THE SPREAD OF MONASTICISM IN RUSSIA IN THE PRE-MONGOL PERIOD (UP TO 1223 YEAR)

Зотова Н.Т.

Студентка Набережночелнинского института социально-педегогических технологий и ресурсов

РАСПРОСТРАНЕНИЕ МОНАШЕСТВА НА РУСИ В ДОМОНГОЛЬСКИЙ ПЕРИОД (ДО 1223 ГОДА)

Аннотация

Цель работы – классификация и реконструкция истории зарождения монастырей в Древнерусском государстве IX – начале XIII веков. Достижение поставленной цели предполагает решение сдедующих задач в ходе исследования:

Выявление количества монастырей на территории Киева и Новгорода как основных центрах Древнерусского государства в указанных хронологических рамках;

Определить первые упоминания о монастырях на территории Древней Руси;

Рассмотрение проблемы возникновения монастырей и их основателей.

Практическая значимость значимость проявляется в применении или возможности использования основных положений работы на практике. Это применение в учебном процессе, как в средней, так и высшей школе (на семинарских и практических занятиях, спецкурсах), в виде выступлений на студенческих или иных научно-практических конференциях, публикации основных результатов работы и т.п.

Ключевые слова: Монастырь, ктитор, митрополит

Keywords: Monastery, ktitor, metropolitan).

В пору обращения Руси в христианство, монашество Восточной церкви приобрело уже законченные черты [1]. О существовании монастырей первые сведения относятся к Киеву – первопрестольному городу, где в первой половине XI века, в период княжения Ярослава Владимировича «чернорисця почя множитися и монастыреве почаху бити»[2]. Древнерусское христианство – это греко-православная вера [3]. Русь включилась в религиозно-культурный мир Восточной Церкви, приняв эту веру из Византии, где уже при первых вспышках иконоборчества, многие исповедники православия бежали в Таврию и Крым. Археологические находки свидетельствуют о христианских катакомбах – пещерах, которые сильно напоминают монастыри, ранее обжитые людьми [4]. В древнейших русских источниках о монахах и монастырях на Руси первые упоминания относятся ко времени правления Владимира I и Ярослава Мудрого. Киевский митрополит Илларион, в своем «Слове и законе о благодати» (между 1037 и 1043 гг.) говорил, что уже во времена Владимира в Киеве «монастыреве на горах сташа, черноризцы явишеся»[5].Несколько известий о наличии монастырей в Киеве содержатся в Житии Феодосия и в Повести «Чего ради прозвася Печерский монастырь», входящей в состав Киево-Печерского патерика. Летопись рассказывает, что возвращаясь из Афона, Антоний, будущий преподобный, долго скитался и искал в Киеве «кде жити, и исходи по монастырем, и не возлюби, Богу не хотящу...» [6]. Он поселился в пещере под Берестовом, оставленной ранее пресвитером Иларионом при его возведении на святительский стол. Подобные скитания и поиски позже повторяет и Феодосий. В его Житии рассказывается, как он, попав в Киев, «обьходи вся манастыря», однако не был принят ни в одном из них, а причиной этого была его бедность [7]. В Святой горе он совмещает обязанности игумена и иеромонаха, что открывает перед ним большие возможности в оранизации жизни монастыря. В эпоху формирования государственности славяне поддерживали хозяйственные связи с Крымом, Северным Причерноморьем, с Константинополем. Уже с I столетия вся Черноморская область была ареной христианской проповеди[8]. К IV в. относятся первые исторические свидетельства о греческих епископах в Крыму. Со временем число кафедр возросло до пяти, т.к. христианская проповедь имела там весьма успешное распространение. Епископы Крыма окормляли не только греко-христианское население, но и кочевые племена степных пространств Северной Таврии [9]. Христианская проповедь Византийской Церкви достигла и восточных славян. Под 1037 годом древнерусский летописец митрополит Илларион торжественным слогом повествует: «И при сем нача вера христианска плодитися и расширятися, и черноризцы почаша множитися, и монастыреве починаху быти. Я бъ Ярослав любя церковныя уставы, попы любяще повелику, излиха же черноризце» [10]. Всего до первой половины XIII века насчитывалось до 70 обителей, расположенных в городах и их окрестностя [11]. Среди обителей существовала своеобразная иерархия [12]. Она была тесно связана с политическим весом того или иного города или княжества, где находился монастырь [13]. Составляя классификацию монастырей рассматриваемого периода можно выделить следующую иерархию. Больше всего монастырей в XI столетии было основано в Киеве – девять, из них два женских. Среди мужских были сохранившиеся донаших дней Киево-Печерский и Выдубецкий. На Правобережье возникло еще четыре мужских монастыря: в Луцке, ВладимиреВолынском и два Сельских. На Левобережье появилось тоже четыре мужских: в Чернигове (два), Переяславле и Новгороде - Северском. Всего два монастыря были основаны в Новгороде: мужской Юрьев и женский Петропавловский. Три мужских монастыря возникли в Северо - Восточной Руси: в Ростове , Суздале и Торжке. В XII в. было основано втрое больше монастырей, чем за предшествующий период – 71, в том числе 53 мужских и 18 женских. В княжествах на Правобережье и Левобережье появилось 13 монастырей, все в городах – Киеве 7, Переяславле 4, Каневе и Галиче. В Новгородско-Псковской земле возникло 23 монастыря. В конце XIII в. насчитывалось 120(24) монастырей. Первые упоминания в древнейших русских источниках о монахах и монастырях в Древнерусском государстве относятся к эпохе после крещения князя Владимира; их появление датируется временем правления князя Ярослава (1019–1054). Современник его, Иларион, с 1051 г. Киевский митрополит, в своем знаменитом похвальном слове, как было сказано ранее, посвященном памяти князя Владимира,— «Слове о законе и благодати», которое он произнес между 1037 и 1043 гг., будучи священником при дворе [14]. Это противоречие можно объяснить двояко: во-первых, можно сказать, что монастыри, которые упоминает Иларион, не были монастырями в собственном смысле, а просто христиане жили в отдельных хижинах вблизи церкви в строгой аскезе, это было местом, где они собирались вместе на богослужение, но не имели еще монашеского устава, не давали иноческих обетов и не получали правильного пострижении [15], или, во-вторых, другая возможность,— составители летописи, которая включает в себя «Свод 1039 г.», имеющий весьма сильную грекофильскую окраску, склонны были недооценивать успехи в распространении христианства в Киевской Руси до прибытия туда митрополита Феопемпта (1037), вероятно первого в Киеве иерарха греческого поставления и греческого происхождения [16]. В этот период развития монастырей в Древней Руси можно увидеть определенную зависимость между политическим устройством исследуемых территорий и монастырским строительством. Там, где существовала сильная княжеская власть, обители создавались преимущественно на княжеские средства и находились в полной их зависимости. А там, где существовала номинальная княжеская власть (как в Новгороде), число монастырей, созданных при участии князей, незначительно, но возникают обители, связанные очень тесно с кругами боярства. Положение монастыря в общественной жизни во многом зависело от того, к какому социальному слою принадлежит основатель (ктитор). Определенное место так же занимают монастыри, основанные силами «валантеров» - братией, людей преданных своему служению. 

[1].Шмеман А. прот. Исторический путь православия. /  прот. А. Шмеман. – PARIS: YMCA-PRESS, 1985. – С. 120.

[2].ПСРЛ. М., 1998. Т.2 / Стб. 139.

[3].Дроздов Филарет митр. Катехизис / митр. Филарет Дроздов. Свято-Троице-Сергиева Лавра, 1998.  – С. 7.

[4].Например, в Воронежской епархии сохранились два монастыря, основанные по преданию монахами, бежившими из Греции. Это Костомаровская женская пустынь и Успенский Святогорский монастырь.

[5].Златоструй. – М., 1990. – С. 35.

[6]. ПСРЛ. М., 1998. Т.2 / Стб. 139.

[7].Успенский сборник. – С. 79-80.

[8].Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. / А.В. Карташев. – Т. I. – М.: Терра, 1993. – с. 24.

[9].Булгаков Макарий. митр. История Русской Церкви. / митр. Макарий (Булгаков). – Т. I.  –  М., 1995. – С. 56.

[10].Цит. по Смолич И.К. Указ соч. – С.24.

[11], [12].Булгаков Макарий  митр. Указ. Соч. / Т. II, - С. 668.

[13].Голубинский Е.Е. История русской церкви. / Т. I. – С. 240.

[14].Приселков  Очерки. - С. 98

[15]. Голубинский 1. 1. - С. 553–557 // ср. соч. Иакова-мниха «Память и похвала Владимиру» в: Голубинский, 1. 1 (2-е изд.). - С. 238.

[16]. Приселков Очерки. - С. 84–87 // ср. еще: Шахматов, Разыскания