LINGUISTIC SPEECH TRAITS OF THE RUSSIAN POPULATION OF THE NORTH OF UDMURTIA (GRAMMATICAL LEVEL)

Изучение местных диалектов дает не только богатейший материал для воссоздания процессов собственно исторического развития языка, что является общепризнанным, но в отдельных случаях может служить и основой для решения вопросов, связанных с проблемой взаимодействия как родственных, так и неродственных языков.

Севернорусское наречие современных русских говоров представлено в Верхокамье. Результаты системного многолетнего обследования собранных в ходе диалектологических экспедиций в имеющую богатую историю деревню Степаненки Кезского района Удмуртской Республики

В истории изучения диалектных явлений русских говоров Верхокамья и Волго-Камья есть немало авторитетных исследователей, в их числе В.Ф. Барашков, Д.К. Зеленин, Н.Н. Романов, Л.П. Смолякова и др.

Применение культурно-исторического метода в многолетней экспедиционной работе ученых и студентов Глазовского государственного инженерно-педагогического университета имени В.Г. Короленко позволило исследовать диалектные явления современного русского говора таких сел и деревень, как Карсовай, Кулига, Степаненки, Сергино, и с помощью методов наблюдения, описания, сравнения и контент-анализа выявить и проанализировать диалектный материал территорий севера Удмуртии

Обработка экспедиционных материалов, собранных в 2021-2023 годах, для Лексического атласа русских народных говоров (ЛАРНГ) в соответствии с методическими требованиями Программы ЛАРНГ

Оформление ответов полевых наблюдений в настоящее время компьютеризовано, что значительно облегчает передачу материалов в Институт лингвистических исследований РАН, где хранится центральная картотека Атласа. Грамматические формы, в особенности синтаксические, находят своё отражение, в первую очередь, в иллюстративном материале, сопровождающем ответы на семантические вопросы.

В диалектологии значительный интерес представляет изучение русских говоров, бытующих длительное время в тесном соприкосновении и сосуществовании на одной территории с неродственными языками. Именно в таких говорах можно наблюдать ряд языковых особенностей, которые, исходя из данных истории языка, нельзя понять иначе, как результат взаимодействия говоров, приобретающих такие особенности, с соответствующими неродственными языками.

В собранном диалектном материале выявлены варианты расхождения по сравнению с русским литературным языком рода имён существительных (12 примеров), с родом и формами имён прилагательных (6 примеров), в категории имен числительных и в наречиях (по 3 примера), местоимений (8 примеров), в категории глаголов (8 примеров), а также в частицах и междометиях (по 2 примера).

Обзор в историческом аспекте типов отрицательных предложений в синтаксисе русского языка и конкретные примеры этих конструкций в русских говорах севера Удмуртии свидетельствуют о том, что говор северной части Удмуртии в настоящее время по большинству своих особенностей может быть бесспорно отнесен к числу типичных севернорусских говоров. Однако в нем налицо наличие диалектных явлений, которые связаны с конкретными этнокультурными условиями их формирования и бытования.

4.1. Морфологические явления русского говора д. Степаненки

Основное своеобразие говора д. Степаненки в области морфологии сводится к тому, что здесь, как и в других севернорусских говорах, наблюдается в ряде случаев иное оформление отдельных грамматических категорий, чем в русском литературном языке.

Наиболее характерными для описываемого говора диалектными морфологическими особенностями являются нижеследующие проявления в морфологических формах конкретных частей речи.

В именах существительных:

Колебания, а частично и устойчивые расхождения по сравнению с русским литературным языком в отнесении отдельных слов к тому или иному грамматическому роду имён существительных.

1.Так, в мужском роде употребляется в говоре слово «проруб»; женском – тополь, картофель, лось, литр (литра), метр (метра), километр (километра), студень, путь; в среднем – колокол (колоколо), берёста (берёсто).

2. Группа разносклоняемых в русском литературном языке существительных (время, племя и др.) совпадает в говоре с существительными среднего рода, имеющими основу на мягкий согласный: вр’э́м’о – вр’э́м’а – вр’э́м’у – вр’э́м’о – вр’э́м’ом и т.д.

3. Некоторые существительные женского рода и их производные, имеющие в русском литературном языке основу на мягкий согласный и относящиеся к 3 склонению, изменяются в говоре по первому склонению на -а: ц’э́рква, пос’т’эл’а, св’экро́фка, куд’э́л’а и т.д. И наоборот: про́стынь (простыня), песнь (песня), баснь (басня) и т.д.

4. У существительных мужского рода в родительном падеже единственного числа значительно шире, чем в литературном языке, распространена флексия -у: до уго́ру, из колхо́зу, из до́му, до отва́лу и т.д.

6. Существительные женского рода с основой на [j’] (йот), относящиеся к 1 склонению, характеризуются наличием в дательном и предложном падежах единственного числа флексий -э: в а́рм’ийэ, на л’и́н’ийэ, к мар’и́йэ, о конс’т’итуцыйэ и т.д.

7. Существительные 3 склонения имеют в родительном, дательном и предложном падежах единственного числа флексию -э: у ло́шад’э, во ржэ́, на ло́шад’э и т.д.

8. Существительные мужского рода с суффиксами -ишк- (-ышк-) имеют в именительном падеже единственного числа флексию -о и образуют падежные формы по второму склонению: д’э́душко – д’э́душка – д’э́душком и т.д.

9. Существительные мужского рода единственного числа, имеющие нулевую флексию в именительном падеже, значительно чаще, чем в литературном языке, употребляются в предложном падеже после предлогов в и на с флексией -у: на одно́м году́, в городу́, на дому́ табличка и т.д.

10. Более широко, чем в русском литературном языке, используется в говоре форма именительного падежа множественного числа с окончанием -а у существительных мужского рода: волоса́, пастуха́ и т.д.

11. В родительном падеже множественного числа широко используется в говоре форма с окончанием на -ов у существительных мужского и среднего рода: волосо́в, дэло́в, с о́кнов и т.д.

12. В области формо- и словообразования имен существительных говор характеризуется широким распространением суффиксов –онок–, –онк–и– (–ёнок–, –ёнк–и), –ат–а (–ят–а) для образования названий детенышей, в том числе детей человека по имени отца, и суффиксов –их–а для образования прозвищ женщин по имени мужа: ван’о́нок, гр’ишо́нок; п’э́т’иха (жена Пети), д’и́м’иха (жена Димы); гусёнки, жеребёнки, телёнки и т.д.

В именах прилагательных:

1. Наличие безударного окончания –ой в формах именительного падежа единственного числа мужского рода: кра́сной, х’и́трой, но́вой, студ’о́ной и т.д.

2. Флексия –ова в формах родительного падежа единственного числа у прилагательных мужского и среднего рода: бол’шо́ва, кра́снова, б’э́лова и т.д.

3. Флексия –ыйо (–ййо) в родительном падеже единственного числа у прилагательных женского рода: у молоды́йо жены.

4. Окончания –ыйо, –ийо, употребляемые в именительном падеже множественного числа наряду с окончаниями –ыйэ, –ийэ: фабр’и́шныйэ пойэск’и́, но́выйэ дро́вн’и.

5. Перенос ударения в ряде прилагательных на флексию по великорусскому типу: толсто́й, гр’эзно́й, пр’эсно́й.

6. Стяженные формы в именительном и винительном падежах единственного числа у прилагательных женского и среднего рода; во множественном числе у всех прилагательных: боло́тна р’и́ч’ка, пу́ганы воро́ны, ста́ры сапог’и́, больши́ поля́.

В именах числительных:

1. Числительное один в предложном и творительном падежах единственного числа имеет форму одн’эм.

2. Числительное один в именительном и винительном падежах множественного числа имеет форму одн’э.

3. Собирательные числительные имеют в творительном падеже форму на –м’а: з двойи́м’а, с п’эт’эры́м’а.

В местоимениях:

1. У личных местоимений 1 и 2 лица единственного числа в родительном падеже сохраняются наряду с формами: м’эн’а́ (м’ин’а́), т’эб’а́ (т’иб’а́) формы: м’а́, т’а́.

2. Личное местоимение 1 лица единственного числа употребляется в дательном падеже как в форме: мн’э́, так и в форме: мин’э́ .

3. Личное местоимение 3 лица единственного числа мужского рода имеет одинаковые формы для творительного и предложного падежей: с йо́м и́з’дила’, вм’и́с’т’э с йо́м робо́тал.

4. Преобладающими формами косвенных падежей личного местоимения 3 лица ед. числа являются формы йэ́й, йо́й, которые нередко употребляются в родительном падеже: фс’о́ из-за йо́й, у йэ́й в’э́т’ мно́го.

5. Личное местоимение 3 лица множественного числа устойчиво употребляется в говоре в форме он’э́.

6. Наряду с формой им, в дательном падеже множественного числа употребляются формы имя, имям местоимения 3 лица множественного числа; форма имя устойчиво сохраняется и в творительном падеже: го́с’т’и с ым’а́м пр’ийэ́ханы, шли́ с им’а́м.

7. Состав неличных местоимений характеризуется наличием таких слов, как: йэво́нной, и́хн’ой, йо́нной, на́шынской.

8. Местоимение те в творительном падеже употребляется в форме т’эм’а́.

В глаголах:

1. У глаголов на заднеязычные согласные распространены формы инфинитива на –чи (–ци): п’экч’и́, помо́кч’и, запр’экч’и́.

2. Более широкое распространение, чем в русском литературном языке, имеют в говоре видовые образования с суффиксами –ива– (–ыва–): отла́мл’ивала, ра́бл’ивала.

3. Ассимиляция согласной возвратной частицы с предшествующей согласной личного окончания глагола во 2 лице ед. числа: соб’ира́шша, испуга́шша.

4. Факультативно проявляющееся отсутствие чередование конечных согласных основы у глаголов 2 спряжения в 1 лице единственного числа: шут’у́, по́рт’у.

5. Наличие в формах 2 лица множественного числа глаголов 1 спряжения ударяемого окончания –ите: пойд’ит’э́, замр’ит’э́.

6. Отсутствие чередования согласных при спряжении глаголов на [г] и [к]: мог’о́ш, запр’эго́т.

7. Стяжение гласных в личных формах тех глаголов, которые имеют основу на –ай: сн’има́т, пуска́т.

8. Некоторые колебания в употреблении невозвратных и возвратных форм глагола: с’т’ира́цца хоч’у́, н’э дожда́л’и йэво́.

В наречиях:

1. В говоре выделяется значительная по количественному составу группа наречий, отличающихся от соответствующих литературных дублетов своим звуковым оформлением и морфологическим строением: куды́, колды́, отту́л’, топ’э́р’а.

2. В составе наречий в говоре имеется значительная группа слов, отсутствующих в русском литературном языке, но широко представленных во многих севернорусских говорах: ло́н’и, л’у́дно, гру́дно.

3. Небольшая группа наречных слов, употребляемых обычно в качестве главного члена безличного предложения, характеризуется в говоре наличием словообразовательного элемента: бо́л’ко, то́ропко, ка́тко.

В частицах:

Частица нале имеет усилительное значение, близка к значению частицы даже: нале оба пришли.

Иногда частица нале приобретает вопросительное значение (=разве): тепло там нале?

Такие частицы, как нале, ино, кабыть, указываемые В.Ф, Барашковым, З.П. Здобновой, в настоящее время почти не встречаются даже в речи диалектоносителей старшего поколения. Широко используется частица -то.

Частица -то может использоваться при словах, относящихся к различным частям речи, выполняющих в предложении различные синтаксические функции, выступающих в разных грамматических формах. Примеры: на койку-то легте; матере-то скажу все.

При существительных во множественном числе данные частицы нередко используется в форме -те: вый плечи-те горят, они-те идут косить.

После слов, оканчивающихся на согласный, частица -то обычно используется в говоре в форме -от: хомут-от мал будет, сын-от приехал.

В междометиях:

Разнообразные эмоциональные оттенки речи носителей говора выражаются при помощи междометий, в составе которых здесь имеется несколько слов, отсутствующих в русском литературном языке.

Так, для выражения удивления, восхищения и даже неодобрения в говоре часто используется междометие вый: вый, сколько их идет.

4.2. Синтаксические явления русского говора д. Степаненки

1. Глагольные сочетания с зависимым именем существительным, имеющие общее значение цели действий, употребляются с предлогом по: по ко́н’эй’ ушо́л, по молоко́ ид’о́т.

2. В словосочетаниях с предлогами промеж, меж зависимое имя существительное отмечено как в форме винительного, так и в форме творительного падежей: меж омбарами, меж омбары, промеж людей и т.д.

3. Повтор предлогов: пришел человек с рыбой с пестрой, с какой с Манькой.

4. Словосочетания, в которых зависимое имя существительное, обозначающее место, откуда исходит действие, указанное глаголом, употребляется в форме родительного падежа с предлогом с: с городу приехал, с ключа ношу воду.

5. В словосочетаниях с глаголами купить, спросить зависимое имя существительное или местоимение, указывающие на лицо объекта, употребляются в говоре в форме родительного падежа с предлогом от: от кого купил солому-то, не спросил от его-то, от кого спросил о ём.

6. В соответствии с субстантивированными словосочетаниями русского литературного языка с зависимым именем существительным в форме родительного падежа без предлога, выражающими значение принадлежности по родственным отношениям (брат мужа, дочь сестры), в говоре широко распространены словосочетания с предлогом у при форме родительного падежа зависимого существительного: брат у мужа, димиха у степана сестра.

7. Факультативно в речи представителей традиционного слоя говора наблюдается пропуск предлогов. Так, нередко отсутствует предлог в при формах винительного падежа зависимых имен существительных: как мне спину тяпнет, Тимены издили (в спину, в Тимены).

8. Пропуск предлогов при формах дательного и местного падежей зависимых имен существительных: сходил петихе-то?

9. В сочетаниях со словами много, мало, людно, сколько, а также с существительными, имеющими значение меры, зависимые имена существительные употребляют не в родительном, а в именительном падеже: лошади-то много ведь, у нас ведь мало дрова-те идут.

10. Широко распространены отрицательные предложения со значением отрицания бытия, наличности, в которых имя существительное, обозначающее отрицаемое, используется также в форме именительного, а не родительного падежа. При этом формы именительного падежа имен существительных, обозначающих отрицаемое, преобладающими являются при отрицательном слове нет: снег-от не был, хозеин нет, суп нету больше, сила-то нету.

4.3. Отрицательные предложения в русских говорах севера Удмуртии

Одним из частных диалектных явлений, возникших в процессе взаимодействия отдельных русских говоров с неродственными языками, являются отрицательные предложения со словом «нет» в качестве главного члена предложения.

Среди синтаксических явлений русского говора д. Степаненки УР наиболее ярко представлены разновидности отрицательных предложений.

В лингвистической литературе отмечается, что безличные конструкции с родительным падежом при «нет» возникли еще в древнейший период.

Так, например, В.А. Богородицкий, рассматривая вопрос о возможных путях возникновения форм родительного падежа при глаголах с отрицанием, а также при «нет» писал: «Можно думать, что начало таких образований восходит к очень раннему времени, на что указывает существование аналогичных конструкции в литовском языке, в котором и вообще синтаксис родительного падежа представляет много сходного с русским»

Древность происхождения на славянской почве конструкций с родительным падежом при «нет» признавали и академики Е.Ф. Карский

Отметим, что памятники русской письменности разных жанров также свидетельствуют о широком распространении этих оборотов в древнерусском языке: «А иной грамоты у нас нетуть» (Договорная грамота Александра Ярославича Невского и новогородцев с немцами, 1262-63 г.); «…то вины ему в том нетуть» (Русская Правда, 1282 г.); «Мира нет, войны нет» (Договорная грамота Дмитрия Донского с Ольгердом, 1372 г.); «Земля наша широка и обильна, а наряда в ней нет» (Лаврентьевская летопись, 1377 г.); «В том вины и продажи нет» (Белозерская уставная грамота, 1488 г.); «А женится, ино кормли ему нет» (Псковская судная гррамота, XIV в.)

Профессор В.И. Борковский, исходя из своих наблюдений над языком древнерусских грамот, пришел к выводу, что «безличные предложения с родительным падежом при глаголах бытия с отрицанием широко представлены не только в исследованных им грамотах, но и вообще в памятниках древнерусской письменности: «В том вины нет» (Моск, гр., 1368 г.); «А в том Новугороду измены нет» (Новг., 1371 г.); «И до сих мест у нас того нет» (Полоцк., 1465 г.) и др.

На распространенность безличных конструкции с родительным падежом при «нет» указывает и профессор Н.В. Устинов

В работах Н.Н. Арват и В.И. Борковского

Но ни в одних из исследований древнерусской письменности не отмечено ни одного примера отрицательных предложений с именительным падежом при «нет».

Исходя из этого, можно предположить, что уже в период до XV века в русском языке, в том числе и в русских говорах, единственно возможными были безличные обороты с формами родительного падежа при «нет».

В связи с этим кажется вполне вероятным, что отмеченные выше обороты с именительным падежом при «нет» отражают не прошлое состояние русского языка, а скорее всего, процессы взаимодействия отдельных русских говоров с неродственными языками на определенной территории

Известные нам материалы ограничивают территории распространения рассматриваемого оборота в основном районом верхней Камы.

При таком территориальном распространении данных оборотов отметим, что территория в верховьях Камы заселялись русскими относительно поздно: с конца XV века. Заселение осуществлялось выходцами из разных севернорусских земель. До прихода русских указанные территории были заселены нерусскими народностями. В результате установления связи этих народов создавались своеобразные условия и для развития русских говоров.

Так, подобное явление имело место в говорах по верхнему течению реки Камы. Еще до прихода русских этот край был заселен угро-финскими народностями – коми и удмуртами.

Длительное существование на одной территории русского, коми и удмуртского населения обусловило то, что, с одной стороны, происходило частичное обрусение автохтонного населения, а с другой – смешение его с русским. В результате этого возникали условия для проникновения отдельных особенностей из русской речи местного, нерусского населения в русскую речь на данной территории.

В отношении оборотов с именительным падежом при «нет» в этом районе необходимо иметь в виду, что именительный падеж в коми и удмуртском языках является более многозначным грамматически, чем именительный падеж в русском языке.

Так, формы именительного падежа в указанных языках соотносительны с формами русского родительного падежа при отрицании, когда последний в соответствующих утвердительных оборотах заменяется не винительным, а именительным падежом:

• йӧл ӧвӧл (удм. буквально: молоко нет, рус. перевод: молока (Р. п.) нет), утвердительное предложение – молоко (И. п.) есть.

• нянь ӧвӧл (удм. буквально: хлеб нет, рус. перевод: хлеба (Р. п.) нет), утвердительное предложение – хлеб (И. п.) есть.

• кужым ӧвӧл (удм. буквально: сила нет, рус. перевод: силы (Р. п.) нет), утвердительное предложение – сила (И. п.) есть.

Известно, что в русском литературном языке, а также в большинстве русских говорах при отрицательном слове «нет» имена, местоимения, субстантивированные слова употребляются в форме родительного падежа, в результате чего образуются безличные отрицательные конструкции со значением отрицания, бытия, наличности.

Пример: Нет денег; нет хлеба и т.п.

Употребление форм родительного падежа в таких оборотах является для русского литературного языка обязательным и единственно возможным.

Встречаются севернорусские говоры, в которых при «нет» используются формы не родительного, а именительного падежа слов, обозначающих отрицаемое.

Наличие конструкций с именительным падежом при «нет» в севернорусских говорах отмечали ряд русских исследователей.

Так, в 1901 году В.Б. Богораз указывал, что «в колымском русском наречии «при отрицании «нету» существительное вместо родительного падежа ставится в именительном: карабас нету, рыба нету и нихто нету»

Многочисленность примеров подобного типа в говорах северо-востока Сибири отмечал и профессор А.М. Селищев: «баба ниту, перстень нет, он ниту» и др.

Академик А. А. Шахматов указал несколько таких конструкций в «Синтаксисе русского языка»: «Бабушко, нет ли у тебя о семидесяти заплат зипунишко?»

Обратил внимание на возможность употребления предложений с именительным падежом при «нет» и профессор А.Б. Шапиро, приводя некоторые из указанных примеров в «Очерках по синтаксису русских народных говоров»

Материалы, собранные в ходе диалектологических практик и экспедиций показывают, что обороты с именительным падежом при «нет» широко распространены и в русских говорах по верхнему течению р. Камы.

На этой территории в форме именительного падежа при «нет» употребляются не только имена существительные единственного и множественного числа всех родов, но и местоимения разных разрядов, в том числе и личные, а также субстантивированные слова.

Например:

а) Формы именительного падежа существительного мужского и среднего рода единственного числа при «нет»: хоз’э́ин н’э́т; су́п н’э́ту бо́л’шэ; н’икако́й коз’о́л в д’эр’э́в’н’э н’э́ту.

б) Формы именительного падежа существительного женского рода единственного числа при «нет»: с’и́ла-то н’э́ту; вода́ н’э́т фколо́д’э; та изба́ н’э́ту; у на́с робо́та н’э́т да́к.

в) Формы именительного падежа существительного множественного числа при «нет»: ф с’эро́тках дома́ н’э́т; пока́ о́фцы н’э́т; зу́бы ц’и́сто н’э́т; д’и́т’и-то н’э́т.

Как показывают приведенные примеры, употребление форм именительного падежа при «нет» не связано ни с родом, ни с числом существительных.

Показательны примеры предложений с личными местоимениями при «нет» из числа отмеченных во время диалектологической практики в д. Степаненки:

а) Местоимения 3-го лица ед. и мн. числа при «нет»: она́ с́о н’э́т (её все нет); н’э́т уш о́н са́м (его самого уже нет); он’э́ н’э́ту жы́вы-то ужэ́ (их нет в живых).

б) Местоимения 1-го и 2-го лица при «нет»: ты́ н’э́ту зд’и́с’ (тебя нет здесь); мы́ та́м н’э́ту (нас там нет); йа́-то до́ма-то н’э́ту (меня дома нет).

в) Отрицательные местоимения при «нет»: с’о́д’н’и н’экто́ та́м н’э́т (сегодня никого там нет); н’икто́ до́ма н’э́т (никого дома нет); бо́л’шэ н’икто́ н’э́т (больше никого нет).

Употребление форм именительного падежа личных местоимений 1-го и 2-го лица при «нет» встречается реже, чем форм именительного падежа местоимений 3-го лица и отрицательных. Это можно объяснить тем, что в речи вообще реже употребляются конструкции, в которых бы отрицалось наличие говорящего или собеседника в момент говорения.

Примеры с именами прилагательными (субстантивированными и в неполных предложениях) при «нет»: т’им’о́нск’и н’э́т (тименских нет, т.е. жителей д. Тимены); што́ жыво́й н’э́т (что живого нет).

Конструкции рассматриваемого типа довольно широко распространены в русских говорах по верхнему течению р. Камы. Они встречаются не только в речи местных жителей старшего поколения, но и в речи молодежи и школьников (в сочинениях).

Таким образом, представленный выше фактический материал показывает, что говор северной части Удмуртии в настоящее время по большинству своих особенностей может быть отнесен к числу типичных севернорусских говоров.

Морфологическая система говора характеризуется тем, что в ней нет грамматических категорий, которые не были бы свойственны русскому языку вообще и, в частности, русскому литературному языку. Обращают на себя внимание выявленные особенности специфического оформления грамматических категорий, отличающихся от норм русского литературного языка в области рода имён существительных и прилагательных, формообразований при склонении числительных и местоимений, при спряжении глаголов и в морфемном составе наречий.

На синтаксическом уровне выявлено десятки специфических диалектных явлений и специально проанализированы в компаративистском ключе отрицательные предложения в условиях поликультурного, билингвального (русско-удмуртского) пространства.

Представленные диалектные явления севернорусского говора Удмуртии объясняются особыми условиями, в которых происходило их формирование и бытование.