FEATURES OF TAX POLICY OF THE SOVIET STATE IN THE COUNTRY THE LAST YEARS ECONOMIC POLICY NEW (ON THE EXAMPLE OF THE VYATSKOY PROVINCE AND VOTSKOY REGION)

Леконцев О.Н.

Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Глазовского государственного педагогического института им. В.Г. Короленко

ОСОБЕННОСТИ НАЛОГОВОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА В ДЕРЕВНЕ В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ НЭПА (НА ПРИМЕРЕ ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ И ВОТСКОЙ ОБЛАСТИ)

Аннотация

Налоговая политика советского государства в 1926–1927 гг. частично основывалась на классовом принципе, с выделением льгот бедноте и увеличенными налогами на кулаков. С другой стороны, государство учитывало свои экономические интересы, преследуя должников, в основном из бедноты, и стимулируя крестьянское производство без учета классовых интересов.

Ключевые слова: крестьянство, государство, налоги, льготы.

Lekontsev O.H.

Candidate of historical sciences, associate professor of department of history of Glazov state pedagogical college the name B.G. Korolenko of

FEATURES OF TAX POLICY OF THE SOVIET STATE IN THE COUNTRY THE LAST YEARS ECONOMIC POLICY NEW (ON THE EXAMPLE OF THE VYATSKOY PROVINCE AND VOTSKOY REGION)

Abstract

The tax policy of the soviet state in 1926-1927 was partly based on class principle, with the selection of privileges to the poor and megascopic taxes on kulaks. From other side, the state took into account the economic interests, pursuing debtors, mainly from the poor, and stimulating peasant production without taking into account classes interests.

Keywords: peasantry, state, taxes, privileges.

В последние годы нэпа (1926–1927 гг.) политика государства в деревне все более начинает приобретать классовый характер. Еще октябрьский пленум ЦК РКП (б) 1925 г. поставил задачу о развитии различных видов материальной помощи бедноте: кредиты, снижение налогов и т.д. [1, т. 3. С.415-417].

В 1926 г. были установлены налоговые льготы для облегчения участи бедняцкому хозяйству. Эти льготы разделялись на два вида:

1. Автоматические, при определении налога и без подачи заявления;
2. По заявлениям крестьян из 3% фонда скидок.

Автоматические льготы предоставлялись двум категориям крестьян:

А) полностью освобождались от налогов:

- хозяйства, не располагавшие лошадью и коровой, пахотной земли и сенокоса в переводе на пашню на человека (едока) не более 1 дес;

- хозяйства, имевшие одну лошадь и одна корову, земли на человека (едока) не больше 1 дес, в которых не было трудоспособных мужчин от 18 до 60 лет, а женщин от 16 до 55 лет;

Б) От половины налога освобождались безлошадные хозяйства, имевшие не больше одной коровы, или не больше 10 овец и земли не больше 1 дес на человека (едока).

Перечисленные группы хозяйств лишались налоговых льгот, если они имели побочный заработок от различных промыслов, от службы по найму, получали заработную плату по ставке свыше 9 разряда или доход от торговли и т.д.

Льготами из 3% фонда пользовались маломощные крестьянские хозяйства, имевшие небольшое число работников, земли, скота, не обладавшие доходами от торговли, кустарных промыслов, заработной платы свыше 9 разряда, пчеловодства и других источников, значительно увеличивающих мощность хозяйства.

Право определять размер скидки было предоставлено волостным налоговым комиссиям [6, Д. 694. Л. 25-25об.].

Выполняя решения центральных органов, региональные структуры создавали свои программы помощи. При этом руководство Вятской губернии и Вотской области, опираясь на инструкции и указания центра, исходили «из требований развития хозяйственной самодеятельности бедноты и твердой классовой линии органов (кредитных, советских), работающих в деревне» [4, ф. 1. Оп. 4. Д. 124. Л. 20-21].

XVIII Вятская губернская партийная конференция в целях усиления экономической помощи бедноте предложила обеспечить проведение Манифеста ВЦИК СССР об освобождении беднейшего крестьянства от налога, предоставить ему скидки по недоимкам и бесплатному землеустройству. При этом подчеркивалось, что освобождение от налога и скидочный фонд должны распространяться на действительно бедняцкие хозяйства [4. ф. 1. Оп. 5. Д. 111. Л. 107].

В Вотской области обком партии отправил директивы фракции облисполкома о необходимости освобождения от налога до 20% всех бедняцких хозяйств области [6, д. 686. Л. 27а].

Предоставление льгот шло по двум направлениям:

1) Льготы, основанные на решениях и распоряжениях центральных органов в сфере сельскохозяйственного налога, государственного страхования, землеустройства, получения лесоматериалов, льготного отпуска кредита, взимания семенной ссуды государственного фонда и уплаты членских взносов в ККОВ.

Помощь из этих фондов были значительными. Помимо налоговых льгот для развития бедняцких хозяйств государством выделялись средства, которые шли в созданные в середине 1920-х гг. фонд кредитования бедняков, фонд кооперации и т.д. После краха «Нового курса» партийный и советский аппарат особенно ориентировался на усиление помощи беднякам. Так, Халтуринский уком в 1926 г. отчитывался перед губкомом, что в ближайшее время даст волостным парторганизациям распоряжение о необходимости усиления материальной помощи бедноте [4, ф. 1. Оп. 4. Д. 126. Л. 26].

Для кредитования в губернии был создан специальный фонд бедноты в 400 тыс. руб. Кроме того, Сельскохозяйственным Банком губернии был выделен общий кредит. По данным на I октября 1926 г., заемщиками банка значились: коллективные хозяйства (30,6% всех сумм кредита), бедняки (37,6%), середняки (29,3%), зажиточные – (2,5%) [4, ф. 1. Оп. 5. Д. 111. Л. 106].

Льготное налогообложение совершенствовалось и в дальнейшем. Апрельский пленум ЦК ВКП (б) 1926 г. в своих резолюциях потребовал изменить шкалу налогообложения, произведя увеличение прогрессивности с полным освобождением от налога наиболее маломощных групп и усилением обложения зажиточных и кулацких слоев крестьянства [1, т. 4. С. 14-15].

Были приняты реформы налогового законодательства, которые предполагали:

А) производить исчисление налога на основе определения доходов не в натуральной (в пересчете на пашню), а в денежной форме;

Б) включить в число объектов обложения ранее не учитываемые (или недостаточно учитываемые) источники доходов крестьянского населения (в том числе пчеловодство, садоводство, огородничество, имеющие промысловый характер, неземледельческие заработки);

В) изменить шкалу обложения в направлении большей прогрессивности, с полным освобождением от налога наиболее маломощных групп и усилением обложения зажиточных и кулацких слоев крестьянства [4, ф. 1. Оп. 4. Д. 3. Л. 24].

Исходя из этого, регионы корректировали масштабы и объем налоговых сборов. Например, в Вотской области обком партии постановил:

1. Наряду с доходами от полеводства, луговодства, крупного рогатого и рабочего скота обложить налогами:

а) из отраслей сельского хозяйства – мелкое животноводство (овцы, козы и свиньи) и пчеловодство;

б) из неземледельческих заработков – все кустарно-ремесленные промыслы, не попадающие под обложение промысловым налогом, доходы от сдачи в наем дорогих орудий производства (молотилки, жатки и др.) за исключением сеялок и сортировок, от оборудованного  извоза, от заработной платы по найму за исключением зарплаты, освобожденной от налогов законодательством, и выборных работников низовой оперативной сети и кресткомов, заработки от лесозаготовок и лесоразработок, имеющих сезонный характер, в зависимости от состояния индивидуального крестьянского хозяйства в отдельности и учитывая состояние лесного хозяйства и дальнейшие его перспективы;

2. Обложение доходов полеводства единоличных хозяйств провести по пашне, а коллективных и советских хозяйств – по посеву;
3. Сроки взимания единого сельскохозяйственного налога и размера налога был определен следующим образом:

1 срок – 1 ноября 1926 г. в размере 40% от общей суммы налога;

2 – 1 января 1927 г. – 30%;

3 – 1 февраля – 20%;

4 – 15 марта – 10%;

   4. Работа по предоставлению автоматических льгот бедноте, семьям красноармейцам и др. группам должна быть поставлена так, чтобы организовать их полный охват, не запуская процесс учета до наступления платежа налога [6, д. 686. Л. 14].

Очевидно, что государство пошло на серьезные уступки деревенским низам, – прежде всего, батракам и беднякам, и, в меньшей степени, – маломощным середнякам.

В результате только по Вятской губернии предоставление льгот беднякам в сельском хозяйстве составило:

в 1925/26 г. – 65 544 хозяйств на сумму 212 599 руб., что составило к общему числу облагаемых хозяйств (393 685) – 16,6%. В том числе полностью освобожденных от налога – 14 937;

в 1926/27 г. – 66 199 на сумму 307 тыс. руб., (16,7 %хозяйств), в том числе полностью освобождено от налога – 25 065.

в 1927/28 г. – 155 368 на сумму 790 832 руб. К общему числу хозяйств (395 260) – 39,3%, в том числе полностью освобожденных от налога – 88 412 [5, Д. 1740. Л. 30].

В Вотской области в 1924 г. налоговые льготы были предоставлены 30 тыс. крестьянским хозяйствам (около 30% от общего количества). В итоге средний крестьянский налог оказался ниже довоенного на 35%, а по сравнению с налогом 1923/24 годом (2,5 млн. руб.) он был снижен на 47% [2].

Сельскохозяйственный налог в области в 1926/27 г. был повышен на 28,79%, составив 2 070 819 руб. Однако из этой суммы предполагалось направить на сокращение налогов 534 094 руб. (25,82%). Поступление крестьянских налогов составляло 1 536 125 руб. Обком партии особенно подчеркнул, что рост льгот для бедноты стал главной причиной повышения налогов [6, д. 602. Л. 2].

Налог на 1927/28 г. планировалось собирать по фактическому посеву, что должно было облегчить положение беднякам и середнякам, которые в ряде волостей еще не восстановили своих хозяйств.

В 1926/27 г. по установленному минимуму было освобождено от налога 5,95% хозяйств и за счет фонда скидок до 4%. Всего до 10%. В 1927/28 г. предполагался рост до 12,5%, а вместе с фондом скидок освобождалось до 20% крестьян, т.е. фактически все бедняки и часть маломощных середняков [3, 1927. 29 мая. № 129].

Наряду с этим идет процесс усиления налогового давления на верхушку деревни. А.И. Рыков сообщал на XV всесоюзной конференции ВКП (б), что 47% всех сельскохозяйственных налогов платили зажиточные крестьяне и кулаки, удельный вес которых составлял 15% [3, Ижевская правда. 1926. 30 октября. № 249].

В Вотской области, как сообщалось на Х партийной областной конференции ВКП (б), ситуация была аналогичной, налоговое давление на зажиточных крестьян было ощутимым [3, Ижевская правда. 1926. 19 декабря. № 292].

Увеличение налогов было еще достаточно посильным и не вызывало массового пассивного и тем более активного сопротивления у кулаков и зажиточных крестьян. Первый секретарь Вятского губкома Булатов констатировал, что сельскохозяйственный налог поступает удовлетворительно. Предложено было собрать 50 %, столько же и собрали [4, ф. 1. Оп. 4. Д. 3. Л. 26].

Впрочем, существовали и недостатки в проведении классовой линии в сфере экономической помощи бедноте. Аппарат ЦК ВКП (б), анализируя развитие обстановки в первой половине 1926 г. считал в сентябре 1926 г., что они характерны для всей страны. Общее внимание партийных комитетов к хозяйственной помощи бедноте за летний период было слабо развитым. Классовый подход при оказании крестьянству льгот оказался недостаточной, разъяснения бедноте ее хозяйственно-правовых преимуществ было спорадическим и недостаточным.

И хотя, по мнению работников центрального аппарата, решения региональных партийных комитетов по вопросам хозяйственной помощи бедноты, в основном, были построены на основе директивы апрельского пленума ЦК ВКП (б) и решения оргбюро о работе с беднотой и соответствовали текущему курсу партии, однако общее внимание парткомов к реализации этих решений за лето 1926 г. было недостаточно: из 50 региональных парткомов, обсуждавших в той или иной форме работу с беднотой, лишь 22 уделили внимание вопросам хозяйственной помощи бедноте. Большинство из них ограничилось в своих решениях предложением фракциям непартийных организаций (советских, хозяйственных, кооперативных) выработать практические мероприятия о помощи бедноте, не давая от себя никаких руководящих указаний [4, ф. 1. Оп. 4. Д. 124. Л. 20].

Существовали злоупотребления и ошибки местного аппарата. Инструктор Вотского облисполкома Максимов при проверке деятельности советского аппарата одной из волостей Глазовского уезда обнаружил неправильное распределение льгот, в том числе использование середняками льгот бедняков. В основном в этом были виноваты сельские советы, которые в сфере предоставления льгот не провели работу с бедняками. Так, в д.д. В. Мазьги и Горд Кизили крестьяне заявили, что «беднота льгот не имела, а ими пользовались более зажиточные крестьяне».

Опись имущества на неплательщиков сельсоветами осуществлялась в первую очередь в бедняцких хозяйствах (т.к. они были не в состоянии платить налог, не продав что-либо из имущества и подпадали под действие льгот), а середняцкая и зажиточная часть деревни откладывала срок платежа, обещая подзаработать и внести налог. «На эту удочку и идут работники советов»[7].

Экономическая необходимость вынуждала власти наряду с классовым подходом обращать внимание на проблемы промышленности и сельского хозяйства. Так, падение посевной площади под техническими культурами, среди которых ведущее место занимал лен, привело к установлению льгот на их выращивание без учета классового положения. В среднем с доходов с технических культур брался половинный налог.

Было обращено внимание на развитие животноводства. Для крупного рогатого скота, который облагался налогом, возраст повысился с 2 до 3 лет, освобождался от налога молодняк и племенной скот лошадей [3, 1927. 10 мая. №105].

Налоговая политика в целом носила классовый характер и была направлена на экономический подъем деревенских низов и ограничение развития кулацких и зажиточных хозяйств. В то же время, советское государство охраняло свои интересы, в ущерб всему крестьянству, в первую очередь, той же бедноте. До 1 января крестьяне были обязаны сдать 70% налога, что вынуждало большую часть крестьянства при первой возможности продавать свою продукцию. Практика 1923–1925 гг. показывала, что массовый выброс сельскохозяйственной продукции на рынок, в первую очередь зерновых и скота, приводил к падению цен. В результате, налоги автоматически увеличивались, и это негативно воздействовало, прежде всего, на деревенские низы. Например, в Вотской области осенью 1923 года цена на зерновые составляла 40 коп за пуд. В 1924 году в начале заготовительной кампании, когда были нужны семена озимой ржи для осенней посевной, цена достигла 110 коп за пуд, но затем стабилизировалась по цене 60 коп за пуд [3, 1926. 17 сентября. № 211]. В то же время весной цена поднималась до 110-120 коп. Зажиточные крестьяне, имеющие наличные деньги для уплаты налогов, могли придерживать свои запасы и торговать продукцией на выгодных условиях. Остальным крестьянам приходилось продавать ее за бесценок.

В случае невыполнения налогов государство было готово проводить репрессии даже в рамках мягкой политики нэпа. Так, в 1926 г. сельхозналог по сравнению с предыдущим годом был снижен на 40%. По мнению областных органов, крестьянство Вотской области могло легко заплатить налоги, но на практике их поступление проходило очень слабо. Обком и облисполком считали одной из причин слабого поступления налога недостаточное внимание к этой работе со стороны местных партийных и советских органов и предлагали оказать давление на крестьянство путем создания выездных судебных сессий, посылки на места уполномоченных, кампаний в периодической печати и т.д.

На 1 июля выполнение сельхозналога составляло в Глазовском уезде – 92,87%, Ижевском – 93,79%, Можгинском – 92,48%. Поскольку недобор главным образом произошел за счет бедняцких хозяйств, которые не смогли внести причитающийся с них налог, то выездные судебные сессии должны были обрушиться на деревенские низы [3, д. 673. Л. 120–120 об.].

Налоговая политика советского государства в деревне хорошо отражала своеобразие периода последних лет нэпа, когда начался отход от политики прошлых лет, но ее радикальной замены пока не произошло. Поэтому, с одной стороны, очевидны признаки классового подхода, но с другой, - принципы новой экономической политики еще не были полностью заменены. Такая неопределенность в действиях государства протянулась примерно два года и закончилась с началом массовой коллективизации.

 Литература

1. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Издание девятое. – М., 1984.
2. Попов В.К. Борьба трудящихся Удмуртии за восстановление народного хозяйства в 1921 – 1925 гг. // Записки УдНИИ. Выпуск 17. Ижевск, 1955. С. 46.
3. Ижевская правда.
4. Государственный архив социально-политической истории Кировской области.
5. Государственный архив Кировской области. Ф.Р.-875. Оп. 1.
6. Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики Ф. 16. Оп. 1.
7. Центральный государственный архив Удмуртской Республики. Ф.Р.-195. Оп. 1. Д. 570. Л. 67.