FEATURES OF RUSSIAN SOCIOLOGY: HERITAGE OF PAST AND CHALLENGE OF PRESENT

Платонова С.И.

ORCID: 0000-0003-2145-2041 Доктор философских наук, доцент,

Ижевская государственная сельскохозяйственная академия

ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОЙ СОЦИОЛОГИИ: НАСЛЕДИЕ ПРОШЛОГО И ВЫЗОВЫ НАСТОЯЩЕГО

Аннотация

В статье анализируются особенности дореволюционной, советской и постсоветской социологии, возможные направления ее развития. Рассматриваются этико-социологическое и позитивистское направления в дореволюционной социологии. Подчеркивается, что революция, произошедшая в октябре 1917 года, привела к уничтожению российской социологии. Обращается внимание на взаимодействие отечественной социологии с мировой социологической мыслью. Подчеркивается значение национальных, локальных тем в развитии российской социологии. Делается вывод, что только осознав единство универсальной и национальной тематик возможно органическое, творческое, самостоятельное развитие отечественной социологии.

Ключевые слова: отечественная социология, методология, разновидности теорий, плюриверсальность, революция.

Platonova S.I.

ORCID: 0000-0003-2145-2041, PhD in Philosophy, Associate professor,

Izhevsk State Agricultural Academy

FEATURES OF RUSSIAN SOCIOLOGY: HERITAGE OF PAST AND CHALLENGE OF PRESENT

Abstract

The features of pre-revolutionary, Soviet and post-Soviet sociology, and possible directions of its development are analyzed in the paper. The ethical and sociological and positivistic trends in pre-revolutionary sociology are considered. It is emphasized that the revolution that took place in October 1917 led to the destruction of the Russian sociology. The attention is drawn to the interaction of Russian sociology with world sociological thought. The importance of national, local themes in the development of Russian sociology is highlighted. It is concluded that only after realizing the unity of the universal and national themes, the organic, creative, independent development of Russian sociology is possible.

Keywords: domestic sociology, methodology, varieties of theories, pluriversality, revolution.

В 2017 году наша страна отметила столетие Октябрьской революции, оказавшей влияние не только на Россию, но и на весь мир. Однако приходится констатировать, что глубокого, содержательного анализа октябрьских событий отечественными обществоведами не было сделано. Необходима рефлексия событий 1917 года и анализ влияния революции на современные процессы. Одним из элементов такой рефлексии является изучение влияния Октябрьской революции на отечественную философию и социологию. Можно утверждать, что в целом такое влияние носит негативный характер. Действительно, если до 1917 года российская социология характеризовалась большим количеством школ, направлений и методологических подходов, то после октября 1917 года органическое развитие социологии было прервано монополией марксистской социальной мысли. Поэтому перед современной отечественной социологией стоит как задача вхождения в мировую социологическую мысль, преодоление определенного теоретического и методологического отставания, так и развитие национально-специфических тем.

Историю российской социологии можно условно разделить на три этапа: дореволюционный, советский, постсоветский. Между этими этапами, по нашему мнению, существует больше различий, нежели сходств. Дореволюционная российская социология характеризуется множеством школ и направлений: этико-социологическое направление (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский), позитивизм (М.М. Ковалевский), органицизм (Е.В. Де-Роберти), легальный марксизм (М.И. Туган-Барановский, П.Б. Струве), ортодоксальный марксизм (Г.В. Плеханов), системная социология  (П.А. Сорокин) и другие.

Необходимо отметить, что российская социология возникла на 30-40 лет позднее европейской социологической мысли. Казалось бы, отечественным социологическим теориям была обеспечена вторичность знания и маргинальное положение среди европейских социальных теорий. Однако мы можем констатировать оригинальность и самобытность многих российских концепций, творческую переработку идей западноевропейской социологии. Остановимся кратко на особенностях некоторых российских дореволюционных теорий.

Безусловно, к оригинальным российским социологическим концепциям можно отнести теорию первого русского социолога П.Л. Лаврова, в основе которой лежит «цельная человеческая личность». «Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости – вот краткая формула, обнимающая… все, что можно считать прогрессом» [1, С. 419]. В данной формуле зафиксирована полная теория как личной, так и общественной нравственности. Общество развивается благодаря действию на него более развитого меньшинства, критически мыслящих личностей.

При этом П.Л. Лавров придерживается субъективного метода в социологии, основой которого является нравственный идеал исследователя. Объективный метод, которым пользуются естественные науки, неприменим для наук об обществе. Отметим, что обоснование особых методов познания для наук о культуре российский социолог сделал одновременно с представителями Баденской и Марбургской неокантианских школ.

Таким образом, уже в первом возникшем направлении российской социологии – этическом – мы видим отказ от традиционных логоцентристских концепций, доминировавших в западноевропейской социологии. И если в центре внимания первых западноевропейских социологов О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма были социальные структуры, социальные институты, социальные факты, за которыми терялся социальный субъект, социальный актор, то П.Л. Лавров ставит в центр своей концепции именно личность и ее развитие.

Критическим было отношение российских социологов к популярному в Европе марксизму. Н.И. Кареев так определяет экономический материализм: «Это реакция против господствовавшего, чисто интеллектуалистического понимания исторического процесса, заставившая отказаться от исключительно интеллектуалистического объяснения истории» [2, С. 58]. Н.К. Михайловский полагал, что менее всего теория Маркса может претендовать на научное происхождение, что для принятия этой теории не требовалось ни научных знаний, ни критической мысли, а одна только вера.

За исключением немногих последователей экономического материализма в лице Г.В. Плеханова и В.И. Ленина трудно назвать имена российских социологов, разделявших марксистские идеи. Раннее увлечение идеями марксизма П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановского закончилось разочарованием и переходом обоих мыслителей на позиции идеализма. Впоследствии М.И. Туган-Барановский критиковал марксизм по следующим пунктам: 1) понятие «производительные силы» является противоречивым; 2) неясным остается определение понятия «класс»; 3) неправомерно объединять учение о производительных силах и классовой борьбе в одно целое; 4) общественное бытие – это не только причина, но и продукт сознания [2, С. 222-229].

Один из крупнейших представителей позитивистской социологии М.М. Ковалевский был лично знаком с К. Марксом, который побудил его к анализу экономического развития общества. Однако Ковалевский не принял идею К. Маркса о классовой борьбе как средстве решения социальных проблем. Он отстаивал идеи гармонии труда и капитала и способности государства решать все конфликты мирным путем. М.М. Ковалевский полагал, что главная причина возникновения государства находится не в экономической области, а заключается в психологическом факторе. Методология социального исследования также лежит в плоскости научных интересов М.М. Ковалевского. Однако, в отличие от П.Л. Лаврова, он является сторонником сравнительно-исторического метода, который характеризуется объективностью и беспристрастностью. Именно с помощью данного метода можно обнаружить исторические закономерности.

В начале XX столетия в России появляются новые оригинальные мыслители: В. Мачинский, анализировавший промышленную конкуренцию и экономическую борьбу наций; Я. Юделевский, рассмотревший всевозможные антагонизмы; К.М. Тахтарев, изучавший структуру общества; П. Юшкевич, придававший большое значение науке и психике как «особому самостоятельному фактору».

«За период с 60-х годов XIX века по 20-е годы XX века российская социология достигла зрелости, развитой культуры социологического анализа, сформировала необходимые институты. Четко была осознана необходимость интеграции социального знания, но не за счет подавления одних школ другими, а на основе принципа их дополнительности, коммуникации» [3, С. 28]. Итак, дореволюционная российская социологическая мысль характеризуется множеством направлений, критическим отношением к марксистской теории, разработкой и обоснованием методов познания в науках о культуре и обществе.

Революция, которая произошла в октябре 1917 года в России, привела к уничтожению российской социологии. «Утверждавшаяся в стране после октября 1917 года тоталитарная система не нуждалась в социологической науке, тем более «буржуазной». С «критикой» П.А. Сорокина выступил сам лидер нового движения В.И. Ульянов. Итогом стала высылка ведущих ученых – обществоведов за пределы страны и полный разгром российской социологической науки» [3, С. 25].

Говорить о значимых отечественных достижениях в советской социологии можно только условно. Социологию заменил исторический материализм – философская теория К. Маркса, обосновывающая естественноисторическое понимание общественного развития, классовую борьбу и коммунизм. Были закрыты социологические факультеты, прекращены финансирования социологических исследований, стали недоступными труды западных «буржуазных» социальных мыслителей. Это не могло не сказаться на качестве отечественной социальной мысли. Конечно, были отдельные теоретические достижения. Например, много интересных идей было сформулировано в философии истории (дискуссия об общественно-экономических формациях и азиатском способе производства), философии и социологии личности (Э.В. Ильенков, И.С. Кон), в анализе социальной структуры СССР (Т.И. Заславская, З.Т. Голенкова). Однако оппозиционные теории и взгляды пресекались, доминировала марксистская философия. По сути, наша страна на несколько десятилетий отстала от развития мировой социальной мысли. По нашему мнению, отсталость и периферийность отечественной социальной мысли частично сохраняются и в настоящее время.

Как отвечает на вызовы настоящего современная отечественная социология? Нельзя не согласиться с утверждением Г.Е. Зборовского, что «с одной стороны отечественная теоретическая социология – часть мировой, а с другой – она относительно автономна» [4, С. 14]. По нашему мнению, к современным вызовам, на которые предстоит дать адекватный ответ, можно отнести следующие.

Одним из вызовов является рост сложности, открытости и непредсказуемости постсовременного мира. Социальные процессы характеризуются стремлением к сохранению национальных культурных особенностей и различий при одновременных тенденциях к глобализации. Как возможно концептуализировать современные социальные процессы? Вопрос о том, можно ли экстраполировать западноевропейские социологические модели общества, характеризующиеся рациональностью, однолинейностью, прогрессизмом, на все общества, приобретает особую актуальность и звучание.

В последнее время все настойчивее говорят о противоречии между глобализирующимся миром и национальными особенностями, включая национальные особенности образования, науки, культуры, экономики. П.К. Гречко обращает внимание на то, что в рамках социально-гуманитарных наук только начинается теоретическое изучение глокализации, объединяющей процессы глобализации и локализации. Намечены основные направления ее изучения: «Это децентрализация, сетевая структура, субсидиарность, самоорганизация, межкультурная коммуникация» [5, С. 112].

В рамках глокализации развитие и распространение получает концепция плюриверсальности. Ее основные идеи направлены против колониальности, модерности, рационализма, европоцентризма и американоцентризма. Концепция плюриверсальности утверждает, что модерн – это не исторический этап в развитии общества, а «своеобразная порабощающая риторика, или дискурс, обещающий счастье в форме прогресса, эмансипации и цивилизации» [5, С. 113]. Многие авторы подчеркивают, что современные общества разные, сложные, обладающие своей неповторимой системой ценностей, культурой, поэтому примерять к этим обществам исключительно европейские модели и сценарии развития является серьезной ошибкой. Анализ взглядов сторонников концепции плюриверсальности приводит к тезису о необходимости действительно национально-специфичной социальной теории.

Следовательно, еще одним вызовом, по нашему мнению, является создание социологической теории, учитывающей национальные российские особенности. Однако сложность заключается в том, что социологи так и не пришли к единому выводу о том, нужна ли одна социология для всего мира или социологий должно быть много. Так, А.Н. Малинкин ставит под сомнение эффективность, надежность и применимость методологий, сложившихся в социологии Европы и Северной Америки, к анализу социальной реальности в России [6]. Как мы уже отмечали, А.Н. Малинкин полагает, что признание российскими социологами полипарадигмального подхода игнорирует национальную специфику. Ведь в этом случае та или иная парадигма механически, формально используется для объяснения российского общества. Если же признается национальная специфика в российской теоретической социологии, тогда российские социологи обязаны думать, насколько общепринятые парадигмы согласуются с российской действительностью и насколько совместимы с отечественной традицией социально-философской мысли [7, С. 101-102].

В современной российской социологии есть интересные теории, пытающиеся совместить мировые социальные достижения с национальными особенностями. К таким теориям можно отнести концепцию «парадоксального человека» Ж.Т. Тощенко, теорию национальных элит О. Крыштановской, концепцию играизации С.А. Кравченко, теорию институциональных матриц С.Г. Кирдиной и ряд других. Они признаны не только в нашей стране, но и в западной социологии.

Однако в отечественной социологии существуют темы, представляющие интерес исключительно для российских социологов. Например, рассматривая перспективы развития отечественной социологии, Г.Е. Зборовский выделяет ряд специфических проблем, стоящих именно перед российскими обществоведами и в то же время мало интересующих западных социологов. К таким специфическим вызовам относится, например, следующий вызов: «Что же призвана исследовать теоретическая социология, если общество, которое по определению должно быть ее объектом, у нас реально отсутствует, будучи заменено государством?» [4, С. 16]. Г.Е. Зборовский, отвечая на поставленный вопрос, полагает, что «теоретическая социология должна создавать знание о реальных путях формирования гражданского общества и правового государства» в современной России [4, С. 16].

Таких «особых» вызовов можно сформулировать немало. Например, подлежат изучению социальные вопросы и темы, имеющие особую актуальность для современной постсоветской России: представления о справедливости, трансформация социальной структуры, бедность и богатство, проблемы вертикальной мобильности и маргинальности, миграция и демография, проблемы вузовского и школьного образования.

По нашему мнению, одним из серьезных вызовов, стоящих перед отечественной социологией, является ее невостребованность, как обществом, так и властью. Например, А.В. Тихонов утверждает: «Социология с описательно-объяснительных форм научной деятельности переходит на проблемно-ориентированные формы, … с догоняющих практику теорий на опережающие ее идеи и технологические разработки» [8, С. 11]. Однако знания о функционировании и динамике современного российского общества, предлагаемые российской социологией, остаются зачастую в пределах самой социологии. Представляется, что такая ситуация является проблемой не только самой социологической науки, но и власти, игнорирующей или «забывающей» выводы и прогнозы обществоведов.

И, наконец, одним из самых сложных вызовов, стоящих перед отечественной социологией, является развитие самой социальной теории. Общество меняется, усложняется, переформатируется, поэтому социальная теория призвана развиваться и меняться релевантно социальным изменениям. В этой связи большой интерес представляют идеи, высказанные некоторыми западными социальными теоретиками и поддержанные отечественными обществоведами. Речь идет об обществе знания, экспертных культурах, экспертных системах. Немецкий социолог К. Кнорр Цетина обращает внимание на существование в обществе знания так называемых «эпистемических объектов» [9]. К таким объектам относятся, прежде всего, сложные объекты – фондовые рынки, интернет, компьютеры, социальные коммуникации. Е.Н. Ивахненко и Л.И. Аттаева справедливо отмечают: «Теперь эпистемические вещи/объекты уже не орудия, не инструменты, не товары и не посредники в традиционном смысле, а всегда – гибриды природы и культуры» [10, С. 99]. Поэтому концепция социальности существенно меняется.

Таким образом, отечественная социология стоит перед следующими вызовами: с одной стороны, она должна развивать свой теоретический потенциал, разрабатывать новые концептуальные подходы, существовать и развиваться в диалоге с мировой социологической мыслью. С другой стороны, отечественная социология призвана анализировать особенности социальных процессов в России, имеющие особую актуальность именно для нашей страны и являющиеся во многом периферийными и маргинальными для западных стран. Только осознав единство универсальной и национальной тематик возможно органическое, творческое, самостоятельное развитие отечественной социологии.

Список литературы / References

1. Утопический социализм в России: Хрестоматия / А.И. Володин, В.М. Шахматов; под общ. ред. А.И. Володина. – М.: Политиздат, 1985. – 590 с.
2. Кареев Н.И. Основы русской социологии / Н.И. Кареев. – СПб.: Лимбах, 1996. – 369 c.
3. Миненков Г.Я. Введение в историю российской социологии / Г.Я. Миненков. – Минск.: ЗАО «Экономпресс», 2000. – 343 с.
4. Зборовский Г.Е. Теоретическая социология: Quo Vadis? / Г.Е. Зборовский // Социологические исследования. – 2013. – № 9. – С. 14-23.
5. Гречко П.К. Онтометодологический дискурс современности: Историческая продвинутость и ее вызовы / П.К. Гречко. – М.: ЛЕНАНД, 2015. – 312 с.
6. Малинкин А.Н. Полипарадигмальный подход и ситуация в российской социологии / А.Н. Малинкин // Социологические исследования. – 2006. – № 1. – С. 114-124.
7. Платонова С.И. Парадигмальный характер социального знания: дис. … д-ра филос. наук: 09.0011: защищена 25.02.15: утв. 01.07.15 / Платонова Светлана Ипатовна. – М., 2014. – 271 с.
8. Тихонов А.В. Отечественная социология: проблемы выхода из состояния преднауки и перспективы развития / А.В. Тихонов // Социологические исследования. – 2011. – № 6. – С. 3-13.
9. Кнорр Цетина К. Объектная социальность: общественные отношения в постсоциальных обществах знания / К. Кнорр Цетина // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2002. – Том V. – № 1. – С. 101-124.
10. Ивахненко Е.Н. Аутопойезис «эпистемических вещей» как новый горизонт построения социальной теории / Е.Н. Ивахненко, Л.И. Аттаева // Вопросы социальной теории. – 2013-2014. – Т. VII. – Вып. 1-2. – С. 96-106.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Utopicheskij socializm v Rossii: Hrestomatija [Utopian socialism in Russia: Reader]/ A.I. Volodin, V.M. Shahmatov; edited by. A.I. Volodina. – M.: Politizdat, 1985. – 590 p. [in Russian]
2. Kareev N.I. Osnovy russkoj sociologii [Fundamentals of Russian sociology]/ N.I. Kareev. – SPb.: Limbah, 1996. – 369 p. [in Russian]
3. Minenkov G.Ja. Vvedenie v istoriju rossijskoj sociologii [Introduction to the history of Russian sociology] / G.Ja. Minenkov. – Minsk.: ZAO «Jekonompress», 2000. – 343 p. [in Russian]
4. Zborovskij G.E. Teoreticheskaja sociologija: Quo Vadis? [Theoretical sociology: Quo Vadis?] / G.E. Zborovskij // Sociologicheskie issledovanija [Sociological research]. – 2013. – № 9. – P. 14-23. [in Russian]
5. Grechko P.K. Ontometodologicheskij diskurs sovremennosti: Istoricheskaja prodvinutost' i ee vyzovy [Ontomethodological Discource of Contemporancity: Historical Advancement and its Challenges]/ P.K. Grechko. – M.: LENAND, 2015. – 312 p. [in Russian]
6. Malinkin A.N. Poliparadigmal'nyj podhod i situacija v rossijskoj sociologii [Polyparadigmal approach and situation in Russian sociology]/ A.N. Malinkin // Sociologicheskie issledovanija [Sociological research]. – 2006. – № 1. – P. 114-124. [in Russian]
7. Platonova S.I. Paradigmal'nyj harakter social'nogo znanija [Paradigmatic character of social knowledge]: dis. … of PhD in philosophy: 09.0011: defense of the thesis 25.02.15: approved 01.07.15 / Platonova Svetlana Ipatovna. – M., 2014. – 271 p. [in Russian]
8. Tihonov A.V. Otechestvennaja sociologija: problemy vyhoda iz sostojanija prednauki i perspektivy razvitija [Domestic sociology: problems of getting out of the state of pre-science and development prospects]/ A.V. Tihonov // Sociologicheskie issledovanija [Sociological research]. – 2011. – № 6. – P. 3-13. [in Russian]
9. Knorr Tsetina K. Ob"ektnaya sotsial'nost': obshchestvennye otnosheniya v postsotsial'nykh obshchestvakh znaniya [Object sociality: social relations in post-social knowledge societies] // Zhurnal sotsiologii i sotsial'noi antropologii [Journal of Sociology and Social Anthropology]. – 2002. – T. V. – № 1. – P. 101-124. [in Russian]
10. Ivakhnenko E.N., Attaeva L.I. Autopoiezis «epistemicheskikh veshchei» kak novyi gorizont postroeniya sotsial'noi teorii [Autopoiesis of "epistemic things" as a new horizon for constructing a social theory] // Voprosy sotsial'noi teorii [The questions of social theory]. – 2013-2014. – T. VII. – V. 1-2. – P. 96-106. [in Russian]