VALIDITY OF TRANSACTIONS, CONCLUDED BY LEGAL ENTITIES IN INTERNATIONAL TRADE TURNOVER

НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ СДЕЛОК, ЗАКЛЮЧЕННЫХ ЮРИДИЧЕСКИМИ ЛИЦАМИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ТОРГОВОМ ОБОРОТЕ

Научная статья

Клещева И.А. *

Саратовская государственная юридическая академия, Саратов, Россия

* Корреспондирующий автор (irkuleshova[at]yandex.ru)

Аннотация

При заключении сделок в международном обороте может возникнуть проблема признания заключенных сделок недействительными, выходящими за пределы правоспособности компании и целям деятельности, установленным учредительными документами. Исторически юридические лица признавались обладающими специальной правоспособностью, однако, современные условия хозяйственной деятельности требует пересмотра данной концепции. В настоящее время большинство стран общей системы права предоставляют юридическим лицам общую правоспособность.

Ключевые слова: специальная правоспособность, недействительность сделки, учредительные документы, меморандум.

VALIDITY OF TRANSACTIONS, CONCLUDED BY LEGAL ENTITIES IN INTERNATIONAL TRADE TURNOVER

Research article

Kleshcheva I.A. *

Saratov State Law Academy, Saratov, Russia

* Corresponding author (irkuleshova[at]yandex.ru)

Abstract

When concluding transactions in international business, there may be a problem in recognizing concluded transactions, beyond the legal capacity of a company, and objectives of activity established by the constituent documents. Historically, legal entities were recognized as the one having special legal capacity. However, modern business conditions require a revision of this concept. Currently, most countries of the general system of law provide legal entities with general legal capacity.

Keywords: special legal capacity, the invalidity of the transaction, constituent documents, memorandum.

При заключении сделок с юридическими лицами в международном торговом обороте, для инвесторов и кредиторов нередкой проблемой является признание заключенных сделок недействительными, выходящими за пределы правоспособности компании и не соответствующими целям деятельности, установленным учредительными документами.

Статья 173 Гражданского кодекса РФ решает эту проблему следующим образом: если заключенная юридическим лицом сделка не соответствует целям хозяйственной деятельности, установленным его учредительными документами, такая сделка может быть по иску этого юридического лица признана судом недействительной. При этом должен быть доказан тот факт, что контрагент знал или должен был знать об этом несоответствии [1].

Подобная концепция находит свое отражение и в праве иностранных государств. Основополагающая цель данной концепции – обеспечение интересов учредителей юридического лица и его контрагентов.

Однако в современных условиях концепция требует своего переосмысления. Теория ограниченной правоспособности в течение долгого времени рассматривалась в качестве основной, но в современных условиях она утрачивает свое значение.

Концепция ограниченной правоспособности появилась в Средние века, когда была сформулирована теория «правовой привилегии». Эта теория рассматривала создание юридического лица в качестве особой привилегии, предоставленной учредителям государством [2, с.93, 100]. Согласно данной теории после государственной регистрации юридическое лицо наделяется специальной правоспособностью, в связи с чем, может заниматься только определенными видами деятельности, которые предусмотрены учредительными документами.

Заключенные юридическим лицом контракты, не соответствующие перечисленным видам хозяйственной деятельности, признаются государством недействительными, поскольку нет разрешения на заключение подобных контрактов.

Постепенно основным направлением концепции ограниченной правоспособности компаний стало обеспечение и защита интересов инвесторов и кредиторов, а контроль со стороны государства отошел на второй план. Инвесторы, вкладывающие свои деньги, хотят быть уверены, что их финансовые средства будут использованы в строгом соответствии с целями деятельности данной компании, указанными в меморандуме [3, с. 81].

Дореволюционные авторы придерживались позиции принципиальной ограниченности правоспособности компаний. Они не допускали, чтобы юридическое лицо могло выйти за пределы поставленной ему цели [4].

«Законами и уставами, - отмечает О. Гирке, - определяются цели отдельных корпораций и их видов. Смотря по характеру преследуемой корпорацией цели, корпорация должна быть отнесена то к одной, то к другой категории и, следовательно, подпадает под действие различных, своеобразных правовых положений; из неоднородности целей вытекают и весьма неоднородные отношения союзов к их членам, к другим союзам и, прежде всего, к государству. Таким образом, жизненная цель юридического лица, в противоположность жизненной цели индивида, является правовым понятием. Отсюда характерное для права ограничение правовой волеспособности и дееспособности» [5, с. 5].

Дернбург в своем труде «Гражданское право Германской империи» заявляет: «Юридические лица отнюдь не обладают одною только имущественной правоспособностью: им принадлежит частная правоспособность вообще, принадлежат, следовательно, права и обязанности, как естественным лицам. Однако лишь постольку, поскольку это дозволяется их свойствами и мирится с их целями» [5, с.8].

О.С. Иоффе писал, что если бы юридические лица могли обладать неограниченным кругом прав и обязанностей, то, с одной стороны, это бы отвлекало их от основных целей, для реализации которых они были образованы, а с другой, занимаясь фактически не своим делом, не смогли бы выполнить его должным, квалифицированным образом [6, с. 109].

Следует отметить, что в современной юридической литературе немало сторонников концепции специальной правоспособности юридических лиц.

Е.А. Суханов, например, полагает, что правоспособность юридических лиц всегда является ограниченной, и поэтому, юридические лица могут быть участниками только определенных гражданских правоотношений, четко соответствующих целям их деятельности [7, с. 189].

Н.В. Козлова пишет, что юридическое лицо обладает правоспособностью лишь относительно тех видов деятельности, для осуществления которых оно создано, тот есть правоспособность юридических лиц носит специальный характер [8, с. 10].

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. и Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. закрепляли специальную правоспособность юридических лиц. Этот же принцип предусмотрен п. 1 ст. 49 ГК РФ.

Вместе с тем, осуществляя свою хозяйственную деятельность, компании нередко пытаются преодолеть (обойти) норму о целевой правоспособности и достаточно широко формулируют направления своей хозяйственной деятельности в учредительных документах. Это позволяет им заключать разного рода сделки в разнообразных сферах деятельности.

Российское законодательство не осталось в стороне от наметившейся в мире тенденции к смягчению концепции специальной правоспособности юридических лиц. ГК РФ в ч. 1 ст. 49 определяет, что коммерческие организации, за исключением унитарных предприятий и иных видов организаций, предусмотренных законом, могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом, т.е. наделены общей правоспособностью.

Исторически страны общей системы права законодательно закрепляли концепцию специальной правоспособности компаний. Органы власти и управления предоставляли особые лицензии для создания юридического лица. Данные разрешения определяли сферу деятельности компании (например, осуществление торговли с Индией, строительство мостов или железных дорог).

Действующее законодательство большинства стран общей системы права придерживается концепции общей правоспособности юридических лиц.

Длительный промежуток времени одной из важнейших доктрин, определявших правоспособность английских компаний, была концепция ultra vires. Указанная теория действовала, прежде всего, для обеспечения и защиты интересов инвесторов и кредиторов.

Концепция ultra vires предполагает осуществление компанией какой-то деятельности или заключение некого контракта, которые являются законными по своей сути, но, в то же время, не соответствуют целям деятельности юридического лица, указанным в меморандуме [9, с.40-41].

Заключение компанией подобного договора предполагает, что она не приобретает никаких обязанностей, а, следовательно, контрагент не может требовать исполнения этого договора.

Соответственно, контракт, заключенный ultra vires (как бы сверх ее правоспособности) не станет обязательным для компании. Причем подобный контракт не будет одобрен даже в том случае, если все участники компании в последующем согласились на это.

В соответствии с Законом о компаниях 1948 г. Великобритании участникам компании предоставлено право изменять цели ее деятельности специальной резолюцией (3/4 владельцев от общего количества акций с некоторыми ограничениями). Положениями Закона установлено, что изменения могли быть совершены, например, только при условии расширения места деятельности или осуществления своей основной задачи новыми или лучшими средствами и др. [9, с. 46-48].

Подобные изменения целей деятельности компании были возможны без подтверждения их в судебном порядке. Однако акционеры могли обратиться в суд с ходатайством об отмене соответствующих изменений.

Впоследствии значительные поправки в концепцию ultra vires были внесены по причине вступления Великобритании в 1972 году в Европейское экономическое сообщество. Закон о компаниях 1985 г. устранил противоречия между английским законодательством и разделом 9 Закона о ЕЭС и предписаниями Первой директивы 1968 г. Это значительно повлияло на роль учредительных документов (меморандумов) в разрешении вопроса о правоспособности английских компаний.

По законодательству Великобритании, юридические лица получают правоспособность со времени их регистрации в порядке, определенном законом. Первая директива ЕЭС 1968 г. в ст. 9 определяет, что совершенные компаниями контракты, противоречащие целям их деятельности, установленным в меморандуме, будут признаны действительными решением суда. Однако эта норма не применяется в тех случаях, когда контрагент знал или должен был знать о том, что контракт не соответствует уставу компании [10, с. 36].

Однако установить недобросовестность контрагента бывает подчас чрезвычайно сложно, поскольку наличие в свободном доступе учредительных документов юридических лиц и возможность их изучить, еще доказывает того, что контрагент обладал информацией о том, каким видами хозяйственной деятельности компания могла заниматься, а какими нет.

Соответственно, возложение ответственность на контрагента не должно влиять на действительность заключенного контракта.

В английском праве компаний существует принцип, в соответствии с которым юридические лица, заключая ту или иную сделку, обладают презюмируемой осведомленностью об информации, которая содержится в уставе компании-контрагента, даже если на самом деле не осведомлены об указанных положениях и не читали устав (меморандум) компании. Этот принцип объясняется открытостью и доступностью уставных документов в бюро регистрации компаний (ст.79 Закона о компаниях 1989 г.). Поэтому контракт невозможно оспорить, ссылаясь на то, что учредительные документы контрагента не были изучены.

Законом о компаниях 1989 г. концепция ultra vires была фактически отменена, то есть формально компании с данного времени приобрели общую правоспособность.

Новая редакция ст. 35 Закона 1985 г. устанавливала, что правоспособность английских компаний не может быть ограничена их меморандумом.

Соответственно, данная доктрина за период своего существования прошла длительный путь развития в направлении ее изменения к системе общей правоспособности. В период промышленного и экономического роста она перестала удовлетворять потребностям становления новых условий экономической и хозяйственной деятельности в Великобритании. Усиление конкурентной борьбы на рынках экспорта и импорта потребовало дополнения и значительных изменений доктрины ultra vires.

В других европейских странах происходили подобные преобразования в отношении регулирования правоспособности компаний. Однако процесс перехода к общей правоспособности в Великобритании был более медленным. Суды и законодательные органы не решались поменять смысловое значение самой концепции. Изменения производились главным образом путем толкования целей английских компаний и их расширением, предоставляя свободу делать это самим компаниям [11, с. 104-108].

Как известно, Законы о компаниях 1985 и 1989 гг. не употребляют термин ultra vires. Однако это вовсе не означает, что доктрина ultra vires прекратила свое существование. Об этом свидетельствует практика судов общего права. Своими решениями суды не освобождают от обязанности исполнить контракт, заключенный ultra vires. Подобный контракт не признается недействительным. Однако члены юридического лица могут внести изменения в положения меморандума о цели его деятельности, чтобы привести их в соответствие с заключенным контрактом. Для этого следует заручиться поддержкой общего собрания акционеров (3/4 голосов акционеров).

Теория ultra vires на данный период времени существует на этапе трансформации в направлении расширения и уточнения целей деятельности юридического лица, установленных учредительными документами.

Ссылаясь на Закон о компаниях 1989 г., юридические лица все чаще стали прибегать к указанию целей, не ограниченных меморандумом компании, или отнесением к их числу подразумеваемых полномочий руководства компании. Юридические лица используют различные средства для расширения сферы своей деятельности.

Очень часто в меморандуме компании перечислены виды деятельности, которые она планирует осуществлять, а далее включается положение о том, что компания вправе совершать и иные действия и заключать разнообразные контракты, которые будут способствовать реализации основных видов деятельности. Поэтому, даже если компания подписывает контракт и он не соответствует основным целям ее деятельности, подобный контракт будет признан действительным [9, с. 137].

Английские суды, еще до появления Закона о компаниях 1985 г., стали широко толковать понятие целей деятельности компании. Меморандум компаний содержал открытый список тех видов деятельности, которые данные компании вправе осуществлять. Значительно расширены также так называемые «подразумеваемые цели» компании.

Законодательные органы Великобритании настаивали на том, чтобы в меморандуме компании указывались цели ее деятельности, для достижения которых она и была создана. Суды оперируют понятием «основные цели» компании. Однако непонятно, что делать, когда в меморандуме компании оговорено, что каждое направление ее деятельности считается основным.

Вместе с тем, нельзя беспредельно трактовать правоспособность компаний, она не может иметь абсолютный характер. Анализируя законодательство и судебную практику государств с общей системой права можно прийти к выводу о том, что проблема правоспособности компаний находится под серьезным контролем ее акционеров, обладающих правом в случае необходимости потребовать ликвидации компании из-за осуществления действий или заключения контрактов, не соответствующих учредительным документам.

Таким образом, для того, чтобы защитить себя от неблагоприятных последствий, таких как признание сделки недействительной, в связи с тем, что она не соответствует установленным в меморандуме целям деятельности компании, представляется необходимым дать компаниям рекомендацию основательно изучить учредительные документы контрагента, прежде чем заключать сделки в международном торговом обороте.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы/ References

1. Собрание законодательства РФ, 05.12.1994, N 32, ст. 3301.
2. Farrar J., Hannigan B. Company Law / Farrar, B. Hannigan. 4^th edition. – London.Edinburg.Dublin, 1998. – P.93,100.
3. Gower L. The Principles of Modern Company Law. – London, 1954. – P. 81.
4. См, например: Пергамент М.Я. К вопросу о правоспособности юридического лица. – СПб.: тип. т-ва «Обществ. польза», – 1909. – 35 С.
5. Цит. по Пергамент М.Я. К вопросу о правоспособности юридического лица. – СПб.: тип. т-ва «Обществ. польза», – 1909. – С. 5, 8).
6. Йоффе О.С. Советское гражданское право. Общая часть. – Ленинград: Изд-во ЛГУ, – 1958. – С. 109.
7. Гражданское право. Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. 1. – М.: «Волтерс Клувер», – 1998. – С. 189.
8. Козлова Н.В. Правосубъектность юридических лиц. – М.: Статут, – 2005. – С. 10.
9. Чарльзворд Дж. Основы законодательство о компаниях. – М.: Изд-во ин. лит-ры, – 1958. – С. 40-41, С. 46-48, 137
10. Петровичева Ю.В. Акционерное законодательство Англии и России. Сравнительно-правовой анализ. – М.: Норма, – 2002. – С. 36
11. Малахова М.Н. Правоспособность английских корпораций // Модернизация права: зарубежный и отечественный опыт. Сборник научных статей. – Пенза: ИИЦ ПГУ, 2004. – С. 104-108

Список литературы на английском языке/ References in English

1. Sobraniye zakonodatel'stva RF [Collection of legislation of Russian Federation] – 05.12.1994. – No.32, Art. 3301. [In Russian]
2. Farrar J., Hannigan B. Company Law / J. Farrar, B. Hannigan. 4^th edition. – London.Edinburg.Dublin, 1998. – P.93,100.
3. Gower L. The Principles of Modern Company Law. – London, 1954. – P. 81.
4. See, for example: Parchment M.Ya. Pergament M.YA. K voprosu o pravosposobnosti yuridicheskogo litsa [On the issue of legal capacity of a legal entity]. – SPb.: Typ. Univ. "Soc. benefit". – 1909. – 35 P. [in Russian]
5. Cit. by Parchment M.Ya. K voprosu o pravosposobnosti yuridicheskogo litsa [On the issue of legal capacity of a legal entity]. – SPb: Typ. Univ "Soc. benefit”, – 1909. – P. 5,8). [in Russian]
6. Joffe O.S. Sovetskoye grazhdanskoye pravo. Obshchaya chast' [Soviet civil law. Common part]. – Leningrad: Publishing house of Leningrad State University, – 1958. – P. 109. [in Russian]
7. Grazhdanskoye pravo. Uchebnik [Civil law. Textbook] / Ed. by E.A. Sukhanov. V. 1. – M.: "Walters Clover", – 1998. – P. 189. [in Russian]
8. Kozlova N.V. Pravosub"yektnost' yuridicheskikh lits [Legal personality of legal entities]. – M.: Statute, – 2005. – P. 10. [In Russian]
9. Charlesword J. Osnovy zakonodatel'stvo o kompaniyakh [Fundamentals of company law]. – M.: Publishing house in. liters, - 1958. – P. 40-41, P. 46-48, 137 [in Russian]
10. Petrovicheva Ju.V. Akcionernoe zakonodatel'stvo Anglii i Rossii. Sravnitel'no-pravovoj analiz [Joint-stock legislation of England and Russia. Comparative legal analysis.]. – M.: Norma, – 2002. – P. 36 [in Russian]
11. Malahova M.N. Pravosposobnost' anglijskih korporacij [Legal capacity of English corporations] // Modernizacija prava: zarubezhnyj i otechestvennyj opyt. Sbornik nauchnyh statej [Modernization of law: foreign and domestic experience. Collection of scientific articles]. – Penza: IIC PGU, 2004. – P. 104-108 [in Russian]