ACOUSTIC IMAGERY IN YURI BONDAREV'S NOVEL "THE HOT SNOW"

АКУСТИЧЕСКАЯ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ В РОМАНЕ Ю. БОНДАРЕВА «ГОРЯЧИЙ СНЕГ»

Научная статья

Антоненко Н.С.*

ORCID: 0000-0001-6316-8044,

Волгоградский государственный университет, Волгоград, Россия

* Корреспондирующий автор (straga98[at]mail.ru)

Аннотация

Статья посвящена акустической изобразительности как одному из основных способов моделирования художественной реальности в романе Ю. Бондарева «Горячий снег». В работе анализируются ключевые особенности и основные закономерности функционирования сенсорной системы персонажей, взаимодействие отдельных органов чувств и эволюция ощущений до синестетических, сенсорная лексика рассматривается как средство изобразительной выразительности.  В статье проводится анализ использования ресурсов акустической изобразительности в качестве средства характеристики персонажей произведения. Полученные результаты могут быть применены при изучении соответствующих тем в старших классах средних и высших учебных заведениях.

Ключевые слова: акустика, сенсорные ощущения, военная проза.

ACOUSTIC IMAGERY IN YURI BONDAREV'S NOVEL "THE HOT SNOW"

Research article

Antonenko N.S.*

ORCID: 0000-0001-6316-8044,

Volgograd State University, Volgograd, Russia

* Corresponding author (straga98[at]mail.ru)

Abstract

The article explores acoustic imagery as one of the main ways of modeling the artistic reality of Yuri Bondarev's novel "The Hot Snow". The paper conducts an analysis of the key features and basic principles of the functioning of the characters' sensory system and the interaction of individual sensory organs as well as the evolution of senses towards synesthesia. The sensory vocabulary is examined as a means of visual expression.  The article analyzes the use of acoustic visual resources as a means of characterization. The obtained results can be applied to the study of relevant topics in secondary and higher educational institutions.

Keyword: acoustics, sensory sensations, military prose.

Характерной чертой отечественной литературы 1970-1990-х годов становится яркое проявление в ней поэтов и прозаиков - непосредственных участников Великой Отечественной войны, фронтовиков. Следствием этого является ряд качественных изменений военной литературы: усиление трагического начала, снижение героического пафоса при изображении подвига, трансформация конфликта и доминирование в нем морально-этического аспекта, существенное расширение тематического диапазона, трансформация образа врага.

«Лейтенантская проза», вобравшая в себя и во многом определившая оговоренные выше изменения, отличается еще одним существенным параметром: привнесением авторами в произведения личного опыта, что не может не оказывать влияния на отбор материала моделирования художественной реальности. При подобном конструировании особую роль играет сенсорный аспект: «здесь субъектно-объектные отношения между человеком и миром, актуализирующиеся в сенсорных механизмах, дополняются специфическими субъектно-субъектными отношениями: автор… создает систему специальных приемов и форм для трансляции «другому», в частности, своих чувственных впечатлений и переживаний» [9, C. 3].

Говоря об ощущениях как основном канале мировосприятия, А. Р. Лурия отмечает, что «ощущения вовсе не являются пассивными процессами и носят активный характер» [8, C. 100]. Исходя именно из характера протекания процесса, сенсорные ощущения делятся на три группы: интероцептивные (сигнализируют о внутренних процессах организма), проприоцептивные («отвечают» за положение тела в пространстве) и экстрацептивные ощущения (доводят до человека информацию, связывающую его с внешним миром).

В связи с этим необходимо пояснить, что слуховое и зрительное восприятие как экстрацептивные ощущения относятся к наиболее развитым сенсорным системам человека: «Границы сферы перцепции еще раздвигаются, при этом ориентация в пространстве становится многофакторной… Качественно иной уровень функциональности звуковой  и визуальной сфер для человека, несомненно, связан также с тем, что именно в их пределах локализуется межсубъектная коммуникация на высокоинтеллектуальных уровнях (прежде всего речевом)» [9, С. 8].

Роман Ю. Бондарева «Горячий снег» продолжает традиции «лейтенантской прозы». Автор предпочитает изображение отдельно взятого участка фронта панорамному, в центре внимания оказывается конкретный фрагмент. Как отмечает Р. В. Нехаев, «художник не ставит задачу масштабного изображения битвы, а стремится передать масштаб духа советского воина» [10, С. 22–23].

«Горячий снег» обнаруживает, что закономерно, немало общего с другими произведениями этой эпохи.  К примеру, показательно изображение «окопной правды», характерной для подавляющего большинства повестей В. Быкова. Обращает на себя внимание и изображение происходящих событий с позиции рядового участника боя. А. Адамович отмечал, что для повестей В. Быкова характерна «сюжетная прямая» при изображении событий [1, С. 154]. Хотя Ю. Бондарев существенно усложняет повествование, вводя в роман и кабинет Сталина, и штаб командования, предельно достоверно в романе показано именно героическое сражение взвода под командованием лейтенанта Кузнецова. Это подтверждает и И. Дедков, отмечающий близость повестей Ю. Бондарева, Г. Бакланова, В. Быкова в выборе исходного материала и героя, а следовательно, и точки зрения на воюющего человека и обстоятельства войны. Этот угол зрения, по замечанию критика, представлен главным образом углом зрения рядового участника боя, находящегося в центре драматических событий [6, С. 30].

«Горячий снег» не противопоставляет правду «окопную» правде «штабной», как это обнаруживается, к примеру, в романе Г. Владимова «Генерал и его армия». В произведении Ю. Бондарева все герои, независимо от звания, преследуют одну цель: остановить попытку деблокирования немецких войск, окруженных в районе Сталинграда.

В связи с этим показателен следующий факт: звуковое «оживление», характерное для солдат («За его спиной шумели солдаты, разбирали с разостланной шинели свои порции, иные с довольным смешком, иные ворчливо рассаживаясь на нарах, погружая ложки в котелки, впиваясь зубами в черные, промерзшие ломти хлеба» [5, С. 18-19]), несколько снижается, но не исчезает при описании обстановки в штабе («Тоненько дребезжали стекла от проходивших под занавешенными окнами штабных машин. Ветер с вольным степным гулом проносился по крыше, маскировочные занавеси окон едва заметно шевелились на сквознячках» [Там же, С. 118]). Звук в романе становится показателем сплоченности, консолидации бойцов, в чем-то сближая выполняемые функции со строевой песней, изображенной в дилогии В. Астафьева «Прокляты и убиты» [4, С. 9].

Тишина в романе всегда является недобрым предзнаменованием, независимо от того, где она наступила. Можно предположить, что это связано с сюжетными особенностями романа: антропогенный шум на передовой, как мы показывали в [2], носит постоянный характер и является типичным. Кроме того, он может оказывать значимое воздействие на конструирование художественной действительности романа (подробнее см. [3]). Звук так или иначе сопровождает каждого героя романа, за исключением лейтенанта Дроздовского. Его появление в практически любом эпизоде характеризуется беззвучием: «Дроздовский с непроницаемым лицом вскинул руку к виску и гибкой, упругой походкой прекрасного строевика, как корсетом затянутый ремнем и новой портупеей, зашагал мимо оживленно снующих по рельсам солдат. Перед ним расступались, замолкали от одного вида его, а он шел, словно раздвигая солдат взглядом, в то же время отвечая на приветствия коротким и небрежным взмахом руки» [5, С. 18].

Любопытна и близкая этой «сенсорная» характеристика других героев романа: так, сержант Нечаев почти всегда напевает танго «В парке Чаир», а восприятие главным героем лейтенанта Давлатяна и вовсе синестетически объединяет акустический («засмеялся легким смехом, снова напомнившим Кузнецову нечто далекое, знакомое, солнечное, — весенний день в окнах школы, испещренную теплыми бликами листву лип» [5, С. 47]) и ольфакторный («Он исчез в темноте, унося с собой этот успокоительный, домашний запах хлеба» [5, С. 70]) аспекты.

Заметим, тем не менее, что синестезия как результат взаимодействия органов чувств разных сенсорных систем (как отмечает Т. В. Жеребило, синестезия представляет особое восприятие, соотносящееся с ощущениями, которые связаны с другим органом, к примеру, цветовые переживания при восприятии звука [7]) обнаруживается не только при характеристике персонажа. Постоянный холод, за ощущение которого отвечают терморецепторы, оказывается едва ли не основным чувством персонажей во время всего романа, исключая непосредственно сражение. Временами работа терморецептов эволюционирует до синестетической, соединяясь с акустическими сенсорными подробностями: «С влажным шорохом под ним скользила слежавшаяся солома. Железисто пахли промерзшие стены, и все несло и несло в лицо тонкой и острой струей холода из забитого метельным снегом сереющего оконца над головой» [5, С. 12].

Еще более показателен эпизод «соединения» не двух, как в предыдущем примере, а трех сенсорных систем: «И испытывая холодную легкость в животе, выпрыгнул из вагона сам, в несколько прыжков достиг огромного, отливающего синью по скату сугроба, с разбега упал с кем-то рядом, затылком чувствуя пронзительно сверлящий воздух свист» [5, С. 24]. Ведущим в этом фрагменте оказывается интероцептивное чувство «холодной легкости», состоящее из трансформированного ощущения холода. Видоизменяется в аналогичное ему экстрацептивное проявление работы слуховой сенсорной системы (свист не слышен, он чувствуется затылком).

Таким образом, акустическая изобразительность в романе Ю. Бондарева «Горячий снег» оказывается во многом сходной с другими произведениями, относящимися к военной прозе. В то же время обнаруживается нетипичное применение этого параметра: использование звука для характеристики персонажей.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Адамович А. М. Война и деревня в современной литературе / А.М.Адамович. —  Минск: Наука и техника, 1982. — 198 с.
2. Антоненко Н. С. Тишина и шум в образной системе повести В. Быкова "Дожить до рассвета" / Н. С. Антоненко // Ломоносов-2018: Сборник тезисов XXV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых научной конференции 9-11 апреля 2018 г., Севастополь / Филиал МГУ в г. Севастополе. – Севастополь, 2018. – С. 196-198.
3. Антоненко Н. С. Хронотоп отечественной военной прозы 1970-1990-х годов / Антоненко Н. С// Научная сессия: материалы Научной сессии Волгоградского государственного университета, Институт филологии и межкультурной коммуникации, 20–25 апреля 2020 г., Волгоград / Волгоградский государственный университет. – г. Волгоград, 2020. – С. 193-197.
4. Астафьев В. П. Прокляты и убиты / В.П.Астафьев.  — СПб.: Азбука, 2017. — 827 с.
5. Бондарев Ю. В. Горячий снег / Ю. В. Бондарев. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. – 448 с.
6. Дедков И. А. Василь Быков / И. А. Дедков. — М.: Советский писатель, 1980. — 288 с.
7. Жеребило Т.В. Словарь лингвистических терминов и понятий / Т. В. Жеребило. Изд. 6-е, испр. и доп. – Назрань: Пилигрим, 2016. – 610 с.
8. Лурия А. Р.Лекции по общей психологии / А. Р. Лурия. – СПб.: Питер, 2006. – 320 с.
9. ЛяпинаЛ.Е. Сенсорная поэтика в русской литературе XIX века. Опыты изучения / Л. Е. Ляпина. — Saarbrücken: Palmarium. Academic Publishing, 2014. — 168 с.
10. Нехаев Р. В. Военная проза Юрия Бондарева / Р. В. Нехаев // Вестник МГГУ им. М. Шолохова. Серия Филология. – 2009. – №2. – С. 21–28.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Adamovich A. M. Vojna i derevnja v sovremennoj literature [War and the countryside in modern literature] / A. M. Adamovich. – Minsk: Nauka i tehnika, 1982. — 198 p. [in Russian]
2. Antonenko N. S.Tishina i shum v obraznoj sisteme povesti V. Bykova "Dozhit' do rassveta" [Silence and sound in the descriptive system of V. Bykov's novel "To Live Till Sunrise"] / N. S. Antonenko // Lomonosov-2018: Sbornik tezisov XXV Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii studentov, aspirantov i molodyh uchenyh nauchnoj konferencii 9-11 aprelja 2018 g. [Lomonosov-2018: Collection of abstracts of the XXV International scientific conference of students, graduate students and young scientists of the scientific conference on April 9-11, 2018], Sevastopol / Filial MGU v g. Sevastopole [Sevastopol Branch of Lomonosov Moscow State University]. – Sevastopol, 2018. – pp. 196-198. [in Russian]
3. Antonenko N. S. Hronotop otechestvennoj voennoj prozy 1970-1990-h godov [A chronotope of the Russian military prose 1970-1990s] / N. S. Antonenko // Nauchnaja sessija: materialy Nauchnoj sessii Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta, Institut filologii i mezhkul'turnoj kommunikacii, 20–25 aprelja 2020 g. [Scientific session: materials of the Scientific session of Volgograd State University, Institute of Philology and Intercultural Communication on April 20-25, 2020], Volgograd / Volgogradskij gosudarstvennyj universitet [Volgograd State University]. – Volgograd, 2020. – pp. 193–197. [in Russian]
4. Astaf'ev V. P. Prokljaty i ubity [The Damned and the dead] / V. P. Astaf'ev. – SPb.: Azbuka, 2017. — 827 p. [in Russian]
5. Bondarev Ju. V. Gorjachij sneg [The Hot Snow] / Ju. V. Bondarev. – SPb.: Azbuka, Azbuka-Attikus, 2019. – 448 p. [in Russian]
6. Dedkov I. A. Vasil' Bykov [Vasil' Bykov] / I. A. Dedkov. – M.: Sovetskij pisatel', 1980. — 288 p. [in Russian]
7. Zherebilo T.V. Slovar' lingvisticheskih terminov i ponjatij [Dictionary of linguistic terms and concepts] / T. V. Zherebilo. – 6th edition. – Nazran': Piligrim, 2016. – 610 p. [in Russian]
8. Lurija A. R. Lekcii po obshhej psihologii [Lectures on general psychology] / R. Lurija. – SPb.: Piter, 2006. – 320 p. [in Russian]
9. Ljapina L. E. Sensornaja pojetika v russkoj literature XIX veka. Opyty izuchenija [Sensory poetics in Russian literature of the 19th century. Learning experience] / L. E. Ljapina. – Saarbrücken: Palmarium. Academic Publishing, 2014. – 168 p. [in Russian]
10. Nehaev R. V. Voennaja proza Jurija Bondareva [Military prose by Yuri Bondarev] / R. V. Nehaev // Vestnik MGGU im. M. Sholohova. Serija Filologija [Bulletin of MGGU. Series Philology]. – 2009. – №2. – P. 21–28. [in Russian]