MENTAL MAPPING OF URBAN SYSTEMS

МЕНТАЛЬНОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ УРБОСИСТЕМ

Научная статья

Субботина Т.В.*

Пермский государственный национальный исследовательский университет, Пермь, Россия

* Корреспондирующий автор (ada[at]psu.ru)

Аннотация

Повышение социальной значимости городов вызывает необходимость расширения инструментария их исследования. Предлагается авторское понятие ментальных карт, подходы к их классификации. Рассматривается использование данного метода при изучении урбосистемы. На основании социологического опроса составлены ментальные карты, отображающие алгоритм изучения городской системы, восприятие образа ее территории и отношение к уровню развития. Приводится характеристика города, его территориальная организация, выявлены проблемы и перспективы развития.

Ключевые слова: урбосистема, ментальная карта, социологический опрос, алгоритм, образ города, уровень жизни горожан.

MENTAL MAPPING OF URBAN SYSTEMS

Research article

Subbotina T.V.*

Perm State National Research University, Perm, Russia

* Corresponding author (ada[at]psu.ru)

Abstract

The increase in the social significance of cities makes it necessary to expand the tool set for their research. The author suggests the concept of mental maps and approaches to their classification.  The research explores the use of this method in the study of an urban system. Based on the data obtained from a sociological survey, the author compiled mental maps that reflected the algorithm for studying the urban system, the perception of the image of its territory, and the attitude to the level of development. The study provides the description of the city, its territorial organization, and the problems and prospects of its development.

Keywords: urban system, mental map, sociological survey, algorithm, image of the city, standard of living of citizens.

Введение

Повышение роли социального фактора в развитии общества заставляет по-новому определить роль человека в развитии территории, в том числе городов, и оценить его не только как творца материальных благ, но и как активную, творческую личность, преобразующую среду своего обитания.

Гармонизация данного «места» совместного проживания может быть обеспечена при активном участии регионального (городского) сообщества и каждого жителя в отдельности. В связи с этим возникает необходимость расширения и обогащения инструментария данных исследований. Разнообразные стороны городской системы рассматриваются представителями различных научных школ, и урбанистическая тематика становится междисциплинарным направлением. В данном случае важно найти «общий язык общения». Автор, никоим образом, не хочет снизить роль традиционных картографических, математико-статистических, литературных, исторических и многих других методов исследования, а просто представляет свое видение их интеграции через ментальную карту, построенную на основе социологического опроса.

Методы исследования

Социологический опрос позволяет получить субъективную информацию об условиях, уровне и качестве жизни горожан, образе города, проблемах и перспективах его развития. Социологические исследования предусматривают проведение опроса населения, построенного по определенным правилам.

При составлении анкеты важно определиться с числом вопросов, их формулировкой и вариантами ответов. В анкете, прежде всего, необходимо определиться с местожительством респондентом, их возрастом и занятостью. Общее число вопросов должно быть не более 10 – 12. Преимущественно вопросы должны быть «закрытыми» и предложены варианты выбора (3 или 4 позиции).

Важным моментом в проведении социологического опроса является выборка. Во-первых, важен возраст респондентов, желательно, чтоб в основном это были люди от 18 до 60 лет. Во-вторых, репрезентативность выборки, которая должна составлять 3% от всего населения города [5], [14]. Таких показателей крайне сложно добиться, используя лишь полевой метод исследования. В дополнение к нему можно использовать современные технологии, а именно Интернет, где можно создать онлайн-анкету и рассылать ее людям.

Наиболее наглядно результаты опроса можно представить на карте, позволяющей увидеть территориальную дифференциацию восприятия явлений. К сегодняшнему дню разнообразие карт вышло далеко за пределы классической традиции картографирования. Применительно к географии, несмотря на название, ментальные карты не всегда отвечают требованиям, применяемым к географическим картам, хотя выступают в качестве графических образов окружающей среды.

В настоящее время нет единого понимания ментальной карты. Представители различных научных направлений дают свою ее интерпретацию. По мнению одних авторов, под ментальной картой следует понимать наброски, скетчи «Sketch Maps», мысленные карты, существующие лишь в сознании людей, отражающие схемы ориентации в пространстве или представленные в виде абстрактных диаграмм [3], [15].

Другая трактовка ментальных карт сводится к пространственным изображениям, которые являются визуальной репрезентацией индивидуальных или обобщенных представлений о территории, используются для конструирования собственных воображаемых миров, и просто для запоминания событий, ситуаций [2], [8].

Есть мнение, что ментальная карта – это традиционная географическая карта, способ фиксации человеческих представлений о географическом пространстве, позволяющий отразить представления, которые определяют принятие тех или иных пространственных решений по изменению географической среды [9]. В качестве дополнения следует отметить, что данная карта должна представлять воспринятую и осмысленную репрезентацию информации об окружающем мире на географической основе, их количественных и качественных параметрах и способах фиксации этих представлений.

Мы не ставим перед собой цель детального рассмотрения всего разнообразия ментальных карт, остановимся лишь на тех, которые могут быть использованы при изучении городских систем.

1. Ментальные психологические карты в научной литературе чаще представлены интеллект-картами или мысленными и когнитивными или воображаемыми картами [4], [15].

В нашем случае на такой карте представлен алгоритм изучения города.

2. Ментальные социологические (социальные) карты представлены картами образа региона или города [6], [7], [8], и мифологическими картами. По технологии картографирования они могут быть картами-анаморфозами, картами образного рельефа [9].

Их главной особенностью, по сравнению с другими видами ментальных карт, является не столько техника исполнения, сколько субъекты картографирования и их представления об окружающем мире и пространстве.

В статье такой вид карт используется для представления образа территорий города.

3. Ментальные географические карты. Расширение предмета исследования географии, ее «социализация» заставляют по-новому взглянуть на географическую карту, на которой проводится дифференциация и наполнение пространства жизненным содержанием [1]. Подобные карты позволяют преобразовывать социальные данные в наглядную картографическую форму, создавать карты социальных явлений и процессов, существующих в социально-территориальной общности. В данном случае на такой карте отображается отношение населения к уровню социально-экономического развития и территориальному делению города.

Все многообразие ментальных карт позволит в полной мере разобраться с урбосистемой. Приведенные примеры карт демонстрируют лишь некоторые аспекты изучения города и обусловливают его междисциплинарный характер.

Основные результаты

Каждый город (урбосистема) – это уникальное социально-экономическое пространство, отличающееся природными факторами, архитектурой зданий, своими брендами. Каждый город уникален, имеет свой образ. Он формируется под влиянием внешних и внутренних факторов.

Алгоритм изучения урбосистемы можно представить на интеллект-карте (рис. 1), где в качестве ядра данной системы выступает население города «расходящееся по ее ветвям», преследуя различные цели своей жизни: труд, социальное и демографическое воспроизводство, отдых, быт, политическую активность и отношение к своему месту жительства.

Исходя из данного алгоритма, можно выделить следующие направления изучения урбосистемы:

1) факторы развития;

2) функционирование;

3) освоение городского пространства;

4) уровень жизни горожан;

5) отношение к городу;

6) управление и регулирование развития.

При изучении пермской урбосистемы в данной статье сделаем акцент на социологическом исследовании и его картографической интерпретации.

Пермь является административным центром Пермского края, с численностью населения более одного миллиона человек. Это третий по площади город в стране, расположенный вдоль р. Кама.

Рис. 1 – Алгоритм изучения урбосистемы

 

Пермь является индустриально развитым городом, это многоотраслевой промышленный, логистический, научный и культурный центр Урала.

Город расположен на восточной части Восточно-Европейской равнине, в предгорье Уральских гор и представляет собой всхолмленную равнину в долине р. Камы. Он изначально зародился как промышленный центр – с открытия Егошихинского медеплавильного завода в 1723 г. За годы войны город прославился производством пушек, пороха, патронов, и другой военной продукцией. В настоящее время в городе функционируют такие предприятия как ОАО «ЛУКОЙЛ-Пнос», «Протон», работающие не только на регион и Россию.

С другой стороны, за пределами края город известен и с культурной стороны – Пермским академическим театром оперы и балета им. П. И. Чайковского и другими театрами.

Образ города определяется социальными условиями жизни общества. Также он определяется благодаря функциональной характеристике, например, промышленной, научно-образовательной, историко-культурной, природно-рекреационной или транспортной составляющих. Также свою лепту вносят упоминания о городе, его жителях в СМИ и литературных произведениях.

Из вышесказанного следует, что образ Перми неоднороден и обладает двумя образами-брендами: «Пермь – промышленный город» и «Пермь – культурный город», хотя органами власти создавался еще один образ «Пермь – территория комфортного проживания».

Субъективные аспекты восприятия населением территории можно получить с помощью социологического опроса. Обследование проводилось в 2019 г. (май – июль) студентами географического факультета Пермского государственного университета был проведен в сети Интернет, и состоял из 10 вопросов, из которых 9 обязательных и 1 по желанию. В интернет-опросе приняло участие 400 человек, а «полевом» обследовании участвовали 1500 человек. Большая часть респондентов – в возрасте 18 – 60 лет (1200 человек), на юношеские и старшие приходилось по 150 человек из разных районов города. Большая часть респондентов опрашивалась в Свердловском, Мотовилихинском и Индустриальном районах, т.к. здесь проживает более 70% населения.

Анкета предусматривала несколько блоков вопросов, отражающих образ города, уровень и качество жизни населения, объективность административно-территориального деления. На вопрос «Имеет ли город свое лицо – образ» около 30% респондентов отметили, что имеет, 17% – не имеет, более половины респондентов считают, что образ сформирован частично.

Наряду с «промышленной и культурной столицей» респондентами дополнительно было указано, что «Пермь – это грязный, серый, отстающий в развитии город» и «Пермь – это зеленый город на берегу р. Камы с красивой природой, имеющий свои достопримечательности». 55% респондентов отмечают положительные тенденции в развитии города, а 11% респондентов – видят ухудшение жизни.

Помимо этого, Пермь обладает большой территорией и протяженностью, имеет семь административных районов, которые отличаются местоположением, условиями и уровнем жизни горожан, выполняемыми функциями и могут иметь собственный образ. В связи с этим был проведен еще один опрос на темы «Образы районов города Перми» и «Объективность выделения административных районов, их территориальная целостность». Опрос проводился непосредственно на улицах города во всех административных районах. Людям необходимо было назвать свои ассоциации по поводу каждого района города (Ленинский, Дзержинский, Мотовилихинский, Свердловский, Индустриальный, Орджоникидзевский, Кировский, Новые Ляды).

Пермяки в каждом районе выделяли какие-либо ориентиры и «знаковые места», а также представляли общую образную характеристику района.

Так Ленинский район большинство опрошенных представляется как центр города, в качестве знаковых мест называются: эспланада и набережная, а также магазины (ТЦ «Колизей» и ТЦ «ЦУМ»), также жители считают данный район культурным центром города, в подтверждение называют: Драматический театр «Театр-Театр», Театр оперы и балета им. П.И. Чайковского. Помимо этого, пермяки также указывают развитую инфраструктуру («чистота», «ровный асфальт»). В меньшей степени называются административные здания, речной вокзал Пермь-1 и зоопарк.

Дзержинский район респондентам в большей степени известен по микрорайону Парковый, железнодорожному вокзалу Пермь-2, также по заводу им. Ф.Э. Дзержинского и Пермскому классическому университету. Из мест отдыха пермяки называют Балатовский парк и Черняевский лес.

Свердловский район ассоциируется с ОДК «Пермские моторы», особенно пермяки указывают «МИГ на взлёте» с Комсомольским проспектом, в том числе с «Тихим Компросом», а также ДК им. А.Г. Солдатова и Горьковским парком. Из микрорайонов называют «Крохаля». Дзержинский и Свердловский районы в силу того, что граничат с наиболее развитой частью Ленинского района, у многих жителей ассоциируется с центральной частью города.

Мотовилихинский район в большей степени связывают с Мотовилихинскими заводами и цирком. Пермяки называют данный район историческим центром и родиной пушек. Также район знаменит «Райским садом» и Мотовилихинским прудом. Из микрорайонов называют Садовый и Вышка-2. В меньшей степени, но указывают стадион «Трудовые резервы», пл. Восстания, спортивный комплекс «Молот».

Индустриальному району пермяки сразу приписывают промышленный образ, доказывая это крупнейшим заводом «Лукойл-ПНОС». Также район ассоциируют с ТРК «Столица», Балатовским парком, «Гознаком», Ипподромом, шоссе Космонавтов, садом им. В. Миндовского, и микрорайоном Нагорный.

В Орджоникидзевском районе большая часть респондентов отмечает Камскую ГЭС и микрорайоны Гайва, Левшино, Голованово, Кислотные дачи.

Кировский район в большей степени ассоциируется с микрорайонами Закамск и Крым. Респонденты указывают на то, что это в большей степени лесная и окраинная зона города. Также в районе называют Пороховой завод. Стоит заметить, что в районе отмечают значительное количество низших слоев населения и обострение криминальной ситуации.

Орджоникидзевский, Кировский районы для многих респондентов являются отдаленными и окраинными районами города.

Новые Ляды, как часть Свердловского района, были рассмотрены отдельно от района, т.к. территориально посёлок удален от остальной части района, также многие жители не понимают, почему он в составе Свердловского района. У большинства жителей данный посёлок ни с чем не ассоциируется, как «белое пятно на карте». Некоторые из опрошенных называют «Протон-ПМ», а также район ассоциируется с местом отдыха на р. Сылва и дачными посёлками. Результаты опроса показаны на рис. 2.

 

Рис. 2 – Образ административных районов города Перми

В результате проведенного опроса можно сделать вывод, что далеко не все пермяки хорошо знают свой город, по большей части такое явление происходит по причине того, что человек живет, учится, работает и большую часть свободного времени проводит в одном или двух районах города, остальные же районы изучены им слабо. Так, например, некоторые жители относили микрорайон Парковый не к Дзержинскому, а к Индустриальному району. Часто посещая ТРК «Семья», респонденты не знают, что он находится в Свердловском районе.

Многие районы города в силу природных особенностей (р. Кама) территориально разделены на две части, что вызывает у жителей некоторые трудности с их идентификацией. Данный опрос помог выявить следующие проблемы территориальной организации урбосистемы. Так, например, Ленинский район у большинства респондентов полностью ассоциируется с небольшой по площади, но наиболее освоенной частью района – левым берегом. В то время как Орджоникидзевский район респонденты считают правобережным, с микрорайоном Гайва, относя туда и пограничную Камскую ГЭС, где проживает меньшая часть населения. Многие жители не могут сформировать какой-то единый образ района, а больше ориентируются на знаковые места. Также стоит заметить, что жители старые названия предпочитают новым, так например, «ПГУ» вместо «ПГНИУ», «Драмтеатр» вместо «Театр-Театр». И еще одна проблема – это недостаточное знание своего города, что приводит к «путанице» в районах, и «пустым местам» на карте.

В нашем случае ментальная географическая карта способна наиболее точно отразить пространственное восприятие и самоидентификацию населения. Зачастую административные границы не совпадают с самоощущением людей, а общественное сознание формирует особый вид пространственной реальности: продукт пространственного восприятия "среднего" человека демонстрируют вернакулярные районы [11] – восприятие человеком территории и деление ее на "свою" и "чужую".

Особый интерес представляет отношение населения к «своей» территории, ее обустройству и оптимизации развития. В настоящее время сложилось неоднозначное отношение к административно-территориальному делению в городах. Это обусловлено «стиранием» границ в связи с отходом от финансирования объектов социальной инфраструктуры с учетом численности населения, в том числе ее функционирование на коммерческой основе и свободным выбором данных услуг. В то же время «приписка» к административным районам не снимается с повестки дня для формирования местных сообществ, их самоидентификации и местного самоуправления. Актуализация данных вопросов необходима и для проведения различных преобразований городского хозяйства: оптимизации работы транспорта, жилой застройки, формирования общественного пространства и других мероприятий

Респондентам предлагалось определить свое отношение к границам районов, считают ли они территорию существующих административных районов «своей», соответствующей их жизненному пространству и территориально-административному делению. Необходимо понимать, что вернакулярный район не только определенное место, но и таксономическая единица, в который люди выстраивают определенную модель поведения. Так на территории города Перми жители неоднозначно относятся к Дзержинскому району, считая его частью Кировского, Индустриального и Ленинского районов, выделяя его неустойчивым в своих границах и искусственно созданным.

Неоднозначны и границы Кировского, Орджоникидзевского районов (с лево- и правобережной частью). Однако их удаленность от центра, слабая заселенность и невысокий уровень развития не приводят к дифференциации мнений. Респонденты в целом согласны с границами Индустриального, Мотовилихинского и Свердловского районов, хотя площадка «Новый Звездный» территориально изолирована от последнего.

Подобная ситуация с «общественными» и административными границами обусловлена расположением города на левом и правом берегах Камы, выступающей барьером в транспортной доступности, а значительная протяженность города приводит и к снижению временной доступности объектов труда, быта, отдыха. Результаты опроса представлены на рисунке 3.

На основании оценки и «признания» территории города в административных границах выделены общественно-географические районы города, на которые можно опираться при планировании его дальнейшего пространственного развития, управления и регулирования им.

Не маловажным для города является среда жизни горожан, социально-экономический комфорт и благополучие населения. Эти показатели характеризуют уровень социально-экономического развития.

Респондентам предлагалось оценить уровень социально-экономического развития административных районов города Перми. Лидерами оказались Ленинский, Свердловский, Индустриальный районы, в худшем положении – Орджоникидзевский и Кировский районы (рис. 3).

 

Рис. 3 – Общественно-географическое районирование города Перми

 

На основании обработки результатов опроса относительно территориального единства и уровня социально-экономического развития можно выделить общественно-географические районы (рис. 3). В городе их – три: центральный (Ленинский, Индустриальный, Свердловский) – с высоким уровнем социально-экономического развития и относительно-целостной территорией; правобережный (Кировский, Орджоникидзевский) – со средним уровнем социально-экономического развития и относительно-целостной территорией; Мотовилихинский – с относительно высоким уровнем социально-экономического развития и относительно-целостной территорией.

При оценке респондентами уровня социально-экономического развития города, их уровня и качества жизни прослеживается неравнодушие, желание улучшить жизнь в городе. Практическую значимость имеет выделение «болевых» точек общественного развития: разобщенность территории и плохая транспортная доступность (30%), безработица (20%), низкая привлекательность городской среды (20%), низкая доступность жизненно необходимых услуг, в том числе здравоохранения, жилищно-коммунального хозяйства (15%), и безопасность жизнедеятельности (5%), низкая культура (5%) и гражданская активность населения (5%). В связи с чем результаты исследования могут представлять интерес региональным и муниципальным органам власти. Актуализация данных вопросов необходима и для проведения различных преобразований городского хозяйства: оптимизации работы транспорта, жилой застройки, формирования общественного пространства и других мероприятий.

Не смотря природные, экономические и социально-культурные достопримечательности, жители города не считают себя счастливыми людьми, а город привлекательным. Однако есть стремление улучшить ситуацию общими усилиями через более тесную связь населения и власти, развитие самоуправления, стимулирование развития бизнеса и с привлечением инвесторов, расширение рынка товаров и услуг, повышение культуры населения и формирование реальных потребностей населения.

Данные направления исследования не претендуют на полноту изложения урбанистического исследования, а лишь демонстрирую различные подходы к нему.

Заключение

Урбосистема – это сложное образование, требующее особого внимания со стороны разных научных направлений. Ее междисциплинарный характер обусловливает использование разнообразных методов исследования, среди которых мы сделали акцент на социологическом опросе и ментальном картографировании, как языке междисциплинарного общения. Под ментальной картой следует понимать карту, построенную на основе субъективной информации, отражающей отношение человека к миру и его характеристике. Ментальная карта выступает в качестве собирательного образа. Она представляет воспринятую и осмысленную репрезентацию информации об окружающем мире, географическом пространстве, их количественных и качественных параметрах и способах фиксации этих представлений. В данном случае при изучении городов представлены ментальные географические карты образа города, восприятия территории, уровня социально-экономического развития и общественного районирования.

Из социологического опроса следует, что жители неравнодушны к своему городу, оценивают его как город с высоким природным, производственным и культурным потенциалом, но не использующим свои возможности. Респонденты демонстрируют неоднозначное отношение к городу и его образу, указывая как положительные, так и отрицательные стороны: «промышленный, культурный и зеленый город на берегу р. Камы с красивой природой, имеющий свои достопримечательности город» и «грязный, серый, отстающий в развитии».

Восприятие территории города респондентами также неоднозначно. Их представление территории не совпадает с административным делением и территорией района, в котором они проживают, не воспринимается единой и «своей».

При оценке уровня социально-экономического развития респонденты выделяют ряд проблем, мешающих комфортному проживанию: разобщенность территории, плохая транспортная доступность, безработица, низкая привлекательность городской среды, низкая доступность жизненно необходимых услуг, безопасность жизнедеятельности, низкая культура и гражданская активность населения. В их решении должны принимать участие, как представитель разного уровня власти, так и сами жители. Только совместными усилиями можно обеспечить гармоничное развитие урбосистемы и соответствующее качество жизни населения.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Барбаш Н.Б. Социальное картографирование как способ пространственной организации данных о социально-территориальной дифференциации состава и качества жизни населения / Н.Б. Барабаш, Ю.А. Крючков // Прогнозное социальное проектирование: теоретико-методологические и методические проблемы. М.: Наука. – 1994. – С. 115 – 129.
2. Берлянт А. М. Геоиконика / А.М. Берлянт. М.: Фирма «Астрея». – 1996. – 206 с.
3. Бьюзен Т. Супермышление / Т. Бьюзен, Б. Бьюзен. Мн.: Попурри. – 2010. – 280 с.
4. Голд Дж. Психология и география: Основы поведенческой географии / Дж. Глд. М.: Прогресс. – 1990. – 304 с.
5. Девятко И.Ф. Методы социологического исследования: учебник / И.Ф. Девятко. М.: КДУ. – 2009. – 296 с.
6. Линч К. Образ города / К. Линч. Пер. с анг. В.Л. Глазычева; сост. А.В. Иконников; под ред. А.В. Иконникова. М.: Стройиздат. – 1982. – 328 с.
7. Пацион М. Информативность и морфология когнитивных (ментальных) карт / М. Пацион // Картография. Вып. 1. Зарубежные концепции и направления исследований. М.: Прогресс. – 1983. – С. 195 – 222.
8. Веселкова Н.В. Ментальные карты города: вопросы методологии и практика использования / Н.В. Веселкова // Социология: методология, методы, математическое моделирование. – 2010. – №31. – С. 5 – 29.
9. Митин И.И. Ментальные карты как инструмент комплексного культурно-географического исследования: анализ подходов / И.И. Митин // Географический вестник. – №4 (2018). – С. 21 – 33.
10. Скалабан И.А. Образы поселений: карта как соучастие / И. А. Скалабан // Ценности и смыслы. – № 1 (35). – 2015. – С. 38 – 51.
11. Смирнягин Л.В. Территориальная морфология российского общества как отражение регионального чувства в русской культуре / Л.В. Смирнягин // Региональное самосознание как фактор формирования региональной политической культуры в России. М.: МОНФ. – 1999. – С. 108 – 115.
12. Шарухо И.Н. Создание образа территории как один из подходов современного страноведения (на примере образа Беларуси) / И.Н. Шарухо // Псковский регионологический журнал. – 2009. – №8. – С. 105 –114.
13. Шенк Ф.Б. Ментальные карты: конструирование географического пространства в Европе / Ф.К. Шенк // Политическая наука. 2001. – №4. – С. 4 – 7.
14. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности / В.А. Ядов. – 3-е издание, исправленное. – М.: Омега-Л. – 2007. – 567 с.
15. Jacobson D. Mental maps // Encyclopedia of Human Geography / Ed. By B. Warf. Thousand Oaks, CA – London – New Delhi: SAGE Publications. – 2006. – P. 299 – 301.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Barbash N. B. A. Social'noe kartografirovanie kak sposob prostranstvennoj organizacii dannyh o social'no-territorial'noj differenciacii sostava i kachestva zhizni naselenija [Social mapping as a method of spatial organization of data on socio-territorial differentiation of the composition and quality of life of the population] / N. B. Barbash, Yu. A. Kryuchkov // Prognoznoe socialnoe proektirovanie: teoretikometodologicheskie problem [Predictive social design: theoretical, methodological and methodological problems]. Moscow: – 1994. – P. 115-129. [in Russian].
2. Berlant A. M. Geoikonika [Geoiconics] / A. M. Berlant. Moscow. – 1996. – 206 р. [in Russian].
3. Buzan T. Supermyshlenie [Super Тhinking] / T. Buzan, B. Buzan Mn.: Poppury. – 2010. – 208 p. [in Russian]
4. Gold J. Psihologija i geografija: Osnovy povedencheskoj geografii [Psychology and geography: Fundamentals of behavioral geography] / John Gold. Moscow. – 1990. – 304 p. [in Russian].
5. Devyatko I. F. Metody sociologicheskogo issledovanija [Methods of sociological research]: textbook / I. F. Devyatko. Moscow: KDU. – 2009. – 296 p. [in Russian]
6. Lynch K. Obraz goroda [Image of the city] / trans. V. L. Glazycheva; comp. A. V. Ikonnikov; under the editorship of A. V. Ikonnikov. Moscow. – 1982. – 328 p. [in Russian].
7. Pation M. Informative and morphology cognitive (mental) maps. Cartographya. Vol. 1. Foreign concepts and research directions / M. Pation. M. – 1983. – P. 95 – 222. [in Russian].
8. Veselkova N. V. Mental'nye karty goroda: voprosy metodologii i praktika ispol'zovanija [Mental maps of the city: questions of methodology and practice of use] / N.V. Veselkova // Sociologya: methodologya, methody, mathematicheskoe modelirovanie [Sociology: methodology, methods, mathematical modeling]. – 2010. – No 31. – P. 5 – 29. [in Russian].
9. Mitin I. I. Mental'nye karty kak instrument kompleksnogo kul'turno-geograficheskogo issledovanija: analiz podhodov [Mental maps as a tool of complex cultural and geographical research: analysis of approaches] / I.I. Mitin // Geographicheskiy Vestnik [Geographical Bulletin]. – 2018. –No 4. – P. 21 – 33. [in Russian].
10. Skalaban I. A. Obrazy poselenij: karta kak souchastie [Images of settlements: the map as complicity] / I.A. Skalaban // Cennosti i Smisly [Values and meanings]. – 2015. – No 1 (35). – P. 38 – 51. [in Russian].
11. Smirnyagin L. V. Territorial'naja morfologija rossijskogo obshhestva kak otrazhenie regional'nogo chuvstva v russkoj kul'ture [Territorial morphology of Russian society as a reflection of regional feeling in Russian culture] / L.V. Smirnyagin // Regionalnoe samosoznanie kak factor formirovaniya regionalnoy politicheskoy kulturi v Rossii [Regional self-awareness as a factor in the formation of regional political culture in Russia]. M. Moscow public science Foundation. – 1999. – P. 108 – 115. [in Russian].
12. Sharukho I. N. Sozdanie obraza territorii kak odin iz podhodov sovremennogo stranovedenija (na primere obraza Belarusi) [Creating the image of the territory as one of the approaches of modern country studies (on the example of the image of Belarus)] / I.N. Sharukho // Pskovskiy regionalniy journal [Pskov regionological journal]. – 2009. – P. 105-114. [in Russian].
13. Schenk F. B. Mental'nye karty: konstruirovanie geograficheskogo prostranstva v Evrope [Mental maps: construction of geographical space in Europe] / F.B. Schenk // Politicheskaya Nauka [Political science]. – 2001. – No 4. – P. 4 – 17. [in Russian].
14. Yadov V. A. Strategija sociologicheskogo issledovanija. Opisanie, objasnenie, ponimanie social'noj real'nosti [Strategy of sociological research. Description, explanation, understanding of social reality] / V. A. Yadov. – 3rd edition, corrected. – Moscow: Omega-L. – 2007. – 567 p. [in Russian].
15. Jacobson D. Mental maps. Encyclopedia of Human Geography / Ed. By B. Warf. Thousand Oaks, CA – London – New Delhi: SAGE Publications. – 2006. –P. 299 – 301.