СОЦИАЛЬНЫЕ РИСКИ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ ОРГАНИЗАЦИЙ: КРИТЕРИИ ЗНАНИЯ И УРОВНЯ СОГЛАСИЯ

СОЦИАЛЬНЫЕ РИСКИ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ ОРГАНИЗАЦИЙ: КРИТЕРИИ ЗНАНИЯ И УРОВНЯ СОГЛАСИЯ

Научная статья

Василенко И.В.^1, *, Придачук М.П.², Василенко Ил.В.³

¹ ORCID: 0000-0002-9457-5889;

² ORCID: 0000-0002-0310-8653;

³ ORCID: 0000-0002-3389-5184;

¹ Волгоградский государственный университет, Волгоград, Россия;

^{2, 3} Волгоградский филиал Российского экономического университета им. Плеханова, Волгоград, Россия

* Корреспондирующий автор (inna.asilenko[at]yandex.ru)

Аннотация

В статье рассматриваются условия производства социальных рисков в цифровой экономике, особенно на уровне организации. Цифровизация экономики организаций, несомненно, дает повышение эффективности их функционирования, но одновременно с этим она привносит в социальную жизнь сотрудников, коллективов множеств рисков, возникающих из-за процессов глобализации, возрастания потоков информации, переплетения реального и виртуального пространства экономики. Социальные риски, возникающие в организациях, рассмотрены через критерии знания и уровня согласия членов коллектива. Оказалось, что чаще всего риски производятся в условиях неопределённости знания и отсутствия согласия между членами коллектива. Было выделено четыре вида источников риска: мобильная идентичность виртуальных сотрудников, ограниченные когнитивные возможности работников, снижение действенности механизма доверия в организации, замена смысловой основы социальной коммуникации на бинарный код тестирования.

Ключевые слова: социальные риски, взаимодействие реального и виртуального пространств цифровой экономики организации, неопределённость знаний, отсутствие согласия между членами коллектива, мобильная идентичность, когнитивные способности, механизм доверия, модель тестирования.

SOCIAL RISKS OF THE DIGITAL ECONOMY OF ORGANIZATIONS: CRITERIA OF KNOWLEDGE AND THE LEVEL OF AGREEMENT

Research article

Vasilenko I.V.^1, *, Pridachuk M.P.², Vasilenko Il.V.³

¹ ORCID: 0000-0002-9457-5889;

² ORCID: 0000-0002-0310-8653;

³ ORCID: 0000-0002-3389-5184;

¹ Volgograd State University, Volgograd, Russia;

^{2, 3} Volgograd branch of Plekhanov Russian University of Economics, Volgograd, Russia

* Corresponding author (inna.asilenko[at]yandex.ru)

Abstract

The article examines the conditions for the production of social risks in the digital economy, especially at the organizational level. The digitalization of the economy of organizations undoubtedly increases the efficiency of their functioning; however, at the same time, it introduces many risks into the social life of employees and collectives that arise due to the processes of globalization, increasing information flows, the intertwining of the real and virtual environments of the economy. The social risks arising in organizations are considered through the criteria of knowledge and the level of agreement among the team members. It turned out that most often risks are made in conditions of uncertainty of knowledge and lack of agreement between the team members. Four types of risk sources were identified: the mobile identity of virtual employees, limited cognitive capabilities of employees, a decrease in the effectiveness of the trust mechanism in the organization, and the replacement of the semantic basis of social communication with a binary testing code.

Keywords: social risks, interaction of real and virtual spaces of the organization's digital economy, uncertainty of knowledge, lack of agreement between team members, mobile identity, cognitive abilities, trust mechanism, testing model.

Введение

Современное общество называют по-разному в зависимости от признака, который считают системообразующим, характеризующим происходящие трансформации. Одни называют общество информационным, другие ˗ сервисным, третьи – обществом неопределенности и риска. Все по-своему правы, ибо современное общество очень разнопланово и динамично, причем во многих своих подсистемах и сферах жизнедеятельности. В теме, которую мы выбрали для изучения синтезированы несколько признаков нашего общества: глобализация, цифровизация и рискогенность, как следствие этой цифровизации.

Ален де Бенуа отмечает все возрастающую роль глобализации и, как следствие, информации и цифровых технологий, которые существенно повлияли на современную экономику. Изменились как участники (вместо «государств-наций» доминируют транснациональные компании), так и скорость заключения и реализации сделок. При этом люди, в связи с последствиями распространения глобализационных процессов, огромных скоростей, лежащих в основе происходящих событий и изменений, чувствуют себя неспособными оказывать влияние на происходящее [1]. Следствием является потеря ориентиров в быстро меняющихся ситуациях, что является условием появления рисков.

Цифровизация, как следующий признак современного общества, – это процесс формирования цифрового пространства, в котором операторы, используя информационно-цифровые платформы, преобразуют потоки информации, осуществляя многочисленные операции передачи, получения, обработки и хранения информации [2]. Следствием появления цифровой экономики является социально-экономическая трансформация, с одной стороны способствующая повышению эффективности экономики, а, с другой, не всегда содействующая развитию общества, за счет внесения в жизнедеятельность людей целой системы разнообразных рисков. Возникает противоречие между экономической и социальной сторонами этих изменений, основой которого являются социальные риски, которые при этом возникают.

Внедрение цифровой экономики в структуры и сферы российского государства и общества, требует учета тех рисков, которые определяются внутренними и внешними факторами развития России. Ученые считают, что на данном этапе национальная стратегия развития страны - управление рискообразующими факторами для обеспечения надежной социальной защиты общества.

Методология и методы

Риск – это постоянное взаимодействие общества с угрозами и опасностями, производимыми процессом модернизации и глобализации [3]. Вследствие этого такие риски можно назвать социальными рисками. Социальные риски – это событие или ситуация, последствия которых являются неопределенными и содержат в себе вероятность потери нечто ценного для человека [4] и общества.

Риски цифровой экономики часто делят на две группы: риски формирования цифровой экономики и риски, связанные с влиянием цифровых технологий на личность, организации и социальные институты [5]. В статье будут рассматриваться риски второй группы.

Рассмотрим некоторые базовые условия производства социальных рисков в цифровой экономике организаций.

Первое условие описывалось еще философами и основывалось на особой природе человека, требующей постоянного развития и совершенствования. Не всегда имеющиеся в культуре нормы и модели поведения позволяют удовлетворять ищущую, познающую и стремящуюся вперед природу человека, особенно в условиях возникающих проблемных ситуаций, в которых экономические ситуации, зачастую, являются самыми актуальными для человека и общества. Следствием является преодоление проблемной, часто неопределенной ситуации посредством активности субъекта и включенности в социальную коммуникацию. Это ведет к преодолению риска, но приводит к усложнению социальной модели поведения, социально-экономической среды. Это свидетельствует о создании рискогенной среды самим человеком.

В реальной жизни человек редко действует в одиночку, но часто в рамках социальной группы, организации. В связи с этим можно отметить, что риски постоянно создаются обществом, причем чаще всего в рамках институциональных структур, а это означает, что экономика как социальный институт производит риски, причем в любой своей форме, в цифровой особенно, за счет расширения и усложнения сферы социальной коммуникации [6]. При этом развитие экономической системы как основы благосостояния общества приводит ко все более непредсказуемым результатам, мир определенности заменяется на что-то постоянно текущее и изменяющееся. Эта ситуация показывает, что риски создаются и организациями, и социальными институтами в процессе функционирования.

Второе условие. Риски усиливаются за счет включения социальных отношений в глобализационный контекст. Особенно активно это происходит в экономической подсистеме. Следствием является все возрастающая взаимозависимость между повседневными решениями на мировом уровне и ростом неопределенности их последствий, а значит росту социальных рисков на общемировом и локальном уровне отдельной страны. Риск монопольного внешнего давления на государство, организацию через механизмы цифровой экономики провоцирует риск уменьшения независимости [7].

Третье условие. Характерной чертой современного общества, как пишет Н. Луман, является не столько потребность создания условий стабильного существования, сколько интерес к крайним, на первый взгляд невероятным альтернативам, которые для экономических структур создают условия конкурентоспособности, но которые разрушают условия для нормальной социальной жизни, общественного консенсуса и подрывают основы человеческой коммуникации, заменяя ее на виртуальную, более свободную, но безответственную [8]. Например, привлечение «свободных» специалистов, фрилансеров, которые менее связаны с организацией, чем обычные штатные сотрудники. Иными словами, проникновение цифровизации в организационные и производственные процессы, создает, с одной стороны, возможность выигрыша в конкурентной борьбе за рынки сбыта, но, с другой стороны, производит риск разрушения социальной ткани коллективов, заменяя их на временные команды, включающие, в большинстве своем слабо связанных с данной организацией специалистов.

Четвертое условие. Выполнение организациями своих функций и операций в виртуальной среде сопровождается ростом обезличенности деятельности как специалистов, так и руководства организации, приводящих к цепи безличных решений и безличных результатов, что резко снижает эффективность управления организацией. Такая ситуация возникает из-за того, что, с одной стороны, невозможно просчитать последствия долговременных решений, трудно определить причинно-следственные связи, систематизировать огромное количество информации, которую трудно не только обработать, но усвоить и ввести в систему имеющихся знаний. А с другой стороны, за счет все большего числа сотрудников, реально не входящих в штат, а привлекаемых на виртуальной основе для выполнения определенных работ. Виртуальная общность больше базируется на интересах людей, чем на чувстве их духовной и социальной близости [9, C. 294]. Поэтому работа в такой команде не будет настолько устойчивой и продуктивной, как если бы она создавалась на старых принципах присутствия в реальном пространстве какого-то подразделения организации. В результате получаем три ситуации, которые описаны в книге Дуглас и Вилдовски и построенные на характеристиках имеющегося знания и уровня согласия между сотрудниками.

Целью данного исследования является рассмотрение социальных рисков, возникающих под влиянием использования цифровых технологий на личность, организацию, социальные институты в условиях ситуации неопределенности знания и отсутствия согласия между работниками организации.

Эмпирической базой исследования послужил анкетный on-line опрос, с использованием метода снежного кома, проведенный в декабре 2020 года на тему: «Цифровые технологии в моей работе». N=376 чел. Тип выборки – квотная.

Квотирование осуществлялось по полу, возрасту и использованию респондентами на работе цифровых технологий. Исследование проводилось среди представителей различных гендерных групп и возрастных категорий, проживающих в г. Волгограде. Среди респондентов было 54,0% женщин и 46,0% мужчин. В опросе приняли участие респонденты от 18 до 60 лет. От 18- до 24 лет – 34,1%, старше 24 до 34 лет – 32,4%, старше 34 до 44 лет – 22,7%, старше 44 лет до 54 – 5,4%, старше 54 до 60 лет – 5,4%.

Результаты исследования

Выше уже отмечались ситуации, изображенные Дуглас и Вильдовски, возникающие в организациях и провоцирующие формирование социальных рисков. Первая ситуация – знание определенное, а согласие неполное. Вторая ситуация ˗ знание неопределённое, а согласие полное. Третья ситуация – знание определенное и согласие полное [10, С. 4-6]. Последняя ситуация характеризуется договоренностью о целях, известностью всех возможных альтернатив и вариантов, а значит характеризует сплоченный коллектив и его высокую управляемость. В этом случае проще просчитать возможные риски и предусмотреть их нейтрализацию.

Однако в современных условиях чаще просматриваются другие ситуации, риски в которых явно повышены за счёт неопределенности знаний и отсутствия согласия между работниками, находящимися в свободном плавании. Следствием являются рисковые ситуации, в которых таятся значительные потери и опасности для организации, руководства и персонала. В чем они заключаются?

Первый момент. В виртуальном пространстве предприятия формируется иная идентификация личности, которую можно назвать «мобильной идентификацией», определяющейся возможностью личности не только ее конструировать, но и постоянно переконструировать. Последствием является более слабая связь специалиста с данным предприятием по сравнению с ситуацией пребывания в реальном поле организации. Сотрудники, имеющие мобильную идентификацию, переходят на «более низкий уровень социальной организации», который проникает в ценностное ядро личности и ведет «к освобождению ее от моральных ориентиров и этических ограничений» [11, C. 38]. Сотрудники, обладающие мобильной идентичностью, не могут похвастаться сформированным знанием о проблемах данной организации и не склонны к созданию отношений согласия с работниками, которые представляют для них временный коллектив, и основанная цель которых – получение денежного эквивалента за выполненные функции. Данные анкетного опроса показали, что 31,8 % испытывают положительные эмоции от своей деятельности в коллективе. Однако 42,9% относятся к своей работе ровно и спокойно, а более четверти – никаких чувств не испытывают и привязанности к коллективу не чувствуют. Эти показатели носят, конечно, косвенный характер, но некоторую тенденцию все же обозначают.

Второй момент. Когнитивные способности человека по восприятию и обработке значительного количества информации из разных источников, тем более засоренной ненужным, часто отвлекающим контентом, приводит к повышенной усталости, потере концентрации внимания, нарушению логической последовательности в действиях, неадекватной интерпретации ситуации. В таких условиях неопределенности у постоянного и временного персонала не формируется устойчивое знание о ситуации, которую надо изучить, понять и уметь принять правильное решение, направленное на разрешение имеющегося в ней противоречия. Неопределенность знания часто приводит к снижению согласия между сотрудниками в процессе совместной деятельности. Небольшое авторское исследование показало, что при оценке своего труда в условиях цифровизации 23,0% респондентов отметили, что уровень заработной платы не соответствует напряженности труда, а 20,0% зафиксировали существенное повышение напряженности и утомляемости в выполнении трудовых функций за последнее время.

Третий момент. Природа социальных институтов связана с действием механизма доверия. Доверие является базовым критерием формирования социальной реальности взаимодействующих людей. Эффективная совместная работа требует сотрудничества, которое невозможно баз взаимного доверия между сетевыми субъектами. Доверие становится важнейшей проблемой взаимодействия членов команд, поскольку правила создаются по ситуации, строятся неформальные отношения, которые разрушают социальный порядок, необходимый любой организации. Наиболее оптимальной и распространенной формой современных команд являются проектные команды. В то же время виртуализация и разброс участников команды в корне изменяет социальные отношения: они становятся более анонимными, теряется сплоченность и ощущение сопричастности к коллективу. Поэтому доверие не формируется на таком уровне, которого требует эффективная совместная работа. Общая работа с привлечением специалистов из интернет-сетей базируется только на активном личностном присутствии и восприятии участниками общей ситуации. Отсутствие доверия не способствует ни формированию устойчивого знания, ни согласия участников команд. Подтверждение нашему выводу находим в опросе. 37,2% опрошенных считают, что в условиях цифровизации произошло ухудшение отношений с работодателем, а 31,4% отметили ухудшение взаимоотношений с коллективом.

Четвертый момент. Процесс цифровизации привел к возникновению и развитию третьего вида симулякров, описываемых Ж. Бодрийяром. Реально это привело к замене социального контроля через цель социальным контролем через программирование, регулируемым кодом, моделью тестирования. Регулирование по модели кода происходит везде. Оно действует в любых сообщениях нашего общества и заменяет смыслообразование на бинарные коды в форме: вопрос-ответ [12, C. 133-134]. К чему это приводит? С одной стороны, повышается неопределенность знания и алгоритмичность мышления индивидов, следствием которых является снижение творческой инициативы работников и управляемости организации, с другой, поскольку в любом тесте ответ подсказывается вопросом, любая организация попадает в условия, когда возможно манипулирование с внешней стороны социальными отношениями внутри нее. Тем самым затрудняется процесс коммуникации и делового сотрудничества как внутри организации, так и между ней и другими объединениями. А о чем нам говорят результаты опроса, хотя и косвенно? Более чем для 70,0% респондентов труд в условиях цифровых технологий имеет одну главную цель – источник заработка. Некоторые отмечают, что помимо этой цели важными являются отношения с людьми в коллективе и общение с ними – 65,0%. Для 20,0% смысл труда в удовлетворении разного рода потребностей, а 10,0% не видят никакого смысла в своем труде. Как мы видим, потребности в интересной и творческой работе не отметил никто из опрошенных. Думается, что для этого у сотрудников организаций нет ни времени, ни целей.

Заключение

Многие упомянутые процессы протекают скрытно, несут в себе непредвиденные, трудно просчитываемые стороны социально-экономических трансформаций. Прежде всего, необходимо осознавать их присутствие, знать перечень всех возможных рисков и не увлекаться неограниченными изменениями и преобразованиями, внедрением множества инноваций, так как это несомненно приведет к снижению устойчивости организаций, в частности, и экономики страны, в целом. Далее, следует учитывать принцип «онтологический безопасности», то есть ощущения надежности людей и вещей, предсказуемости повседневной жизни, а это значит, что надо соотносить и соизмерять процессы глобализации с существующими в обществе, организациях традициями хозяйствования, организационной и общей культурой.

Автоматизация тех или иных процессов должна соотноситься с принципом целесообразности, а не быть самоцелью, ибо следствием является усложнение схем взаимодействия и сотрудничества, создающих ситуацию неопределенности знания и отсутствия согласия между членами коллектива. В таких условиях вопрос дальнейшей информатизации на предприятиях является задачей не только экономической, но и социокультурной.

Для сокращения рисков лучше ядро команды формировать из штатных, «несетевых» сотрудников, которые к тому же должны уметь работать с потоком информации, рационально отделяя нужную от ненужной и зачастую пустой, так как слабая индивидуальная информационная культура может оказаться непреодолимым препятствием на пути массовой цифровизации экономики организаций.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Бенуа А. Д. Лицом к глобализации / А.Д. Бенуа // Universum: Вестник Герценовского университета. 2012. № 2. С. 150-169.
2. Bukht R. Defining, Conceptualising and Measuring the Digital Economy / R.Bukht, R.Heeks // International Organisations Research Journal. 2018. Vol. 13, No. 2. P. 143–172
3. Beck U. Risk Society. Toword a New Modernity / U. Beck. London: SAGE, 1992 – 260 p.
4. Rosa E.A. Matatheoretical Foundations for Post-Normal Risk / E.A. Rosa // Journal of Risk Research. No I (1). P. 15-44
5. Стрижов С. А. Барьеры и риски цифровой экономики / С.А. Стрижов //Управление экономическими системами: электронный научный журнал. №12 (118). С 92.
6. Giddens A. The Consequences of Modernity / A. Giddens. Cambridge: Polity, 1990 – 186p.
7. Миронова Н.Г. Риски цифровой экономики / Н.Г. Миронова // Материалы конференции Гуманитарного национального исследовательского института «Нацразвитие». ˗ Уфа: Институт истории и государственного управления БашГУ, 2018. С. 53-59
8. Luhmann N. Risk: A Sociological Theory / N. Luhmann. N.Y.: Aldine de Gruyter, Inc., 1993.- 236 p.
9. Sivanandan A. Heresies and Prophesies: The Social and Political Fallout of the Technological Revolution: an interview / A. Sivanandan. L.: Verso, 1997. ˗ P. 294
10. Douglas M. Rick and Culture / M. Douglas and A. Wildavsky: An Essay on the Selection of Technological and Environmental Dangers : Berkley and Los Ageles: Univ. of California Press, 1982.- 224p.
11. Яницкий О.Н. Социология риска / О.Н. Яницкий. – М.: Издательство LVS, 2003 – 192с.
12. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. – М.: Добросвет, КДУ, 2006. – 389с.

Список литературы на английском языке / Reference in English

1. Benua A. D. Licom k globalizacii [Facing globalization] / A. D. Benua // Universum: Vestnik Gercenovskogo universiteta [Universum: Bulletin of the Herzen University]. 2012. No 2. P. 150-169 [in Russian]
2. Bukht R. Defining, Conceptualising and Measuring the Digital Economy / R. Bukht, R. Heeks // International Organisations Research Journal. 2018. Vol. 13, No. 2. P. 143–172
3. Beck U. Risk Society. Toword a New Modernity / U. Beck. ˗ London: SAGE, 1992. 260 p.
4. Rosa E.A. Matatheoretical Foundations for Post-Normal Risk / E.A. Rosa // Journal of Risk Research. No I (1). P. 15-44
5. Strizhov S. A. Bar'ery i riski cifrovoj ekonomiki [Barriers and risks of the digital economy] / S. A. Strizhov //Upravlenie ekonomicheskimi sistemami: elektronnyj nauchnyj zhurnal [Management of economic Systems: an electronic scientific journal]. 2018. No2 (118). P. 92. [in Russian]
6. Giddens A. The Consequences of Modernity / Giddens A. ˗ Cambridge: Polity, 1990. 186p.
7.  Mironova N.G. Riski cifrovoj ekonomiki [Risks of the digital economy] / N.G. Mironova // Materialy konferencii Gumanitarnogo nacional'nogo issledovatel'skogo instituta «Nacrazvitie» [Materials of the conference of the Humanitarian National Research Institute "National Development"]. ˗ Ufa: Institute of History and Public Administration of BASHGU. 2018. P. 53-59 [in Russian]
8. Luhmann N. Risk: A Sociological Theory / N. Luhmann. ˗ N.Y.: Aldine de Gruyter, Inc., 1993. 236p.
9. Sivanandan A. Heresies and Prophesies / A. Sivanandan: The Social and Political Fallout of the Technological Revolution: an interview. ˗ L.: Verso, 1997. P. 294
10. Douglas M. Rick and Culture / M. Douglas and A.Wildavsky: An Essay on the Selection of Technological and Environmental Dangers: Berkley and Los Ageles: Univ. of California Press, 1982. 224p.
11. YAnickij O.N. Sociologiya riska [Sociology of risk]/ O.N. YAnickij. – M.: LVS Publ., 2003. 192 p. [in Russian]
12. Bodrijyar ZH. Simvolicheskij obmen i smert' [Symbolic exchange and Death] – M.: Dobrosvet, KDU Publ., 2006. 389 p. [in Russian]