SPATIAL KNOWLEDGE AND SPATIAL COGNITION AS FOUNDATION OF LINGUISTIC INTEGRATION OF SCO COUNTRIES

Халина Н.В.¹, Валюлина Е.В.²

¹ ORCID: 0000-0002-1825-0097, Доктор филологических наук, ² ORCID: 0000-0002-1825-0023, Кандидат филологических наук, Алтайский государственный  университет

СПАЦИАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ И СПАЦИАЛЬНАЯ КОГНИЦИЯ КАК ОСНОВАНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ СТРАН ШОС

Аннотация

В статье  рассматриваются  основания когнитивной интеграции стран, образующих системы взаимодействия в рамках конгломерации азиатских территорий ШОС. В качестве среды сообщительности рассматривается медиакультурная среда, единицей организации  и функционирования которой признается когнитивная архитектура, сопоставимая с языковым ансамблем, − единица нормативно-организованного  языка, основанного на целостном выборе и  комбинировании элементов когнитивных семантик стран ШОС.

Ключевые слова: спациальная когниция, спациальное знание, языковые ансамбли, когнитивная семантика, медиакультурная среда

 

Khalina N. V.¹, Valulina E. V.²

¹ ORCID: 0000-0002-1825-0097,  PhD in Philology, ² ORCID: 0000-0002-1825-0023, PhD in Philology, Altai State University

SPATIAL KNOWLEDGE AND SPATIAL COGNITION AS FOUNDATION OF LINGUISTIC INTEGRATION OF SCO COUNTRIES  

Abstract

The article discusses the foundations of cognitive integration of the countries forming the system of interaction within a conglomeration of Asian territories of the SCO. As communication environment is considered mediaculture environment, the unit of organization and functioning which recognizes cognitive architecture, comparable with the language piece, is the unit of normative-organized language based on holistic select and combine elements of cognitive semantics of the SCO countries.

Keywords: spatial cognition, spatial knowledge, language groups, cognitive semantics, mediaculture environment

 

Создание союзов различных государств, обусловленное требованиями существования в современном информационно-коммуникативном пространстве, предполагает интеграцию культурных семантик этносов, аксиологических систем и  языковых компетенций. Объектом нашего рассмотрения в качестве  комплексного интегрированного единства является ШОС – Шанхайская организация сотрудничества, основанная в 2001 году лидерами Китая, России, Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Узбекистана.

Главными задачами этой организации были провозглашены: укрепление стабильности и безопасности на широком пространстве, объединяющем государства-участников, развитие экономического сотрудничества, энергетического партнерства, научного и культурного взаимодействии и пр. Плодотворное и результативное сотрудничество государств, на наш взгляд, возможно лишь при условии синтеза когнитивных семантик этносов, интегрированных в «союзную» систему. Основным средством  интеграции  когнитивных семантик  этнических систем ШОС мы полагаем  медиатексты, формирующие интегративную евразийскую медиакультуру и особую спациальную когницию.

Параметры интегративной медиакультурной среды  ШОС определяются, в том числе, правительственными газетами стран ШОС  «Женьмин Жибао» (Китай),  «Российской газетой» (Россия), «Егемен Казакстан»  (Казахстан, на казахском языке), «Казахстанской правдой» (Казахстан),  «Народной газетой» (Таджикистан),  «Джумхурият»,  «Садои мардум» (Таджикистан, на таджикском), «Словом Кыргызстана» (Киргизия), «Кыргыз туусу» (Киргизия,  на киргизском языке),  «Правдой  Востока» (Узбекистан).

Существование в виртуальной среде, к которой  следует отнести медиакультурную среду, Ф. Тёрнер и С. Тёрнер связывают с особенностями навигации, определяемыми  спациальной  когницией [1] в системе лексических единиц и синтаксических конструкций. Лексические единицы и синтаксические конструкции являются основой для «языковых ансамблей», являющихся носителями ценностной информации. Подобные языковые ансамбли, по определению М.П. Брандес,  в совокупности образуют  «употребленный язык», представляющий собой нормативно-организованный язык, основанный на целостном выборе и  комбинировании языковых средств с целью кодирования ценностной информации [2].

Исследование медиакультурной среды ШОС свидетельствует о наличии в правительственных газетах стран ШОС особых языковых ансамблей, которые могут стать  базой для создания особой аксиологической системы, синтезирующей  когнитивные культурные семантики стран ШОС и масштабирующей  семантическую, виртуальную, среду этих стран.

Масштаб среды, как считают авторы монографии «Коннективистика»,  задается правилами размещения  лингвистического знака в сообщении и информационном потоке, что влияет на принципы преобразования информационного потока в тексты, а затем события, факты и обстоятельства жизни [3].  Одна и та же информация может получить различное синтаксическое и лексическое оформление, что обусловлена дифференциальными признаками когнитивных семантик. Медиатекст в информационно-коммуникационном обществе обладает признаками технологического артефакта и  качествами произведения искусства, синтез которых осуществляется посредством спациальной когниции. Выделенные качества медийного текста особо актуальны для евразийской когнитивной семантики и собственно когнитивных семантик стран азиатского региона, к числу которых относятся и страны ШОС.

В. Беньямин определил рубеж XIX  и ХХ вв. как начало эпохи технической воспроизводимости, в  которую произведение искусства становится, из-за абсолютного преобладания его экспозиционной ценности, новым явлением с совершенно новыми функциями [4].

Возможно, техническая воспроизводимость задает и направление познавательного процесса, ориентированного на состояние «здесь-и-сейчас», так называемого перформативного поворота, начало которому положила теория представления, разработанная, прежде всего,  в исследованиях К. Бёрка, а затем В. Тёрнера, И.Гофмана, К. Гирца, антрополога  М. Лериса, философа Дж. Остина, основателя советской семиотической школы Ю.М. Лотмана.

Уход от решения новых задач восприятия, возможность некоторые задачи, равно проблемы,  решать в  расслабленном состоянии неизбежно влияет на манеру и технологию использования языковых средств  для поддержания коммуникации и параметров среды сообщительности.

Среда сообщительности стран ШОС детерминируется прежде всего спацииальной когницией и спациальным знанием. Многие исследования  в области спациальной когниции сфокусированы на понятии когнитивного мэппинга, который может  рассматриваться как процесс, посредством которого осуществляется когнитивная репрезентация среды [1].  Когнитивная карта может  быть сопоставима с картой когнитивной репрезентации  среды.  Ф. Тёрнер и С. Тёрнер приходят к выводу, что все  множество существующих определений когнитивных карт – поступающая в мозг, тщательно переработанная в опытные/пробные/экспериментальные когнитивные карты, размечающие  маршруты  и тропинки информация и средовые отношения (Толман, 1948) [5]

Когнитивная карта идентифицирует три принципиальных атрибута:  когнитивные карты подобны картам в голове, когнитивная карта подобна сети, когнитивная карта подобна каталогу маршрутов  (Куипер, 1978) [6], когнитивные карты сети,  связей стимул-отклик-стимул,  даже инструкции праздношатающемуся  (О”Киф и Надель, 1978) [7], с точки зрения компаративного психолога когнитивный мэппинг – объяснение того, как животные перемещаются в мире, в большей степени  - это метафорическая утверждение, установление о том виде информации, которую они собирают и как они ее организуют (Мэнзель, 1987) [8], внутренние репрезентации среды, ее метрических свойств и топологических отношений между разметками (Дэнис, 1991) [9]  не  создает эмпирически обоснованных  моделей аспектов спациальной когниции, которые бы могли быть использованы  в  качестве теоретического базиса для  изучения виртуальной реальности. Однако модель, предлагаемая Трондайком и Хайэз-Руфом (1982) [10], представляется полезной для последнего.

Спациальное знание, получаемое от свободного использования  среды,  в значительной степени отличается от спациального знания,  извлекаемого из изучения когнитивных карт.  Спациальное знание, получаемое на основе свободного использования среды, является процедурным. Это знание, каким образом добраться из одного пункта в другой, знание, становящееся более детализированным. Последовательный учет маршрута с   расширяющимся обращением к  среде предполагает дальнейшее развитие, что делает понимание следования и движения в среде сообщительности понятным. Эта понятийная доступность и динамическая заданность маршрута может быть отнесена к манипуляции в аспекте когнитивных карт, которые  позволяет индивиду «видеть» через препятствия. Необходимость масштабирования среды предполагает наличие спациальных знаний, которые формируется на базе спациальной компетенции и обусловливают особые типы использования языка с ориентацией на культурную когнитивную семантику.

Представитель американской школы критического анализа языка (Йельская школа) Поль де Ман разграничивает перформативный и когнитивный типы использования языка [11]. Следствием признания этих типов использования языка становится возможность двойной перспективы чтения в контексте смыслообразующей интенциональности и иллокутивного единства речевого действия.

Смыслообразующая интенциональность, связанная  с когнитивным типом использования языка, соотносится при осуществлении современных коммуникационных процессов с функциональным регистром общества knowledge management (управление знаниями). Питер Ф. Друкер [12] полагает, что в области технологий управления знанием собственно под знанием следует понимать неформализуемое представление конкретного человека о явлениях и закономерностях окружающей среды, полученное им в процессе приспособления к ней.

Когнитивный подход общепринято подходит к этому сотрудничеству как к «поучительным взаимодействиям» [13], в которых «получатель» принимает состояние, определенное состоянием отправителя, как передаваемое через «сообщение». Данная точка зрения на язык концентрируется на «денотативной системе символических коммуникаций, состоящей из слов, которые обозначают сущности без области,  в которой эти сущности могут существовать» [13 : 50].

Таким образом, рыхлость, структурная нежесткость языка мотивирована принципами его осуществления, которые, в конечном итоге, определяются  передаваемым отправителем через «сообщение» состоянием. Актуальными  становятся  единицы коммуникации, обозначающие субстанции, явления, предметы без области, в которой эти субстанции, явления, предметы могут существовать.

Когнитивно-синтаксические архитектуры, обеспечивающие навигацию в семантической, виртуальной  и лингвистической средах. Подобные единицы составляют базовый лексикон языковой личности, на основе которого лингвистический разум конструирует концептуальные каркасы для векторного движения семантической среде.  С помощью этих единиц осуществляется лингвистическая разметка семантического пространства и виртуальной среды, их масштабирование. Результатом является конструирование «мира пространства»

Нас интересуют ранние определения когнитивных  архитектур [14, 15], согласно которым они трактовались как объединение научных гипотез о тех аспектах когниции человека, которые относительно константны во времени и относительно независимы от  задания.

Архитектуры, как считает  М. Байрн [16], обеспечивают знанием, необходимым для решения особых задач.  Соединение архитектуры и особой группировки знания рассматривается как модель. В целом возможно конструировать более одной модели для решения любой особой задачи. Специфическое знание, инкорпорируемое в особую модель, детерминируется конструктором. Это обусловлено тем, что релевантное знание должно поддерживать архитектуру, задание по инжинирингу знания заставляет конструктора моделировать представления для очень сложных задач и систем.

ШОС следует рассматривать как сложную систему для благоприятного, функционирования которой необходимо решения не менее сложных задач не только лингвистической интеграции пространства взаимодействия, но и  разработки  особых  когнитивных архитектур на основе спациального знания и спациальной когниции.

Литература

1. Turner ,  Turner S. Distance estimation in minimal environments. Paper presented at the Proceedings of the 4th. UK Virtual Reality Special Interest Group Conference. – Uxbridge, 1997
2. Брандес М.П. Стиль и перевод. − М., 1988.
3. Халина Н.В., Внучкова Т.Н., Пушкарева И.А., Серова Е.В., Бунчук О.М., Хребтова Т.С., Столярова Н.Н., Злобина Ю.И. Коннективистика. − Барнаул, 2011.
4. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости // Беньямин В. Избранные эссе. − М.,  −  С. 66-91.
5. Tolman E. C. Cognitive maps in rats and men // Image and Environment, Cognitive mapping and spatial behaviour. – Chicago, 1948.
6. Kuipers   Modelling spatial knowledge //  Cognitive Science, 2. – 1978. −  Pp.129-153.
7. O'Keefe , Nadel  L. The hippocampus as a cognitive map. − Oxford, 1978.
8. Menzel W.  Cognitive mapping in chimpanzees // Cognitive Processes in Animal Behaviour.  − Lawrence Erlbaum Associates, Hillsdale, NJ. – 1978.
9. Denis   Image & Cognition. − Harvester Wheatsheaf, London, 1991.
10. Thorndyke P. W., Hayes-Roth  Differences in spatial knowledge acquired from maps and navigation. Cognitive Psychology, 14. – 1982. – Pp.560-589.
11. Поль де Ман. Слепота и прозрение. − СПб., 2002.
12. Друкер П. Ф. Задачи менеджмента в XXI веке. − М., 2001.
13. Maturana H. Cognition // Wahrnehmung und Kommunikation. − Frankfurt: Lang, 1978. − Pp. 29-49.
14. Gray W. D., Young R. M., Kirschenbaum, S. S. Introduction to this special issue on cognitive architectures and human-computer interaction//  Human-Computer Interaction, 12. – 1997. −  Pp. 301-309.
15. Ritter F. E., Young, R. M. Embodied models as simulated users: Introduction to this special issue on using cognitive models to improve interface design //  International Journal of  Human-Computer Studies, 55. – 2001. – Pp. 1-14.
16. Byrne M.D. Cognitive architecture // Human-Computer Interaction Handbook. − Lawrence Erlbaum Associates, 2003. − Pp.97-117.

References

1. Turner ,  Turner S. Distance estimation in minimal environments. Paper presented at the Proceedings of the 4th. UK Virtual Reality Special Interest Group Conference. – Uxbridge, 1997
2. Brandes M.P. Stil' i perevod. − M., 1988.
3. Halina N.V., Vnuchkova T.N., Pushkareva I.A., Serova E.V., Bunchuk O.M., Hrebtova T.S., Stolyarova N.N., Zlobina YU.I. Konnektivistika, Barnaul, 2011.
4. Ben'yamin V. Proizvedenie iskusstva v ehpohu ego tekhnicheskoj vosproizvodimosti // Ben'yamin V. Izbrannye ehsse. − M.,  −  S. 66-91.
5. Tolman E. C. Cognitive maps in rats and men // Image and Environment, Cognitive mapping and spatial behaviour. – Chicago, 1948.
6. Kuipers   Modelling spatial knowledge //  Cognitive Science, 2. – 1978. −  Pp.129-153.
7. O'Keefe , Nadel  L. The hippocampus as a cognitive map. − Oxford, 1978.
8. Menzel W.  Cognitive mapping in chimpanzees // Cognitive Processes in Animal Behaviour.  − Lawrence Erlbaum Associates, Hillsdale, NJ. – 1978.
9. Denis   Image & Cognition. − Harvester Wheatsheaf, London, 1991.
10. Thorndyke P. W., Hayes-Roth  Differences in spatial knowledge acquired from maps and navigation. Cognitive Psychology, 14. – 1982. – Pp.560-589.
11. Pol' de Man. Slepota i prozrenie. SPb.: IC «Gumanitarnaya Akademiya», 2002.
12. Druker P. F. Zadachi menedzhmenta v XXI veke, M., «Vil'yams», 2001/
13. Maturana H. Cognition // Wahrnehmung und Kommunikation. − Frankfurt: Lang, 1978. − 29-49.
14. Gray  D., Young R. M.,  Kirschenbaum, S. S. Introduction to this special issue on cognitive architectures and human-computer interaction//  Human-Computer Interaction, 12. – 1997. −  Pp. 301-309.
15. Ritter  E.,  Young, R. M. Embodied models as simulated users: Introduction to this special issue on using cognitive models to improve interface design //  International Journal of  Human-Computer Studies, 55. – 2001. – Pp. 1-14.
16. Byrne M.D. Cognitive architecture // Human-Computer Interaction Handbook. − Lawrence Erlbaum Associates, 2003. − Pp.97-117.