THE GENRE OF THE CHRISTMAS STORY IN THE WORKS OF A. KABAKOV

DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2022.119.5.126

Жанр святочного рассказа в творчестве А. Кабакова

Научная статья

Сысоева О.А.^*

orcid: 0000-0002-8512-8462,

Тихоокеанский государственный университет, Хабаровск, Россия

^* Корреспондирующий автор (helgats[at]yandex.ru)

Аннотация

Предметом исследования в статье является изучение жанровой специфики двух святочных рассказов Александра Кабакова, подтверждается мысль о приверженности автора классической жанровой системе, определенному жанровому канону. Рассмотрены такие особенности текстов, как столкновение известных литературных тем, мотивов, образов, сюжетов с фольклорными и массовыми элементами. Отдельное внимание уделяется рассмотрению интертекстуальных включений. В данной работе автор использует культурно-исторический, системно-типологический методы, а также метод интертекстуального анализа. Методологическую базу исследования составилитруды М.М. Бахтина, Ю.Н. Тынянова, Л.Г. Кихней, И.А. Есаулова, Т.Н. Козиной. Материалы, представленные в статье, могут иметь практическое применение в практике вузовского образования в рамках изучения русской литературы ХХ века.

Ключевые слова: жанр, канон, святочный рассказ, классические сюжеты, интертекстуальность.

THE GENRE OF THE CHRISTMAS STORY IN THE WORKS OF A. KABAKOV

Research article

Sysoeva O.A.*

orcid: 0000-0002-8512-8462,

Pacific National University, Khabarovsk, Russia

* Corresponding author (helgats[at]yandex.ru)

Abstract

The subject of the research in the article is the study of the genre specifics of two christmas stories by Alexander Kabakov, the idea of the author's adherence to the classical genre system, a certain genre canon is confirmed. Such features of texts as the collision of well-known literary themes, motifs, images, plots with folklore and mass elements are considered. Special attention is paid to the consideration of intertextual inclusions. In this work, the author uses cultural-historical, system-typological methods, as well as the method of intertextual analysis. The methodological basis of the research was the works of M.M. Bakhtin, Yu.N. Tynyanov, L.G. Kihney, I.A. Esaulov, T.N. Kozina. The materials presented in the article can be of practical use in the practice of university education in the the study of Russian literature of the twentieth century.

Keywords: genre, canon, christmas story, classical plots, intertextuality.

Введение

Согласно концепции М.М. Бахтина, в любом жанре «на протяжении веков накопляются формы видения и осмысления определенных сторон мира. Для писателя-ремесленника жанр служит внешним шаблоном, большой же художник пробуждает заложенные в нем смысловые возможности» [2, С. 351]. По словам ученого, жанр «всегда помнит свое прошлое», он – основной элемент «творческой памяти в процессе литературного развития» [1, С. 122]. Однако «жанровая функция того или иного приема не есть нечто неподвижное» [12, С. 257]. Жанр трансформируется: вместе с утвердившимися элементами в жанровой структуре появляются новые, этот процесс неизбежен. Из этого следует, что всякий жанр, рассматриваемый в определенный момент своего развития, несет в себе не только традиционные черты, но и приобретенные элементы.

Основные результаты

Явная приверженность классической жанровой системе, определенному жанровому канону – отличительная черта литературного мышления писателя Александра Кабакова. Как отмечает А.Н. Бударина, «стремление к прочности и основательности повествования проявляется в бережном отношении к традиционным жанрам» [4, С. 205]. Продемонстировать эту особенность можно на примере малых эпических форм, так как для автора «рассказ – это концентрат литературы, литература девяностошестиградусной крепости» [6, С. 183].

Обратимся к своеобразному диптиху, который можно составить из двух интересных в жанровом отношении текстов. Это святочный рассказ «Люди добрые» (2011 года) и «чисто святочный рассказ»«Перекресток» (2006).

Мы видим, как с помощью небольшого дополнения («чисто») автор играет с жанровым каноном святочного рассказа. Обозначив жанровый подзаголовок, писатель прямо обращает читателя к определенной жанровой системе, ориентирует его на литературный канон. Но при этом А. Кабаков не только следует жанровым параметрам, которые достаточно общи, он привносит в жанровую модель индивидуальные черты.

История изучения святочного рассказа представлена в современном литературоведении достаточно широко. Еще Н.С. Лесков писал: «От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера – от Рождества до Крещенья, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль, …чтобы он оканчивался непременно весело…» [10, С. 432].

В работах О.А. Николаевой, Н.Н. Старыгиной, И.А. Есаулова, Т.Н.Козиной и других описаны этапы и формы бытования жанровой формы в литературе XIX и XX веков. Создана достаточно четкая жанровая модель. Если исходить из определения, что жанр – «это исторически сложившийся тип устойчивой структуры произведения, организующей все его компоненты в систему, порождающую целостный образ – модель мира (мирообраз), который выражает определенную эстетическую концепцию действительности» [8, С. 55], то универсальность жанровой модели вполне объяснима. На более общем уровне в жанровой модели можно выделить субстанциальные (существенные) и акцидентные (случайные) признаки, содержательные и формальные приметы.

И.А. Есаулов выделяет следуюшие черты святочного рассказа, отличающие его от рождественского текста: «пафос самовольного изменения судьбы»; «самоутверждение в земной жизни становится важнее духовного спасения» («иерархия выворачивается наизнанку»); «карнавальная» игра с переодеванием, святочные потехи, маски [5, С. 69–70]. Т.Н. Козина дополняет эти положения, уточняя, что истоки жанра – «в русском фольклоре, в несказочной прозе: быличке и бывальщине», которые «имеют установку на достоверность, их прикладное назначение – передавать исторические, политические, религиозные, бытовые и другие новости, развеселить или напугать, дать нравственный урок» [9, С. 144].

Так, в основе рассказа «Люди добрые» А. Кабакова – история из повести И.С.Тургенева «Муму» о барыне-самодурке, ее слуге Герасиме (в данном случае начальнике дачной безопасности Герасимове) и его собаке. Барыня живет на даче, стоящей на известном шоссе, ждет гостей на златом крыльце, укрывшись шубкой«из тонких полосок шиншиллы, предварительно покрашенных в розовый и голубой цвета» [6] и приказывает произвести зачистку собаки по кличке Друг, испортившей тиковый паркет. Слуга Герасимов собаку любит, ропщет, но подчиняется. В рассказе Кабакова мы видим, как сочетаются классический сюжет с элементами русского фольклора и известной диснеевской истории о Круэлле Де Виль, основанной на романе британской писательницы Доди Смит.

Однако ж, пишет автор, «на то и святочный рассказ, чтобы в нём всё было не совсем так, как в русском критическом реализме, несмотря на очевидное сходство» [6]. Авторская ирония и автокомментирование выбора жанровой стратегии явно выбиваются из классической традиции,

Собаку спасают сердобольные гости, съезжавшиеся на дачу. В конце рассказа Друг живет в Лондоне, «гуляет по газонам и свежевымытым тротуарам Белгрэвии» и констатирует: «Теперь, конечно, вам требуется мораль? Извольте: деньги и роскошь портят людей, но не всех. Точно так же, как и власть, и слава, и прочие соблазны. <...> Но в целом жизнь сильно улучшилась со времён крепостного права» [6]. Следует отметить явную интертекстуальную насыщенность рассказа: пушкинское начало («Гости сьезжались на дачу»), отсылки к произведениям А.П. Чехова, И.А. Бунина, А.И. Куприна, М.А. Булгакова, А. Конан Дойля. Финальный пуант, из которого мы узнаем, что основной повествователь в рассказе – сам пес Друг, с одной стороны, соответствует карнавальному характеру святочного рассказа, с другой – снижает традиционную для него моралистичность и нарочитую назидательность.

Во втором рассказе в центре повествования больше элементов рождественского текста, несмотря на то, что он обозначается автором как «чисто святочный». Как отмечает А.Н. Бударина, эпизод случайной встречи, «судьбоносного мига» нередко составляет основу повествования в рассказах А.Кабакова.

Герою «Перекрестка» Максиму в рождественский вечер на улице Москвы встретилась Дева Мария: «Молодая мать робко улыбнулась и тихо ответила что-то на неизвестном, конечно, благотворителю языке... Да и лицом она была похожа на этих несчастных: смуглая, но не дочерна, тонконосая, с не то что грустным, но слишком, по нашим городским меркам, мирным выражением очень темных и длинных, как хороший виноград, глаз» [8]. Суровая российская природа в этот момент меняется: снег под ногами женщины тает, пачка денежных купюр разлетается словно «мелкая листва олив» [8]. Максим словно вступает в сакральное пространство, он слышит колокольный звон, на небе сверкает «граненая сталь звезд»; «и одна из них, невиданно крупная, взошла в самый зенит» [8]. Однако такие атрибуты скорее присущи рождественскому рассказу, чем святочному: происходит «светлое рождественское чудо» (И.А. Есаулов), изменение физической реальности.

Главный герой рассказа Максим – «предприниматель без образования юридического лица, тридцати лет от роду», обладатель «съемного жилья в Свиблове» и «приличного, мало подержанного автомобиля бизнес-класса», девушки Ирины [8]. В его жизни все обычно и привычно, автор несколько раз подчеркивает именно эту усредненность героя. Однако есть у него особенность. Он очень сентиментален, сострадателен, всегда подает милостыню. Эта особенность выделяет его из ряда остальных обычных людей: «Многие знакомые удивлялись и прямо смеялись, как над полным лохом, которого разводит эта мафия, как хочет»[8]. В описываемый вечер во время плотной пробки только Максим открывает окно для просящего милостыню человека, за это и награждается такой чудесной встречей.

Казалось бы, финал рассказа показывает отсутствие ярких изменений в жизни героя (сравним с преображением Э. Скруджа у Ч. Диккенса): он также работает, ходит на вечеринки, никому не рассказывает о том, что с ним произошло. Однако совершенно преображается речь героя: «он никогда больше не произносит слово «блин» [8]. Думается, это совершенно новое отошение к Слову, которое показывает нам герой, говорит о глубокой внутренней работе, происходящей в его духе.

 

Заключение

Таким образом, анализ двух святочных рассказов показывает, что, по верному определению А.Н. Будариной, «для А. Кабакова жанр есть не просто способ диалога с читателем», он «становится средством выражения авторского понимания мира, состоящего из отдельных дней, событий, воспоминаний, соединяющихся в общую протяженность под названием «судьба, жизнь, поколение» [4, С. 6]. На примере работы писателя с каноном святочного рассказа видно, как жанр выступает в роли «стабилизирующего фактора» литературного творчества, «знака литературной традиции» (В.Е.Хализев). При этом за счет насыщения интертекстуальными элементами расширяются строгие границы, одним из определяющих признаков становится авторская игра с читателем.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики. Достоевского / М.М. Бахтин. –М.: Советская Россия, 1979. – 318 с.
2. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. – М.: Искусство, 1986. – 445 с.
3. Бударина А.Н. Жанр рассказа в творчестве А. Кабакова / А.Н. Бударина // Вестник Татарского государственного гуманитарно-педагогического унверситета. – 2010. – №4 (22). – С. 204-210.
4. Бударина А.Н. Творческая индицидуальность Казакова: автореф. дис. … канд. филол. наук / Бударина Анастасия Николаевна. – Екатеринбург, 2012. – 24 с.
5. Есаулов И. А. Пасхальность русской словесности / И.А. Есаулов. –М.: Кругъ, 2004. – 560 с.
6. Кабаков А.А. И пойдет, как по писаному / А.А. Кабаков // Знамя. –2000. – №3. – С.182-183.
7. Кабаков А. Люди добрые / А.А. Кабаков // Южное сияние. – 2011. –№ 2. [Электронный ресурс] // URL: https://www.promegalit.ru /public/4095_aleksandr_ kabakov_ljudi_dobrye_ svjatochnyj_rasskaz.html (дата обращения: 10.04.2022)
8. Кабаков А. Перекресток / А.А. Кабаков // Огонек. – 2006. – № 1-2 [Электронный ресурс] // URL: https://www.kommersant.ru/doc/2296386 (дата обращения: 10.04.2022).
9. Кихней Л.Г. К герменевтике жанра в лирике / Л.Г. Кихней // Герменевтика литературных жанров / Под общей редакцией профессора В.М. Головко. – Ставрополь: Издательство Ставропольского государственного университета; Ставропольское книжное издательство, 2007. – С. 36-68.
10. Козина Т.Н. Жанровое своеобразие рождественского и святочного рассказов / Т.Н. Козина // Известия Уральского федерального университета. Сер. 1, Проблемы образования, науки и культуры. – 2017. – Т. 23, № 4 (168). –С. 137-144.
11. Лесков Н.С. Жемчужное ожерелье // Лесков Н. С. Собрание сочинений в 11 томах / Н.С Лесков. – М.: ГИХЛ, 1957. Т. 7. – С. 432–477.
12. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н.Тынянов. – М.: Наука, 1977. – 294 с.

Список литературы на английском языке / ReferencesinEnglish

1. Bakhtin M.M. Problemy pojetiki. Dostoevskogo [Problems of poetics. Dostoevsky] / M.M. Bakhtin. –M.: Soviet Russia, 1979. – 318 p [in Russian]
2. Bakhtin M.M. Jestetika slovesnogo tvorchestva [Aesthetics of verbal creativity] / M.M. Bakhtin. – M.: Art, 1986. – 445 p. [in Russian]
3. Budarina A.N. Zhanr rasskaza v tvorchestve A. Kabakova [The genre of the story in the works of A. Kabakov] / A.N. Budarina // Vestnik Tatarskogo gosudarstvennogo gumanitarno-pedagogicheskogo unversiteta [Bulletin of the Tatar State Humanitarian and Pedagogical University]. – 2010. – №4 (22). – Pp. 204-210. [in Russian]
4. Budarina A.N. Tvorcheskaja indicidual'nost' Kazakova [Kazakov's creative indiciduality]: abstract. dis. ... Candidate of Philology / Budarina Anastasia Nikolaevna. – Yekaterinburg, 2012. – 24 p. [in Russian]
5. Yesaulov I. A. Pashal'nost' russkoj slovesnosti [Paskhality of Russian literature] / I.A. Yesaulov. – M.: Krug, 2004. – 560 p. [in Russian]
6. Kabakov A.A. I pojdet, kak po pisanomu [And it will go as written] / A.A. Kabakov // Znamja [Banner]. – 2000. – No. 3. – pp.182-183. [in Russian]
7. Kabakov A. Ljudi dobrye [Kind people] / A.A. Kabakov // Juzhnoe sijanie [Southern Lights]. – 2011. –No. 2. [Electronic resource] // URL: https://www.promegalit.ru /public/4095_aleksandr_ kabakov_ljudi_dobrye_ svjatochnyj_rasskaz.html (accessed: 04/10/2022) [in Russian]
8. Kabakov A. Perekrestok [Crossroad] / A.A. Kabakov // Ogonek [Fire]. – 2006. – No. 1-2 [Electronic resource] // URL: https://www.kommersant.ru/doc/2296386 (accessed: 04/10/2022). [in Russian]
9. Kihney L.G. K germenevtike zhanra v lirike [To the hermeneutics of genre in lyrics] / L.G. Kihney // Germenevtika literaturnyh zhanrov [Hermeneutics of literary genres] / Under the general editorship of Professor V.M. Golovko. – Stavropol: Publishing House of Stavropol State University; Stavropol Book Publishing House, 2007. – pp. 36-68. [in Russian]
10. Kozina T.N. Zhanrovoe svoeobrazie rozhdestvenskogo i svjatochnogo rasskazov [Genre originality of Christmas and Yuletide stories] / T.N. Kozina // Izvestija Ural'skogo federal'nogo universiteta. Ser. 1, Problemy obrazovanija, nauki i kul'tury [Proceedings of the Ural Federal University. Ser. 1, Problems of education, science and culture]. – 2017. – Vol. 23, No. 4 (168). – pp. 137-144. [in Russian]
11. Leskov N.S. Zhemchuzhnoe ozherel'e [Pearl necklace] // Collected works in 11 volumes / N.S. Leskov. – M.: GIHL, 1957. Vol. 7. – pp. 432-477. [in Russian]
12. Tynyanov Yu.N. Pojetika. Istorija literatury. Kino [Poetics. The history of literature. Kino] / Yu.N.Tynyanov. – M.: Nauka, 1977. – 294 p. [in Russian]