональным характером беседы. Роли интервьюера и респондента оказываются предварительно определенными, институционально закрепленными. Если интервьюер имеет возможность задавать только вопросы, то он не в праве – по крайней мере, эксплицитно – выражать собственные суждения, критиковать или поддерживать смысловую позицию респондента, как и противостоять этой позиции или защищать ее. Соответствующим образом, если респондент берет на себя роль адресата, отвечающего на вопросы, он не может проявлять инициативу по инициации вопросительных реплик, комментировать свои предварительно выраженные суждения, вводить изменения в обсуждаемые темы (которые задаются интервьюером), прибегать к критическим замечаниям в отношении общей идеологической позиции интервьюера и СМИ, которые данный интервьюер представляет. Вместе с тем, как показали наши наблюдения, организация последовательности речевых ходов собеседников может приобретать в политическом интервью вариативные формы.

Ключевые слова: политическое интервью, конверсационный анализ, последовательность диалогических реплик, вариативная организация речевых действий собеседников.

Borisenko V.A.

PhD in Philology, Southern Federal University (Rostov-on-Don)

POLITICAL INTERVIEW CONVERSATIONAL ANALYSIS: THE PROBLEM OF INTERLOCUTORS’ TURN-TAKING 

Abstract

The sequential organization of interlocutors’ speech actions in the political interview is predetermined by the conversation institutional character. The interviewer and the respondent’s roles turn out to be previously defined, institutionally fixed. If the interviewer is to ask questions, he has no opportunity to explicitly express his / her judgments, criticize or maintain the respondent’s position, oppose or defend it. The respondent respectively taking the role of the addressee has no opportunity to initiate the interrogative utterances, comment his / her previously expressed judgments, change the topic of the discussion, or make critical remarks on the basic ideological position of the Mass-Media the interviewer belongs to. Along with this, the sequential organization of interlocutors’ speech actions may acquire variative forms.

Keywords: political interview, conversational analysis, sequential turn-taking, variative organization of sequential turn-taking.

Конверсационный анализ фокусирует исследовательское внимание преимущественно на проблемах значения, смысла и контекста в рамках диалогического взаимодействия собеседников, однако, в отличие от других форм дискурсивного анализа,  представляет взаимосвязь семантики и контекстуального фактора с опорой на последовательность реплик участников разговора, инвариантные модели этих реплик [1, C. 141–142]. Фактически, конверсационный анализ разрабатывает теорию, в соответствии с которой последовательность речевых действий собеседников предстает основным аспектом социального контекста взаимодействия, а значения и смыслы последующих речевых действий предопределяются последовательностью предшествующих действий; социальный контекст – это динамически порождаемый феномен, получающий системное выражение в структурной организации взаимодействия индивидов.

Данная теория базируется на следующих трех взаимосвязанных постулатах, в соответствии с которыми собеседники, конструируя ход развития текущей беседы:

1) принимают во внимание предшествующий ход взаимодействия, что детерминирует зависимость общения от контекста;

2) эмпирически проектируют и нормативно учитывают тот факт, что исходная реплика является стимулом для инициации стимулирующей реплики, что порождает, поддерживает и обновляет контекст для последующих речевых ходов участников беседы;

3) манифестируют понимание структурных, коммуникативных и иллокутивных параметров предшествующего речевого действия, что создает основу для взаимопонимания участников беседы, предопределяет архитектонику интерсубъективности в рамках данного взаимодействия.

Указанные постулаты, в свою очередь, рассматриваются как:

– результат действия определенных социально структурируемых процедур, предполагают анализ таких параметров беседы, как стимулирующие и реагирующие реплики, контекст взаимодействия, интерсубъективность, поскольку эти параметры предстают объектами речевых действий собеседников;

– моральные обязательства собеседников, игнорирование которых приводит к тем или иным коммуникативным неудачам и конфликтам.

Конверсационный анализ эффективно применяется к исследованию институциональных форм беседы [2, C. 155–157]. В процессе речевого взаимодействия конструируется контекст беседы, актуализуются институциональные императивы, которые предопределяют модели последовательной реализации реплик собеседников. Если речевое взаимодействие обладает специфическим институциональным характером, последовательность реплик и текущий контекст находят соответствующее отражение в речевом поведении собеседников, которое ограничивается институциональными рамками взаимодействия. Другими словами, в условиях институционального взаимодействия деятельность собеседников организуется особым образом. В этой связи, П. Дрю и Дж. Хэритидж выявляют шесть особых доменов, в которых системно отражается специфика институционального взаимодействия:

1. организация реплик собеседников на уровне диалогического единства;
2. целостная структурная организация речевого взаимодействия;
3. организация последовательности диалогических реплик;
4. конструирование отдельно взятой диалогической реплики;
5. выбор лексических средств;
6. эпистемологическая и другие формы асимметрии между установками собеседников [3].

В рамках данной публикации сосредоточим наше внимание прежде всего на специфике первого домена в рамках политического интервью.

Общая цель интервьюера заключается в том, чтобы вовлечь интервьюируемого субъекта в разговор, который спонтанно наполняется теми или иными темами с опорой на разнообразных вклад участников взаимодействия в освещение рассматриваемой проблематики. В политическом интервью, однако, участники испытывают определенные ограничения. Так, роль интервьюера (И) ограничивается инициацией вопросов, а роль респондента (Р) – предоставлением обоснованных ответов на данные вопросы. В соответствии с данными ограничениями политическое интервью выявляет следующую модель своего разворачивания: 1. И: Вопрос → Р: Ответ; 2. И: Вопрос → Р: Ответ и т.д.

Как показывают наши наблюдения, некоторые из обозначенных выше речевых действий все же имеют место в рамках политического интервью, но, как мы увидим, исключительно в плане организации реплик собеседников в диалогическом единстве, что, в свою очередь, порождает некоторую напряженность в общении. Изменения в процессе обмена репликами может также санкционироваться одним из участников политического интервью.

Важными прагматическими следствиями действия ограничений, актуальных для политического интервью, предстает то, что:

• интервьюер осуществляет жесткий контроль над интеракциональным развитием процесса общения;
• вопросительные реплики интервьюера устанавливают, своего рода, «повестку дня» для реактивных реплик респондента, обеспечивают контекст для этих реплик и перспективу их действенной оценки со стороны третьего участника интервью – читателей или слушателей.

Если в беседе участвует два или более респондента, вопросительные реплики интервьюера предопределяют, кто из респондентов призван взять на себя роль адресата, возможна ли аналогичная роль для другого респондента при обсуждении конкретной проблематики. Интервьюер занимает доминирующую позицию в определении перспективы развития беседы при обсуждении актуальной социально-политической проблематики, тематического разнообразия данного обсуждения, как и момента окончания беседы. Указанную позицию можно рассматривать как результат того, что интервьюер придерживается правил обмена репликами, общих конвенций организации политического интервью, выявляет значительную компетенцию для реализации интеракционального потенциала беседы и одновременно осуществления контроля над этим потенциалам.

На уровне политического интервью обмен репликами между участниками исследуется нами как нормативная система, реализуемая с опорой на конвенции и правила институционального взаимодействия. Вместе с тем, эти правила не всегда последовательно соблюдаются интервьюером и респондентами, что позволяет говорить о вариативной вопросно-ответной организации взаимодействия собеседников, некоторой степени спонтанности, присущей данной разновидности институциональной беседы. В частности, после обмена репликами между интервьюером и первым респондентом второй респондент может также предпринять опережающую попытку высказываться по обсуждаемой проблеме без предварительного обращения к нему интервьюера.

В беседе, в которой обнаруживается несколько участников, второй респондент имеет потенциальную возможность дать ответ на вопрос, который был задан первому респонденту, а именно самостоятельно инициировать свой комментарий по обсуждаемой проблематике сразу же после того, как первый респондент дал ответ на поставленный интервьюером вопрос. В подобном контексте взаимодействия второй респондент, как правило, предварительно выражает речевой акт просьбы с целью заручиться возможностью высказаться, таким образом не нарушая легитимности своего речевого вклада в поступательное развитие беседы. В примере (1) второй респондент, воспользовавшись паузой между ответом первого респондента и последующим вопросом интервьюера, реализует реквестивный акт просьбы и, получив разрешение, выражает личностное суждение по обсуждаемой проблеме:

(1) “И: What is the Muslim Brotherhood trying to do and what are the drastic measures against its footing in the streets of Cairo? Р1: The Muslim Brotherhood is trying to take the country away from its basic values of hope and progress… P2: May I say something on the subject? И: Yes, sir. P2: The army have intervened, at the will of the people, so we should be supporting the new government at doing that…” [4, P. 48].

В данном случае второй респондент, осознавая ситуативную ограниченность своих коммуникативных прав вносить вклад в развитие разговора, инициирует просьбу предоставить ему такую возможность. Получив разрешение, он представляет дополнительный комментарий по обсуждаемой в интервью проблематике.

Интересно заметить, что второй респондент может реализовать свое реактивное высказывание и без предварительного получения разрешения со стороны интервьюера. Инициировав реквестивный речевой акт, данный респондент сразу же переходить к изложению своей позиции относительно исходно заданного вопроса. Ср.:

(2) “И: Will the tension extend beyond Celtic Manor’s walls into Newport and across Britain? Р1: There is no evidence whatever that the scale of operations diminish tension. P2: Can I make a point about that? Almost 10, 000 officers will be drawn from across the rest of the UK to Wales as we expect there to be protests for seven to ten days…” [5, P. 21].

Поскольку второй респондент, инициировав просьбу, сразу же переходит к освещению своей позиции в отношении заданного интервьюером вопроса, его реквестивный речевой акт приобретает формальный характер. Между двумя высказываниями в составе своей реагирующей реплики второй респондент не делает какой-либо паузы. В связи с этим сама просьба приобретает в контексте текущего общения двойную иллокутивную нагрузку, поскольку может рассматриваться не только как запрос о возможности внести речевой вклад в разворачивание интервью, но и как высказывание, непосредственно предваряющее выражение точки зрения, прагматический способ привлечения внимания интервьюера и первого респондента к этой точке зрения.

Вариативность вопросно-ответной организации политического интервью обнаруживается и в случае, когда второй респондент, после того, как первый респондент дал ответ на поставленный интервьюером вопрос, спонтанно берет на себя роль интервьюера и задает вопрос первому респонденту, возможно, в попытке опередить интервьюера. Ср. [Ким – интервьюер, мистер Салаам – первый респондент]:

(3) “И: Do the Israelis think they can work with Fatah in that area after this? Р1: Well, let me to… P2: Kim, may I ask Mr. Salaam a question? Is there anybody from Hamas there? The rockets launched by Hamas had landed in that area, and it was these rockets which may have been responsible for the school killings. Р1: That’s a supposition we have to take into account…” [6, P. 30].

Второй респондент спонтанно берет инициативу по уточнению вопроса, предварительно заданного интервьюером, реализует речевой акт просьбы с целью заручиться поддержкой со стороны интервьюера, который можно рассматривать как оправдание для последующего изложения собственного мнения относительно обсуждаемых в интервью политических событий.

Таким образом, речевое поведение участников политического интервью испытывает воздействие со стороны вопросно-ответной организации беседы. Политическое интервью служит своеобразным информационным источником для широких слоев общественности в отношении текущей социально-политической ситуации в мире. В рамках данной разновидности институциональной беседы интервьюер функционирует как, своего рода, катализатор, задача которого состоит в том, чтобы:

• обеспечить контекст, в котором респонденты обнародуют актуальную информацию о текущих социально-политических событиях в мире, выражают суждения относительно этих событий;
• предопределить оптимальный момент выражения респондентом своей позиции относительно рассматриваемой в интервью проблематики.
• допустить вариативную последовательность реализации стимулирующей и реагирующей реплик с целью введения некоторой степени спонтанности в беседу.

Первичным реципиентом информации, освещаемой в политическом интервью, выступает массовая аудитория. Вариативность вопросно-ответного развития политического интервью способствует поддержанию внимания аудитории к той информации, которая обнародуется в беседе с известными политическими деятелями. В результате сама беседа лишается кулуарного характера и стимулирует аудиторию к участию в обсуждении актуальных социально-политических событий, проистекающих в мире.

Список литературы /References

1. Клеменова Е.Н., Кудряшов И.А. Текст репортажа в аспекте критического дискурс-анализа // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2015. Т. 14. № 6. С. 140–145.
2. Предложение и текст: системность и функциональность. Коллективная монография. Ростов-на-Дону: АкадемЛит, 2015. 412 с.
3. Drew P., Heritage J. Analyzing talk at work: an introduction // Talk at work. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. P. 3–65.
4. Times. 2014. August, 7. 64 p.
5. Newsweek. 2014. August, 15. 67 p.
6. The Independent. 2014. July, 23. 72 p.

Список литературы на английском языке /References

1. Klemenova E.N., Kudrjashov I.A. Tekst reportazha v aspekte kriticheskogo diskurs-analiza [The reportage text in the aspect of critical discourse analysis] // Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo universiteta. Serija: Istorija, filologija [Bulletin of Novosibirsk State University. Series: History, Philology]. 2015. T. 14. # 6. S. 140–145. [in Russian]
2. Predlozhenie i tekst: sistemnost’ i funkcional’nost [Sentence and text: consistency and functionality]. Kollektivnaja monografija [Collective monograph]. Rostov-na-Donu: AkademLit, 2015. 412 s. [in Russian]
3. Drew P., Heritage J. Analyzing talk at work: an introduction // Talk at work. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. P. 3–65.
4. Times. 2014. August, 7. 64 p.
5. Newsweek. 2014. August, 15. 67 p.
6. The Independent. 2014. July, 23. 72 p.