ЛЕКСЕМЫ С СИМВОЛИЧЕСКОЙ ВНУТРЕННЕЙ ФОРМОЙ В СИСТЕМЕ ОБРАЗНОЙ ЛЕКСИКИ ДРЕВНЕРУССКОГО ЯЗЫКА

ЛЕКСЕМЫ С СИМВОЛИЧЕСКОЙ ВНУТРЕННЕЙ ФОРМОЙ В СИСТЕМЕ ОБРАЗНОЙ ЛЕКСИКИ ДРЕВНЕРУССКОГО ЯЗЫКА

Научная статья

Тазьмина И.Б.

Кандидат филологических наук, доцент, Хакасский государственный университет им.Н.Ф. Катанова

Аннотация

В статье описываются образные лексемы древнерусского языка, имеющие символическую внутреннюю форму. Понятие внутренней формы слова рассматривается в рамках научного направления томской мотивологической школы. Подчеркивается, что символический характер внутренней формы образной лексемы отражает специфику мифологического мышления.

Ключевые слова: образные лексемы, внутренняя форма, мифологическое мышление.

Key words: shaped tokens, the inner form, mythological thinking.

Целью настоящей статьи является описание образных лексем древнерусского языка с символической внутренней формой. Выбор данной группы образных средств не случаен, т.к. именно эти лексемы, по всей вероятности, были одними из наиболее ранних в образной номинации предметов, уступая лишь образным словам, основанным на конкретно-чувственной внутренней форме. Дело в том, что символический характер внутренней формы образной лексемы отражает специфику мифологического мышления, которое, «вращаясь на орбите символа, оперирует символическими единицами» [1. С. 414]. О символичности архаического (Кликс) сознания сегодня говорят многие ученые (Алефиренко Н.Ф., Колесов В.В., Маковский М.М., Четыркина И.В. и др.).

Образные лексемы – это лексические единицы, способные выражать содержание посредством наглядного представления образа [2. С. 28], обладающие способностью вызывать наглядное представление называемой реалии. Они характеризуются взаимообусловленностью звучания и значения [3. С. 11]. Морфосемантическая структура слова, позволяющая объяснить связь его значения и звучания, определяется как внутренняя форма слова [3. С. 61].

Как известно, понятие внутренней формы слова связано с именем А.А. Потебни. При всей многоаспектности трактовки им данного понятия для него во внутренней форме главным было то, что она представляет собою образ , в котором в сгущенном виде присутствует множество разнообразных смыслов [4. С. 159].

В древнерусском языке образные лексемы представлены двумя группами: с метафорической внутренней формой и неметафорической внутренней формой. Основанием для данной классификации выступает характер мотивационного значения как одного из двух составляющих внутреннюю форму наряду с мотивационной формой [3]. Образные лексемы с символической внутренней формой относились к числу лексем с неметафорической внутренней формой. Мотивационное значение символической внутренней формы воплощало в себе идею определенного явления [5. С. 300], что отражало характер архаического (мифологического) мышления. Мифологическое (мифотворческое) мышление не определяет предмета со стороны его признаков. Оно еще не умеет замечать признаков, а тем более объединять их («характеризовать ими»). Оно берет любой предмет, имеющий реальные признаки величины, цвета, качества, назначения и т.д. и наделяет его образными, воображаемыми чертами, идущими мимо признаков предмета. Тут … решающую роль играют не признаки предмета, а его семантика. Значимость заменяет признаки [6. С. 22]. Слово заморие в древнерусском языке означало «местность, находящаяся за морем, чужая страна». Внутренняя форма этого слова за-мор-ие – за морем, -иj выступает суффиксом принадлежности. Это символическая внутренняя форма. Предметно-понятийный план содержания слова заморие – чужая страна, ассоциативно-образный план-за/морем – связан с символизацией: все, что за морем, далеко, а значит, – чужое. Символизация отражает распространенную в древности оппозицию свой – не свой (чужой), о чем писал в свое время О. Н. Трубачёв: ключевое слово для древних славян и их культуры – свой [7. С. 157]. А Скрыльникова А.Ю. добавляет: « Факт членения русскими людьми универсума на 2 мира – «свой» и «чужой» – является одним из основных семиотических принципов» [8. С. 203]. На наш взгляд, символическую внутреннюю форму имело и слово безобьщьнъ, предметно-понятийный план содержания которого — отлучённый, а ассоциативно-образный план — без / обьщ/ьнъ — основан на символизации: без общего, без общины человек оказывается вне мира привычных социальных и личностных отношений и связей, оказывается отлучённым от общего мира, так как главное для него — невыделенность личности из социума [9. С. 11].

Следующий пример представляет не «чистую» символическую внутреннюю форму образных лексем в древнерусском языке, а контаминацию символа и метонимии , о чем в свое время писал В.В. Колесов : «Метонимия ближе к символу, чем метафора, поскольку метонимия – знак, заменяющий опущенное, а у метафоры устранена не только зависимость двух членов сравнения (как у метонимии), но и сама двучленность [10. С. 40-41]. Мотивационное значение внутренней формы слова безпостелие отражает отношения ассоциативной связи сопоставляемых явлений. Мотиватором данной лексемы является слово постель – место для отдыха, для восстановления сил человека. В структуре лексического значения слова безпостелие – лишение имущества, нищета – два содержательных плана: предметно-понятийный – нищета; и ассоциативно-образный – без постели. Однако базовым тропом для создания образа выступает в данном случае не просто метонимия. В силу значимости постели в системе ценностей древнего человека (постель – один из наиболее важных атрибутов личного имущества древнего человека) метонимические отношения приобретают символический смысл: отсутствие постели становится символом неимущества, нищеты.

Список литературы / References

1. Кристева Юлия. Избранные труды: разрушение поэтики. – М.: РОССПЭН, 2004.

2. Скляревская Г.Н. Языковая метафора как категория лексикологии (К вопросу о семантических границах языковой метафоры) // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. – Новосибирск: Изд-во НГУ, 1991.

3. Блинова О.И. Мотивология и её аспекты. – Томск, 2007.

4. Минералов Ю.И. Филология и православное богословие о силе слова// Русский язык, культура, история. Сб. материалов II-й научной конференции лингвистов, литературоведов, фольклористов, ч. I. – М.: МПГУ им. В.И. Ленина, 1997.

5. Матвеева Т.В. Учебный словарь : русский язык, культура речи, стилистика, риторика. – М.: Флинта: Наука, 2003.

6. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. – М.: Гуманит. Изд. Центр ВЛАДОС, 1996.

7. Трубачёв О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. – М.: Наука, 1991.

8. Скрыльникова А.Ю. Концепт «свой-чужой» в русской языковой картине мира// Русское слово, высказывание, текст: рациональное, эмоциональное, экспрессивное. Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 75-летию проф. П.А. Леканта. – М.: МГОУ, 2007.

9. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. - М.: Наука, 1993.

10. Колесов В.В. Слово и дело: Из истории русских слов. - Спб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004.