NEW IDEOLOGY – NEW GENERATION DEMAND

DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2022.119.5.129

НОВАЯ ИДЕОЛОГИЯ – ЗАПРОС ЦИФРОВОГО ПОКОЛЕНИЯ

Научная статья

Лобазова О.Ф.^1, *, Карась Н.М.², Сипович В.Г.³

¹ ORCID: 0000-0002-8601-6665;

² ORCID: 0000-0001-8195-8955;

^{1, 2, 3} Российский государственный социальный университет, Москва, Россия

* Корреспондирующий автор (yashik211[at]rambler.ru)

Аннотация

В статье сделан прогноз дальнейшего функционирования и взаимодействия индивидов, составляющих социально-демографическую группу, называемую «цифровое поколение» или поколение Z. В работе рассматриваются различные подходы исследователей по изучению особенностей поведения нового поколения, приводятся аргументы для подтверждения гипотезы о том, что поколение Z находится на подступах к социально-политической консолидации, в поисках своего пути. 

Рассматриваются такие характеристики поколения Z, как стремление и способность к самоорганизации, созданию виртуальных и реальных зон безопасного общения, политематическая направленность познавательных интересов. Вместе с тем учитываются такие свойства молодого поколения, как стремление уйти от личной ответственности, самоустранение из вертикальной иерархии, ограничение офф-лайн участия в социальной деятельности. Сделаны выводы о том, что некоторые виды социальной активности молодежи, в частности, в политической сфере, сегодня формируются под влиянием внешних факторов, тогда как еще десятилетие назад преобладали факторы внутренние. Отмечается так же, что в молодежной среде формируются достаточно сильные патриотические и государственнические настроения. Однако контуры будущей нормативности, которая будет определять лицо общества, в котором сегодняшняя молодежь станет взрослыми, должны формироваться с участием старшего поколения, через создание идеологии, понятной и близкой всему обществу и раскрывающей смысл национальных нарративов социальной справедливости.

Ключевые слова: идеология, поколение Z, информатизация, глобализация, политическое участие, ценности.

NEW IDEOLOGY – NEW GENERATION DEMAND

Research article

Lobazova O.F.^1, *, Karas N.M.², Sipovich V.G.³

¹ ORCID: 0000-0002-8601-6665;

² ORCID: 0000-0001-8195-8955;

^{1, 2, 3} Russian State Social University, Moscow, Russia

* Corresponding author (yashik211[at]rambler.ru)

Abstract

The article makes a prognosis about further functioning and interaction of individuals, constituting the socio-demographic group of «digital generation» or Generation Z. The paper examines the different approaches of researchers to the study of behavioral characteristics of the new generation, provides arguments to confirm the hypothesis that Generation Z is on the verge of socio-political consolidation, in search of its way.

The article considers such characteristics of generation Z, as aspiration and ability to self-organize, create virtual and real zones of safe communication, their political cognitive interests orientation. At the same time, the characteristics of the younger generation, such as the desire to escape from personal responsibility, withdrawal from the vertical hierarchy, restriction of off-line participation in social activities, are taken into account. The article draws conclusions that some types of social activity of youth, in particular, in the political sphere, today are formed under influence of external factors, whereas a decade ago factors of internal power prevailed. It is also noted that in the youth environment quite strong patriotic and state sentiments are formed. However, the shape of the future normative framework, which will determine the face of the society in which today’s young people become adults, should be shaped with the participation of the older generation, through the creation of ideology, clear and close to all people and revealing the meaning of national narratives of social justice.

Keywords: ideology, Generation Z, informatization, globalization, political awareness, values.

Введение

Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью выявления отличительных черт, которые характеризуют нынешнее молодое поколение, в составе которого, согласно теории поколений Нейла Хоува и Уильяма Штрауса [1], превалируют грамотные пользователи массового интернета, и которое в скором времени в силу естественных причин станет основным актором социально-политического пространства российского общества. В научной и публицистической литературе эта социально-демографическая группа маркируется несколькими терминами, которые в данной статье широко используются: поколение Z, информационное поколение, цифровое поколение, поколение зуммеров. Но содержание терминов при этом подразумевается равнозначное – это социально-демографическая группа, которая выделяется своим регулярным и высокотехнологичным пользованием массовым интернетом в целях обучения, развлечения, личностного и социального общения. Поскольку процессы формирования интересов и моделей поведения молодежи внутри и за пределами виртуальной среды разворачиваются «здесь и сейчас», то и теоретическая, и практическая разработанность вопроса о сегодняшних формах и возможных перспективах дальнейшей социализации поколения Z не является достаточной. И потому очевидна необходимость изучения специфических черт поколения Z не только в социально-психологическом аспекте, но и с точки зрения выявления мотивов деятельности в политической системе, основ идеологической составляющей, набора моделей поведения и особенности социализации.

Методы и принципы исследования

Мы исходим из тезиса о том, что поколение Z является той частью общественной системы, которая способна успешно адаптироваться к потоку постоянно развивающихся коммуникативных технологий, причем эта адаптация не исчерпывается овладением техническими навыками пользователя. Внутри поколенческой субкультуры происходит постепенное движение от приоритета прав человека к осознанию значимости ответственности и обязанностей. Правда, ответственности не за социум, а за отдельную личность, за себя, как элемент, имеющий ценность в мире общественных конструктов. Такое осознание собственной личности ведет к переосмысливанию роли ближнего и дальнего окружения, к пересмотру конкретно-практических норм взаимодействия. Данная тенденция приводит к появлению новых образцов поведения и, в дальнейшем, к запросу на построение нового идейно-ценностного ряда.

В ходе исследования была поставлена цель доказать необходимость введения независимой переменной (будь то объединяющая идеология, общественный институт или иное), которая создаст приемлемые условия для функционирования в многомерном мире поколения Z как элемента стабильного будущего.

 Теоретико-методологическую основу исследования составили общенаучные принципы познания общественных явлений, диалектический и логический методы, системный и структурно-функциональный анализ.

Новизна данного исследования заключается в том, чтобы выявить отличительные черты поколения зуммеров в рамках системного подхода, а также провести комплексный анализ, который будет являться базой для дальнейшего введения переменной, способной помочь преодолеть у представителей молодежи состояние неопределенности в идеологически-ценностном плане и позволит детерминировать процесс успешного и эффективного функционирования поколения Z, как среди множества элементов глобального сетевого общества, так и в пространстве реальных действий и событий, свершающихся вне зоны интернета.

Основные результаты

Необходимо отметить, что эклектичный характер цифрового глобального общества оказал значительное влияние на становление системы идей и ценностей поколения Z. Результирующим итогом воздействия внешних факторов (а это глобализация, цифровизация и т.д.) явилась высокая политематическая активность в социальных сетях и горизонтальная социальная мобильность молодежи. Поколение зуммеров с большим комфортом для себя меняет профессии или социальные роли, не стремясь к повышению личного уровня ответственности. Нежелание расти по карьерной лестнице, поскольку такое продвижение предполагает повышение личной ответственности, отражается и в сфере семейных отношений. Воспитанное в духе равенства прав и обязанностей родителей и детей поколение Z не видит необходимости и выгоды как в построении семьи, так и в построении карьеры.

По мнению некоторых исследователей, система молодежных ценностей и идей уже не представляет собой традиционный набор моделей поведения, которых придерживались предыдущие поколения. Хотя есть и те исследователи, которые на основании конкретных данных утверждают, что «изменившийся жизненный контекст не оказал существенного влияния на выбор молодыми людьми жизненных ценностей, которые по большому счету во многом остаются традиционными» [5, С.48]. Тем не менее и эти исследователи признают, что «новые ценности» в молодежной среде существуют. И основной проблемой выступает вопрос – в результате чего они возникли и к чему приведут?

Так Н.П. Попов в своей работе «Сравнительный анализ социально-политических взглядов российской и американской молодёжи» приводит следующий аргумент: «В России после ликвидации советского строя общество оказалось без государственной идеологии, что закреплено и в Конституции, а население в значительной мере не представляет, какой образ мышления, набор политических ценностей «правильный», «государственный». В силу этого для многих представляет большую сложность причислить себя к какой-либо идеологической или политической категории» [9, С.143].

Таким образом, представители поколения Z являются преемниками ценностей предыдущего поколения, которое уже само отличается размытой или несформулированной идеологической позицией. Несмотря на схожесть в идеологическом плане с миллениалами, поведение зуммеров в политической среде тем не менее имеет свои особенности, о чем пойдет речь немного ниже.

В силу широкого идеологического и партийного спектра, сопоставление себя с конкретной идеологией является проблемой для большего числа как граждан в целом, так для и молодежи в частности. Это дает почву для применения различных политических технологий в целях манипуляции общественным сознанием. Причем со стороны и власти, и оппозиции.

Несмотря на колебания представителей поколения Z при выборе идеологической и партийной принадлежности, в последнее время растет активность участия молодых людей в социально-культурных и политических акциях протестного характера. Чем детерминировано данное поведение?

Клиповое мышление и когнитивная вялость, которые отчасти присущи поколению Z, не дают возможности его представителям серьезно анализировать большой поток информации, который субъективно является для них необходимым условием эмоционального подкрепления. Поэтому, кстати, и происходит индивидуальный отбор тематики и способов подачи информации, которую человек готов поглощать ради удовольствия без ощущения границы насыщения, хотя на самом деле эти границы, связанные с его способностями адекватного восприятия, давно превышены. Любопытен в данном случае феномен влияния инфлюенсеров, пользующихся платформой TikTok. Именно эта платформа одна из самых востребованных у поколения зуммеров и можно сказать, что через нее происходит информационная обработка зуммеров как в виде кампаний по конкретным поводам, так и в форме тематических потоков с далеко идущими стратегическими целями [13].

До сих пор остается амбивалентной категория причастности молодых людей к той или иной идеологии. Но, в основном, можно наблюдать стремление к изменениям (как потребность получать иллюзию движения), к свободе (как отсутствию контроля со стороны старших), что обусловлено социально-психологическими закономерностями динамики сознания и поведения молодежи. Но вот является ли это всего лишь проявлением нигилизма, свойственного этому возрасту, или за этим лежит иное более глубокое основание? Пока на этот вопрос нет однозначного ответа.

Необходимо отметить, что поколение зуммеров в отличии от миллениалов в большей степени готово к самоорганизации при помощи технических средств и интернета. Зуммеры готовы воспринять призывы к социальным протестам от авторитетных сверстников (например, блогеров), поскольку эти авторитеты говорят с ними на одном языке, декларируют принадлежность к общим ценностям и в ходе общения внешне апеллируют к критической стороне мышления. Не указывают прямо как должно быть, а рассказывают, как быть не должно и позволяют вложенной ими критической мысли как-бы естественным путем развиться в сознании молодого человека. Отметим, что старшее поколение совершает ошибку при общении со своими детьми поколения Z, указывая на свою позицию или мнение, как на единственно правильный способ решения проблем и безальтернативный прогноз развития событий, лишая молодого человека шанса на вариативность действий или, по крайней мере, на иллюзию самостоятельности решения.

К тому же, по-прежнему низкой является вовлеченность российской молодежи в формально институализированную общественно-политическую деятельность. Рассматривая поведение молодежи, которая участвует в политической жизни в современной России, мы сталкиваемся с противоположными точками зрения. С одной стороны, представители пессимистичного взгляда на вовлеченность молодёжи в политическую систему прогнозируют, что участие молодежи в выборах весьма мало вероятно, и отмечают, что происходит снижение членства молодежи в политических партиях и молодежных парламентах. Как вывод звучит тезис о том, что у молодежи, как правило, наблюдается низкий уровень проявления политических интересов [2]. С другой стороны, есть научная литература, посвященная проблеме вовлечения молодежи в политику, которая представляет собой более оптимистичный взгляд. Такой подход основан на результатах исследований в контексте новых форм политической активности, которые чаще используются молодежью как наиболее привлекательные. Например, Е.В. Бродовская в статье «Цифровое поколение: гражданская мобилизация и политический протест российской молодежи» приводит данные, показывающие достаточно серьезный интерес молодых людей к политическим онлайн-ресурсам органов власти, к онлайн-сообществам, обсуждающим политические темы, онлайн-ресурсам оппозиционных политических сил [6, С. 10].

Однако общим для этих точек зрения является то, что и те, и другие поднимают вопросы о роли молодежи в политической сфере общества, а также влияния социальных медиа на вовлечение молодежи в политическую сферу общества через участие в деятельности политических институтов (или в деятельности по общественному контролю работы этих институтов).

То есть речь идет о формировании политической культуры молодежи. Успешная интеграция цифрового поколения в политическое пространство является важным фактором стабильности политической системы общества. В силу этого, особое внимание уделяется изучению всевозможных инструментов и механизмов становления молодёжи в качестве субъекта социально-политических отношений. Широко при этом используется термин «цифровой гражданин (digitalcitizen)», которым обозначается человек, «чьи гражданская и политическая активности в силу определенной поколенческой принадлежности перенесены преимущественно в пространство интернета и мобильных технологий» [6, С. 7] Проведенное с целью выявления уровня культуры цифрового гражданства и протестного потенциала российской молодежи исследование показало, что «базовая черта цифрового поколения – ориентация на разнообразные источники информации и их широкий охват, отсутствие жестких идеологических рамок, предопределяющих потребление контента» [6, С.10]. При этом молодые люди не просто смотрят, читают и обсуждают политическую повестку дня, но и достаточно активно действуют онлайн. А вот в реальной среде молодые россияне демонстрируют гораздо более скромные параметры политических практик. И в наибольшей степени в молодежной среде востребованы реальные политические практики, не связанные с определенными партиями или движениями. Одним из главных выводов исследования, на результаты которого мы ссылаемся, является тезис о «зависимости стратегий цифрового гражданства от жизненных приоритетов и образа будущего – цифровое поколение не рассматривает в качестве продуктивной жизненную стратегию предшествующих поколений» [6, С.10, 14].

Со своей стороны, мы полагаем, что в более значительной степени молодежь проявляет свою гражданскую активность не в политической, а в социально-культурной сфере (волонтерство, участие в различных форумах, посвященных решению глобальных проблем современности, добровольных объединениях и т.д.). В качестве аргумента можно привести различного рода молодежные форумы, целью которых является разработка социально-ориентированных проектов, улучшающих социальную среду, направленных на развитие социальных лифтов, адаптацию лиц с ОВЗ и социально-незащищенных слоев населения [7]. Такого рода мероприятия объективно способствуют формированию и укреплению гражданского общества, оказывают позитивное влияние на социальное благополучие граждан, активизируют разработку практико-ориентированных проектов и т.д.

Однако упомянутые акции и проекты частично носят своеобразный «отвлекающий» характер, создавая своего рода аналог вовлечения в разрешение политически значимых проблем и в политическую систему в целом. Кроме того, большинство представителей молодежи регулярно априори отстраняются организаторами формализованных процессов и процедур от принятия решений, поскольку изначально маркируются как пассивные и аполитичные. Ценности и взгляды молодёжи, по мнению части исследователей, остаются далекими от ценностей старшего поколения и не соотносятся с национальной идеологией государства, провоцируя тем самым конфликты молодого поколения с различными социально-политическими институтами. Несмотря на это, по некоторым оценкам, отдельные активные представители молодёжи стремятся найти выход из сложившейся конфронтационной ситуации и обнаружить пути трансформации существующего порядка. И эти активисты характеризуются склонностью к созданию безопасных виртуальных и реальных пространств (основанных на правилах и нормах авторов-модераторов), занимаются организацией помощи сообществу, в котором они функционируют.

Противоречие между формами политической активности, которые власть предлагает молодежи (эти формы доступны, легитимны, подконтрольны), и которые выбираются молодежью для осуществления этой активности (а эти формы часто высоко технологичны, креативны, но слабо подконтрольны), является наиболее заметным на текущий момент. И разрешение противоречий между устремлениями поколений будет зависеть, с одной стороны, от уровня внутренне мотивированного политического участия и политической культуры молодежи, а с другой стороны, от готовности власти сформировать такую систему идей и ценностей, которая будет в достаточной степени учитывать объективные потребности и интересы цифрового поколения. А формирование и становление идеалов, ценностей и норм молодежи, отражающих так или иначе понятые собственные потребности и интересы, происходит в ситуации распространения «интернет-зависимости». Например, интернет для части образованных и пассионарных представителей молодежи является средством не только ее самореализации, но и самоидентификации [3], [5].

Обсуждение

В своей книге «О насилии» Ханна Арендт подробно проследила причины вспышек насилия и неповиновения властям, которые прошли в США в шестидесятых годах XX века. Основным двигателем протеста являлись студенты, которые выступали против основополагающих ценностей и идей общества (консерватизм, расовая сегрегация) и против навязываемых моделей поведения [4]. Предполагается, что данные выступления стали тем толчком, который привел в действие процесс, на определенном этапе которого появились миллениалы, а, следовательно, в дальнейшем и интересующие нас зуммеры. Радикальное разрушение традиционных образцов поведения, которое было релевантным воплощением естественного возрастного нигилизма, под влиянием идей постмодернизма эволюционировало в современный концепт о равной значимости внутри семьи воли, интересов и мнений родителей и детей. Данная тенденция привела к усилению желания молодёжи искать авторитеты в своей возрастной группе.

Утверждать, что отрицание авторитета старших – это нетипичное явление, мы не станем. Оно как раз типично и повторяется каждый раз, когда происходит смена поколений, несущих основную нагрузку в сфере управления обществом. Но современную ситуацию отличает то, что сегодня мы не можем надеяться, что молодое поколение «сначала поиграет, а потом остепенится», как это происходило всегда (вспомним хотя пример движения хиппи). Новые коммуникативные технологии изменили картину мира, на основании которой зуммеры оценивают эффективность собственной жизни и ее перспективу.

Представители данного поколения функционируют в мире, в котором возможности не имеют границ, а вот временной ресурс, наоборот, ограничен. Молодым присуще стремление к партнерским отношениям как в сфере семьи, так и в рамках иных социально-политических институтов. Наблюдаемое среди зуммеров отторжение построения вертикально интегрированных связей проявляется во многих сферах жизни, в связи с чем складывается достаточно парадоксальная ситуация, при которой в обществе существует высокий процент высокоактивных молодых людей без конкретной идеи. У поколения Z нет ярко выраженного стремления строить вертикально ориентированную систему подчинения и власти в межличностной сфере, вступать в карьерную гонку в производственной деятельности (при усилении стремления к оригинальности самовыражения и связанной с нею популярности) [13].

В связи с этим, нужно отметить, что недостаток реального взаимодействия с общепризнанными авторитетами приводит к тому, что представители молодежи обращаются к авторитетам в виртуальной среде, так называемым, инфлюенсерам, которые оказывают влияние посредством социальных медиа. Уровень воздействия инфлюенсеров на аудиторию может быть достаточно высок. Однако, развитие данной тенденции началось не так давно и имеет неустойчивую форму. Серьезное влияние инфлюенсеров в политической сфере весьма возможно в перспективе, но на сегодняшний день данный тренд чаще используется различными корпорациями для продвижения собственного бренда. Не всегда, конечно, результат оправдывает ожидания. Приведем в пример блогера Даню Милохина, который выступал в качестве «эксперта» на ПМЭФ 2021 и вызвал оживленную дискуссию в кругах общественности. По нашему мнению, такой маркетинговый ход «Сбера» и попытка произвести впечатление на аудиторию оказалась провальной. Кроме того, это понизило статус форума и оказало негативное влияние на авторитет правящей элиты.

В основе тренда инфлюенсеров лежат некоторые идеи трансгуманизма и либертарианства, такие как техногайянизм, децентрализация, индивидуализм и т.д. (причем, вне зависимости от степени осознания этих концептов самими инфлюенсерами). Но эти идеи нацелены на кардинальное изменение или даже устранение через научно-технический прогресс объективных естественных свойств жизни человека, что в современной практике не реализуемо, так как требует широчайших технических возможностей. Таких возможностей даже у современной мировой элиты пока нет, а у всего населения Земли не будет и в дальней перспективе. И потому упомянутые идеи пока являются узко элитарными, и даже в некоторой степени маргинальными.

В связи с этим можно утверждать, что, несмотря на свое влияние, инфлюенсеры не способны на высоком уровне сформулировать и ретранслировать адекватную обстоятельствам идею действительно политического характера, или поддерживать к ней интерес целевой аудитории (в данном случае – молодёжи) в долгосрочном плане. Но они могут формировать текущее групповое мнение и либо положительный, либо отрицательный эмоциональный фон той или иной идеи / факта. Иногда этого оказывается достаточным для того, чтобы активизировать протестные настроения, свойственные возрастной группе молодежи. А далее в дело вступают социально-психологические механизмы заражения, начинается циклическая реакция нарастания недовольства, скорость которой многократно увеличивается в связи с возможностями коммуникаций в электронной среде.

В связи с этим, одной из целей старшего поколения становится формирование в молодежной среде широкого спектра навыков политической культуры, среди которых особую актуальность имеют некоторые практическое навыки, определяемые как политическая компетентность, что напрямую зависит от образования.

Современные российские исследователи уделяют значительное внимание образованию как фактору формирования личности человека, создания ведущих ценностей и норм, определяющих цели и способы его деятельности во всех сферах общественной жизни [10], [12]. Подчеркивается, что воспитательная задача образования должна реализовываться в любой профессиональной сфере – ведь специальные компетенции приносят пользу обществу только тогда, когда их реализует ответственный гражданин и патриот.

Основные причины и стимулы участия или неучастия в политической жизни общества меняются со временем, что отражается в смене исследовательских оценок по данному вопросу. Например, В.А. Михайлов в работе 2005 года сделал вывод о том, что политическое участие большинства граждан России зависит либо от достижения собственного интереса, либо от ощущения обмена эмоциями и коммуникацией с другими людьми [8], то есть от внутренних факторов. В современных условиях стимулами политического участия молодежи становится внешний фактор – медиактивность определенной группы акторов политического пространства, при которой «молодые российские пользователи являются «группой-мишенью», основным адресатом протестного контента в онлайн-пространстве» [6, С.11]. Отметим при этом, что достаточно общее стремление к коммуникации и обмену эмоциями получает реализацию в иных сегментах виртуальной среды, тогда как к политическим проблемам обращаются только та часть молодежи, которая отличается некоторыми особенностями когнитивной и эмоциональной сферы, «те, чей ценностный выбор и стратегии цифрового гражданства скорее отклоняются от общераспространенных» [6, С. 15].

Некоторые исследователи отмечают, что современная российская молодежь ностальгирует по советскому прошлому. Например, А.П. Романова и М.М. Федорова утверждают, что «у цифрового поколения российских студентов ностальгия по советскому принимает форму ностальгии без памяти, представляя собой способ психологической защиты от настоящего с помощью реконструкции памяти о великом прошлом» [11, С. 6]. При этом эти исследователи полагают, что данная тенденция не является совершенно самостоятельно возникшим явлением, а формируется под воздействием скрытых манипуляций СМИ, выполняющих политический заказ. Поэтому они прогнозируют, что «индивидуалистичное и прагматичное поколение Z в дальнейшем скорее превратит миф о советском прошлом в некую переменную» [11, С.14]. Однако при всей критичности отношения к ностальгии по советскому прошлому, отмечается и то, что обращение молодежи к опыту предыдущих поколений носит объективный характер, распространяется по причине социальной нестабильности и идеологической аморфности.

Современная ситуация показывает нам примеры того, что та часть российской молодежи, которая не сосредоточила свои жизненные интересы в виртуальном мире, а активно действует в реальности (например, служа в армии), вполне осознанно обращается к символам, обозначающим исторические завоевания народа. Востребованными, таким образом, становятся у молодежи те образы и символы, которые отражают гуманный смысл главных национальных ценностей и историю героической борьбы за их реализацию.

Мы полагаем, что в российском социуме есть достаточно большое число активных молодых граждан, которые восприимчивы к идее социальной справедливости, понимаемой в контексте российской истории и национально-государственных нравственных нарративов. При этом напряженный духовный поиск содержания и формы выражения этой идеи происходит при отсутствии официальной государственной идеологии, а точнее при отсутствии официального документа, в котором она была бы отражена в однозначных тезисах (что, может быть, и не плохо, поскольку отсутствие фиксированных догм означает возможность маневра). А это позволяет нам предположить, что идея социальной справедливости, как ее будет понимать поколение молодых, приобретет собирательный характер, разнообразно и неравномерно отражая сакральные и прагматические ценности.

Социальные отношения, в наибольшей степени связанные с представлениями о социальной справедливости, наименее остальных отношений поддаются преобразованиям, поэтому изменения в этой сфере требуют большего времени для внедрения. При этом надо учитывать, что социальные отношения зависят от многих факторов. Эти факторы меняются в разном темпе, и потому их роль также меняется.

Например, с развитием интегрированных коммуникаций, таких как интернет, географический фактор теряет свою востребованность, но фактор национальный (этнокультурный) наоборот начинает играть более значительную роль. Присущий современному человеку способ жизнеустройства, переход к дистанционному взаимодействию, изменяет тенденции в экономической сфере, где непосредственно «опредмечиваются» нормы социальной справедливости, связанные с распределением труда и вознаграждением за труд. Политическая культура общества тоже меняется в связи с трансформацией представлений, содержащих оценку власти по критерию справедливости. Социальная коммуникация становится все более виртуальной, раздробленность, атомизация пронизывает все формы общественных объединений, разнообразие и множественность которых порождена как раз перемещением общения в виртуальную среду. Все это влечет за собой трансформацию морально-нравственного и идейного ряда общества, что не может не вызывать негативных реакций со стороны людей, располагающих разной степенью готовности к подобным изменениям, или к изменениям вообще.

При этом именно поколение Z способно относительно безболезненно воспринимать существенные трансформации социальной ткани общества – по причине своей наивности в межличностной сфере и некомпетентности в сфере реальной экономики и политики, которые можно рассматривать не только как слабость, но и как силу, поскольку добрая наивность и возрастная некомпетентность в определенной мере сопряжены с отсутствием рамок для творческого поиска и вариативной адаптации. Именно потому общество и развивается, что очень часто молодые люди верят в возможность полностью исключить из жизни несправедливость и осуществлять все связи между людьми без использования обмана, только честно и открыто.

Парадокс в том, что современное интернет-общение полностью построено на анонимности, что, на первый взгляд, должно отрицать любой шанс на честность и откровенность. Но возможно на следующем этапе развития виртуальных коммуникативных технологий, при котором мы будем лишены привычных методов сокрытия своих мыслей и утаивания действий, искренность может стать пусть вынужденной, но необходимой нормой взаимодействия. В наличной реальности это стремление к искренности сочетается с присущей поколению Z откровенностью, непосредственностью и некоторой инфантильностью. Уже сейчас можно наблюдать честность и искренность эмоций и переживаний в интернет-общении, что обусловлено как желанием упростить, облегчить процесс, так и анонимностью. Но это лишь переходная стадия перед новым типом социального объединения.

По нашему мнению, собирательным элементом, вокруг которого может развиваться нормативность будущих поколений, выступит идея «всеобщности», предотвращающая вырождение коллективности в корпоративность. Причем той всеобщности, которая не тождественна с идеологией политики глобализма, а обращается к той стороне глобализации, которая обусловлена объективно, то есть к процессам расширения взаимодействия самодостаточных этно-национальных культур. В обстановке, когда российское государство реализует новую стратегию и тактику международных отношений, обновление внутренней политики представляется нам совершенно неизбежным. И это обновление потребует идейного обоснования. В том векторе развития, который реализуется сегодня, имеют очень высокий шанс актуализироваться идеи всеобщности и солидарности, высказанные русскими мыслителями А.С. Хомяковым, В.С. Соловьевым, Н.Ф. Федоровым. Потому что именно у этих русских философов идея справедливости и нравственного совершенствования человека и человечества рассматривается в контексте преодоления зависимости личности от ее телесности (вернее от тягот и ограничений телесности), что в современном мире частично достигается через интернет-коммуникацию, в которую так погружено молодое поколение.

Заключение

Со становлением новой социальной реальности человек должен иметь навыки для идентификации себя с субъектами новой общественной жизни, прежде всего способами, соответствующими условиям информационного пространства. И не только идентификации, но коммуникации и консолидации с этими субъектами. Поколение Z осваивает эти навыки, благодаря собственной энергии и обеспеченному трудом предыдущих поколений широкому доступу к информационным технологиям.

Поведенческие паттерны, формируемые под влиянием нового социокультурного пространства, в скором времени, со сменой поколений, станут оказывать влияние не только на духовно-нравственные категории общества, но и на производственные отношения, на всю их систему. В связи с этим у информационного поколения уже сейчас появляется необходимость в построении нового идейно-ценностного ряда.

С большей степенью вероятности мы можем утверждать, что идейно-ценностная и духовно-нравственная составляющая поколения Z продолжает формироваться отчасти под влиянием постмодернизма и других тенденций развития информационного сообщества. Секуляризм и нравственный релятивизм оказывают влияние на ценности и идеалы всего общества, а не только молодежи. Однако их разрушающее воздействие особо опасно именно для молодых людей, поскольку на этих основаниях происходит отказ от традиционных, семейных ценностей – семья перестает быть естественным источником идейно-ценностного ряда, первичным агентом социализации. Поэтому мы считаем, что органам государственной власти и структурам гражданского общества необходимо проводить грамотную молодежную политику, нацеленную на формирование новой идеологии «исторической перспективы», способной как выразить объективные социально значимые интересы молодежи, так и согласовать их с интересами российского общества в целом. Идея социального равноправия и справедливости, переосмысленная с учетом реалий политико-экономического устройства и глобальных проблем современности, должна быть неотъемлемым элементом организации общества.

Благодарности Выражаем благодарность Гуманитарному факультету Российского государственного социального университета.	Acknowledgement We express our gratitude to the Humanities Department of the Russian State Social University.
Конфликт интересов Не указан.	Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Marketing university. Аудитория социальных сетей в 2021 году. [Электронный ресурс]. URL: https://marketinguniversity.ru/socialnye_seti-2021 (дата обращения: 06.12.2021)
2. Аввакумова Н.Ю. Влияние цифровизации общественной жизни на развитие молодежи. / Н.Ю. Аввакумова, Г.М. Латыпова, Е.В. Байбакова // Вектор развития управленческих подходов в цифровой экономике. Материалы III Всероссийской научно-практической конференции. Казань, 2021. С. 440-446.
3. Арендт Х. О насилии / Х. Арендт; Пер. с англ. Г.М. Дашевского. М.: Новое издательство, 2014. 148 с.
4. Бастракова Н.С. Представления цифрового поколения о главных ценностях жизни / Н.С. Бастракова, О.В. Мухлынина, А.А. Шаров // Профессиональное образование и рынок труда. 2020. № 3. С. 41-48.
5. Бродовская Е. В. Цифровое поколение: гражданская мобилизация и политический протест российской молодежи / Е. В. Бродовская, Т. Хуанг // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2019. № 5. С. 3-18.
6. Домбровская А. Гражданский активизм молодежи в современной России: особенности проявления в онлайн- и офлайн-средах (по результатам эмпирического исследования) / А. Домбровская // Власть. 2020. Т. 28. № 2. С. 51-58.
7. Михайлов В.А. Социология общественного мнения: учеб. Пособие / В.А. Михайлов. – Тверь, 2005. 383 с.
8. Попов Н.П. Сравнительный анализ социально-политических взглядов российской и американской молодёжи / Н.П. Попов // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2019. № 1. С.143.
9. Рахманова А.Р. Педагогические условия формирования ценностных ориентаций поколения Z / А.Р. Рахманова, Е.В. Салимуллина // Теория права и межгосударственных отношений. 2021. Т. 2. № 6 (18). С. 236-241.
10. Романова А.П. «Советская ностальгия» несоветского цифрового поколения / А.П. Романова, М.М. Федорова // Южно-российский журнал социальных наук. 2021. Т. 22. № 1. С. 6-18.
11. Степанова Л.Н. Предикторы специфики познавательного и личностного развития представителей цифрового поколения / Л.Н. Степанова // Вопросы педагогики. 2021. № 11-1. С. 406-409.
12. Тик Ток, забавный и безобидный // Expert.ru. [Электронный ресурс]. URL: https://expert.ru/2020/06/5/tik-tok-sotsialnaya-set-ili-informatsionnoe-oruzhie/ (дата обращения: 09.01.2021).
13. Howe N. Generations: The History of America’s Future / N. Howe, W. Strauss. New York: Harper Collins, 1992. 1584 to 2069.

Список литературы на английском языке / ReferencesinEnglish

1. Marketing university. Auditoriya social'nyh setej v 2021 godu [Marketing university. The audience of social networks in 2021]. [Electronic resource]. URL: https://marketinguniversity.ru/socialnye_seti-2021 (accessed: 06.12.2021) [in Russian]
2. Avvakumova N.Yu. Vliyanie cifrovizacii obshchestvennoj zhizni na razvitie molodezhi [The impact of digitalization of public life on the development of youth]. / N.Yu. Avvakumova, G.M. Latypova, E.V. Baibakova // Vektor razvitiya upravlencheskih podhodov v cifrovoj ekonomike. Materialy III Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii [Vector of development of managerial approaches in the digital economy. Materials of the III All-Russian Scientific and Practical Conference]. Kazan, 2021. pp. 440-446. [in Russian]
3. Arendt H. O nasilii [About violence] / H. Arendt; Translated from the English by G.M. Dashevsky. : New Publishing House, 2014. 148 p. [in Russian]
4. Bastrakova N.S. Predstavleniya cifrovogo pokoleniya o glavnyh cennostyah zhizni [Representations of the digital generation about the main values of life] / N.S. Bastrakova, O.V. Mukhlynina, A.A. Sharov // Professional'noe obrazovanie i rynok truda [Vocational education and the labor market]. No. 3. pp. 41-48. [in Russian]
5. Brodovskaya E. V. Cifrovoe pokolenie: grazhdanskaya mobilizaciya i politicheskij protest rossijskoj molodezhi [Digital generation: civil mobilization and political protest of Russian youth] / E. V. Brodovskaya, T. Huang // Monitoring obshchestvennogo mneniya: Ekonomicheskie i social'nye peremeny [Monitoring of public opinion: Economic and social changes]. 2019. No. 5. pp. 3-18. [in Russian]
6. Dombrovskaya A. Grazhdanskij aktivizm molodezhi v sovremennoj Rossii: osobennosti proyavleniya v onlajn- i oflajn-sredah (po rezul'tatam empiricheskogo issledovaniya) [Civic activism of youth in modern Russia: features of manifestation in online and offline environments (based on the results of empirical research)] / A. Dombrovskaya // Vlast' [Power]. Vol. 28. No. 2. pp. 51-58. [in Russian]
7. Mikhailov V.A. Sociologiya obshchestvennogo mneniya [Sociology of public opinion: textbook. Manual] / A. Mikhailov. – Tver, 2005. 383 p. [in Russian]
8. Popov N.P. Sravnitel'nyj analiz social'no-politicheskih vzglyadov rossijskoj i amerikanskoj molodyozhi [Comparative analysis of socio-political views of Russian and American youth] / N.P. Popov // Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i social'nye peremeny [Monitoring of public opinion: economic and social changes]. No. 1. p.143. [in Russian]
9. Rakhmanova A.R. Pedagogicheskie usloviya formirovaniya cennostnyh orientacij pokoleniya Z [Pedagogical conditions for the formation of value orientations of generation Z] / A.R. Rakhmanova, E.V. Salimullina // Teoriya prava i mezhgosudarstvennyh otnoshenij [Theory of law and interstate relations]. Vol. 2. No. 6 (18). pp. 236-241. [in Russian]
10. Romanova A.P. «Sovetskaya nostal'giya» nesovetskogo cifrovogo pokoleniya ["Soviet nostalgia" of the non-Soviet digital generation] / A.P. Romanova, M.M. Fedorova // YUzhno-rossijskij zhurnal social'nyh nauk [South Russian Journal of Social Sciences]. Vol. 22. No. 1. pp. 6-18. [in Russian]
11. Stepanova L.N. Prediktory specifiki poznavatel'nogo i lichnostnogo razvitiya predstavitelej cifrovogo pokoleniya [Predictors of the specifics of cognitive and personal development of representatives of the digital generation] / L.N. Stepanova // Voprosy pedagogiki [Questions of pedagogy]. No. 11-1. pp. 406-409. [in Russian]
12. Tik Tok, zabavnyj i bezobidnyj [Tick Tok, funny and harmless] // Expert.ru . [Electronic resource]. URL: https://expert.ru/2020/06/5/tik-tok-sotsialnaya-set-ili-informatsionnoe-oruzhie / (accessed: 09.01.2021). [in Russian]
13. Howe N. Generations: The History of America’s Future / N. Howe, W. Strauss. New York: Harper Collins, 1992. 1584 to 2069.