POETICS OF A KAZAKH HEROIC EPIC

ПОЭТИКА КАЗАХСКОГО ГЕРОИЧЕСКОГО ЭПОСА

Научная статья

Шаракпаева Г.Д.*

Алматинский университет энергетики и связи, Алматы, Казахстан

* Корреспондирующий автор (gsharakpaeva[at]mail.ru)

Аннотация

В статье объектом анализа является казахский героический эпос. Героический эпос казахов — это сюжетные поэмы, в которых рассказывается о ратных подвигах батыров, обладавших необычайной физической и нравственной силой и защищавших свой народ от набегов чужеземцев. Казахский эпос возник на почве реальных исторических событий, пережитых казахским народом в разное время. Поэтому он является важнейшим памятником, который свидетельствует о героических подвигах батыров, о стойкости духа, о нравах и обычаях казахского народа. Произведения героического эпоса вошли в структуру казахского фольклора и занимают в нем особое место. Поэтика героического эпоса заключается в том, что в нем дискурсивные формы мышления уступают место художественно-образному мышлению.

Ключевые слова: эпос, батыр, независимость, поэтика, мировоззрение.

POETICS OF A KAZAKH HEROIC EPIC

Research article

Sharakpaeva G.D.*

Almaty University of Power Engineering and Telecommunications, Almaty, Kazakhstan

* Corresponding author (gsharakpaeva[at]mail.ru)

Abstract

The current article analyzes the genre of Kazakh heroic epic. It is a type of narrative poem that tells about the feats of arms of the batyrs, who possessed extraordinary physical and moral strength and defended their people from the raids of foreigners. The Kazakh epic originated on the basis of real historical events experienced by the Kazakh people at different times. Therefore, it is the most important monument that testifies to the heroic deeds of the batyrs, to the fortitude of the spirit, and to the customs of the Kazakh people. The works of the heroic epic have entered the structure of Kazakh folklore and occupy a special place within it, while the poetics of this genre lies in discursive forms of thinking that give way to artistic and figurative thinking.

Keywords: epic, batyr, independence, poetics, worldview.

Введение

Начиная с древнейших времен, основанием для определения самобытной формы культуры народа являются имманентные формы духовности, которые отражают содержание этой культуры. Поиск внутренней логики самосознания казахского народа предопределяет саму постановку общих мировоззренческих проблем, когнитивные подходы к ним и саму предметность этого сознания. Осознание самобытности культуры казахов выражает качественную определенность общества, что основано на общности и своеобразии жизненных доминант его членов. Самобытность оказывается одним из движущих принципов исторического развития конкретного народа, жизненным ядром его культуры, стержнем и динамическим условием социального развития. Понятие самобытности общества связано с пониманием его специфического своеобразия, которое выражается в формах духовной культуры. В таких простых формах культуры, как обычаи, традиции обряды и ритуалы, зафиксированы ценностные и духовные аспекты жизнедеятельности народа. Именно они отражают его независимую природу и собственные источники духовного развития. Это основано на цивилизационной концепции развития, восточном универсализме, на изучении дальних и ближних корней генезиса общества, оценке преемственности между прошлым и настоящим, диалоге культур различного времени и пространства. Истоки формирования устной эпической традиции на территории Казахстана растворяются в глубине веков. Отдельные крупные героические сказания датируются 6 -8 веками нашей эры, а 15 -16 века являются эпохой расцвета казахского героического эпоса.

Методы и подходы исследования

В средние века казахские эпические произведения, отражая исторические события эпохи, обогащались и содержательно, и сюжетно и, естественным образом, получали свое дальнейшее развитие в целом. В.М. Гацак в книге «Эпическая традиция во времени. Историческое исследование во времени» [1, С. 256] подчеркивает, что: «Поэтика эпического историзма, как раз и есть совокупность реальностных художественных координат, обладающих свойством принципиальной исторической и социальной знаковости. Иначе говоря, реалии эпоса существенны не в своей буквальной, прагматической данности и «достоверности», а в родовой, эпохальной обусловленности и показательности». Можно отметить, что следование методу историзма, исторического и логического анализа эпоса ведет к достаточно полному рассмотрению его генезиса. В этом плане метод историзма с подходом восхождения от абстрактного к конкретному расширяет и углубляет представление о героическом в целом. Большинство казахских сказаний о батырах по своим источникам восходит к историческим преданиям времен Ногайской Орды. Ногайская Орда (Мангытский юрт) - кочевое государственное объединение, возникшее в период распада Золотой Орды в 14–15 веках. Ногайцы и казахи принадлежат к одной этнической группе и говорили на очень похожем языке, имели единое культурное поле, о чем свидетельствуют и научные исследования. Надо полагать, - писал Чокан Валиханов, - что под ногаями, первоначально разумелись в Средней Азии все кочевые племена турецкого и монгольского происхождения, говорившие татарским языком. Как калмыками назывались кочевники говорившие по - монгольски. Калмыцкие войны создали тот необходимый исторический фон для большинства произведений героического эпоса народов Средней Азии и Казахстана. В начале 15 века в Центральной Азии возникло могущественное и сильное кочевое государство ойратов, в исторических источниках ойратов называли калмыками или джунгарами. С этого времени и до середины 18 века, когда остатки этого государства были уничтожены китайцами, огромные степные территории неоднократно подвергались опустошительным и разрушительным набегам калмыков. В работе «Очерк истории Семиречья» В.В. Бартольд утверждал, что мусульманские авторы 16–17 веков считали «язычников», то есть калмыков самыми могущественными врагами среднеазиатских мусульман. Опустошительные набеги этого сложного и беспокойного времени остались в памяти казахского народа как годы великого бедствия (актабан шубрунды). Исторические события калмыцких войн связаны с окончательным распадом монгольской империи Чингизидов и ее наследников: Золотой Орды на западе и государства Тимуридов на востоке.

Основные результаты

Для народов кипчакских степей эта эпоха связана с пробуждением и ростом исторического и государственного сознания и самосознания, нашедших свое отражение в эпическом творчестве. Казахский героический эпос о батырах, может служить, показательным примером отношения эпоса к истории своего народа. Он является историческим памятником, который свидетельствует о героических подвигах степных батыров, повествованием о стойкости и силе духа казахского народа, рассказом о его нравах и обычаях. Героический эпос возник и получил дальнейшее развитие и оформление на ранних ступенях классового общества, рабовладельческого или феодального. При содержательном сравнении эпических произведений народов мира, несмотря на все их различия, обнаруживаются черты значительного, существенного сходства. Похожесть произведений героического эпоса у разных народов не ограничивается лишь внешним совпадением определенных элементов повествования. В.М. Гацак в книге «Эпическая традиция во времени. Историческое исследование во времени» [3, С. 256] подчеркивает, что: «История эпоса едина, и не только в том смысле, что нет памятников, которые бы находились за ее пределами. Чем необычнее эпический феномен, тем ощутимее история эпоса обретает в нем себя. И тем рельефнее историко-поэтическое ее выражение. В сущности, из преемствий и различий (внутри одной эпической традиции и между разными формациями эпоса) и складывается историческая поэтика как сквозной объединяющий аспект и художественное «исчисление» движения эпоса во времени». Полагаю, что общие жанровые признаки героического эпоса народов мира можно свести к следующим похожим особенностям: единый круг этических мотивов и сюжетов, идеализирующих воинские подвиги народных героев, типы действующих лиц и ситуации действия, жанровая структура и ее эволюция, то есть речь идет о единой сюжетной линии повествования, а именно о топосе. Под термином «топос» понимается общий мотив, схожий сюжет, речевая формула, основная идея литературного произведения. В настоящее время в гуманитарной науке сложилось два основных значения понятия «топос». Первое из них сводится к тому, что «топос» — это набор устойчивых формул, общих проблем и сюжетов, характерных для национальной литературы. Второе значение для художественного текста, а именно топос, это «место разворачивания смыслов», которое может коррелировать с каким- либо фрагментом реального пространства, как правило открытым. У ВеселовскогоА.Н. «топик» с пояснением В.М. Жирмунского: «поэтическое общее место», ««традиционный мотив или образ». При внимательном изучении феномена топоса мы сталкиваемся с его инструментально – договорной, конвенциональной природой. И в силу того, что топос представлен как отсылка, основным трендом в прояснении любой темы является именно отсылка к истории вопроса. История — это, бесспорно, хранилище значений, фактов и высказываний, в нашем случае, топос, а обращение к истории вопроса есть продуктивный способ развертывания мыслей, ведь зачастую история выступает широким пространством для поиска необходимых для настоящего времени аргументов. Можно сделать вывод о том, что топика исторична, а история интерпретируется. В зависимости от способа ее трактовки, процесс выделения в истории актуального для нас топоса, объясняет динамичный, постоянно самовоспроизводящийся механизм. Исходя из такого понимания поэтики топоса, можно выделить общие места, темы и сюжеты, которые характерны для казахского героического эпоса в целом. Это могут быть: метафоры, сравнения, образы батыров и их соратниц, множественные сюжетные элементы, к которым можно отнести: поединки, бои, бег коней и так далее. В работе «Казахский героический эпос» [2, С.124] историк Орлов А. С. обращает внимание на очень интересный научный факт, смысл которого сводится к следующему: «…героический эпос казахов не является наивным произведением степной простоты, а свидетельствует о высоком уровне литературного искусства. Казахские былины представляют собой художественное повествование, в конструкции которого применены разнообразные приемы на восприятие. Былины эти не ограничиваются механическим движением рассказа, они живописны и эмоциональны, взаимоотношения персонажей психологически сложны. Оставляя в стороне черты сказочности, обязательной для данного вида литературы, мы находим в этих былинах много реализма». И далее Орлов А. С. в книге «Казахский героический эпос» [4, С.127] констатирует, что: «Самая конструкция повествования казахских былин подобна произведениям мирового средневековья; имеем в виду такую цепь событий как похищение, за которым идет отбитие похищенного, что далее вызывает опять похищение, влекущее за собой отбитие похищенного». Произведения героического эпоса вошли в структуру казахского фольклора в качестве его важнейшей составной части и занимают в нем особое место. Особенность эпоса заключается в том, что в его содержании дискурсивные формы мышления в пословицах и поговорках, а отчасти и в сказках, уступают свое место художественно-образному мышлению. В казахском героическом эпосе исторические события развертываются вокруг главного героя, особо выдающегося лица.

Обсуждение

В основе героического эпоса «Кобланды- батыр» борьба батыра Кобланды, предводителя кипчаков, с захватчиками кызылбашами. По исследованиям академика М. Тынышпаева, Кобланды - историческая личность, которая проживала в 15 веке. По некоторым сведениям, его могила находится на берегу реки Хобда. Самый древний вариант эпоса «Кобланды – батыр» не сохранился. В 19 веке эпос записывали со слов акынов и сказителей Маратбая, Мергенбая, Биржана, Нурпеиса, Даулетие. Отрывок из этого эпоса просветитель И. Алтынсарин поместил в «Киргизскую хрестоматию», которая увидела свет в 1879 году. Отрывки из этого произведения публиковали: Василий Радлов, Григорий Потанин, Абубакир Диваев, Сакен Сайфулин (1932), Сабит Муканов (1939). Художественные особенности этого героического эпоса рассматривали А. Бокейханов, М. Ауэзов, А. Маргулан, Х. Жумалиев, М Габдуллин, Б, Кенжебаев, Р.Бердибаев. Полная версия эпоса «Кобланды_ батыр» была записана учеными О.Нурмагамбетовой и М. Гумаровой. Эпос начинается с рассказа о необычном появлении на свет будущего батыра Кобланды. Его бездетные родители Тохтарбай и Аналык, будучи в преклонном возрасте вымолили у Всевышнего для себя детей, обращаясь со словами на устах и слезами на глазах: «О, покровитель жаждущих! Когда ты облагодетельствуешь нас своим вниманием? Сколько нам лить еще слезы, моля о единственном ребенке? И в свои пятьдесят лет Аналык неожиданно стала матерью. Долгожданных детей своих Тохтарбай нарек звучными именами - Кобланды и Карлыгаш. На радость родителям дети росли и крепли день ото дня. Кобланды рос смелым юношей, храбрым охотником и дерзким наездником. Как- то от батыра Естемиса он узнал о стране, которой правит хан Коктим - Аймак, у которого есть прекрасная дочь Кортка-сулу. Это древняя и богатая страна, где необозримые просторы, полноводные реки, густые леса, глубокие озера и зеленые поля. Чтобы получить руку и сердце прекрасной девушки необходимо выполнить определенное условие, а именно: жениху надо сбить стрелой золотую монету, едва видную в поднебесной высоте. Несмотря на свой юный возраст, Кобланды решил принять участие в состязании. По зоркости глаза и силе руки равных ему не было среди его соперников. В книге «Казахский эпос» [5, С. 31] удивительная мощь и сила Кобланды описана так: «Натянул Кобланды тетиву и в небесную синеву полетела тогда стрела, золотую мишень на столбе на две части она рассекла!» Осколки ее взлетели вверх и, блеснули в лучах солнца, устремились вниз, пропали в ярком свете. Кортка-сулу получила богатое приданное и отправилась вместе с Кобланды в сторону далеких гор Караспан. Однажды в полдень на пути каравана встретился многочисленный табун, в середине табуна девушка увидела серо-пегую кобылу и тут же переменилась в лице. Обращаясь к Кобланды, она сказала, что ему нужен спутник надежный, друг в печали и товарищ в борьбе. Кобылица должна родить жеребеночка - скакуна: чалой масти, который в беге крылат, он - соратник твой и собрат! [5, С. 37]. В народе говорят: конь - крылья джигита. В три года на лбу Тайбурыла обозначилась белая лысина, он стал сиво- чалым скакуном. Копыта его налились, стали крепче железа, и там, где, резвясь, проносился Тайбурыл, крошились камни. Правитель кизилбашей хан Казан, выждав удобное время, захватил земли ногаев и казахов, с которыми давно воевал. Кобланды посылает табунщика Естемиса к Кортке- сулу. Судьба вышла такая, я принес невеселую весть, - сокрушенно закричал Естемис. Кобланды, наш лев, надумал пойти на врага. Конь ему нужен под седло, оружие и доспехи. Сможет ли сиво-чалый Тайбурыл, которого ты холила целых шесть лет идти под седлом батыра? Кортка, признавая себя покорной женой, тем не менее просит мужа не участвовать в походе, так как конь Бурыл слишком молод и ей надо холить его еще 43 дня. Однако Кобланды вместе с батыром Караманом отправился в поход на Аламан, против хана Казана. Тайбурыл. которого до сих пор не касалось ничто, кроме нежных пальцев Кортка- сулу, взвился пулей от горячего удара доиром. Разрезая воздух широкой, как у верблюда, грудью, он распластался в полете, едва касаясь копытами земли. Спустя некоторое время. Под ушами скакуна выступил пот и шерсть радужно заблестела под солнечным светом. Чем больше разогревался Тайбурыл, тем стремительнее слагался его бег. Небольшие низины он преодолевал одним махом, словно перепрыгивал через лунки очагов, вырытых в земле. Пышный хвост и долгая грива разошлись от встречного ветра, натянулись, как волосяные струны кобыза, и издавали нежные, мелодичные звуки. Пыль, взлетающая из-под копыт, уносилась в желтую степь подобно смерчу. А Тайбурыл все прибавлял в беге. Серые камни, встречающиеся в пути, сплющивались под его круглыми копытами, словно вязкая глина; он не обращал внимания на коварные бугры, не сбавлял хода перед покатыми холмами. Когда конь с призывным ржанием устремлялся вперед после каждого тяжелого удара доиром, простор сужался, накатываясь под копыта, и далекое становилось близким. Солнце стояло высоко, когда бег сиво-чалого тулпара стал подобен полету стрелы, которая была выпущена из тугого лука. Во второй половине дня бег Тайбурыла изменился: он скакал, легко складываясь и выпрямляясь, словно хорошо продубленная податливая воловья шкура. Кобланды догнал сначала отставших из отряда, потом и самого Карамана. И, догнав, он сказал слова: «Вся ли сила твоя такова? Твой ли это хваленый конь, что других скакунов сильней? Посмотри, Караман, каков бабой выращенный скакун! Хоть и баба моя Кортка, а судьба ее высока, нет ей равных на тверди земной! Конь, взращенный моей женой, перепрыгнет через хребет!», отмечается в книге «Казахский эпос» [5, С.79]. Затем Кобланды помчался вперед. Здесь дана в поэтических гиперболах прекрасная картина бега коня батыра, а также описана география местности, где происходили события знаменитого эпоса. Кобланды отпустил поводья, и стоило Тайбурылу почувствовать свободу, как понесся вперед, изредка касаясь копытами: сиво - чалый реял в воздухе, словно сокол. Заросли белых колючек, носящих имя некоего Аманбая, Тайбурыл одолел одним махом. И чем дальше, тем лучше слагался бег Тайбурыла. «Словно гром перед летним дождем, Тайбурыл на дороге гремит, и земля трепещет кругом от ударов мощных копыт. Он степного бурана сильней. Две передних его ноги задних ног на четверть длинней. Он бежит, ни с кем не сравним, не касается он земли», такое описание бега тулпара можно найти в книге «Казахский эпос» [5, С.82]. Он фыркал, и вокруг словно раздавались раскаты грома. Он отряхивался на бегу и пот его дождем просеивался на землю. Интересную характеристику дает себе Тайбурыл. На языке человеческой речи он говорит о себе так, у меня есть твердый оплот- покровитель коней Камбар. Докажу я, что я – тулпар… За хозяина смерть обрету, знай, что клятвы мои тверды [5, С. 84]. Народная пословица гласит: «Недаром старики говорят, что у батыра и у его коня душа одна». События в эпосе разворачиваются стремительно. Судьба делает Кобланды- батыра участником событий, которые оказывают влияние и на его жизненный путь. Коблады и его соратник Караман становится пленниками хана Кобикты, гласит эпическое повествование. Дочь хана Карлыга, мечтала стать мусульманкой, влюбилась в Кобланды и сбежала с ними. Кобикты бросился в погоню за дочерью и батыром, чтобы вернуть дочь. Тем временем Карлыга предупреждает Кобланды, что в середине кодьчуги отца, которую она сама сделала, три кольца не соединены. И здесь возможно пробить стрелой кольчугу. Что и произошло Кобикты хан был побежден Кобланды батыром. Соратник и друг Кобланды, Караман, просит уступить ему Карлыгу, которая очень нравится ему. Кобланды признает, что нет сердца, более ему преданного, чем у нее, но пусть она войдет в род Карамана, если он мил и дорог ей. В печали он забылся тяжелым сном. Во сне он увидел своих отца и мать, которые работают на чужом дворе. Мать Кобланды Аналык, сообщает ему, что калмыцкий хан Алчагир, хочет справить свадебный той с Корткой. Услышав ржание Тайбурыла и догадавшись о прибытии Кобланды, Кортка выпросилась у хана Алчагира погулять по степи. Она собирала кизяк, под охраной двух воинов и двух служанок. Тайбурыл принесся к ней быстрее ветра и упал своей воспитательнице в колени. Мать хана Алчагира пророчит ему грозный набег Кобланды, Карамана и Урана и советует сыну не терять времени. Но хан на это только смеялся. Кобланды убил в поединке Алчагира, хан был побежден. С помощью Карлыги Кобланды победил батыров Алчагира, Тоганаса и Аганаса. Когда в бой вступил Бирчимбай, брат Карлыги, она представилась врагом Кобланды и его товарищей. Обманув брата, убила его в спину. Город был взят. Пленные кипчаки, не веря свободе, от восторга, ревя как скот, из открытых настежь ворот повалили, теснясь в проходе.

Героини народного эпоса мудры, решительны и дальновидны. Они способны на величайшие поступки и действия во имя любви к любимому человеку, любви к родной земле. Все женщины в эпосе являются бесспорными красавицами. Например, о Кортке в книге «Казахский эпос» [5, С.34]. отмечено следующее: «Все живое пленила вокруг красотою черных очей, добротой мягких речей».

В казахском героическом эпосе значительное место отводится коням. Клички коней батыров хорошо знакомы степному народу, как и имена героев: Тайбурыл (чалый) у Кобланды, Тарлан (сивка) у Таргына, Байшубар(чубарый) у Алпамыса, Каракаска (вороной с лысинкой) у Камбара. Эпический конь-это крылья батыра, по образному определению, известному много столетий назад. Он летит над вершинами гор, залетает на небо, прилепившись к нему звездой Шолпан.

Заключение

Героические повествования — это литературный жанр, который сохранился и передавался из покорения в поколение не только в устной, но и письменной форме. Однако вне зависимости от формы выражения и передачи сюжетного материала, этот литературный жанр был хорошо узнаваем по свойственным только ему чертам и особенностям. Эти черты являются общими и одновременно особенными для героического эпоса народов средневековой цивилизации. Выделяемые из сохранившихся героических повествований, эти черты интернациональны и универсальны, так как объединяют средневековую героику народов мира в единое целое в рамках художественного пространства. Эти общие многим литературам черты и особенности характерны и для героического эпоса казахов. Я имею в виду саму тематику - богатырского подвига, многочисленные сюжетные элементы (бои рать на рать, поединки батыров один на один, бег коней, диалоги, монологи, причитания, мольбы и просьбы...), многочисленные метафоры, сравнения, образы и пословицы. Общим признаком является и гиперболизация, например: быстрота формирования батыра (сила мальчика стала расти, разгоралась она огнем), необычайная его физическая мощь (с целой ратью сражался один), необычайная быстрота коней (быстрый как ветер), и тяжесть оружия (мощный лук он в руки берет) и т. д. Сходство казахского героического эпоса с мировыми образцами подобного вида выражается в метафоричности и образности. Например, полыхал он словно пожар, задрожала земля кругом, от копыт прокатился гром, искры молниями сверкнули, он с бугра на бугор скакал, он размалывал камень скал (о беге Тайбурыла). В книге «Казахский эпос» [5, С. 63] на причитания сестры Карлыгаш: «На кого родных покидаешь?» Кобланды отвечает: «Я борьбы не боюсь. Много разных камней на горе, улетит, но к весенней поре перелетный вернется гусь!» Интересно показан образ гнева Кобланды в виде стужи. Люто гневался Кобланды, он скрипел морозом вражды и с бровей его падал снег, и сосульки свисали с век.

Изучение и исследование истории своего народа сквозь призму эпических произведений важно и необходимо, поскольку позволяет актуализировать преемственные связи между прошлым, настоящим и будущим. 

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

 

Список литературы / References

1. Гацак В.М. Устная эпическая традиция во времени: историческое исследование поэтики / В.М. Гацак. - М.: Наука,1989. 256 с.
2. Орлов А. С. Казахский героический эпос / А. С. Орлов. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1945, 146 c.
3. Гацак В.М. Эпическая традиция во времени. Историческое исследование во времени- М.: Наука,1989. 256 с.
4. Орлов А. С. Казахский героический эпос / А. С. Орлов. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1945, 146 c.
5. Казахский эпос. - Алма-ата: Казахское государственное издательство художественной литературы, 1958, 667 c.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Gatsak V. M. Ustnaja jepicheskaja tradicija vo vremeni: istoricheskoe issledovanie pojetiki [Oral epic tradition in time: a historical study of poetics] / V. M. Gatsak. - M.: Nauka,1989. 256 p. [in Russian]
2. Orlov A. S. Kazahskij geroicheskij jepos [Kazakh heroic epic] / A. S. Orlov. - M.: Publishing House of the Academy of Sciences of the USSR, 1945, 146 p. [in Russian]
3. Gatsak V. M. Jepicheskaja tradicija vo vremeni. Istoricheskoe issledovanie vo vremeni [Epic tradition in time. Historical research in time]-Moscow: Nauka,1989. 256 p. [in Russian]
4. Orlov A. S. Kazahskij geroicheskij jepos [Kazakh heroic epic] / A. S. Orlov. - M.: Publishing house of the Academy of Sciences of the USSR, 1945, 146 p. [in Russian]
5. Kazahskij jepos [Kazakh epic]. - Alma-ata: Kazakh State Publishing House of Fiction, 1958, 667 p. [in Russian]