BY THE LEGAL REGULATION AND PRACTICE OF HUMANITARIAN INTERVENTION

Гончаренко В.Д.

ORCID: 0000-0001-9050-3231, кандидат юридических наук, Волгоградский государственный университет

К ВОПРОСУ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ И ПРАКТИКИ ПРИМЕНЕНИЯ ГУМАНИТАРНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА

Аннотация

В работе представлен правовой анализ права гуманитарного вмешательства в контексте обеспечения национальной безопасности Российской Федерации. Процесс использования вооруженных сил за пределами территории российского государства представлен в качестве тактической задачи деятельности государственной власти.

Ключевые слова: использования вооруженных сил, Стратегия национальной безопасности, Концепция внешней политики, миротворцы.

Goncharenko V.D.

ORCID: 0000-0001-9050-3231, PhD in Jurisprudence, Volgograd State University

BY THE LEGAL REGULATION AND PRACTICE OF HUMANITARIAN INTERVENTION

Abstract

This paper presents a legal analysis of the right of humanitarian intervention in the context of the national security of the Russian Federation. The process of using the armed forces outside the territory of the Russian state is presented as a tactical issue of government activity.

Keywords: the use of armed forces, the State National Security Strategy, the Foreign Policy Concept, the peacekeepers.

По мнению российских специалистов в области международного права, в глобализирующемся мире, когда односторонние силовые действия государств могут поставить под угрозу всеобщую стабильность и мир в целом, нельзя допустить того, чтобы вопрос о своем праве на гуманитарное вмешательство решался каждым государством самостоятельно [ 3, 5].

Следует подчеркнуть, что позиция России по данной теме основана на идее о верховенстве принципа государственного суверенитета и невмешательства во внутренние дела, который, по ее мнению, является главенствующим в соответствии со статьей 51 Устава ООН, которая является не подлежащей ревизии правовой основой для использования силы в качестве самообороны [1].

Главный теоретический довод России против гуманитарного вмешательства, скорее всего, исходит из толкования суверенитета как абсолютной ценности. В Российской Федерации считают, что принцип уважения суверенитета является значимым, т.к. представляет собой барьер для других стран, которые навязывают иной образ жизни и социально-политическое устройство [2]. Российские политики полагают, что недопустимо, да и объективно невозможно насаждать чуждую модель «демократии», и потому усилия США по созданию «глобального демократического сообщества» [6] воспринимаются как нежелательные и насильственные.

Крайнюю осторожность позиции России по проблеме применения гуманитарного вмешательства можно объяснить следующими причинами.

Во-первых, после того, как США закрепились на вершине мировой политико-экономической иерархии по окончанию «холодной войны», ряд крупнейших государств стремится противостоять мировому «гегемонизму» в лице США.

Во-вторых, Россия полагает, что применение акций силового вмешательства по отношению к государствам, особенно без санкции Совета Безопасности ООН, создает вызов сложившейся международной системе, которая сама по себе является важной предпосылкой защиты прав и свобод.

В-третьих, особенность идеи гуманитарного вмешательства, как в понимании ООН, так и в трактовке НАТО, заключается в том, что на практике она подталкивает радикальные силы внутри религиозных и этнических меньшинств к обострению конфликтов с использованием вооруженных сил в надежде на победу с помощью внешних миротворцев.

В-четвертых, очевидно, что сегодня принцип самоопределения наций, который взят на вооружение сепаратистами многих стран, все чаще противоречит принципу территориальной целостности и нерушимости границ, а принцип гуманитарного вмешательства - принципу государственного суверенитета.

При этом ожидается обострение проблемы гуманитарного вмешательства и в таком аспекте, как двойные стандарты. В частности, оппозиционные силы могут называться «террористическими» или «агрессивными» организациями, а поддерживаемые экстремисты могут определяться как «повстанцы», «умеренная оппозиция» и «жертвы репрессий».

В-пятых, у России, особенно после предпринятой НАТО военной акции в Ливии и «антитеррористической коалиции» в Ираке имеются опасения, что применение силовых акций в обход Совета Безопасности ООН приобретут не исключительный, а постоянный характер, поскольку уже сложилась очевидная последовательность соответствующих прецедентов.

Ожидается, что акции гуманитарного вмешательства, даже санкционируемые Советом Безопасности ООН, будут получать поддержку России только в самых исключительных случаях, чтобы практика создания таких прецедентов была как можно более узкой.

Вместе с тем, активная позиция России как государства, способного на проведение гуманитарной интервенции, могла бы, с одной стороны, обеспечить баланс интересов в Совете Безопасности ООН, с другой - содействовать развитию международно-правовой регламентации этой области.

Исходя из основополагающих положений Концепции внешней политики Российской Федерации [4], российское государство намерено содействовать коллективным усилиям по упрочению правовых основ в отношениях между странами и государствами, а также оказывать сопротивление попыткам некоторых стран подвергнуть сомнению общепризнанные международно-правовые нормы.

Наряду с этим, Россия намерена делать все возможное для кодификации и прогрессивного развития международного права, прежде всего, осуществляемого под эгидой ООН, для достижения универсального участия в международных договорах ООН, их единообразного толкования и применения, а также для содействия совершенствованию санкционного инструментария ООН, добиваясь решения задач поддержания международной безопасности и мира.

Литература

1. Указ Президента РФ от 12.05.2009 № 537 (ред. от 01.07.2014) «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2009. – № 20. – Ст. 2444.
2. Бордачев, Т.В. Причина быть. Франция в НАТО и новая жизнь альянса в XXI веке / Т.В. Бордачев // Россия в глобальной политике. – 2013. – №. 11. – С. 147-154.
3. Карташкин, В.А. Гуманитарная интервенция в глобальном мире / В.А. Карташкин // Юрист-международник. – 2003. – № 3. – С. 2-10.
4. Концепция внешней политики Российской Федерации (утв. Президентом РФ 12.02.2013) // http://kremlin.ru/acts/news/785 (дата обращения 20.12.2015).
5. Крылов, Н.Б. Защита сограждан, находящихся в опасности за рубежом / Н.Б. Крылов // Международная жизнь. – 1995. – № 1. – С. 21-23.
6. Мировая политика: теория, методология, прикладной анализ / Отв. ред. А.А. Кокошин, А.Д. Богатуров. – M., 2005.

References

1. Ukaz Prezidenta RF ot 12.05.2009 № 537 (red. ot 01.07.2014) «O Strategii nacional'noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii do 2020 goda» // Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii. – 2009. – № 20. – St. 2444.
2. Bordachev, T.V. Prichina byt'. Francija v NATO i novaja zhizn' al'jansa v XXI veke / T.V. Bordachev // Rossija v global'noj politike. – 2013. – №. 11. – S. 147-154.
3. Kartashkin, V.A. Gumanitarnaja intervencija v global'nom mire / V.A. Kartashkin // Jurist-mezhdunarodnik. – 2003. – № 3. – S. 2-10.
4. Koncepcija vneshnej politiki Rossijskoj Federacii (utv. Prezidentom RF 12.02.2013) // http://kremlin.ru/acts/news/785 (Accessed 20.12.2015).
5. Krylov, N.B. Zashhita sograzhdan, nahodjashhihsja v opasnosti za rubezhom / N.B. Krylov // Mezhdunarodnaja zhizn'. – 1995. – № 1. – S. 21-23.
6. Mirovaja politika: teorija, metodologija, prikladnoj analiz / Otv. red. A.A. Kokoshin, A.D. Bogaturov. – M., 2005.