THE ROLE OF DOCTRINE IN THE SYSTEM OF SOURCES OF RUSSIAN LAW
THE ROLE OF DOCTRINE IN THE SYSTEM OF SOURCES OF RUSSIAN LAW
Abstract
The article examines the essence and role of the doctrine of law, its legal nature. It is noted that the role of the doctrine of law is not sufficiently taken into account as a possible source (form) of law in the Russian legal system. The study presents the positions of leading Russian and foreign researchers on the need to include and take into account the doctrine of law among the official sources of law. Several scientific approaches have been identified regarding the place of doctrine in the hierarchy of sources of law. Numerous examples from the practice of higher courts irrefutably indicate the strengthening of the role of doctrine. It is concluded that the recognition of legal doctrine as an official source of Russian law is quite timely and acceptable.
1. Введение
Существующая на сегодняшний день иерархия источников (форм) права национальной правовой системы России подвергается изменениям. Несмотря на сложившееся мнение о том, что официальными источниками (формами) права в России являются нормативный правовой акт, обычай и нормативный договор, последние исследования правоведов позволяют переосмыслить привычную систему источников права.
Вопрос о том, можно ли однозначно исключить правовую доктрину из числа источников права России также является спорным в связи с набирающим обороты мнением о том, что указанный вид источника права играет немаловажную роль в создании и функционировании системы национальных источников права. На практике отсутствие единого понимания классификации источников (форм) права в российском праве ставит в тупик не только ученых-правоведов, но и правоприменителей, поскольку доктрине права, как потенциальному источнику права России, российский законодатель уделяет меньшее внимание, по сравнению с другими, привычными, источниками.
2. Основные результаты
По вопросу определения места правовой доктрины в системе источников права России на сегодняшний день существует ряд позиций, подчас полярных.
Первая группа исследователей выдвигает аргументы против признания доктрины права в качестве официального источника права России.
До недавнего времени в разъяснениях к нормам материального права, выражающимся в форме комментариев, авторы исходили из однозначной позиции, согласно которой доктрина права не может признаваться официальным источником. Более того, выводы ученых, выступающих авторами той или иной доктринальной позиции, могут поставить в тупик правоприменителей, поскольку могут создать ложное, искаженное представление о некоторых институтах уголовного права. Такой вывод был сделан, к примеру, в связи с толкованием института соучастия в Постановлении Пленума ВС РФ, на что указывает Д. М. Молчанов .
Интересной также представляется позиция В. Г. Витцтума, обосновавшего, что доктрина наиболее квалифицированных специалистов в различных государствах по вопросу разъяснения норм международного права является не источником права, а, скорее, источником познания . Развивая эту мысль далее, и рассуждая по аналогии, видится целесообразным подчеркнуть, что ряд исследователей среди прочих важнейших признаков доктрины выделяют, например, формальность и определенность ; отражение в законодательных актах ; отражение бытия права и выражение интересов социальных групп. Далее логично предположить, что сама доктрина, ввиду наличия таких признаков, могла бы выступать источником права, однако официального статуса ни в нормативном правовом акте, ни в правоприменительной практике России она так и не получила; чего не скажешь, например, об обычае, который, напротив, имеет официальный статус источника права России ввиду его закрепления в ст. 5 ГК РФ.
Вторую группу составляют позиции ученых, согласно которым доктрина находится на периферии, и не может быть ни однозначно провозглашена источником права, ни лишена этого статуса. Так, Н. С. Бондарь указывает, что доктрина выступает скорее нетипичным источником права. Это, в частности, обусловлено рядом факторов: существование доктрины не зависит от воли законодателя, а поиск верного толкования того или иного правового явления и верное понимание заложенного автором смысла доктринальной позиции весьма затруднителен .
Между тем, важно обратить внимание на сложную правовую природу категории «доктрины права» в ее соотношении, например, с принципами права, о чем указывают некоторые авторы. К примеру, неоднозначно о самобытной правовой природе доктрины права высказывается А. А. Афанасьев, утверждающий, что в России «способами выражения правовой доктрины выступают закрепленные по отдельным направлениям принципы права, механизм правового регулирования, юридические дефиниции, правила составления и оформления юридических актов» .
Ряд исследователей обращает внимание на немаловажную роль доктрины, хотя и не признают за ней официального статуса источника права. К примеру, П. М. Филиппов и О. А. Ковалева в своем исследовании провели важнейший сравнительно-правовой анализ доктрины необходимой обороны по законодательству США и российского принципа неприкосновенности жилища . И хотя авторы не разграничивают правовую природу таких источников, как доктрина и принципы права, тем не менее считаем крайне важным проведенный анализ указанного правового института, закрепляющего как в правовой системе РФ, так и в системе права США важнейшую демократическую гарантию в области неприкосновенности своего жилища.
О схожести правовых категорий принципов права в правовой системе России и аналогичными институтами, реализуемыми в форме доктрины права в США, пишут и иные исследователи. К примеру, доктрина, выработанная законодательством США о добросовестном использовании «fair use» защищаемых законом произведений или объектов авторского права коррелирует с гражданско-правовым российским принципом добросовестности, установленным п. 3 ст. 1 ГК РФ, нормой ст. 1266 ГК РФ, закрепляющей неприкосновенность произведения другого автора, а также с ч. 1 ст. 146 УК РФ, регламентирующей квалификацию такого состава преступления как плагиат.
В последнюю группу вошли позиции современных исследователей, выступающие за признание доктрины официальным источником права.
Примечательно, что доктрина права являлась одной из первейших форм права, появившись еще в III в. до н.э. в виде высказываний древнеримских юристов, утвердивших важнейшие прообразы современного законодательства большинства стран мира . Так называемое «право юристов» было признано, к слову, официальным источником права, чей правовой статус подтверждался даже в актах императора . Древнеримские мыслители Павел, Юстиниан, Ульпиан и иные заложили фундамент действующих правовых систем большинства стран мира, во многом предопределив важнейшие институты частного и публичного права.
Рассуждая о сущности правовой доктрины, румынский исследователь Э. Сионгару (E. Ciongaru) утверждает, что именно она является источником права, включающим в себя анализы, исследования, интерпретации, которые специалисты в области права дают правовому явлению. Правовая доктрина интерпретирует закон, осуществляет синтез права, помогает как законодателю в разработке норма права, так и судье в его правоприменении .
3. Обсуждение
Несмотря на тот факт, что доктрина права является важнейшим источником (формой) права ряда зарубежных стран (особенно это касается стран англосаксонской правовой семьи), тем не менее точного определения места и роли доктрины в ряде источников права не дается. Вообще говоря, зачастую зарубежные исследователи рассматривают доктрину права именно в контексте неоспоримого международного источника права , , .
В России правовая доктрина лишь набирает юридическую силу как потенциальный источник права. К примеру, Д. О. Османова отмечает: «непризнание доктрины в качестве источника гражданского права на национальном уровне равносильно отрицанию того, что людям для жизни необходим кислород. Факт обращения к научной мысли при обосновании судебной позиции сам по себе является одним из способов санкционирования правовой доктрины» . Так, автор, не отрицая важнейших свойств правовой доктрины, утверждает, что она способствует развитию правоприменительной практики и законодательства. Кроме того, Д. О. Османова апеллирует к категории принципов права, указывая, что доктрина базируется на общепризнанных принципах и ценностях, а впоследствии, будучи оформленной в «результаты проводимых изысканий», она вновь отражается в принципах и нормах права .
Исследователи Т. Я. Хабриева, А. И. Ковлер, Р. А. Курбанов также настаивают на немаловажном значении доктрины права в рамках источников права России, цитируя при случае известного дореволюционного цивилиста И. А. Покровского: «судья никогда не был и никогда не может стать простым механическим применителем закона, логической машиной, автоматически выбрасывающей свои решения. Его деятельность всегда имеет творческий элемент» .
Между тем, по мнению О. О. Небратенко, такие важнейшие характеристики доктрины права, как ее лаконичный характер, оптимальная процедура принятия, и, что немаловажно, способность более оперативно обеспечивать насущные потребности субъектов права, а также филигранное взаимодействие закона, науки и практики позволяют не только признать доктрину важнейшим источником права России, но и утвердить расширение сферы ее применения от деятельности Конституционного Суда РФ до представления в итоговых актах Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ .
Как нам представляется, факт указания некоторыми судебными инстанциями ссылок на научные воззрения исследователей при вынесении решений является бесспорным доказательством того, что доктрину права все же следует признать источником права России . Официальные толкования высших судов, по мнению Е. А. Барабиной, выступают несомненными источниками права в нашей стране .
Таким образом, романо-германская правовая семья, к которой относится правовая система России, хотя и признает, в первую очередь, нормативные правовые акты в качестве официальных источников права, тем не менее нельзя отрицать возрастающую роль научных воззрений (доктрины права), а также ее прямое указание и использование при отправлении правосудия.
В пользу данной теории говорят также положения из правоприменительной практики. Так, Конституционный суд РФ в 2023 году подчеркнул, что «по мере обогащения нормоконтрольной практики новыми правовыми позициями… вырабатываются консолидирующие соответствующие подходы конституционно-судебные доктрины», опираясь на которые в дальнейшем Суд может определять значение тех или иных принципов права, преодолевая дефекты регулирования . В определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 18.04.2024 N 307-ЭС23-27399 Суд при толковании норм АПК РФ ссылался на практику КС РФ и доктрину процессуального права, выделяя их в качестве важных источников отправления правосудия .
4. Заключение
Последние научные воззрения исследователей по вопросу определения доктрины права в качестве официального источника права современных национальных правовых систем не дают однозначного ответа о том, является ли доктрина источником права. Между тем, считаем, что правовая доктрина, несомненно, играет важную роль в построении всей системы источников (форм) права в правовой системе России.