ЛЕКСИКО-ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЛЕ «ОБРЯДОВОЕ ВРЕМЯ» В НИЖЕГОРОДСКИХ ГОВОРАХ

Никифорова О.В.

Кандидат филологических наук, доцент, Арзамасский филиал ННГУ

ЛЕКСИКО-ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЛЕ «ОБРЯДОВОЕ ВРЕМЯ» В НИЖЕГОРОДСКИХ ГОВОРАХ

Аннотация

В статье представлена структура лексико-фразеологического поля «Обрядовое время» на материале нижегородских говоров. Цель исследования – демонстрация наивного народного взгляда на время как важную категорию человеческого бытия. Показано, что языковые средства выражения темпоральности, а именно лексемы и устойчивые сочетания с временным компонентом, номинирующие календарные и семейные обряды,  обладают этнокультурным содержанием и неразрывно связаны с традиционным жизненным укладом русского крестьянина.    

Ключевые слова: нижегородские говоры, обрядовая лексика, обрядовое время.

Nikiforova O.V.

PhD in Philology, Associate Professor, Arzamas branch UNN

LEXICOLOGICAL AND PHRASEOLOGICAL FIELD «TIME RITUAL» IN NIZHNY NOVGOROD DIALECTS

Abstract

The article presents the structure of lexical and phraseological field "ritual time" on the material of the Nizhny Novgorod dialects. The purpose of research - a demonstration of the naive folk look at the time as an important category of human existence. It is shown that the linguistic means of expression of temporality, namely tokens and stable combinations with a time component nominating calendar and family rites, have ethnic and cultural content and are inextricably linked with the traditional way of life of the Russian peasant.

Keywords: Nizhny Novgorod dialects, ritual vocabulary, ritual time.

Категория времени выступает как одна из систематизирующих категорий традиционной народной культуры, предстает как способ описания и оценки жизни. Время – основа организации антропоцентрической картины мира, проявляющейся в народных обрядах и календарных праздниках. Представления о времени находят отражение во всех обрядах жизненного цикла: родильно-крестильном, свадебном, погребально-поминальном, а также в народном календаре. Время является одним из основополагающих образов для понимания менталитета русского человека и особенностей национальной языковой картины мира, что подтверждается в соответствующих единицах языка. Темпоральные обозначения, выражающие различные аспекты восприятия и осмысления времени человеком – представителем традиционной народной культуры, в русских народных говорах многообразны и   специфичны. У диалектоносителей наблюдается «бытовое» (Белякова С.М.) восприятие времени, кроме того, более важным оказывается отношение к происходящему событию, а не конкретная дата. Наблюдения А.А. Зализняк и А.Д. Шмелева показывают, что «русские в целом более свободно обращаются со временем, чем жители Западной Европы: сами обозначения временных интервалов основаны не на астрономическом времени, а релятивизованы относительно человеческой деятельности, в них заключенной» [1, 240].

В нижегородских говорах отмечены лексемы и устойчивые сочетания  для обозначения обрядового времени. Обрядовым временем, вслед за Д.И. Лалаевой, мы считаем «время, выделяющееся из повседневного, бытового потока времени своей маркированностью, особой значимостью для носителя говора» [2, 24]. В качестве единиц обрядового времени выступают наименования временных отрезков разной продолжительности: названия праздничных дней, постов, основных моментов свадьбы, похорон, родильного обряда во времени и др. Языковые единицы, по-разному выражая  темпоральную семантику, в речи диалектоносителя выполняют номинативную функцию, отражают практический, деятельный подход нижегородского крестьянина к жизни, к земледельческому быту.

Как полевая структура лексико-фразеологическое поле «Обрядовое время» включает лексемы и устойчивые сочетания, обладающие семантической общностью и вступающие в структурные, словообразовательные, парадигматические отношения. Так, для христианской культуры важной является темпоральная оппозиция пост –мясоед, что репрезентировано в нижегородских говорах следующими  единицами: сухоеденье ‘время поста, когда отказываются от мясного, молочного’,  мясопустная неделя ‘время, в которое запрещается есть мясную пищу’- мясоеденье, мясоеды ‘время от Рождества до Масленицы, когда в деревнях играют свадьбы и едят мясо до Великого поста’, молосная неделя  ‘неделя, когда можно есть молочные  продукты’,  молосный день  ‘день, когда нет поста по церковному календарю’. «Делали суп, если молосный день, а то если посный, дак рыбники не пекли» (д. Кодочиги Тонкинского р-на ).

К центральной зоне поля относятся названия маркированных дней и периодов, в которые включены, например, наименования определенных дней недели. Компонент четверг входит в наименования четверга накануне Пасхи: великий четверг, великоденный четверг, чистый четверг, страшный четверг, страстной четверг, сопливый четверг. Прилагательные великий, великоденный подчеркивают актуальность праздника для диалектоносителей. В этот день было принято совершать разнообразные очистительные ритуалы, направленные как на человека, так и на его одежду, дом, двор, поэтому использовалось определение чистый. Если погода в этот день была плохая, то четверг назывался сопливым. Компонент суббота отмечен в обозначении субботы перед Масленицей: родительская суббота, широкая суббота. В эту субботу поминают всех усопших, родителей. Прилагательное широкая говорит о размахе, народных гуляний, о богатстве блюд на масленичном столе, о щедрости хозяев. Компонент воскресенье входит в состав наименований вербное воскресенье ‘воскресенье за неделю до Пасхи’, прощеное воскресенье, прощальное воскресенье ‘воскресенье на Масленице’, Христово воскресенье ‘Пасха’, радошное воскресенье ‘первое воскресенье после Пасхи’. В вербное воскресенье из церкви приносят освященные веточки вербы. Этот кустарник из рода ивы с пушистыми почками является символом здоровья, защиты от нечистой силы. В прощеное воскресенье все просят друг у друга прощение. Значение наименования радошное воскресенье связано с событием воскресения Иисуса Христа, которое вызвало у верующих радость. Компонент понедельник включен в название чистый понедельник ‘понедельник после Масленицы’, купальный понедельник ‘понедельник на неделе Петровского поста’. Обязательным в купальный понедельник было обливание водой, купание, что связано с магическим вызыванием дождя.

Из них в ядерную зону входят только те наименования, которые широко распространены на территории нижегородских говоров, а также во многих других русских народных говорах. Например, в  пределах календарного года выделяют отдельные временные отрезки, имеющие семиотическую значимость. Чаще всего это время постов, которые  крестьяне соблюдают. Некоторые недели Великого поста   имеют свое особое название. Например, четвертая неделя   Великого поста  в нижегородских говорах   называется средокрёстная неделя. В среду  на этой неделе – в крестов день - выпекают обрядовое печенье в виде крестов: «Ломается говенье – крестов печенье» (д. Беласовка Семеновского р-на). Кресты, как правило, хранили и съедали в первый день пахоты. Их использовали и в качестве защитного средства, охраняющего год от бед. Составное наименование средокрёстная неделя  отмечено также в воронежских говорах [СРНГ 40:310]. Неделя перед Пасхой считается самой строгой и называется в нижегородских говорах страшная неделя (Новг., Олон., Пск., Арх., Костр., Яросл., Твер., Смол., Ряз., Курск., Нижегор.) [СРНГ 41: 297-298]. В течение этой недели строго постились: ели картофель и пили воду.

Околоядерное пространство составляют наименования, отмеченные в отдельных районах Нижегородской области: градобойный день ‘праздник, справляемый в честь дня, когда градом пробило посевы в полях и огородах’ «Градобойный день был. Это было около первого вот июля» (д. Большая Дубрава Семеновского р-на), стрела ‘праздник, отмечаемый 5 июля в  некоторых населенных пунктах Городецкого р-на’ «Стрелу празновали, торговлю устраивали, гуляли з гармонью. Стрела у нас была, да ешшо в Лошкино» (д. Высокая Рамень Городецкого р-на).

Зону ближней периферии образуют названия обрядовых действий, осуществляемых людьми по мере необходимости (крестины, свадьба, похороны). Как эталон времени число девять закрепилось в религиозных представлениях и отразилось в диалектном языке. На девятый день после смерти человека проводили поминальный обед, который в нижегородских говорах называется девятина (с. Никитино, д. Большая Дубрава, д. Клопиха Семеновского р-на, п. Рустай Борского р-на, д. Забегаиха, с. Большое КарповоУренского р-на, д. Безводное Городецкого р-на), девятинки (д. Бархатиха Варнавинского р-на), девятины «Теперь обеды рядят, как сварьбу, девятины то жо самое» (д. Соловьиха Воскресенского р-на; с. Владимирское, д. Задворка, д. Бахарево, д. Липовка Воскресенского р-на, д. Белово Чкаловского р-на, д. Вязовка Борского р-на, д. Канава Шахунского р-на, д. Клопиха, д. Еремина, д. Козлово, д. Кулагино Семеновского р-на, д. Богомолово Городецкого р-на). Фразеологизм делать девятый день указывает на семантику значимости девятого дня поминок как сакрального рубежа времени.

На дальней периферии  находятся названия обрядовых действий и  игр, приуроченных к определенным праздникам :  катать яйца ‘игра в яйца на Пасху’, первая встреча ‘обычай раздавать предметы на похоронах’ «Когда хоронят, платочки, хлебец, полотенца раздают, это называют первая встреча» (с. Большое Пикино Борского р-на), перва милостыня, перва встреча ‘набор предметов (хлеб, свечка, иконка), который подают первому встречному во время похоронной процессии’ «Перву встречу старушка несет и подает её первому человеку на пути» (д. Козлово Семеновского р-на), вечерошние песни ‘свадебные песни’.

В зону крайней периферии включены названия обрядовой еды, которую готовят в определенные периоды времени. В нижегородских говорах существует множество наименований свадебного хлеба – каравай, короваец, каравайчик, курень, курник, кокура, кокурка, курица, розан, доспех, доспеха, приспеха, лес, лесник, ельник, колобашки, кокура с рогами, благословенный хлеб, князевый пирог, глухой пирог, домашний орех. Свадебный хлеб обладает особой знаковой ценностью, обозначая жениха и невесту и являясь предметным символом бракосочетания. Он играет важную аллегорическую роль изобилия, плодородия, жизненных благ, прочности брачных уз, а также невинности невесты

Таким образом, анализ представленного объединения позволяет говорить как о разработанности данного участка в обрядовой лексике нижегородских говоров, так и о значимости обрядового времени в традиционной народной культуре. В говорах Нижегородской области обрядовое время носит практическую окраску, так как вербализирует годичный сельскохозяйственный цикл деревенских жителей, организуя их труд и жизнь непрерывно весь год, выражая отношение человека к явлениям природы и событиям в его жизни. Частность употребления наименований обрядового времени в речи диалектоносителей снижается, поскольку, по мнению Г.В. Калиткиной, «… исчезает многослойность интерпретации времени» [3, 244]. Однако, как считает С.М. Белякова, «… сохранность времени и окружающего мира в целом не может полностью исчезнуть, ибо человек всегда будет испытывать потребность в высших сущностях, которые онтологически превосходят его самого и этим придают смысл его собственной жизни» [4, 326].

Литература

1. Зализняк А.А., Шмелев А.Д. Время суток и виды деятельности // Логический анализ языка. Язык и время. – М.: Индрик, 1997. – С. 229-240.
2. Лалаева Д.И. Лексико-семантическое поле «время» в донском казачьем диалекте: этнолингвокультурологический аспект исследования: автореф. дисс. …канд. филол. наук. – Волгоград, 2007.
3. Калиткина Г.В. Сакральное и профанное время в календарном круге: Томские говоры в лингвокультурологическом аспекте // Европейские исследования в Сибири. Вып. 3. – Томск: ТГУ, 2001. – С. 234-246.
4. Белякова С.М. Праздник как этнолингвистический феномен (на материале русского диалектного дискурса)// Четвертые Лазаревские чтения «Лики традиционной культуры: прошлое, настоящее, будущее». Материалы международной научной конференции. Ч. 1. – Челябинск: Челябинская государственная академия культуры и искусств, 2008. – С. 323-327.

References

1. Zaliznjak A.A., Shmelev A.D. Vremja sutok i vidy dejatel'nosti // Logicheskij analiz jazyka. Jazyk i vremja. – M.: Indrik, 1997. – S. 229-240.
2. Lalaeva D.I. Leksiko-semanticheskoe pole «vremja» v donskom kazach'em dialekte: jetnolingvokul'turologicheskij aspekt issledovanija: avtoref. diss. …kand. filol. nauk. – Volgograd, 2007.
3. Kalitkina G.V. Sakral'noe i profannoe vremja v kalendarnom kruge: Tomskie govory v lingvokul'turologicheskom aspekte // Evropejskie issledovanija v Sibiri. Vyp. 3. – Tomsk: TGU, 2001. – S. 234-246.
4. Beljakova S.M. Prazdnik kak jetnolingvisticheskij fenomen (na materiale russkogo dialektnogo diskursa)// Chetvertye Lazarevskie chtenija «Liki tradicionnoj kul'tury: proshloe, nastojashhee, budushhee». Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Ch. 1. – Cheljabinsk: Cheljabinskaja gosudarstvennaja akademija kul'tury i iskusstv, 2008. – S. 323-327.