ИНОБЫТИЙНАЯ ПРЕДСТАВЛЕННОСТЬ «ДРУГОГО»

Витькина Е.А.

соискатель кафедры культурологии и социально-культурной деятельности Уральского федерального университета (УрФУ)

ИНОБЫТИЙНАЯ ПРЕДСТАВЛЕННОСТЬ «ДРУГОГО»

Аннотация

Статья представляет собой попытку рассмотрения феномена «Другого» в культуре как явленного в инобытийной своей данности. «Другой», рассматриваемый как «Иной», есть свой двойник, принципиально неовнешняемый, а потому не противостоящий самости «Я». Однако, отсутствие противопоставленности «Другого» по отношению к «Я» парадоксальным образом не способствует их адекватному взаимодействию.

Ключевые слова: «Другой», «Иной», «Двойник». Key words: «Other», «Different», «Double».

 «Инаковость», «другость», «чужесть» – понятия, являющееся весьма актуальными и часто употребляемыми сегодня как в специализированных научных кругах, так и на уровне повседневного, обыденного сознания. Благодаря философской традиции XX века, особенно отчётливо определившей диалогическую природу бытия человека, проблема «другости» стала одной из фундаментальных проблем современного социально-гуманитарного знания. «Тема “Другого” – и особенно того, что составляет инаковость “Другого”, – была центральной для всех основных философов XX века»  – так воспроизводит слова Р. Бернстейна И. Нойманн [8, С. 28].

Осознание того, что культуры различны позволяет маркировать их в терминах «другости» или «чужести» по отношению к своей собственной. На уровне здравого смысла можно предположить, что наиболее общим понятием для обозначенных, всё-таки различных отношений, является понятие «иной», однако в своих размышлениях мы не можем руководствоваться только лишь уровнем обыденного сознания. Говорить о том, что «другой» и «чужой» суть «иные», отличающиеся содержательно, но схожие формально, было бы, по меньшей мере, опрометчиво. Необходимо более глубокое теоретическое осмысление проблемы. Методологической базой для рассмотрения феномена «иного» выступит исследование современного отечественного учёного, занимающегося изучением «инаковости» культур, А.В. Смирнова. Обыденно употребляя термин «иной», мы подчёркиваем тем самым отличность данного феномена от привычного нам и понятого нами. Однако логика выстраивания «иного» неимоверно глубже, чем простое противопоставление. Начиная разговор о сфере «иного», А. В. Смирнов предлагает отталкиваться в своих рассуждениях от сферы собственного «Я»: «для любого из нас несомненным фактом опыта служит наше Я» [2, С. 32], понимаемое в смысле феноменологии Э. Гуссерля как то, что дано в сознании. Но это самое «Я» обладает амбивалентными свойствами: оно одновременно «самотождественно-и-несамотождественно» [2, С. 33]. Бытие «Я», с одной стороны, дано сознанию как бесспорная субъективная достоверность. С другой же стороны, «Я-субстанция, некий сверхчувственный субстрат, подлежащий впечатлениям и представлениям, не может быть удостоверен никаким опытом» [3, С. 286]. «Я» с непостижимой быстротой изменчиво и непостоянно. В то же время это сложное отношение не есть свойство чистого «Я», т. к. это «Я» как таковое не может иметь касательства ни к чему именно в силу того, что оно абсолютно, оно дано нам в нашем внутренне опыте. Обладание «Я» сложными отношениями самотождественности-и-несамотождественности присутствует в факте самосознания: «когда мы говорим “я иду” или “я пишу”, мы имеем в виду какое-то другое “я”» [2, С. 33] – отмечает А.В. Смирнов. Это уже не само-по-себе-я, т. к. оно не абсолютно и не идеально. Произнося эти фразы, мы подразумеваем нечто внешнее, что можно назвать окружающим миром другости. Очевидно, что «Я» может идти отнюдь не внутри самоё себя. Такое хождение или какое-либо другое действие «Я» неминуемо предполагает что-то «иное-чем-я» (А.В. Смирнов). «Я» в данном случае конституирует данность «Другого», «иного-чем-я», но это иное «Я» парадоксальным образом не является иным в полном смысле этого слова в силу самотождественности-и-несамотождественности «Я».

Таким образом, «Другой», представленный как «иной», также обладает амбивалентными характеристиками по отношению к «Я», он отличен от «Я», но не противопоставлен ему. «“Иной-чем-я” подразумевает разницу между ними, фиксирует минимальную степень различенности» [2, С. 34]. «Иным» может являться любой феномен, входящий в сферу осмысленности сознания «Я». Он связан, соотнесён с «Я», которое полагает его как «иное», отличное от своего собственного, но также признаёт его соотнесённость с собой.

На уровне философской рефлексии внутреннее «Я» и сфера осознанного им же полагает «иным» «Другого», максимально приближенного к самостийности «Я», формируя образ собственного «Двойника» (А.А. Ухтомский), «я-для-себя» (М.М. Бахтин), «внутреннего человека» (А. Августин). Эта сфера внутреннего взаимодействия с самим собой, самосозерцания и составляет, по нашему мнению, данность бытия «иного». Искренняя потребность в «ином», отличающемся, но принципиально не противостоящим «Я», есть глубоко внутренняя потребность человека во взаимодействии. «Я могу выразить себя – говорит Г. Марсель – лишь поскольку я могу предстать перед лицом самого себя как другого» [6, С. 141]. Формируемое инобытие принципиально не отлично и не противостоит бытию «Я», не вступает с ним в отношения оппозиционирования и противоречия, а потому не привносит в мир осмысленного и понятного какого-либо дискомфорта. «Иной» здесь есть «неовнешняемое ядро души» [1, С. 517],составляющее сферу сокровенного мира человека [7] и обладающее цельностью и неразделённостью, а потому, являющееся продолжением «Я»: Не будь «Я», не было бы и «иного». Однако, будучи положенным совершенно не-иным в отношении «Я», эти отношения не были бы «иными» и в отношении подобных себе, но это невозможно, ибо каждый человек обладает совершенно особым, самоценным внутренним миром, определяющим его индивидуальность, поэтому, А.В. Смирнов полагает, что «иной» сопряжён с понятием специфичности, т. к. «во-первых, носит содержательный (курсив – А.В. Смирнов) характер и, во-вторых, предполагает субстанциальную общность (курсив – А.В. Смирнов)» [2, С. 16]. Именно эту особенность «иного» имеет ввиду Г. Марсель, отмечая, что «Я рассматриваю себя с точки зрения другого, которому я противостоютолько при условии, что раньше я внутренне был ему тождественен» [6, С. 141]. «Само-по-себе» «Я», представленное во внутреннем опыте, абсолютное «Я» и «Я», формируемое самосознанием, будут отличны, прежде всего, содержательно, т. е., по мнению А.В. Смирнова, отвечать на вопрос «что?», а не «как?». Содержание «иного-чем-я» более загадочно и сокрыто даже от сознания «Я», его сформировавшего, но схоже с ним своей присутственностью, данностью, самодостаточностью и значимостью для человека: «с древних времён в человеке ценилось не то, что явлено, а то, что сокрыто. Он радикально значим именно своей потаённостью», [4, С. 3] – заключает П.С. Гуревич.  Однако согласимся с мнением Э. Левинаса, подчёркивающем, что внутреннее взаимоотношение между «Я» и «иным-чем-я», всё же, есть одна из вариаций одиночества: «связь с собой – это связь с прикованным к тебе двойником, липким, гнетущим, тупоумным» [5, С. 44]. «Я» исходит из себя и возвращается в самоё себя, «Я» озабочено только лишь собой. Такое состояние «Я» А.А. Ухтомский назвал «аутизмом». Одиночество внутренне нерасчленённого «Я» небеспредельно. Рано или поздно со всей очевидностью наступит тот переломный момент, когда, согласно М. Буберу, безмолвие бытия окажется просто невыносимым для человека, гнетущим и удушающим. Тогда нерасчленённое «Я» неминуемо должно превратиться в «Я» и «иное-чем-я», выраженное в форме внешнего отделения и предполагающее встречу. 

Литература

1. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи / Сост. С. Бочаров и В. Кожинов. М.: Худож. лит., 1986. – 543 с.
2. Бессмертная О. Ю., Журавский А. В., Смирнов А. В., Федорова Ю. Е., Чалисова Н. Ю. Россия и мусульманский мир: Инаковость как проблема / Отв. ред. Выпуска А. В. Смирнов. – М.: Языки славянских культур, 2010. – 528 с.
3. Венцлер Л. Феноменальность и нефеноменальность человеческой личности. // Историко-философский ежегодник. 2006 / Инт-т философии РАН. – М.: Наука, 2006. – С. 285-294.
4. Гуревич П. С. Расколотость человеческого бытия. Рос.акад. наук, Ин-т философии. М.: ИФ РАН, 2009. – 200 с.
5. Левинас Э. Время и другой. Гуманизм другого человека / Пер. с фр. А. В. Парибка. – СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998. – 265 с.
6. Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск, Изд-во Агентство САГУНА, 1994. – 159 с.
7. Мочалова Н. Ю. Экзистенциальный анализ проблем художественной репрезентативности: Монография / Н. Ю. Мочалова. – Нижний Тагил: Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия, 2011. – 128 с.
8. Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностей / Пер. с англ. В. Б. Литвинова И. А. Пильщикова. – М.: Новое издательство, 2004. – 336 с.