TYPOLOGY OF MODES OF CONSCIOUSNESS AND VALUE SYSTEM IN M. PETROSYAN'S "THE GRAY HOUSE"

DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2022.118.4.119

ТИПОЛОГИЯ МОДУСОВ СОЗНАНИЙ И СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ В РОМАНЕ «ДОМ, В КОТОРОМ…» М. ПЕТРОСЯН

Научная статья

СвитенкоН.В.^*

ORCID: 0000-0001-9590-5483,

Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия

^* Корреспондирующий автор (svitenko[at]list.ru)

Аннотация

Статья посвящена исследованию ментальных интенций, художественно репрезентированных в романе «Дом, в котором…» М. Петросян (2009). Выделяются и описываются группы персонажей, объединенные по доминантному типу сознания – авторитарного или конвергентного. Специфика ментальных типов существенно дополняется и корректируется в контексте современных нейрофизиологических исследований («вторичное» и «третичное» сознание). Подростки, герои романа, формируют стратегии проживания в зависимости от уровня сознания, определяющего ценностную «арматуру» мировоззрения. Типология сознаний анализируется в русле методологических поисков современной художественной аксиологии.

Ключевые слова: «Дом, в котором…», М. Петросян, тип сознания, система персонажей, художественная аксиология, проза для подростков.

TYPOLOGY OF MODES OF CONSCIOUSNESS AND VALUE SYSTEM IN M. PETROSYAN'S "THE GRAY HOUSE"

Research article

Svitenko N.V.^*

ORCID: 0000-0001-9590-5483,

Kuban State University, Krasnodar, Russia

^* Corresponding author (svitenko[at]list.ru)

Abstract

The article discusses the study of mental intentions artistically represented in the novel "The Gray House" by M. Petrosyan (2009). The study distinguishes and describes groups of characters united by a dominant type of consciousness – authoritarian or convergent. The specifics of mental types are significantly supplemented and corrected in the context of modern neurophysiological research ("secondary" and "tertiary" consciousness). Teenagers, the heroes of the novel, form living strategies depending on the level of consciousness that determines the value "armature" of the worldview. The typology of consciousnesses is analyzed in line with the methodological searches of modern artistic axiology.

Keywords: "The Gray House", M. Petrosyan, type of consciousness, character system, artistic axiology, prose for teenagers.

Роман «Дом, в котором…» М. С. Петросян, «итоговый текст десятилетия» [2], по мнению современных литературоведов, концентрирует тенденции, доминирующие в прозе для подростков начала нового тысячелетия [3], [6]. Писатель и критик Д. Л. Быков увидел в романе «Дом, в котором...» идею сверхчеловечества: «Петросян берет особый случай – мир чистого сверхчеловека, погруженного в собственные проблемы. Ее дети выделены в особую касту, выселены в заповедник, там у них свои приключения и конфликты, и ничего не поделаешь: это модель того нового мира, в который мы постепенно превращаемся. Что это превращение может прийти через инвалидов, то есть пойти по боковой ветке эволюции <...> Сверхчеловек – не «очень хороший» и не «очень плохой» человек, он – другой человек: «Драконы не плохие, они просто другие», замечает у Петросян один из повествователей, Табаки. Отсюда ужас и не всегда мотивированная неприязнь окружающих к нему» [1]. Полагаем, что причина популярности романа кроется вовсе не в имморальности его героев, не в пребывании «по ту сторону добра и зла», а напротив, в ясной аксиологической «арматуре» текста, определяющей систему персонажей.

 Преодоление стереотипного мышления, нонконформизм – темы не новые для подростковой литературы, поскольку «особенность» героя, неординарность его поступков – одна из основных конституирующих черт. Она определяет инвариантного героя прозы для подростков. В романе М. С. Петросян «Дом, в котором...» действие разворачивается в специализированном пансионате для детей-инвалидов. Но физическая неполноценность не становится центральной проблемой. Напротив, «преодолев» физическое, главные герои обретают запредельную силу. Исследователь Е. Т. Молданов отмечает, что «инвалидность героев тоже не более чем одно из условий для создания замкнутой системы, которая идеальна не только для развития сюжета, но и для концентрации поступков, характеризующих героев книги» [3]. Обычный, здоровый человек Наружности настолько занят мирским, что становится «слепым» в отношении познания себя и мира. С этой точки зрения, Дом – небольшой «оплот» реальности, в которой, несмотря на хрупкость, болезненность, «увечность» физического плана, можно понять «трансцендентное». Речь идет об «онтологическом трансцендировании человека», которое во всех духовных практиках мыслится как «событие в измерении энергии, бытия-действия, представляющее собой претворение множества всех энергий человека в иной способ бытия» [10, С. 28].

Общая физическая неполноценность уравнивает всех обитателей Дома, «стартовая» точка отсчета для проживания практически одна, дальнейшая реализация жизненного сценария – дело осознания и воли. Это положение ярко иллюстрирует образ Лорда, чей аристократический жест иератичен, точен, буквально, «выточен» волевым усилием [4, С. 87]. В связи с этим, об «инвалидах» в романе «Дом, в котором…» речь вести некорректно: не драконы (один из обитателей легендарной Четвертой, Македонский, в точке психоэмоциональной «бифуркации» оборачивается драконом) «требуют» к своей инаковости толерантного отношения – дружба, ответственность за другого, забота о нем помогают справиться с внутренним «драконом», познать себя.

Дети и подростки в романе вовсе не одна «особая» каста. Они разные, и принадлежат к разным кастам, главный критерий различения которых – уровень сознания. «Церебральный сортинг» определяет систему персонажей центральной сюжетной линии романа: обитатели дома поделены на шесть «групп-стай», в каждой из которых поддерживаются различные традиции и модели поведения, фундированные аксиологическими приоритетами. Главные герои, обитатели Четвертой, находятся на уровне развития Человека, к ним не применимы внеморальные характеристики. Слепой, Сфинкс, Табаки – яркие обладатели «третичного», диалогического сознания. Остальные стаи – «Фазаны», «Птицы», «Крысы», «Псы» – объединяют персонажей-носителей «вторичного», авторитарного сознания, исключение составляют только «вожаки». И ни о какой «боковой инвалидной ветке эволюции», упоминаемой Д. Л. Быковым, речь идти не может: в Четвертой нет названия, потому что в ней живут именно люди, в смысле – «человеки», жизненные правила этой стаи определяют ценности, сформированные неокортексом. Если между реальными кастами границы непреодолимы в пределах земного существования, то уровень сознания, определяемый системой тех или иных ценностей, изменить можно. Один из харизматичных представителей Четвертой, Черный, открывает для себя новые ценностные приоритеты: антагонизм между кортикальными и лимбическими механизмами мышления определяет внутренний конфликт центра принятия решений героя, «маркируя» процесс взросления – становления личности будущего вожака стаи Псов.

Подростки в повести формируют стратегии проживания в зависимости от уровня сознания. С такой точки зрения проблемы травли, изгойства, дружбы, верности, предательства получают новое освещение. В этом ракурсе принципиальным становится вопрос о типе сознания и его «базовой» аксиологии. Типологию уровней сознаний героев можно описать в двух аспектах: в терминах современной нейрофизиологии («первичное» и «вторичное» «лимбическое» сознание; «третичное» «неокортикальное» сознание) [5] и парадигмы модусов сознаний, уровней осознаний реальности, предложенной в работах В. И. Тюпа [7], [8], [9].

Модусы ментальности, «векторы духа», доминирующие в той или иной исторической эпохе – роевое сознание первобытного человека, авторитарное сознание «рефлективного традиционализма» эпохи архаичной государственности, уединенное сознание периода романтического антитрадиционализма и наиболее молодой тип ментальности – конвергентный, «антиавторитарный модус сознания, преодолевающий свою уединенность» [7, С. 18]. Эти «состояния сознания» проявляются в различных конфигурациях в ментальном поле современного человека. Доминанта конкретного модуса во многом определяется системой ценностей индивида. Аксиологическая доминанта роевого, «доличностного» сознания, для которого характерна соматическая опора на ощущение, сконцентрирована в паттернах родовой коллективной памяти. Ценностный центр авторитарного модуса ментальности, опорная функция которого – мышление, ролевая идентификация в структуре социальной иерархии [9, С. 83] «Базовая» ценностная доминанта носителя уединенного сознания, ориентированного на чувственное мировосприятие, – «собственное «я», а главенствующая жизненная установка – самореализация: cтать и пребывать самим собой» [8, С. 178]. Интуитивное постижение, главная функция конвергентного сознания, задает футурологический вектор целеполагания для его носителей: обладатели диалогического модуса ментальности «опрокинуты» в будущее. И безусловным аксиологическим приоритетом для этого типа сознания является «соборная» коммуникация, постижение истины в диалоге с Другим.

Соответствие модусов сознания определенным возрастным периодам жизни человека – роевое «Мы-сознание» (младенчество), авторитарное «Он-сознание» (детство), уединенное «Я-сознание» (отрочество), конвергентное «Ты-сознание» (личностная, духовная зрелость) – позволяет соотнести ментальности с типологией стадиального развития сознания человека, принятой в научных исследованиях нейрофизиологии.

Современные исследования механизмов работы головного мозга, этапы и закономерности развития сознания позволяют глубже понять природу противоречий мышления подростка, которая формируется противостоянием «первичного» и «вторичного» типов сознаний (их основа – лимбическая система головного мозга, регулирующая поведение на инстинктивно-гормональной базе) и «третичного» сознания (нейрофизиологический фундамент – неокортекс, деятельность лобных областей как тормозных центров, уравновешивающих животную активность лимбической системы, в результате чего развивается «абиологическая» кортикальная креативность и «трансцендентная» система ценностей, детерминирующая поведение человека [5, С. 89]).

В связи с тем, что доминантной «вторичного» сознания является лимбическая система, которая «созревает» раньше неокортекса [6, С. 90], сознание большинства обитателей Дома находится под управлением инстинктов, а поведенческий выбор происходит под контролем эмоциональных центров. Для этих персонажей характерно бинарное мышление, представление мира через систему жестких оппозиций, строгая иерархичность мирополагания. Это «базовые» установки авторитарного сознания, для негативного полюса которого характерны конфликтность, соперничество, эгоцентризм одномерной модели восприятия, «слепота» в отношении себя (центр управления лимбической системы резко ограничивает возможности рефлексии, самосознания). Для «ядерной» компании Четвертой ресентиментные настроения неприемлемы, исключение составляют: простак Лэри, бывший вожак Черный и неофит Курильщик. Они носители различных степеней проявленности авторитарного сознания, в его позитивной, не шаблонной, модификации, с «нормальной» нравственной доминантой, но все же линейным мышлением, не позволяющим понять, что «истина требует множественности сознаний, что она принципиально невместима в пределы одного сознания, что она, так сказать, по природе событийна и рождается в точке соприкосновения разных сознаний» [7, С. 21].

Рефлексия героев «третичного», диалогического сознания не становится болезнью, мучением – это инструмент самопознания. Но размышления о себе не центрируют их бытие: собственная персона не становится для этих героев проблемой – они концентрируются на заботах и чаяниях других. Их духовно-психической конституции не присуще чувство избранничества, властной привилегированности. Такая интенция сознания характерна для Волка – яркого представителя негативного, «демонического» варианта уединенного сознания. Латентное желание абсолютного лидерства, зависть, при творческом нелинейном, оригинальном, мышлении, заставляют Волка (самое «хищное» имя в Четвертой) тайно «тиранить» Дракона-Македонского, «соблазняя» его на преступление против Слепого [4, С. 392].

Обладатели «третичного» сознания нередко становятся изгоями в компании основательно социализированных «авторитарных» сверстников: в результате длительной, жестокой травли к Слепому и Кузнечику примкнули другие «чудики» и аутсайдеры, образовалась стая «Чумные дохляки» – будущая «Четвертая» [4, С. 106]. Ее жители, Слепой, Сфинкс, Табаки, Лорд – эксцентричные маргиналы, «юродивые», «чудаки», и в мире Дома, где царит жесткая иерархия, их отношения представляют «полюс» истинной дружбы. Именно дружба и ответственность за другого определяют модели поведения этих героев, диктуют каждому следующий шаг: «бытие для другого» являет бутерброд и чашку с чаем – голодному, ночное «гнездо» – уставшему, разговор по душам – тоскующему, откровение – страждущему. Только совесть регулирует их поведение и отношения, совесть, внимание к другому, чуткость, «предельность» бытия в «повседневе». Такое «звучание» совести возможно только у свободного человека, речь идет, конечно, о пушкинской внутренней свободе, потому что природа (тело и социум, горизонталь повседневного существования) не позволяют вести речь о некой абстрактной свободе для людей вообще и для героев романа в частности. А внутренняя свобода – существует, доступна каждому человеку, независимо от расы, национальности, пола, ее обретение «зависит» только от уровня сознания. Разум обладателей «кортикального», диалогического сознания предполагает «сборку» субъекта именно как человека, сопрягая в пространстве души «вертикаль» духа и «горизонталь» тела.

Анализ аксиологических приоритетов главных персонажей романа «Дом, в котором…» М. Петросян в контексте типологии сознаний позволяет сделать следующие выводы.

Утрата Дома осознается его жителями в эсхатологической перспективе: возникает острое ощущение расщепленности мира. Прежде они были включены в целостный мир близких людей (все воспитанники Дома уравнены в своей соматической ущербности), который обеспечивал им достаточно комфортное существование. Отделение от коллектива заставляет мучительно прорезаться субъектные качества, художественно репрезентируя социально-психологическое событие взросления.

И реальное, и экзистенциальное сиротство главными героями преодолевается очень по-пушкински – дружбой. Для обладателя конвергентного сознания деструктивные события не становятся травмой – они осознаются как трансцендентные путеводные «вешки», подталкивающие к открытию Другого, к обретению Другого, который в психической реальности диалогического сознания мыслится как Друг.

Обитатели Четвертой рождаются как личности, в бытийном качестве – выходят за собственные пределы, меняют парадигму бытия, совершают трансцендентальный переход. Когда в мучительном ожидании последнего выпуска мир Дома в своих стабильных координатах разрушается, главные герои, каждый из которых «стал Человеком», носителем конвергентного диалогического сознания, с доминантой совести и справедливости, реализуемых при содействии воли, принимают ответственность за всех его обитателей и начинают создавать Дом заново.

Для главных героев романа ощущение родства локализуется не в пространстве (география) и не во времени (история), а в ситуации встречи с Другим: подлинным Домом становится место встречи на новом круге физического воплощения и проживания. Для носителей диалогического сознания спираль пространства-времени – возможность для жизнетворчества, материал для этической коррекции и «лепки» собственной судьбы. Эсхатологическая перспектива выстраивается в векторе искупления и спасения, и в катарсическом финале романа читателей окрыляет новая транскрипция чуда: замкнутый круг локального, «мифологического» времени Дома разворачивается в спираль – символ развития и изменения, герои выходят на новый уровень бытия.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Быков Д. Л. Порог, за которым / Д. Л. Быков [Электронный ресурс]: Изд-во Livebook. ‒ URL: http: // livebooks.ru / goods / dom_v_kotorom / dmitriy_bikov57_o_dome/ (датаобращения: 22.02.22).
2. Лебедушкина О. П. «Дом, в котором.» Мариам Петросян как «итоговый текст» десятилетия / О. П. Лебедушкина // ‒ Журнал «Филологический класс». ‒ 2011. ‒ С. 20-21. URL:https://cyberleninka.ru/article/n/dom-v-kotorom-mariam-petrosyan-kak-itogovyy-tekst-desyatiletiya (дата обращения: 29.09.2021).
3. Молданов Е. Т. Парадоксы «Дома, в котором...» Мариам Петросян / Е. Т. Молданов [Электронный ресурс]: Изд-во Livebook. ‒ URL: http: //www.livebooks.ru/goods/dom_v_kotorom/dom_arist/ (дата обращения: 22.02.22).
4. Петросян М. С. Дом, в котором... / М. С. Петросян. – М.: Лайвбук, 2019. – 992 с.
5. Савельев С. В. Морфология сознания: В 2 т. Т. 2. / С. В. Савельев. – М.: ВЕДИ, 2021. – 208 с.
6. Соловьева Т. Дом vs. Наружность / Т. Соловьева // ‒ «Вопросы литературы». ‒ 2011. ‒ 3. [Электронный ресурс] URL: http://magazines. russ. ru/voplit/2011/3/sohtml (дата обращения: 29.09.2021).
7. Тюпа В. И. Модусы сознания и школа коммуникативной дидактики / В. И. Тюпа // Дискурс. 1996. № 1. С. 17-22.
8. Тюпа В. И. Парадоксы уединенного сознания – ключ к русской классической литературе // Парадоксы русской литературы: Сборник статей. – СПб.: ИНАПРЕСС, 2001. – 352 с.
9. Тюпа В. И. Литература и ментальность: монография / В. И. Тюпа. ‒ М.: Издательство Юрайт, 2018. – 231 с.
10. Хоружий С. С. Социум и синергия: колонизация интерфейса / С. С. Хоружий. Казань: Казанский инновационный университет им. В. Г. Тимирясова (ИЭУП), 2016. 452 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Bykov D. L. Porog, za kotorym [The Threshold Beyond Which] [Electronic resource] / D. L. Bykov - Publishing house ‒ URL: http://livebooks.ru/goods/dom_v_kotorom/dmitriy_bikov57_o_dome/ (accessed: 22.02.22). [in Russian]
2. Lebedushkina O. P. «Dom, v kotorom.» Mariam Petrosjan kak «itogovyj tekst» desjatiletija [“The House in Which.” Mariam Petrosyan as the “Final Text” of the Decade] [Electronic resource] / O. P. Lebedushkina // ‒ Zhurnal «Filologicheskij klass» [“Philological Class” Journal]. ‒ 2011. ‒ pp. 20-21. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/dom-v-kotorom-mariam-petrosyan-kak-itogovyy-tekst-desyatiletiya (accessed: 29.09.2021). [in Russian]
3. Moldanov E. T. Paradoksy «Doma, v kotorom...» Mariam Petrosjan [Paradoxes of “The House in Which...” Mariam Petrosyan] [Electronic resource] / E. T. Moldanov - Publishing house ‒ URL: http://www.livebooks.ru/goods/dom_v_kotorom/dom_arist/ (accessed: 22.02.22). [in Russian]
4. Petrosjan M. S. Dom, v kotorom... [The House in Which...] / M. S. Petrosjan. – M.: Lajvbuk, 2019. – p. 992 [in Russian]
5. Savel'ev S. V. Morfologija soznanija: [Morphology of Consciousness: In 2 Volumes. Vol. 2.] / S. V. Savel'ev. – M.: VEDI, 2021. – p. 208 [in Russian]
6. Solov'eva T. Dom vs. Naruzhnost' [House vs. Outside] [Electronic resource] / T. Solov'eva // ‒ «Voprosy literatury» [Questions of Literature]. ‒ 2011. ‒ 3. - [Electronic resource]. URL: http://magazines.russ.ru/voplit/2011/3/so9.html (accessed: 29.09.2021). [in Russian]
7. Tjupa V. I. Modusy soznanija i shkola kommunikativnoj didaktiki [Modes of Consciousness and the School of Communicative Didactics] / V. I. Tjupa // Diskurs [Discourse]. 1996. № 1. pp. 17-22. [in Russian]
8. Tjupa V. I. Paradoksy uedinennogo soznanija – kljuch k russkoj klassicheskoj literature [Paradoxes of Solitary Consciousness – The Key to Russian Classical Literature] / V. I. Tjupa // Paradoksy russkoj literatury: Sbornik statej [Paradoxes of Russian Literature: A Collection of Articles]. – SPb.: INAPRESS, 2001. – p. 352 [in Russian]
9. Tjupa V. I. Literatura i mental'nost': monografija [Literature and Mentality: Monograph] / V. I. Tjupa. ‒ M.: Publishing house Jurajt, 2018. – p. 231 [in Russian]
10. Horuzhij S. S. Socium i sinergija: kolonizacija interfejsa [Society and Synergy: Colonization of the Interface] / S. Horuzhij. Kazan': Kazanskij innovacionnyj universitet im. V. G. Timirjasova (IJeUP), 2016. p. 452 [in Russian]