THE CONFLICT OF LEGAL VALUES AND THE PRACTICAL SIGNIFICANCE OF STARE DECISIS IN ECONOMIC DISPUTE INVESTIGATIONS

КОНФЛИКТ ПРАВОВЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПРАВИЛА «СТОЯТЬ НА РЕШЁННОМ» ПРИ РАССМОТРЕНИИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СПОРОВ

Научная статья

Караваев И.В.*

ORCID: 0000-0002-8503-6875,

Арбитражный суд Ивановской области, Иваново, Россия

* Корреспондирующий автор (karavaev-kirov[at]ya.ru)

Аннотация

В статье исследуется значение правила stare decisis et non quieta movere для целей формирования единообразной судебной практики; делается вывод о том, что понятия «прецедент судебного толкования» и «судебный прецедент», несмотря на разное содержание, имеют одно назначение, а именно обеспечение правовой определенности; приводятся конкретные практические примеры различных подходов судов к применению и пониманию правовых принципов, норм с неопределенной гипотезой, альтернативных, факультативных, дерогирующих, коллидирующих и иных неопределенных норм и принципов права; излагается спор ученых юристов о содержании и порядке применения отдельных норм права, описывается значение правовых позиций высших судов для целей обеспечения единообразия судебной практики относительно понимания нормы и ее применения; приводятся примеры критического отношения к законодательной технике формулирования правовой нормы образом, при котором не исключается возможность индивидуального судебного правотворчества, а также приводится критика применения судами правового принципа против нормы вопреки правовой определенности. В то же время автор приводит негативные примеры избыточного правового регулирования, при котором участники гражданского оборота необоснованно лишаются свободы выбора наиболее рациональной модели поведения. Таким образом, показан конфликт между свободой судейского усмотрения и требованием правовой определенности. С опорой на научную концепцию интегративного правопонимания обосновывается неизбежность прямого применения судами правовых принципов в оппозиции к норме. С другой стороны, постулируется недопустимость нарушения субъективного права на определенность правовых норм и различного применения одной нормы при аналогичных фактических обстоятельствах. Автор приходит к заключению, что правило прецедента stare decisis et non quieta movere является эффективным механизмом примирения двух правовых ценностей (свободы судейского усмотрения и юридической определенности).

Ключевые слова: судейское усмотрение, принципы права, stare decisis, прецедент судебного толкования, судебный прецедент, интегративное правопонимание.

THE CONFLICT OF LEGAL VALUES AND THE PRACTICAL SIGNIFICANCE OF STARE DECISIS IN ECONOMIC DISPUTE INVESTIGATIONS

Research article

Karavaev I.V.*

ORCID: 0000-0002-8503-6875,

Arbitration Court of the Ivanovo Oblast, Ivanovo, Russia

* Corresponding author (karavaev-kirov[at]ya.ru)

Abstract

This article examines the importance of the doctrine stare decisis et non quieta movere for the purpose of forming a uniform judicial practice; concludes that the concept of "precedent judicial interpretation" and "judicial precedent" in spite of different content, have the same purpose, namely to ensure legal certainty; provides specific practical examples of the different approaches of the courts to application and understanding of the legal principles, norms with an uncertain hypothesis, alternative, optional, derogatory, conflicting and other uncertain rules and principles of law; outlines a dispute of legal scholars on the content and the application of certain provisions of law; describes the importance of the legal positions of the Supreme courts for the purpose of ensuring uniformity of judicial practice in relation to the understanding of the rule and its application; provides examples of a critical attitude towards legislative technique for the formulation of legal norms in a way that does not exclude the possibility of individual judicial lawmaking and provides a critique of the application of the principle by the courts of law against the norm contrary to legal certainty. The author provides negative examples of excessive legal regulation, in which participants in civil circulation are unreasonably deprived of the freedom to choose the most rational model of behavior. The study illustrates the conflict between the freedom of judicial discretion and the requirement of legal certainty. Relying on the scientific concept of integrative understanding of law, the author substantiates the inevitability of direct application of legal principles by courts in opposition to the norm. On the other hand, the author postulates the inadmissibility of violating the equitable right to the certainty of legal norms and the different application of one norm in similar factual circumstances. The study concludes that the doctrine of stare decisis et non quieta movere is an effective mechanism for reconciling two legal values (freedom of judicial discretion and legal certainty).

Keywords: judicial discretion, principles of law, stare decisis, precedent of judicial interpretation, judicial precedent, integrative legal understanding.

Введение

В практической юриспруденции, равно как и в правовой теории, ту или иную позицию суда по конкретному делу в отношении применения той или иной нормы часто объясняют результатом, так называемого, «судейского права» [8, С. 89], при этом подразумевается, что закон предполагает иное правовое содержание, но его применение в судебной практике «искажено» в силу влияния правовых позиций высших судов, так называемых, «прецедентов судебного индивидуального правового регулирования фактических отношений» [12] или, и это выражение более распространено, «судебных прецедентов» [13].

Не углубляясь в сравнительную аналитику содержания терминов «прецедент судебного толкования» и «судебный прецедент», скажем, что оба термина представляют собой «разные грани одного алмаза» и имеют одно назначение, а именно, единство судебной практики: «Как отмечал судья Л. Брэндис, – пишет Е. А. Петрова, – принцип stare decisis является весьма мудрым, так как во многих делах гораздо более важно, чтобы соответствующая норма права была установлена, чем чтобы она была установлена правильно» [13]. С. В. Савельев заметил, что деятельность «высокого суда» (здесь и далее - обобщающий термин для судов высшей инстанции) по выработке прецедентов и формированию единообразной судебной практики суть одно: «Я эти действия приравниваю, различия между ними нет, у нас есть равенство перед законом и судом - это требование правовой определенности, оно предполагает единообразие толкования закона всеми судами. Единообразие не может быть обеспечено только требованием законности, закон может быть по-разному истолкован, абстрактный характер закона предполагает имманентную неопределенность содержания и, как следствие, разные решения по схожим фактическим обстоятельствам. Задача высшей судебной инстанции - в том, чтобы такое единообразие обеспечить, добиваясь от нижестоящих судов определенного толкования» [15].

Значение правовых позиций высшей судебной инстанции состоит в обеспечении предсказуемости судебных актов: «Смысл правила stare decisis (правила прецедента), - разъясняет Е. А. Петрова, - наилучшим образом отражает латинское выражение, из которого был заимствован этот термин: "stare decisis et non quieta movere", что в переводе означает "стоять на решенном и не нарушать спокойствие"» [13].

Поскольку закон имманентно содержит возможность различно понимать его содержание в той части, в которой его содержание не вполне определено, суд вправе решать, как применить норму для конкретного случая, тут есть место судейскому усмотрению. А. Барак пишет по этому поводу, что закон как бы говорит: «Я определил содержание правовой нормы до этой точки. Отсюда же надлежит тебе, судья, определять содержание правовой нормы, ибо я, правовая система, не в состоянии сказать тебе, какое решение нужно выбрать» [2].

Это создает ситуацию, когда закон при схожих фактических обстоятельствах применяются по-разному судами, при этом каждый из судов руководствуется собственным усмотрением и формально не выходит за границы компетенции, не покидает пределов нормы, - здесь возникает парадоксальная ситуация, когда оба из противоречащих друг другу решений законны.

Задача статьи – в том, чтобы показать значение прецедента как инструмента обеспечения единообразия судебной практики и ограничителя судейского усмотрения относительно содержания нормы и ее применения.

В основной части статьи приведем примеры влияния прецедентов «высокого суда» на судебную практику по экономическим спорам относительно содержания и применения некоторых неопределенных норм.

Начнем с проблемы соотношения применения норм статей 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) с нормой пункта 2 статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее также – Закон о банкротстве) при оспаривании подозрительных сделок должника.

Обе нормы, общая и специальная, имеют одну гипотезу - если стороны сделки действуют недобросовестно - и, строго говоря, обе могут применяться в ситуации, когда в преддверии банкротства должник уменьшает конкурсную массу.

Однако, если по общим правилам в ситуации злоупотребления суд всегда может применить статью 10 ГК РФ, то в ситуации банкротства данная статья имеет факультативный характер, то есть применяется, когда казус не охватывается гипотезой специальной нормы пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

В таких случаях говорят о том, что одна норма факультативна, то есть применяется, когда недостаточно основной нормы и требуется нечто большее: «Факультативная... норма, - пишет Д. Б. Абушенко, - существует не иначе, как наряду с другой, основной нормой права... Она может применяться в порядке замены основной нормы лишь в тех случаях, когда правоотношение приобретает определенную специфику, которая не исключает действия основной нормы и в то же время открывает возможность применения факультативной нормы. Выбор одной из этих двух норм суд и производит по своему усмотрению, исходя из того, какой вариант он найдет в данном конкретном случае уместным» [1].

Сделки в ущерб кредиторам или, иначе, фраудаторные сделки (от лат. - fraus creditorum) могут быть признаны недействительными, если ими причинен ущерб кредиторам.

В деле № А45-808/2009 о банкротстве ОАО «Новосибирский хладокомбинат» (должник) ОАО «Акционерный коммерческий банк "Банк Москвы" (заявитель) по общим основаниям оспаривало договор поручительства между акционером должника и эмитентом акций (поручитель) в обеспечение обязательства покупателя акций, ввиду злоупотребления правом.

Заявитель утверждал, что злоупотребление продавца – в том, что сделка поручительства направлена на создание неправомерной задолженности эмитента перед прежним владельцем акций должника, что нарушает интересы иных кредиторов эмитента.

Суды не усмотрели оснований для признания сделки поручительства недействительной, так как формально отчуждение акций общества в предбанкротном состоянии в пользу третьих лиц, в том числе по сделкам, обеспеченным поручительством, возможно.

Отменяя постановления нижестоящих судов, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации исходил из того, что при заключении договора допущено злоупотребление правом в ущерб остальным кредиторам, договор ничтожен в силу статей 10, 168 ГК РФ [19].

Указанная правовая позиция сформирована применительно к сделке, совершенной до даты вступления в силу Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», которым в Закон о банкротстве введена глава III.1 «Оспаривание сделок должника», вступила в силу 04.05.2009.

К такой сделке положения нового закона не подлежали применению (пункт 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 27.04.2010 № 137 «О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [27]).

После вступления в силу специальных норм для оспаривания фраудаторных сделок возник вопрос о возможности признания их ничтожными по общим основаниям гражданского права.

В абзаце 4 пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением Главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» [20] разъяснено, что наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок само по себе не препятствует квалифицировать сделку как ничтожную.

С учетом данных разъяснений и ранее сформированной практики по конкретному делу суды в ряде случае исходили из возможности применения для квалификации сделки во вред кредиторам статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации [29].

Правовая позиция о возможности применения при оспаривании сделок как общих, так и специальных норм сейчас признана ошибочной. Так, в определении судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда от 6 марта 2019 № 305-ЭС18-22069 [24] указано, что схожесть сделок по юридическому составу не означает, что они могут быть квалифицированы по общим основаниям, такая квалификация возможна в исключительных случаях, иначе открывается возможность для игнорирования специальных сроков для оспаривания сделки, что не допустимо.

На этом примере видно, как формируется практика применения факультативных и дерогирующих норм (от лат. derogat - отменять) с учетом различных судебных толкований.

В приведенном примере специальная норма пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве дерогирует (исключает) применение общей и, в данном случае, факультативной нормы статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации: «Правовая норма может не только ограничивать сферу действительности, - указывал Г. Кельзен, - но и вообще отменять действительность другой нормы. Эти дерогирующие нормы тоже несамостоятельны и могут быть осмыслены лишь в сочетании с другими нормами» [3, С. 74].

Дерогирующая норма затрудняет применение связанной с ней «несамостоятельной» нормы, в этом случае задачей суда является определение ситуации, когда «несамостоятельная» норма in concreto подлежит применению.

На примере оспаривания фраудаторных сделок можно сказать, что факультативная общая норма статьи 10 ГК РФ, применяется тогда, когда злоупотребление настолько значительно, что выходит за рамки гипотезы специальной нормы пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве: «Основная претензия к Верховному суду, – критикует существующую правовую позицию А. В. Егоров, – в том, что создаются конструкции из серии «пойди туда – не знаю куда», согласно позиции Верховного Суда, должно быть что-то другое. Но что? Но ни одного позитивного примера нет. То есть установлено явное злоупотребление, но это не влечет ничтожности сделки по статьям 10, 168 ГК РФ, так как должно быть нечто большее. Если конструкция применения общей и специальной норм строится таким образом, то следует хотя бы указать, какое действие во вред кредиторам будет содержать ту недобросовестность, которая выйдет за пределы гипотезы пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве» [5].

Прецеденты судебного толкования уменьшают вероятность различного применения не только факультативных и дерогирующих, но также иных сложных в применении норм.

Неопределенность в применении нормы существует, когда казус может быть решен как на основе одной, так и другой нормы. В таких случаях говорят об альтернативных и коллидирующих нормах. Когда нормы альтернативны друг другу, применение той или другой нормы принципиально не повлияет на результат рассмотрения спора, обе дают один правовой результат.

В других случаях, когда имеют место нормы-коллизии или столкновение нормы с принципом, применение той или иной нормы (принципа) может ключевым образом определить итог спора.

В качестве примера применения альтернативных норм приведем банкротные статьи о привлечении к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов.

В ситуации, когда действия директора, мажоритария, бенефициара привели к невозможности должника рассчитаться по обязательствам перед кредиторами, возможно возмещение имущественных потерь юридического лица как через механизм деликтной ответственности, так и через механизм субсидиарной ответственности: «В данном случае законодатель, - полагают А. А. Иванов и А. В. Егоров, - в виде субсидиарной ответственности законодатель создал дублер деликтной ответственности, применяемой по иным канонам» [9].

Между указанными способами защиты есть принципиальная разница, которая заключается, в частности, в распределении бремени доказывания, необходимости установления причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) контролирующего лица и потерями, в определении размера взыскиваемых сумм. При этом оба правовых основания, несмотря на разные юридические формулы, позволяют выиграть дело.

В случае доказывания субсидиарной ответственности заявитель вправе ссылаться на презумпции, в том числе о том, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника (пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

В этом случае размер ответственности приравнивается к совокупному размеру требований кредиторов (абзац 1 пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

В случае предъявления требования о компенсации имущественных потерь (убытков) бремя доказывания причинно-следственной связи и размера убытков приходится на заявителя (истца).

Способ защиты через механизм субсидиарной ответственности упрощает задачу заявителя, однако, как разъяснено в пункте 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» [20], его ссылка на необходимость применения по делу норм о субсидиарной ответственности может быть не принята судом, если есть основания для применения норм об убытках.

В отличие от применения альтернативных норм, где оба правовых основания позволяют выиграть спор, хотя и с некоторыми характерными особенностями (сроки исковой давности, доказательственные презумпции, расчет размера ответственности и другие), применение одной из коллидирующих норм влечет в одном случае удовлетворение требования, в другом - отказ.

Примером применения коллидирующих норм является спор по иску цессионария к должнику о взыскании неустойки, основанный на неисполнении должником основного обязательства перед цедентом. Должник защищается ссылкой на несоразмерность согласованной неустойки (статья 333 ГК РФ), цессионарий возражает, указав на то, что должник в разумный срок после получения уведомления о переходе права не выполнил обязанность сообщить новому кредитору об известных ему основаниях для возражений, в связи с чем должник не вправе ссылаться на такие основания (статья 386 ГК РФ).

В данном случае имеет место коллизия статей 333 и 386 ГК РФ. Правила разрешения коллизий позволяют в случае противоречия применить правовой принцип.

По общему правилу для уступки права требования не требуется согласия должника, считается, что права должника уступкой не затрагиваются, меняется только кредитор. При таких обстоятельствах принцип pacta tertiis nec nocent nec prosunt (договоры не вредят и не благоприятствуют третьим лицам – лат.) не нарушается.

Однако, когда уступкой должник лишен права ссылаться на имеющиеся у него возражения против кредитора, нельзя сказать, что положение должника после уступки осталось прежним, напротив, оно ухудшилось.

Таким образом, в той мере, в которой статья 386 ГК РФ ограничивает должника в праве ссылаться на статью 333 ГК РФ, она не подлежит применению, поскольку нарушает правовой принцип. Следовательно, даже в случае уступки должник не лишен права заявлять о снижении неустойки независимо от того, сколько времени прошло с момента уступки.

В рекомендациях, выработанных Научно-консультативным советом при Арбитражном суде Волго-Вятского округа по итогам работы заседания Совета от 21.11.2019 также указано, что буквальное применение положения статьи 386 ГК РФ не допустимо, когда против нового кредитора выдвинуто возражение, основанное на статье 333 ГК РФ: «Из буквального содержания статьи 386 ГК РФ следует, что должник должен заявить об известных ему основаниях для возражений и предоставить новому кредитору возможность ознакомления с ними. Положения статьи 333 ГК РФ являются общеизвестными. Приобретение права требования неустойки связано с риском применения статьи 333 ГК РФ. Следовательно, должник не может быть ограничен на обращение с заявлением о снижении неустойки со ссылкой на статью 386 ГК РФ» [28].

На этом примере видно, что коллизия норм 333 и 386 ГК РФ при буквальном понимании статьи 386 ГК РФ позволяет отказать должнику в защите со ссылкой на статью 333 ГК РФ и ведет к удовлетворению иска о неустойке в полном объеме. Интегративный подход к праву, системное применение норм и принципов дает противоположный результат.

Неопределенность применения нормы в конкретном деле часто связано с использованием в законе «каучуковых» формулировок, в частности, вопрос о том, истекла или нет исковая давность, в каждом деле зависит от того, с какого момента суд определит начало ее течения.

Согласно пункту 1 статьи 200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

«Долженствование» управомоченного субъекта может пониматься судами по-разному, это один из наиболее сложных вопросов, связанных с применением срока исковой давности. В деле по иску общества «Ареал» о взыскании убытков с бывшего управляющего за невозврат задатка за участие в недействительных торгах судебная коллегия по экономическим спорам пришла к выводу о возможности привлечь к ответственности ответчика за действия, совершенные в 2009 году, по иску 2016 года, то есть по истечении более шести лет с даты совершения деликта.

Решением Арбитражного суда Краснодарского края от 24.03.2017 иск к бывшему конкурсному управляющему должника Неустроевой Н. А. удовлетворен, постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.10.2017, постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 25.01.2018 решение отменено, в удовлетворении требований отказано, в том числе в связи с пропуском срока исковой давности, который, как указали суды, начал течь с момента признания торгов недействительными.

В кассационной жалобе истец ссылался на то, что пока конкурсное производство по делу № А81-4707/2007 не завершилось (определение от 03.03.2015), иск к субсидиарному ответчику предъявить было нельзя.

Отменяя постановления судов, судебная коллегия по экономическим спорам в определении от 03.09.2018 № 308-ЭС18-5343 по делу № А32-38388/2016 [25] указала, что право на иск об убытках к ответчику не могло появиться ранее, чем в деле о банкротстве была установлена невозможность взыскания с основного должника.

В комментарии к этому делу А. В. Егоров отметил, что решение о том, пропущен или не пропущен срок исковой давности зависит от того, каким образом суд будет квалифицировать спорные отношения. Если исходить из того, что ответчик является субсидиарным по отношению к должнику, то предъявление иска действительно возможно только после того, как истец узнал о невозможности получить возмещение с основного должника. С другой стороны, ответчика и должника связывают солидарные обязательства перед истцом, и с этой позиции управляющий являлся надлежащим солидарным ответчиком с момента проведения торгов и в этом случае срок исковой давности пропущен: «Примененная Верховным судом Российской Федерации «поэтапная система» (по субсидиарной модели – И.К.) предоставила в данном случае отсрочку исковой давности более чем на шесть лет. Это вопрос и основной довод против примененного судом в конкретном деле подхода. Если исходить из того, что в данном конкретном случае имеет место солидаритет на стороне конкурсного управляющего и должника, то это будет совсем другое решение, в том числе с точки зрения исковой давности» [6].

Формулировка закона «узнал или должен был узнать» для определения начала течения срока исковой давности часто представляет проблему, поскольку связано с «долженствованием», то есть соотнесением того, как вела себя сторона, с тем, как она должна была себя вести, исходя из существующих стандартов разумности и осмотрительности.

К числу «каучуковых» относятся и правовые принципы. Д. В. Дождев, например, со ссылкой на немецкого юриста Ф. Вейкера назвал такие регуляторы «царственными» или «пустыми» [4].

О содержании принципа и о его применении известно из фактического казуса, он «привязан» к конкретному случаю и до судебного разбирательства стороны могут лишь предполагать о его применении.

С точки зрения правовой определенности применение судами правовых принципов практикующими юристами не всегда поддерживается.

К. И. Скловский по этому поводу отметил: «Количество применимых принципов может быть десятки или сотни, они в силу универсальности могут распространяться практически на любые правоотношения, а их содержание неопределенно» [17]. Он даже назвал правовой принцип «оружием массового поражения, которое может быть применимо в любом деле так, как это угодно суду» [17].

По мере формирования судебной практики формируется некоторая правовая определенность, образуется обширная казуистика, в которой создаются некоторые типовые фактические ситуации, когда судам следует применять принцип. Роль «высокого суда» в формировании единообразного подхода в применении судами правовых принципов очень высока, здесь правило судебного прецедента stare decisis et non quieta movere проявляется особенно отчетливо.

В качестве примера, когда возможно применение принципа против нормы в конкретной ситуации, приведем правовую проблему действительности договора уступки права требования по денежному обязательству при наличии запрета такой уступки в соглашении между должником и кредитором (пункт 3 статьи 388 ГК РФ).

По смыслу нормы соглашение кредитора с должником не уступать право требования иному не влечет недействительности договора уступки с третьим лицом. То есть, даже если кредитор передаст право требование третьему лицу, хотя обещал этого не делать, уступка «под запретом» будет действительна.

С таким пониманием пункта 3 статьи 388 ГК РФ не согласился Верховный суд в пункте 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки» [20], согласно которого действия во вред стороне содержат основания для ничтожности сделки.

Может показаться, что такое толкование является contra legem (против закона – лат.), однако в действительности здесь применен принцип против нормы, в данном случае толкование опирается не на субъективно-нравственные ориентации правоприменителя, а на высшую норму и является результатом интегративного подхода к праву.

В данном случае нормой пункта 3 статьи 388 ГК РФ оказался затронут не только принцип свободы договора, согласно которому стороны самостоятельно определяют условия договора (pacta sunt servanda – лат.), но и принцип недопустимости вмешательства в чужие договорные отношения «pacta tertiis nec nocent nec prosunt»: «Если стороны в соглашении установили запрет уступки, - комментирует названные разъяснения Пленума А. Г. Карапетов, - это единый правовой режим этого актива. Почему должно поощрять недобросовестность цедента, цинично нарушающего обязательства не совершать уступку, и цессионария, который знает о запрете уступки? Мы видим цессионария, вторгнувшегося в чужие договорные отношения, интервента, который, по сути, сговорился с цедентом о нарушении договора… Доктрина недопустимости интервенции в договорные отношения знает примеры, когда вторжение интервента в чужие отношения влечет недействительность его договора с контрагентом, нарушившего свои обязательства перед первым партнером. Оправдание нарушения договора мотивом развития экономических рынков в долгосрочной перспективе порождает иные проблемы, связанные с разрушением ожидания стороны. Например, в результате уступки, запрещенной договором, может изменяться подведомственность разрешения спора, после уступки спор может оказаться подведомственен не арбитражному суду, а суду общей юрисдикции. Исходя из соображений «священности» договора, которые имеют в экономическом плане куда более серьезные последствия для экономики, чем сиюминутные улавливания экономической эффективности, если стороны договорились о запрете и цессионарий знает об этом, поощрять такие уступки не надо.» [10].

Иную позицию по данному вопросу занял С. В. Сарбаш: «Оборот прав – это колоссальный ресурс. Если плохо «оборачиваются» товары, то это риск для экономики. Сейчас удельный вес в обороте нематериальных активов вообще и прав, в частности, чрезвычайно возрос… Но когда частным соглашением стороны запрещают оборот, общество не вправе им препятствовать… Принято Постановление Верховного Суда Российской Федерации, в котором разъяснено, что, когда стороны в нарушение договорного запрета совершили уступку, суд должен исследовать вопрос, нет ли здесь злоупотребления правом. Одним из способов борьбы со злоупотреблением является знаменитая формула: статья 10 плюс статья 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, если так, то сделка недействительна, — это настораживает, поскольку сильно ослабляет возможность преодоления такого договорного запрета, вводит правовую неопределенность. Главное в том, что добросовестность - не норма, а принцип, и его проявление во вне может жить только в судебной практике. Его нормирует только суд, а значит принцип будет «приземляться» в каждом конкретном деле по-разному. В результате создается известный риск, что вы о своем праве узнаете только в суде. Это нежелательно для правопорядка, хотя и неизбежно, вопрос в масштабах. И когда на уровне такой высокой инстанции дается такое разъяснение, суды будут ему следовать, - в каждом деле возможен вывод о преодолении сторонами договорного запрета, недобросовестности цедента и цессионария и ничтожности сделки между ними. Такой подход суда приведет к тому, что норма Кодекса будет парализована» [10].

На этом примере видно, как по-разному ученые юристы толкуют норму права, которая в результате приобретает различное содержание: «"Комментарий вспенивает текст", - цитирует К. И. Скловский Мишеля Фуко, - текст существует сам по себе, но в этой пене текст приобретает новое качество» [18].

Хотя применение судами принципа против нормы иногда может оказаться неожиданным для сторон, но это неизбежно, этот правовой прием предполагает применение аналогии права, когда действующее регулирование не учитывает всего правового контекста.

Именно в применении правового принципа как высшего источника права состоит важный тезис концепции интегративного правопонимания [7]. Разрешение спора на основе принципа права представляет собой наиболее сложный случай правоприменения: «По сути, правоприменитель, - пишет Д. Б. Абушенко, - оперируя достаточно большим числом абстрактных понятий, должен создать новое правило, которое будет следовать духу закона, но никак не вытекать из его содержания. Иначе говоря, если при аналогии закона суду при уже существующей диспозиции дозволяется расширить перечень обстоятельств, включаемых в гипотезу нормы, то при аналогии права суд создает не только гипотезу, но и саму диспозицию.» [1].

В деле по иску Закирова Р. Г. к ООО «Яна Тормыш» (далее - Общество) о признании недействительным пункта 8.3 Устава Общества в новой редакции, которым участники Общества лишены права на отчуждение своей доли по рыночной цене.

Закиров Р. Г. утверждал о наличии у него в силу пункта 2 статьи 23 Закона № 14-ФЗ права требовать от Общества приобрести принадлежащую ему долю по цене действительной стоимости, а также о том, что за принятие пункта 8.3 Устава в новой редакции он не голосовал.

Отказывая в иске, суды исходили из того, что при утверждении устава нарушений не допущено, решение участниками принято единогласно.

Определением Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 по делу № А65-3053/2019 [24] судебные акты отменены, поскольку оспаривание устава возможно по общегражданским основаниям для оспаривания сделок, в частности по пункту 2 статьи 168 ГК РФ. В данном случае, уставом не предусмотрен выход участника из Общества и возможность без согласия иных участников продать долю третьим лицам по рыночной стоимости. Однако правила устава не могут противоречить существу законодательного регулирования товарищеского соглашения, которое заключается, в том числе, в недопустимости ситуации, при которой участник лишен возможности получить рыночную стоимость своей доли.

В рассматриваемом деле за счет установления исключительно номинальной стоимости доли, по существу, участник вынужденно остается в обществе; при осуществлении преимущественного права по такой цене другими участниками он лишается справедливой стоимости, принадлежащей ему доли в уставном капитале, что противоречит сути товарищеского соглашения, нарушает фундаментальный запрет лишения лица прибыли от общего дела (статья 1048 ГК РФ).

Соглашение, которое препятствует партнеру получать эквивалентную прибыль от своей доли в общем деле и понуждает его оставаться в Обществе помимо своей воли, А. А. Кузнецов называет «львиным товариществом», которое запрещено в статье 1048 ГК РФ. Несправедливость в данном случае - в том, что «посредством заниженной стоимости доли участник может понуждаться оставаться в обществе (экономическое принуждение), что, в свою очередь, противоречит запрету создавать "вечное" общество» [11].

По этим основаниям соответствующее положение Устава было признано недействительным.

Во всех приведенных примерах при применении судами факультативных, альтернативных, дерогирующих, коллидирующих и иных неопределенных норм и принципов суд в каждом конкретном случае «приземлял» абстрактную норму или принцип, применяя ее (его) к конкретному казусу.

Поскольку нормы можно понимать различно, закон в одинаковых случаях часто применяется судами по-разному. Хотя здесь и проявляется независимость судейского усмотрения, тем не менее, это не соответствует требованиям правовой определенности, разрушает правовые ожидания, но именно в правовой определенности состоит важнейшая ценность цивилизованного общества: «Не может быть признана нормальной ситуация, - критикует И. А. Покровский существование неопределенных норм, - когда законодатель сам призывает судью проявить усмотрение, это означает, что законодатель перекладывает свою обязанность по нормативному регулированию на плечи судьи… Одним из первых и самых существенных требований личности является требование определенности правовых норм. Если каждый отдельный человек должен подчиняться праву, если он должен приспособлять свое поведение к его требованиям, то очевидно, что первым условием упорядоченной общественной жизни является определенность этих требований. Всякая неясность в этом отношении противоречит самому понятию правопорядка и ставит человека в весьма затруднительное положение.» [14].

Считается, чем шире гипотеза, тем норма менее предсказуема в применении, такие нормы открывают дверь судейскому усмотрению, делают содержание права неопределенным: «Это раздражает теоретиков и возмущает практиков, - высказывается по вопросу Д. В. Дождев, - кажется, нечто "неправовое": добросовестность, разумность, справедливость, вообще мораль, - проникает в право, начинает управлять решениями суда» [4].

К. И. Скловский выражает обеспокоенность активным применением судами принципов права, в частности, принципа добросовестности: «Мы думали, что поместили принцип в Кодекс, как в уютную норку, куда будем обращаться по необходимости, но мы обнаружили там не кролика, а большой враждебный мир. Ни германисты, никто другой ничем помочь не могут, сборник немецких казусов тут не помощник. Добросовестность — это в чистом виде национальное явление, приложимое к состоянию конкретного общества. Кризис проявляется не тогда, когда валюта рухнула и обязательства невозможно исполнить, а когда возникла новая правовая проблема, к которой мы не готовы. Скорее, она создаст нам кризис, чем кризис вызовет к жизни правовой принцип» [18].

Жизнь богаче абстрактного регулирования и в правовой норме не всегда возможно заранее предусмотреть все вероятные ситуации, поэтому нормы с широкой гипотезой необходимы и неизбежны.

Другой подход состоит в попытке максимально детального регулирования, и он также не вызывает однозначного одобрения. Когда закон напоминает инструкцию и сложен в применении, он имплицитно содержит в себе условия для его нарушения и все равно не охватывает, по выражению И. А. Покровского, «всего бесконечного разнообразия житейских отношений» [14].

Когда закон пытается жестко регулировать общественные отношения, их субъекты зачастую оказываются в положении «гостей» мифического Прокруста, которые вынуждены на себе испытать неудобства пресловутого «прокрустова ложа» и, если оно не по размеру, претерпеть последствия, вызванные несоответствием фактического предписанному.

В качестве примера категорического императива в праве А. В. Егоров приводит пункт 6 статьи 213.9 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», по смыслу которого финансовый управляющий вправе привлекать за счет должника других лиц для оказания управляющему помощи только на основании определения арбитражного суда: «Привлечение третьих лиц на возмездной основе целесообразно производить, лишь заручившись поддержкой суда, иначе признанные необоснованными расходы впоследствии могут быть взысканы с финансового управляющего. По смыслу закона, финансовый управляющий должен работать самостоятельно. Привлекать иных лиц в деле о банкротстве физического лица управляющий, по общему правилу, не вправе. Это правило не гибкое, с учетом времени, необходимого на получение определения суда, актуальность соответствующих расходов может быть утрачена. Попытки подробно все урегулировать в законе начинают мешать жизни. Норма «заужена», ориентирована только на самую простую категорию должников. Но есть иные физические лица с крупными активами, которых в одиночку банкротить иногда невозможно, в этом случае приведенное детальное регулирование мешает работать. Хороший пример, когда арбитражный управляющий должен привлечь эвакуатор для транспортировки автомобиля, принадлежащего должнику. Приведенная формулировка закона не позволяет управляющему совершить соответствующие расходы без санкции суда. Этот вопрос следовало бы переадресовать авторам закона» [7].

В описанной ситуации финансовый управляющий вынужден в ситуации, когда очевидно необходимо прибегнуть к услугам третьих лиц, обращаться к арбитражному суду, а это может быть нецелесообразно в связи со срочностью необходимых расходов, или должен рисковать предъявлением к нему иска об убытках в связи с допущенным нарушением.

Таким образом, более гибкая норма, основанная на принципе разумности и осмотрительности, в данной ситуации, возможно, более соответствовала бы потребностям участников правоотношений.

Заключение

Свобода судейского усмотрения относительно содержания и применения нормы права небезгранична. Правоприменитель в конкретном деле обязан учитывать абстрактные разъяснения и правовые позиции «высокого суда» по конкретным делам. По смыслу разъяснений пункта 28 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции» [23], несоответствие выводов суда о нормах практике их применения может являться основанием для отмены судебного акта.

Абстрактные разъяснения «высокого суда» и его правовые позиции по конкретным делам образуют в совокупности судейскую практику по вопросу содержания и применения правовой нормы или принципа, которая хотя и не является источником права, тем не менее, обязательно должна быть учтена судом при разрешении дел с аналогичной фабулой. В этом правиле реализован принцип stare decisis et non quieta movere, который является важной гарантией единообразного правоприменения на территории Российской Федерации, но при этом не лишает судью права иным образом истолковать или применить закон, при наличии к тому оснований: «Выработанная правовая позиция, - ссылается на А. А. Иванова по этому поводу А. В. Егоров, - это не железобетонное правило, то есть судьи не обязаны ее придерживаться… Это очень важно для развития права в целом… Если судья видит, что Президиум сформировал позицию для определенных обстоятельств и не учел возможности для некоторых исключений, когда обстоятельства похожи, но у судьи есть дополнительное обоснование, то судья обязан мотивировать, почему не принял существующий прецедент и отошел от него. Мне эта позиция импонирует, поскольку для прогрессивных судей доктрина stare decisis не закрывает возможность движения туда, где есть пространство для развития права» [16].

В итоге можно сказать, что доктрина stare decisis способствует единообразию правоприменения в соответствии с требованием правовой определенности, однако полностью не закрывает возможности судейского усмотрения относительно нормы даже при наличии сложившегося прецедента судебного толкования. В том случае, если новая правовая позиция достаточна прогрессивна и обоснована, прежний судебный прецедент может уступить ей. Таким образом, правило прецедента обеспечивает стабильность применения закона, сохраняет возможности для развития права и является эффективным и необходимым механизмом примирения двух правовых ценностей (свободы судейского усмотрения и юридической определенности).

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Абушенко Д. Б. Судебное усмотрение в гражданском и арбитражном процессе. [Электронный ресурс] / Д. Б. Абушенко // М.: Норма, 2002. – 176 с. URL: https://lawbook.online/grajdanskiy-protsess-rossii/kratkiy-istoriograficheskiy-analiz-17294.html (дата обращения: 02.08.2020)
2. Барак Аарон. Судейское усмотрение. Перевод с английского. М. 1999 / Барак Аарон. [Электронный ресурс] URL: https://lawbook.online/sudebnoe-pravo/opredelenie-sudeyskogo-usmotreniya-31525.html (дата обращения: 14.06.2020)
3. Ганс Кельзен Чистое учение о праве. 2-е изд / Ганс Кельзен / пер. с нем. М.В. Антонова и С.В. Лёзова. — СПб.: ООО Издательский Дом «Алеф-Пресс», 2015. — 542 с. – С. 74. ISBN 978-5-905966-54-5.
4. Дождев Д.В. Принцип добросовестности в гражданском праве / Д.В. Дождев. [Электронный ресурс] URL: https://www.youtube.com/watch?v=vkns27-vSDg&feature=youtu.be (время записи 13:37 - 14:06, дата обращения: 29.09.2019)
5. Егоров А.В. Курс лекций «Банкротство: per aspera ad astra. Разбор судебной практики 2019», занятие № 10 (время записи 1:07:30 – 1:08:30) / А.В. Егоров. [Электронный ресурс] URL: https://lextorium.com/courses/razbor-sudebnoy-praktiki-2019/zanyatie-№10.-osparivanie-sdelok-v-bankrotstve.html (дата обращения: 09.08.2020)
6. Егоров А.В. Курс лекций «Банкротство: per aspera ad astra. Разбор судебной практики 2019», занятие № 4 (время записи 2:43:38 – 2:46:16). / А.В. Егоров. [Электронный ресурс] URL: https://education.lextorium.com/cgi-bin/coursecontent.pl?courseid=69&rolik=829 (дата обращения: 25.04.2020).
7. Егоров А. В. Курс лекций «Банкротство граждан: правила игры. Предметно и доступно о ключевых проблемах», занятие № 1 (время записи 2:00:05 – 2:09:42) / А.В. Егоров. [Электронный ресурс] URL: https://clck.ru/TFkoH (дата обращения: 30.09.2020).
8. Ершов В.В. Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений / В.В. Ершов: Монография. М. 2018.
9. Иванов А.А. Программа ANTONIVANOV.RU / Субсидиарная ответственность при банкротстве. Вопросы теории (время записи (20:00 – 20:40) / А.А. Иванов. [Электронный ресурс] URL: https://clck.ru/TFkdT (дата обращения: 29.03.2020)
10. Карапетов А.Г. Дискуссионная сессия «Уступка требования в судебной практике», ПМЮФ-2018 (время записи 21:45-27:52) / Карапетов А.Г., Сарбаш С.В. [Электронный ресурс] URL: https://clck.ru/TFkez (Дата записи: 18 мая 2018 г., дата обращения – 19.04.2020)
11. Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: краткий очерк / А.А. Кузнецов. М.: Статут, 2017. 160 с. Режим доступа: [Справочно-правовая система «Консультант Плюс»]. – Загл. с экрана.
12. Купцова С. Н. Судейское право: общетеоретический и сравнительный аспект : дис. … канд. юр. наук : защищена 2017 / Купцова Софья Николаевна. – Пенза. [Электронный ресурс] URL: https://lawbook.online/gosudarstva-prava-teoriya/obschaya-harakteristika-sudeyskogo-83556.html (дата обращения: 22.06.2020)
13. Петрова Е. А. Правило stare decisis как основа судебного правотворчества в США / Е. А. Петрова. [Электронный ресурс] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravilo-stare-decisis-kak-osnova-sudebnogo-pravotvorchestva-v-ssha (дата обращения: 22.06.2020).
14. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права / И. А. Покровский. Изд. 3-е, стереотип. М.: "Статут", 2001. – 353 с. URL: http://civil.consultant.ru/elib/books/23/pagehtml#8 (дата обращения: 29.09.2019).
15. Савельев С.В. Программа «Частный четверг» от 18.06.2020 / С.В. Савельев. URL: https://clck.ru/TFkgn (время записи: 32:19 – 33:40, дата обращения:06.2020)
16. Егоров А.В. Программа «Частный четверг» от 18.06.2020 / А.В. Егоров. URL: https://clck.ru/TFkgn (время записи: 27:55 – 31:00, дата обращения:01.2021)
17. Скловский К.И. Программа «Юридическая среда» (время записи 09:00-09:10) / К.И. Скловский. [Электронный ресурс] https://clck.ru/TFkhZ (дата обращения: 30.03.2020)
18. Скловский К.И. Стрим с К. И. Скловским, записано на площадке Moskow Lawyers11.2019 (время записи: 26:27-27:00) / К.И. Скловский. [Электронный ресурс] URL: https://www.youtube.com/watch?v=dbc-WGDwNk0 (дата обращения: 20.04.2020)
19. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.11.2010 № 10254/10 по делу № А45-808/2009 // Вестник ВАС РФ. 2011. № 2
20. Постановление Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" // Вестник ВАС РФ. № 3. 2011.
21. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" // Российская газета. № 297. 2017.
22. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки" // Российская газета. № 297. 29.12.2017
23. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 № 13 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции" // Российская газета. № 156. 17.07.2020.
24. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.03.2019 № 305-ЭС18-22069 по делу № А40-17431/2016 // Режим доступа: [Справочно-правовая система «Консультант Плюс»]. – Загл. с экрана.
25. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 03.09.2018 № 308-ЭС18-5343 по делу № А32-38388/2016 Режим доступа: [Справочно-правовая система «Консультант Плюс»]. – Загл. с экрана.
26. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 по делу № А65-3053/2019. Режим доступа: [Справочно-правовая система «Консультант Плюс»]. – Загл. с экрана.
27. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 27.04.2010 № 137 «О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. № 6. 2010
28. Рекомендации Научно-консультативного совета при Арбитражном суде Волго-Вятского округа по итогам работы заседания Совета, состоявшегося 21.11.2019 в г. Саранске. [Электронный ресурс] URL: https://fasvvo.arbitr.ru/about/recomendazii (дата обращения: 01.08.2020).
29. Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 05.03.2018 по делу № А63-5481/2016 // Режим доступа: [Справочно-правовая система «Консультант Плюс»]. – Загл. с экрана.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Abushenko D. B. Sudebnoe usmotrenie v grazhdanskom i arbitrazhnom processe [Judicial Discretion in Civil and Arbitration Proceedings]. [Electronic resource] / D. B. Abushenko // M.: Norma, 2002. – p. 176 URL: https://lawbook.online/grajdanskiy-protsess-rossii/kratkiy-istoriograficheskiy-analiz-17294.html (accessed: 02.08.2020) [in Russian]
2. Barak Aharon. Sudejjskoe usmotrenie [Judicial Discretion]. Translated from English. M. 1999. [Electronic resource] URL: https://lawbook.online/sudebnoe-pravo/opredelenie-sudeyskogo-usmotreniya-31525.html (accessed: 14.06.2020) [in Russian]
3. Gans Kel'zen Chistoe uchenie o prave. [Pure Theory of Law. 2nd Ed.] / Translated from German by M.V. Antonov and S.V. Ljozov. — SPb.: OOO Publishing house «Alef-Press», 2015. — p. 542 – p. 74. ISBN 978-5-905966-54-5. [in Russian]
4. Dozhdev D.V. Princip dobrosovestnosti v grazhdanskom prave [The Principle of Good Faith in Civil Law] / D.V. Dozhdev. [Electronic resource] URL: https://www.youtube.com/watch?v=vkns27-vSDg&feature=youtu.be (timestamp 13:37 - 14:06, accessed: 29.09.2019) [in Russian]
5. Egorov A.V. Kurs lekcijj «Bankrotstvo: per aspera ad astra. Razbor sudebnojj praktiki 2019», zanjatie No. 10 [Course of Lectures "Bankruptcy: Per Aspera Ad Astra. Analysis of Judicial Practice 2019", Lesson No. 10] (timestamp 1:07:30 – 1:08:30) / A. V. Egorov. [Electronic resource] URL: https://lextorium.com/courses/razbor-sudebnoy-praktiki-2019/zanyatie-No.10.-osparivanie-sdelok-v-bankrotstve.html (accessed: 09.08.2020) [in Russian]
6. Egorov A.V. Kurs lekcijj «Bankrotstvo: per aspera ad astra. Razbor sudebnojj praktiki 2019», zanjatie No. 4 [Course of Lectures "Bankruptcy: Per Aspera Ad Astra. Analysis of Judicial Practice 2019", Lesson No. 4] (timestamp 2:43:38 – 2:46:16). / A. V. Egorov. [Electronic resource] URL: https://education.lextorium.com/cgi-bin/coursecontent.pl?courseid=69&rolik=829 (accessed: 25.04.2020). [in Russian]
7. Egorov A. V. Kurs lekcijj «Bankrotstvo grazhdan: pravila igry. Predmetno i dostupno o kljuchevykh problemakh», zanjatie No. 1 [Course of Lectures "Bankruptcy of Citizens: Rules of the Game. Substantive and Accessible about Key Issues", Lesson No. 1] / A. V. Egorov. (timestamp 2:00:05 – 2:09:42). URL: https://clck.ru/TFkoH (accessed: 30.09.2020). [in Russian]
8. Ershov V.V. Pravovoe i individual'noe regulirovanie obshhestvennykh otnoshenijj: Monografija [Legal and Individual Regulation of Public Relations: Monograph] / V.V. Ershov. M. 2018. [in Russian]
9. Ivanov A.A. Programma ANTONIVANOV.RU / Subsidiarnaja otvetstvennost' pri bankrotstve. Voprosy teorii [Program ANTONIVANOV.RU / A.A. Ivanov. Subsidiary Liability in Case of Bankruptcy. Questions of Theory] (timestamp (20:00 – 20:40) [Electronic resource] URL: https://clck.ru/TFkdT (accessed: 29.03.2020) [in Russian]
10. Karapetov A.G. Diskussionnaja sessija «Ustupka trebovanija v sudebnojj praktike», PMJuF-2018 [Discussion Session "Assignment of a Claim in Judicial Practice", SPBILF-2018] / A.G. Karapetov, S.V. Sarbash. (timestamp 21:45-27:52) [Electronic resource] URL: https://clck.ru/TFkez (Date: May 18, 2018, accessed – 19.04.2020) [in Russian]
11. Kuznecov A.A. Predely avtonomii voli v korporativnom prave: kratkijj ocherk [Limits of the Autonomy of the Will in Corporate Law: A Brief Essay] / A.A. Kuznecov. M.: Statut, 2017. p. 160 [Spravochno-pravovaja sistema «Konsul'tant Pljus»]. – Title from the screen. [in Russian]
12. Kupcova S. N. Sudejjskoe pravo: obshheteoreticheskijj i sravnitel'nyjj aspekt [Judicial Law: General Theoretical and Comparative Aspect]: dissertation … for the degree of Candidate of Judicial Sciences: defense of the thesis 2017 / Kupcova Sof'ja Nikolaevna. – Penza. [Electronic resource] / S. N. Kupcova URL: https://lawbook.online/gosudarstva-prava-teoriya/obschaya-harakteristika-sudeyskogo-83556.html (accessed: 22.06.2020) [in Russian]
13. Petrova E. A. Pravilo stare decisis kak osnova sudebnogo pravotvorchestva v SShA [The Stare Decisis Rule as the Basis of Judicial Law-Making in the USA] / E. A. Petrova. [Electronic resource] URL: https://clck.ru/TFmHQ (accessed: 22.06.2020). [in Russian]
14. Pokrovskijj I. A. Osnovnye problemy grazhdanskogo prava. [The Main Problems of Civil Law. 3rd Ed., Stereotype] / I. A. Pokrovskijj. M.: "Statut", 2001. – p. 353 URL: http://civil.consultant.ru/elib/books/23/page_10.html#8 (accessed 29.09.2019). [in Russian]
15. Savel'ev S.V. Programma «Chastnyjj chetverg» ot 18.06.2020 [Program "Private Thursday" of 18.06.2020] / S.V. Savel'ev. URL: https://clck.ru/TFkgn (timestamp 32:19 – 33:40, accessed 22.06.2020) [in Russian]
16. Egorov A.V. Programma «Chastnyjj chetverg» ot 18.06.2020 [Program "Private Thursday" of 18.06.2020] / A.V. Egorov. URL: https://clck.ru/TFkgn (timestamp 27:55 – 31:00, accessed 14.01.2021) [in Russian]
17. Sklovskijj K.I. Programma «Juridicheskaja sreda» [Program "Legal Environment"] (timestamp 09:00-09:10) [Electronic resource] URL: https://clck.ru/TFmBt (accessed: 30.03.2020) [in Russian]
18. Sklovskijj K.I. Strim s K. I. Sklovskim, zapisano na ploshhadke Moskow Lawyers 11.11.2019 [Livestream with K. I. Sklovsky, Recorded at the Moscow Lawyers Site on 11.11.2019] / K.I. Sklovskijj (timestamp: 26:27-27:00) [Electronic resource] URL: https://www.youtube.com/watch?v=dbc-WGDwNk0 (accessed 20.04.2020) [in Russian]
19. Postanovlenie Prezidiuma Vysshego Arbitrazhnogo Suda Rossijjskojj Federacii ot 30.11.2010 No. 10254/10 po delu No. A45-808/2009 [Resolution of the Presidium of the Supreme Commercial Court of the Russian Federation of 30.11.2010 No. 10254/10 in Case No. A45-808/2009] // Vestnik VAS RF [Bulletin of Supreme Court of Arbitration of Russia]. 2011. No. 2 [in Russian]
20. Postanovlenie Plenuma VAS RF ot 23.12.2010 No. 63 "O nekotorykh voprosakh, svjazannykh s primeneniem glavy III.1 Federal'nogo zakona "O nesostojatel'nosti (bankrotstve)" [Resolution of the Plenum of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation of 23.12.2010 No. 63 "On Certain Issues Related to the Application of Chapter III.1 of the Federal Law "On Insolvency (Bankruptcy)"] // Vestnik VAS RF [Bulletin of Supreme Court of Arbitration of Russia]. No. 3. 2011. [in Russian]
21. Postanovlenie Plenuma Verkhovnogo Suda Rossijjskojj Federacii ot 21.12.2017 No. 53 "O nekotorykh voprosakh, svjazannykh s privlecheniem kontrolirujushhikh dolzhnika lic k otvetstvennosti pri bankrotstve" [Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 53 of 21.12.2017 "On Certain Issues Related to Bringing Persons Controlling the Debtor to Responsibility in Bankruptcy"] // Rossijjskaja gazeta [Russian Gazette]. No. 297. 2017. [in Russian]
22. Postanovlenie Plenuma Verkhovnogo Suda Rossijjskojj Federacii ot 21.12.2017 No. 54 "O nekotorykh voprosakh primenenija polozhenijj glavy 24 Grazhdanskogo kodeksa Rossijjskojj Federacii o peremene lic v objazatel'stve na osnovanii sdelki" [Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 54 of 21.12.2017 "On Certain Issues of Applying the Provisions of Chapter 24 of the Civil Code of the Russian Federation on the Change of Persons in the Obligation on the Basis of a Transaction"] // Rossijjskaja gazeta [Russian Gazette]. No. 297. 29.12.2017 [in Russian]
23. Postanovlenie Plenuma Verkhovnogo Suda Rossijjskojj Federacii ot 30.06.2020 No. 13 "O primenenii Arbitrazhnogo processual'nogo kodeksa Rossijjskojj Federacii pri rassmotrenii del v arbitrazhnom sude kassacionnojj instancii" [Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 13 of 30.06.2020 "On the Application of the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation When Considering Cases in the Commercial Court of Cassation Instance"] // Rossijjskaja gazeta [Russian Gazette]. No. 156. 17.07.2020. [in Russian]
24. Opredelenie Sudebnojj kollegii po ehkonomicheskim sporam Verkhovnogo Suda RF ot 06.03.2019 No. 305-EhS18-22069 po delu No. A40-17431/2016 [Definition of the Judicial Board for Economic Disputes of the Supreme Court of the Russian Federation of 06.03.2019 No. 305-EhS18-22069 in Case No. A40-17431/2016] // [Spravochno-pravovaja sistema «Konsul'tant Pljus»]. – Title from the screen. [in Russian]
25. Opredelenie Sudebnojj kollegii po ehkonomicheskim sporam Verkhovnogo Suda RF ot 03.09.2018 No. 308-EhS18-5343 po delu No. A32-38388/2016 [Definition of the Judicial Board for Economic Disputes of the Supreme Court of the Russian Federation of 03.09.2018 No. 308-EhS18-5343 in Case No. A32-38388/2016] [Spravochno-pravovaja sistema «Konsul'tant Pljus»]. – Title from the screen. [in Russian]
26. Opredelenie Sudebnojj kollegii po ehkonomicheskim sporam Verkhovnogo Suda Rossijjskojj Federacii ot 11.06.2020 No. 306-EhS19-24912 po delu No. A65-3053/2019 [Decision of the Judicial Board for Economic Disputes of the Supreme Court of the Russian Federation of 11.06.2020 No. 306-EhS19-24912 in Case No. A65-3053/2019]. [Spravochno-pravovaja sistema «Konsul'tant Pljus»]. – Title from the screen. [in Russian]
27. Informacionnoe pis'mo Prezidiuma VAS RF ot 27.04.2010 No. 137 «O nekotorykh voprosakh, svjazannykh s perekhodnymi polozhenijami Federal'nogo zakona ot 28.04.2009 No. 73-FZ «O vnesenii izmenenijj v otdel'nye zakonodatel'nye akty Rossijjskojj Federacii» // Vestnik VAS RF [Bulletin of Supreme Court of Arbitration of Russia]. No. 6. 2010 [in Russian]
28. Rekomendacii Nauchno-konsul'tativnogo soveta pri Arbitrazhnom sude Volgo-Vjatskogo okruga po itogam raboty zasedanija Soveta, sostojavshegosja 21.11.2019 v g. Saranske [Recommendations of the Scientific Advisory Council at the Arbitration Court of the Volga-Vyatka District on the Results of the Meeting of the Council Held on 21.11.2019 in Saransk]. [Electronic resource] URL: https://fasvvo.arbitr.ru/about/recomendazii (accessed: 01.08.2020). [in Russian]
29. Postanovlenie Arbitrazhnogo suda Severo-Kavkazskogo okruga ot 05.03.2018 po delu No. A63-5481/2016 [Resolution of the Arbitration Court of the North Caucasus District of 05.03.2018 in Case No. A63-5481/2016] //: [Spravochno-pravovaja sistema «Konsul'tant Pljus»]. – Title from the screen. [in Russian]