LOVE: THE DIALECTIC OF EMOTIONAL, RATIONAL AND MORAL FACTORS

ЛЮБОВЬ: ДИАЛЕКТИКА В НЕЙ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО, РАЦИОНАЛЬНОГО И НРАВСТВЕННОГО ФАКТОРОВ

Научная статья

Кулешов В.Е.¹, ^*, Царева Н.А.²

¹ ORCID: 0000-0001-5742-5390;

² ORCID: 0000-0002-6179-3978;

^1–2 Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С.О. Макарова, Владивосток, Россия

* Корреспондирующий автор (valkulesh[at]mail.ru)

Аннотация

Цель статьи – выявление в отношениях мужчины и женщины диалектики эмоционального, рационального и нравственного начал как условия сотворения любви, имеющей для homo sapiensзначимость одной из смысложизненных ценностей. Речь идет о творческом процессе, в котором он и она выступают как субъекты, желающие и способные создавать и сохранять гармонию отношений, претендующую на объективные ценность и оправдание. В этом случае человек, в отличие от «братьев меньших», к биологическому влечению «подключает» интеллектуальный и нравственный потенциалы. Степень развития этих потенциалов является своеобразной мерой таланта на поприще творения любви, а степень его реализации определяет ценность результата. Научная новизна этих положений дополняется раскрытием любви как фактора социально-политической активности индивида.

Ключевые слова: любовь, ценности, творчество, чувство, рациональность, альтруизм, смысл жизни.

LOVE: THE DIALECTIC OF EMOTIONAL, RATIONAL AND MORAL FACTORS

Research article Kuleshov V.Y.¹, ^*, Tsareva N.A.²

¹ ORCID: 0000-0001-5742-5390;

² ORCID: 0000-0002-6179-3978;

^1-2 Pacific Higher Military Naval College named after S.O. Makarov, Vladivostok, Russia

* Corresponding author (valkulesh[at]mail.ru)

Abstract

The aim of the article is to determine the dialectics of emotional, rational and moral principles in the relationship between a man and a woman as a condition of love, which has for Homo sapiens the significance of one of the values of life. It is about the creative process, in which he and she act as subjects, willing and able to create and maintain the harmony of relationships, claiming objective value and justification. In this case, man, unlike the "lesser brothers", to the biological attraction "connects" the intellectual and moral potentials. The degree of development of these potentials is a particular measure of talent in the field of creation of love, and the degree of its realization determines the value of the result. The scientific novelty of these statements is supplemented by the revelation of love as a factor of sociopolitical activity of the individual.

Keywords: love, values, creativity, feeling, rationality, altruism, meaning of life.

Введение

Любовь является одной из вечных человеческих проблем. Она интересовала и интересует как науку, так и каждого живущего на земле. Перманентная актуальность данной темы в настоящее время усиливается рядом факторов. Во-первых, тенденция урбанизации приводит к постепенному ослаблению хозяйственных скреп семьи, а уровень духовности в большинстве случаев не в состоянии выполнять эту связующую функцию, что влечет учащение разводов. Во-вторых, интеллектуальное и нравственное развитие молодых людей, благодаря постперестроечной реформе образования, существенно отстает от физического и полового созревания. В-третьих, современные экономические отношения и связанная с ними идеология формирования «цивилизованного потребителя» разрушают нравственные основания во взаимоотношениях людей, в том числе в отношениях мужчины и женщины, что упрощает понимание любви, девальвирует ее ценность. При проведении исследования решались следующие задачи:

1) ретроспективный анализ философского дискурса любви;

2) рассмотрение эмоционального, рационального и нравственного факторов в духовном мире индивида как детерминант любви.

Научная новизна работы состоит:

а) в выявлении ценностной иерархии вариантов отношений мужчины и женщины в зависимости от интеллектуального и нравственного развития;

б) в установлении корреляции любви и смысла жизни человека.

При решении поставленных задач использовались методы: диалектический, герменевтический, сравнительный, социологических исследований и др. Теоретической базой исследования явились произведения видных мыслителей, касающиеся данной темы, а также связанных с ней проблем аксиологии, смысла жизни, счастья и др. Практическая значимость работы состоит в выявлении расхождения между объективно ценным (должным) в социальных отношениях и тем реальным их состоянием, которое не способствует самореализации человека во всех сферах жизнедеятельности, в том числе в семейной.

Ретроспектива философского дискурса любви

Мир животный и мир человеческий потому и существуют, что природа заложила в каждом из живых существ способность и потребность размножения. Современная наука рассматривает поведение животного как детерминированное его инстинктами. Если и ведется речь о наличии сознания, то его функциональность не распространяется за рамки обеспечения биологического выживания. Животное вписано в природу, является самой природой и не выделяет себя из нее. Животное не знает, что оно животное. Самосознание человека («излишки сознания», направленные на самого себя) заставило увидеть себя отдельным и привело к появлению вопросов, касающихся тайн окружающего мира и своего собственного существования и поведения. Инстинкты не исчезли, но самосознание увидело их и в той или иной степени «очеловечило», то есть заставило осмысливать и рассматривать их через призму ценностей, высшими из которых являются ценности смысла человеческой жизни. В результате природное влечение полов, подвергнутое интеллектуальной, этической и эстетической огранке, приобрело смысловые атрибуты любви, реализация которых была и остается в сфере философского интереса и на пике внимания мировой художественной литературы и искусства.

Вместе с тем, несмотря на этот интерес, сущность любви не получила в философии определения, которое могло бы претендовать на неоспоримость и законченность формулы. Причина этому – уникальность любящих и как следствие наличие субъективных аспектов во взаимоотношениях, которые даже при наличии объективных факторов любви влияют на степень вероятности ее созидания. Классик философии любви Эрих Фромм в работе «Искусство любить» не дает законченного определения, но подробно раскрывает основные атрибутивные характеристики любви и не менее подробно анализирует ее иллюзии, то есть показывает то, чем она не является. В результате такого исследования перед читателем предстала сложная картина человеческих взаимоотношений, не вмещающаясяв определение, но дающая целостное представление о многогранности феномена любви [11]. Мы же в контексте настоящего исследования, чтобы дать определение любви как взаимного устремления любящих сделать друг друга счастливыми, результативность которого обеспечивается диалектической взаимосвязью в них чувственного влечения, развитого интеллекта и доминирования альтруизма над эгоизмом, абстрагируемся от множества субъективных факторов, которые влияют на вышеназванную результативность. Ниже некоторые из них будут рассмотрены.

Любовь и связанная с ней тема семьи непосредственно касаются каждого живущего на земле. Не случайно, что сегодня при социологических опросах любовь и счастливая семья ставятся респондентами на верхние ступени в иерархии жизненных ценностей. Так как тема любви всегда присутствовала в философии, литературе и искусстве, есть возможность ретроспективно увидеть некоторые ее черты, особенности, тенденции развития в разные времена и в разных культурах. При этом необходимо иметь в виду, что и в прошлом авторы в понятие «любовь» вкладывали неодинаковое значение. Поэтому исторический экскурс должен учитывать в каждом случае контекст употребления термина и существующие социальные (прежде всего брачно-семейные) отношения в обществе. Необходимо заметить, что в древних письменных источниках существует точка зрения на отношения мужчины и женщины как на способ удовлетворения сексуальной (выражаясь современным языком) потребности, получения удовольствия – не более.

В мифах Древней Греции богов в большинстве случаев не интересует наличие ответных чувств у объекта вожделения. Главное для них – собственное наслаждение, ради которого они способны пойти на любую вероломность. Так, Зевс, например, приходит к Алкмене в образе ее мужа Амфитриона, когда тот был на войне. Как в мифологии, так и в произведениях древнегреческих философов (в том числе у Аристотеля и Платона) женщина по сравнению с мужчиной в большинстве случаев рассматривается как низшее существо. Естественно, что при такой иерархии доминирует в отношениях не духовное общение, а телесный эрос. Так Гегель в свое время отмечал: «У народов, где женщины не пользуются особым уважением, родители устраивают браки по своему произволу, не спрашивая вступающих в брак индивидов, и они повинуются этому, поскольку особенность чувства еще не предъявляет здесь своих притязаний. Девушке нужен лишь муж вообще, мужчине – жена вообще» [2, С. 211].

Точка зрения, что в Античности любви в ее современном понимании не было, может быть принята, но с представлением ее как правила, из которого были исключения. И это правило, на наш взгляд, срабатывало (да и срабатывает сегодня) «у народов, где женщины не пользуются особым уважением», как отметил Гегель в вышеприведенной цитате. Хотя и он, правильно назвав причину отсутствия любви, допускает ошибку, экстраполировав неуважение к женщине с большинства населения на весь народ, не упоминая об отдельных случаях любви, достойных современной лирической поэзии. А такие случаи были во все времена у разных народов. Они дошли до нас как исторические факты и как сюжеты произведений искусства. Отражению любви, ее духовных перипетий в художественной литературе мы можем доверять ничуть не меньше (даже больше), чем историческим примерам. Человеческие чувства, радости и страдания нельзя придумать, сочинить в отличие от фантастической наружной событийности мифов и сказок. Вообще-то человек не может, в принципе, сфантазировать и описать то, что не существует как явление в окружающем нас мире. В сказочных, мифологических сюжетах он лишь комбинирует, иногда в самых немыслимых сочетаниях, но лишь то, что есть в природе, что он видел, наблюдал. А чувство – это та же реальность, которая вся находится внутри человека, и только испытав их, талантливый автор становится ретранслятором своих переживаний читателю, зрителю. Нельзя передать то, чего нет. Поэтому в любых сказках изображение чувств является правдой.

Так что мы можем констатировать, что и в древности были случаи любви наряду с названными Гегелем отношениями между «мужем вообще» и «женой вообще». У Гомера Троянская война началась по причине любви: из-за того, что была похищена Елена. Также любовь заставила Пенелопу, окруженную женихами, ждать своего Одиссея, от которого в течение многих лет не было никаких известий! В греческой мифологии, наряду с повсеместным своеволием богов в удовлетворении своего вожделения, описываются отдельные случаи проявления весьма утонченных чувств и связанной с ними человеческой духовности. Одним из популярных в Античности был миф о певце и музыканте Орфее, который не смирился со смертью жены Эвридики. Он сам отправился в царство умерших, где, разжалобив своей музыкой его властителя, упросил освободить любимую и отпустить вместе с ним на землю. Аналогично богиня Афродита не может смириться с гибелью на охоте любимого ею Адониса. Она так страдала от горя, что сжалился над ней Зевс-громовержец и велел Аиду каждый год отпускать Адониса на полгода из царства мертвых. И в эти полгода, когда Афродита и Адонис были вместе, вся природа ликовала и расцветала.

Реально же в Древней Греции большинство женщин в браке выполняли в основном функцию деторождения. Они были исключены из культурной и общественной жизни. Высота же культурной планки человека детерминирует возможность и характер духовного общения. То есть общественное положение и связанный с ним уровень культуры женщины определяли наличие или отсутствие любви. Этот тезис подтверждается особым отношением в Античности к известным гетерам, которые были хорошо образованы, интересовались музыкой, философией, литературой. Они становились возлюбленными и женами мужчин из высших слоев общества, отношения с которыми обессмертили их как достойных любви и преклонения (например, Аспазия сталаженой Перикла). Способность любить определялась и определяется не историческими ступенями развития общества, а степенью сложности духовного мира конкретных любящих «его» и «её». А то, что половое влечение во все времена и во всех общностях в той или иной степени очеловечивалось, то есть этически и эстетически поднималось над биологией, описывают многие, в том числе самые древниеписьменные источники. Сегодня член-корреспондент Российской академии наук, психотерапевт европейского реестра М.Е. Литвак для избавления страдальца от мук безответной любви современным научным достижениям предпочел рекомендации Овидия (род. 20.03.43 г. до н.э.), изложенные в его поэме «Лекарство от любви». В произведениях поэта Античности и современного психотерапевта показаны страдания не тела, а души [См.: 5, С.294-302]. И любовь у лирического героя Овидия отличается от упомянутой выше «любви» Зевса, как человек отличается от животного.

В Средние века на идеологию взаимоотношений мужчины и женщины большое влияние оказывала церковь, опираясь на христианское учение. В ортодоксальных текстах противопоставлялись телесные влечения как низменные, греховные, а устремления души к Богу как высшие, истинные, ведущие к спасению. А так как все в мире создано Богом, любовь мужчины и женщины была достойна восхваления, но в рамках христианской нравственности. Если абстрагироваться от эстетики излишне пропагандируемого аскетизма, то можно резюмировать, что религия в Средние века сыграла определённую позитивную роль в выдвижении на первый план любви духовной во всех ее ипостасях, в том числе в отношениях мужчины и женщины.

В эпоху Возрождения и в Новое время земные интересы постепенно и все более уверенно освобождались от контроля церкви. Это не значит, что религиозное благочестие в отношениях полов вообще исчезло и осталось в прошлом. Просто с появлением свободы сектор трактовок любви утратил прежние жестко очерченные границы как в художественном творчестве, так и в европейской философии. Телесное реабилитировалось, перестало быть греховным, исчезло его противопоставление духовному. Более того, телесное и духовное стали рассматриваться во взаимосвязи и взаимозависимости как элементы единого целого, которые не могут существовать одно без другого.

В связи с этим нельзя не отметить существенную (в исторической литературе недооцененную) роль половой любви во всех ее аспектах как фактора, влияющего не только на индивидуальные человеческие судьбы, но и на общественную жизнь (общество-то состоит из индивидов). Но, как и «любви все возрасты покорны», несомненно, так же ей покорны представители всех социальных рангов и статусов – от прислуги до королей и императоров. Стефан Цвейг в историческом, основанном на документальном материале, романе «Мария Антуанетта» писал: «Следствий, получивших свое начало в альковах и за пологами королевских постелей и наложивших отпечаток на события мировой истории, существенно больше, чем обычно считают» [13, С. 30]. Историки, показывая динамику развития таких событий, не включают в их причинно-следственную цепочку любовные чувства и отношения, так как они не столь очевидны в отличие от итогов военных сражений. Но они, эти чувства, на разных возрастных, жизненных этапах не могли не влиять на формирование целей и устремлений конкретных людей, в том числе политиков и военачальников. По этому поводу остроумно в свое время высказался Блез Паскаль: «Чтобы до конца уяснить себе всю суетность человеческой натуры, довольно вдуматься в причины и следствия любви. Причина ее – «неведомо что» (Корнель), а следствия ужасны. Это «неведомо что», эта малость, которую и определить-то невозможно, сотрясает землю, движет монархами, армиями, всем миром. Нос Клеопатры: будь он чуть покороче, весь облик земли был бы сегодня иным» [7, С. 65]. В отличие от исторической науки, философия и художественная литература пытались и пытаются познавать это «неведомо что». Можно сказать, что их внимание к теме любви пропорционально ее великой роли в судьбах как отдельных людей, так и человечества в целом. Этим можно объяснить то, что чувственная сфера отношений мужчины и женщины всегда находилась и остается сегодня на пике творческого интереса писателей, художников, музыкантов.

Российская философская культура, а в ее русле и взгляды на отношения мужчины и женщины складывались при доминирующем влиянии христианства, принятого в Х веке. И сама жизнь, веками связанная с сельским трудом, деревенским бытом, ведением домашнего хозяйства требовала прочных, надежных отношений в семье. Религиозная вера и внешние условия связывали мужа и жену, дополняя их чувственное влечение друг к другу. Не случайно в русской, а позднее и в советской классической литературе нашла отражение тема любви, в которой доминируют духовные, нравственные начала. И показанный в ней тип русской женщины достоин уважения и восхищения.

Прислушаемся к мнению Ф.М. Достоевского, непревзойденного знатока русской души: «Да не русскому отрекаться от своих женщин… Я уже не стану указывать на обозначившиеся идеалы наших поэтов, начиная с Татьяны, – на женщин Тургенева, Льва Толстого, хотя уже это одно большое доказательство: если уж воплотились идеалы такой красоты в искусстве, то откуда-нибудь они взялись же, не сочинены же из ничего. Стало быть, такие женщины есть и в действительности.» [4, С. 295]. Под красотой, которая спасет мир, отечественный мыслитель подразумевал не внешнюю оболочку, а величие души, стремящейся к любви, добру, совершенству. А это и есть красота, сохранение которой является условием существования человека и человеческого мира как такового. И наши размышления о любви, чтобы оставаться логичными, не могут не вписывать биологические потребности в «духовное устройство» человека. Но это «духовное устройство» у разных людей по своему диапазону сложности и сегодня отличается ничуть не меньше, чем во времена Античности. Поэтому, к великому сожалению, и в современной повседневной жизни значение слова «любовь» плавает в границах этого самого диапазона сложности: от биологического влечения животного типа «пошли заниматься любовью» до очеловеченных отношений, приобретающих значение смысловых ценностей для двоих любящих и дающих им счастье по большому жизненному счету.

Уровень духовности как потенциал возможности любви

Сегодня актуальнейшей социально-философской проблемой является кризис семьи. По статистике больше половины всех заключаемых брачных союзов рано или поздно распадаются. «На каждые 100 свадеб в 1950 г. приходилось 4 развода, в 2019 г. – целых 65» [6]. И здесь мы снова возвращаемся к теме любви, к тому связующему мужа и жену чувству, которое в современном обществе при относительной экономической независимости супругов является главным условием семейного счастья, а значит, и смысла их совместного проживания. И хотя чувство чаще всего не слушается разума («сердцу не прикажешь»), рациональные подходы современной литературы к теме любви позволяют многое увидеть незашоренным эмоциями взглядом и прогнозировать, предвидеть в конкретных случаях варианты будущей судьбы. Речь не идет о замене чувств рациональностью. И она их не девальвирует. Более того, чем выше уровень мышления, тем сложнее и обостреннее чувства индивида. Здесь наблюдается прямая детерминантная зависимость. Блез Паскаль в «Рассуждениях о любовной страсти» писал: «Чем больше людям отпущено ума, тем сильнее их страсти. Ведь страсти – это чувства и мысли, всецело принадлежащие уму, хотя их внешней причиной служит тело; значит в них нет ничего, что выходило бы за пределы ума, и, следовательно, они ему соразмерны… Величие души проявляется во всем» [8, С. 230]. Мыслитель однозначно соизмеряет любовь с величием души, с духовностью. Марина Цветаева поэтически оттачивает эту мысль: «Хотеть – это дело тел, а мы друг для друга – души» [14, С. 200].

Молодые люди (он и она) в юношеском возрасте, как правило, доверяют своим чувствам, иногда переоценивая их надежность. Необходимы определенная интеллектуальная зрелость и жизненный опыт, чтобы человек был в состоянии посмотреть на свою влюбленность как бы со стороны и проанализировать ее с помощью мысли. А молодые люди чаще всего любят и не нуждаются ни в каких объяснениях своих чувств. Некоторые считают подобные размышления оскорблением их любви. Характерен по этому поводу разговор юного племянника и умудренного жизнью дяди из «Обыкновенной истории» И.А. Гончарова.

• Я тебе никак не советую жениться на женщине, в которую ты влюблен...
• Я думал, что супружества без любви не должно быть.
• Супружество супружеством, а любовь любовью, – сказал Петр Иванович.
• Как же жениться ... по расчету?
• С расчетом, а не по расчету. Только расчет этот должен состоять не в одних деньгах. Мужчина так создан, чтоб жить в обществе женщины; ты и станешь рассчитывать, как бы жениться, станешь искать, выбирать между женщинами...
• Искать, выбирать! – с изумлением сказал Александр.
• Да, выбирать. Поэтому-то и не советую жениться, когда влюбишься. Ведь любовь пройдет – это уж пошлая истина.
• Это самая грубая ложь и клевета [3, С. 85].

Действительно, трудно молодому человеку представить, что самая любимая, лучшая, красивая, с которой он находится на вершине блаженства, когда-то станет будничной. К сожалению, законы жизни не на стороне вечной юношеской, чувственной любви. Она исчезает, как аппетит у постепенно наедающегося человека. Незнание такой перспективы приводит к тому, что муж и жена оказываются неспособными сохранять семью, когда ярко пылавший огонь юных любовных чувств вдруг ослабевает, а затем вовсе исчезает. При этом появившийся любовный вакуум долго существовать не может – он заполняется новым чувством к новому объекту любви. Появляется любовник или любовница, в случае развода может появиться новая семья, но, как нетрудно догадаться, результат будет тот же. Более того, постепенное увеличение количества партнеров (партнерш) приводит к девальвации чувств, в том числе и сексуальных, подобно девальвации рубля в постперестроечный период, когда в оборот было запущено гораздо больше денег, чем требовалось объективно. Исчезает духовность в общении мужчины и женщины – остается только секс в его чисто биологическом понимании. В этом случае, как говорил Н. Бердяев, «сексуальное влечение само по себене утверждает личности, а раздавливает ее» [1, С. 172]. Социологические исследования и художественная литература свидетельствуют, что итог такой «любви» – ощущение одиночества и разочарования.

Таким образом, романтическая, юношеская, чувственная любовь должна умереть. С ее исчезновением молодая семья переживает неизбежный кризис. Но это вовсе не значит, что супруги обречены на развод или нудное, тоскливое сожительство без взаимной любви друг к другу. Возможен и желателен вариант непреходящей, но уже не юношеской (неуправляемой), а супружеской любви (назовем ее так), основанной на чувствах, но созданной на совершенно другой основе. В этом случае не только чувства властвуют над человеком, а сам он целенаправленно изменяет свой духовный мир, свое отношение к членам семьи, стремится сделать их жизнь как можно счастливее. А это уже – нелегкий труд, как интеллектуальный, так и физический, ибо супружеская жизнь это не только и не столько безумство страсти, сколько разумный расчет семейного бюджета, справедливое распределение обязанностей по ведению домашнего хозяйства, постоянная готовность к компромиссу и многое другое, без чего невозможно взаимопонимание в семье. Подобные отношения немыслимы, если хотя бы один из супругов не является носителем высоких нравственных качеств. Особую значимость приобретают здесь долг и ответственность человека, сочетаемые с достаточно высоким уровнем духовной культуры,

Эти качества личности выступают как профессиональные качества архитектора, строителя супружеской любви. Можно сказать, что муж и жена должны быть специалистами по созданию такой любви. Она в отличие от юношеской не приходит сама. Её необходимо творить, создавать. Но зато она опять-таки в отличие от юношеской не может и исчезнуть без желания и воли на то ее создателей. Один из гениальных философов XX века Э. Фромм её созидание, творение назвал искусством. Успешное же занятие искусством требует таланта или, как минимум, способности. На поприще любви такой способностью является способность любить людей вообще, умение сострадать ближнему и дальнему. Если человек не способен на это, он не сможет любить и одного человека. Эгоист – это человек, который вообще никого не умеет любить, в том числе и себя. «Эгоизм и любовь к себе отнюдь не равнозначны, более того – они противоположны. Эгоист любит себя скорее слишком мало, чем слишком много; в действительности он себя ненавидит. Этот недостаток заинтересованности в себе самом и заботы о себе, который есть лишь одно из проявлений неплодотворности личности, опустошает и фрустрирует его» [11, С. 142]. Его сознание находится в атмосфере нелюбви ко всем. Распознать эгоиста очень легко в его повседневных отношениях с окружающими – с теми, в ком он в данный момент не нуждается. Умение, способность любить себя и других является необходимым, но не единственным условием овладения искусством любви. Нужна еще и учеба, связанная с познанием себя и других людей, человеческих характеров, психологии взаимоотношений индивидов и социальных групп. Такая учеба постепенно формирует культуру мышления и социального поведения, основанную не на заученных правилах этикета, а на достаточно развитом духовном мире личности.

Практическая сторона созидания супружеской любви подразумевает наличие терпения, уверенности в себе, систематичности и высшей степени заинтересованности в результатах. Этот труд напоминает повседневную работу художника или музыканта, стремящегося достигнуть высшей степени мастерства в своем искусстве. Это трудно, но ничто великое, имеющее смысложизненную ценность для человека, не достается ему легко или даром.

Эти рациональные рассуждения о любви отнюдь не принижают и не отменяют главного в ней – чувств, эмоций, благодаря которым она является великой жизненной ценностью. Более того, подобное осмысление «работает» на сохранение и развитие остроты и красоты всех проявлений чувственности. Когда мы говорим о человеческой любви, рациональный и эмоциональный аспекты выделяются самим познавательным интересом. В реальности же они автономно друг от друга не существуют. В каждом homosapiens природное, биологическое влечение в той или иной степени очеловечено. Даже в мгновениях интимного единения, когда весь мир исчезает в крике невыразимого, высшего восторга природы, растворено то, что этому предшествовало, и то, что будет после. Все-таки нельзя согласиться с Зигмундом Фрейдом, который рассматривал человеческую культуру как врага половому влечению, заявляя, что «культурное обуздание любовной жизни влечет за собой общее унижение полового объекта,.. что любовь в основе своей настолько же животна, какой она была испокон веков,.. и равновесие между требованиями полового влечения и культуры вообще невозможно» [12, С. 72]. Данная позиция основоположника психоанализа вытекала из абсолютизации им сексуальной энергии либидо, потенциал которой реализуется (сублимируется) в различных видах деятельности, в том числе в творчестве.

Но, как человека, в отличие от животного, можно охарактеризовать сознанием, которого у него больше, чем необходимо только для физического выживания, так любовь, кроме полового влечения, подразумевает нравственность как наличие «излишков» доброты, которые требуют своей реализации и выражаются в потребности подарить, отдать эту доброту любимой (любимому). И эта потребность «подарить, отдать» реализуется во всех отношениях влюбленных, в том числе в сексуальных. Так что культура в данном случае приводит не к фрейдовскому «унижению полового объекта», а, наоборот, к его максимальной удовлетворенности. И, как следствие, – к повышению ценности переживаемых мгновений.

Любить (в широком значении этого слова) способен только человек добрый. А добротаэто черта характера, и она распространяется на отношения со всеми людьми. И чем больше ее потенциал в душе человеческой, тем больше потребность в любви. Такой человек любит постоянно, всегда и в данный момент, в настоящем. Даже если объекта любви пока нет, он любим как еще не встреченный (не встреченная). И встреча обязательно состоится. Ошибочным является мнение «еще не любящих», что любовь появится потом, когда на жизненном пути встретится подходящая, достойная кандидатура. Но нельзя внести со стороны в душу то, что изначально в ней отсутствует и никогда не было атрибутом духовного мира индивида. И появиться потом может не человек, возбудивший любовь, а в лучшем случае носитель того набора качеств, о которых мечтает «еще не любящий (не любящая)». К сожалению, многие из долгожданных качеств (молодость, здоровье, сексуальная привлекательность, финансовое благосостояние и др.) могут измениться или вовсе исчезнуть. Одновременно исчезнет и видимость, иллюзия так называемой любви. Самочувствие же этого изменившегося «набора качеств» будет мало интересовать, так как без доброты не может быть сострадания.

Мы говорим о нравственности как о необходимом условии появления, созидания и существования любви. При этом, естественно, ни в коем случае не отрицается иррациональное в ней. И это иррациональное субъективно, у каждого (каждой) свое: телосложение, голос, взгляд, жесты, увлечения, особенности мышления и т.д. Здесь в объяснении предпочтений логика бессильна – и посему рассуждения излишни. Уместно лишь зафиксировать то общее, что существует в подсознании каждого человека с нормальной психикой, – это стремление к красоте.

Любовь может быть лишь взаимной. Это подразумевает, что встретившиеся две «половинки» не только обладают потребностью и способностью любить, но и то вышеназванное иррациональное в восприятии друг друга одновременно сработало (в идеале на сто процентов). Но идеал как совершенство, которого жаждет любящая душа, в реальности не встречается. Его место жительства – в мечте, в воображении. Несовпадение желаемого и действительного порождает те любовные перипетии, из которых вытекают эмоционально нагруженные сюжеты романов, пьес, стихов, кинофильмов… Убери из них переживания, муки любви – и искусство исчезнет. И в жизни, не испытав горя, не ощутишь счастья. Высшая мудрость мироздания проявляется в том, что любви сопутствуют трагизм и страдания, что она – не заросшее тиной болото, а океан, в котором бывают шторма. И нужен запас прочности, чтобы не сломаться, не погибнуть, а преодолевать их. Речь идет не о мимолетных, поверхностных увлечениях, а о глубоком чувстве, которое оказывается беззащитным и ранимым. Об этом писал в свое время Ф.И. Тютчев: «И чем одно из них нежнее // В борьбе неравной двух сердец, // Тем неизбежней и вернее, // Любя, страдая, грустно млея, // Оно изноет наконец…» [9, С. 24].

Наслаждение по своей силе и последствиям воздействия на душу человеческую не может конкурировать со страданием. Образно эту мысль выразил А. Шопенгауэр: «Кто хочет вкратце поверить утверждению, что наслаждение превышает страдание или по крайней мере равносильно с ним, – пусть сравнит ощущения двух животных, пожирающего и пожираемого» [15, С. 198]. Но именно огромный эмоциональный вес страдания играет важную роль в формировании и закреплении нравственных качеств личности. Характер борца, победителя, одновременно способного сострадать другому человеку, не выкуется безбрежной общедоступностью удовольствий. И победитель пройденные испытания оценивает как ничем незаменимую жизненную школу. В воспоминаниях писателей-маринистов заслуживает внимания и имеет ценность не вечная серая рябь волн, а контраст между чудом красоты, которую может подарить только море, и безжалостностью бури, ставящей человека на грань жизни и смерти. Аналогично можно говорить о ценности эмоциональной, чувственной грани жизни в целом. Но оглядываясь потом с небес (в воображении это можно осуществить и сейчас) на любовные шторма, достойные романов и поэм, разумный человек поставит им знак «плюс» – при условии, что они не ускорили его уход на эти самые небеса. «Мелкие горести и неглубокая любовь живучи. Великая любовь и великое горе гибнут от избытка своей силы» [10, С. 174]. Такова судьба шекспировских Ромео и Джульетты, гётевского Вертера… И необходимо заметить, что изощренность жизненных сюжетов не уступает творческой фантазии гениев. Жизнь богаче теории о ней. Творение счастливой жизни требует мудрости, которая подразумевает ясный, незамутненный разум. Возможен ли он, такой, когда душа находится во власти иррационального чувства?

 Отрицательный ответ на поставленный вопрос сделал бы бессмысленными данные и последующие рассуждения. Все-таки целенаправленные попытки размышлять по поводу собственных душевных мук если и не избавляют полностью от ощущения трагедийности ситуации, то, по крайней мере, снижают ее остроту. Появление такой тенденции в разговоре разума и души почти гарантирует перспективу, в которой «непреодолимые» любовные страдания станут воспоминаниями, вызывающими пусть грустную, но улыбку.

Проведенный в данной работе небольшой экскурс в проблему любви показывает ее вселенскую сложность, смыкающуюся с безграничностью духовного мира человека. Мало кто сомневается в ее великой жизненной ценности. Но, к сожалению, не всем удается сотворить счастье любви. Как показывает философское и художественное исследование жизни, это счастье не приходит само, его нельзя дождаться. Его способны создать два состоявшихся нравственных и целеустремленных человека. Современные общественные отношения, к сожалению, не способствуют формированию человека-гуманиста, способного на любовь. Как на Западе, так и в современной России средствами массовой информации культивируется культ наживы, превозносится ценность не духовного мира личности, а вещей, которыми она обладает. Рыночные отношения пронизывают не только экономическую сферу жизни, но и духовную. Эрих Фромм в связи с этим писал, что любовь стала у нас довольно редким явлением, а ее место заняли многочисленные формы псевдолюбви. «Автоматы не могут любить, они могут обменивать свои личные «наборы качеств» и надеются на справедливую сделку… Во многих статьях о счастливом браке идеал представляется в виде хорошо сыгравшейся команды» [11, С. 155]. Это точка зрения крупнейшего мыслителя ХХ века, знающего всю подноготную западной цивилизации. Безнравственные идеология и экономическая система конкретного социума не могут не влиять на формирование смысложизненных ценностей людей. Но свобода выбора себя, своей жизненной позиции и соответствующей ей любви остается за самим индивидом при любом общественном строе.

Заключение

Выводы:

1. Исторический экскурс в мир любви и ее сегодняшнее состояние свидетельствуют, что глубина, красота и человечность взаимоотношений определяются степенью духовного развития индивидов (его и ее) как нравственных личностей, творчески реализующих себя во всех сферах жизни.

2. Прочную и надежную семью, основанную на любви и гармонии отношений, создают мужчина и женщина, в духовном мире которых альтруизм доминирует над эгоизмом. Данное нравственное качество является главным, но не единственным условием решения этой задачи. Также нужны учеба, воля, терпение, целеустремленность и заинтересованность в результате, имеющем смысложизненную ценность.

Конфликт интересов	Conflict of Interest
Не указан.	None declared.