ПАЛЕСТИНО-ИЗРАИЛЬСКИЙ КОНФЛИКТ ЭПОХИ ЯСИРА АРАФАТА: АСПЕКТ ВИДЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ

Абрамов С.М.¹, Акулов С.А.²

¹Доцент, кандидат педагогических наук, ²ORCID: старший преподаватель, Уральский государственный горный университет (УГГУ)

ПАЛЕСТИНО-ИЗРАИЛЬСКИЙ КОНФЛИКТ ЭПОХИ ЯСИРА АРАФАТА: АСПЕКТ ВИДЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ

Аннотация

В статье речь идет о политической роли Ясира Арафата в развитии  палестино-израильского конфликта. Ясир Арафат - личность сложная и трудная для понимания.  Своими решениями он пробуждал и усиливал ожидания палестинского народа и в конечном итоге оказал влияние на ход событий конфликта. Одновременно исследование посвящено неудачному концептуальному политическому опыту урегулирования конфликта, рухнувшему под бременем собственной неэффективности. Это позволяет понять причины длительной траектории конфликта, развитие которого не соответствует нормам логики и канонам прагматики, обуславливая его инерционное состояние.

Ключевые слова: Ближний Восток, Израиль, палестино-израильский конфликт, миротворчество, террор, внешнеполитический диалог.

Abramov S.M.¹, Akulov S.A.²

¹Associate Professor, PhD in Pedagogy, ²ORCID: senior lecturer, Ural state mining University

ISRAELI-PALESTINIAN CONFLICT OF THE YASIR ARAFAT PERIOD: THE ASPECT OF VISION OF THE PROBLEM

Abstract

The article considers the political role of Yasser Arafat in the development of the Israeli-Palestinian conflict. Yasser Arafat is a complicated person, difficult to understand. He awakened and strengthened the expectations of the Palestinian people by his decisions, and ultimately influenced the course of events of the conflict. At the same time, the study is devoted to the unsuccessful conceptual political experience of the conflict settlement, which collapsed under the burden of its own inefficiency. This allows us to understand the reasons for the long trajectory of the conflict, the development of which does not correspond to the norms of logic and the canons of pragmatics, stipulating its inertial state.

Keywords: Middle East, Israel, Israeli-Palestinian conflict, peacemaking, terror, foreign policy dialogue.

« …история делается людьми и что

поэтому деятельность личностей

 не может не иметь не иметь в ней

 значения»

(Г.В. Плеханов).

Сказано и написано об Арафате  чрезвычайно много. Однако до сих пор вопрос о роли личности Ясира Арафата в истории палестино-израильского конфликта, с которым он связан неразрывно, остается нерешенным.

Основная цель работы: показать влияние религиозно - политической  деятельности Я. Арафата на эволюцию и интерпретацию ключевых  событий (вех) палестино-израильского конфликта, которое придает ему организованный характер. Задачей исследования является стремление  объяснить причины  изменчивых политических доктрин Я.Арафата, а также показать просчеты уступчивости политических деятелей Израиля, усилиями которых стал возможен переговорный процесс на палестинском направлении, что имеет существенное значение  для понимания специфики («импульсов») палестино-израильского конфликта вообще.

Прежде всего отметим, что путь Ясира Арафата в истории конфликта уникален, хотя порой и выглядит закономерным. В каком-то смысле – это результат  логичной эволюции взглядов Арафата – представителя и выразителя воли и интересов палестинского народа, создавшего ему воображаемую перспективу революционных и, как следствие, избыточных ожиданий (как правило, они были обусловлены мощной негативной реакцией на Израиль), нацеленных на выход за пределы настоящего или существующего порядка.  Можно предположить, что это была всего лишь попытка осуществить свои намерения.

Без сомнения, Арафат – личность противоречивая, что мешает нам объективно оценить его вклад в урегулирование палестино-израильского конфликта, сила инерции которого, по-нашему глубокому убеждению, непреодолима. Все это позволяет говорить о том, что палестино-израильский конфликт – это пространство идей, смыслов, иллюзий, несовместимых между собой, которые с течением времени приобрели характер кругового движения, чья внутренняя динамика распадается на ряд отдельных этапов. Одновременно конфликт выступает и как самоорганизующаяся система (проходящая путь от диффузной к организованной стадиям), которая на протяжении нескольких десятилетий приспособилась как к внешнему (прежде всего, со стороны США и ряда арабских стран), так и к внутреннему (интересам различных социальных групп населения) воздействию.

Полагаем, что для понимания феномена  Арафата важно вникнуть не только в факты его биографии, но и в атмосферу конфликта, в рамках которого он оставался ключевой фигурой – руководителем Палестинского движения сопротивления.

Кратко остановимся на отдельных фактах его биографии. Арафат родился в августе 1929 г. Однако место его рождения доподлинно не известно. Одни авторы утверждают, что в Иерусалиме, другие – в Каире. Его отец -землевладелец из Газы, а мать принадлежала к знатной иерусалимской семье. Родители переселились из Палестины в Египет. Именно здесь Арафат в 1948 году поступает в Каирский университет и в этом же году  отправляется на фронт первой арабо-израильской войны. Возможно, что через участие в войне он пытался найти свой путь в политику, быть вне политики он не умел, что подтвердят последующие события. После поражения арабов он снова вернулся в университет. Здесь он возглавил Союз палестинских студентов, организацию с вариативными и неясно определенными целями своего развития. Во время второй арабо-израильской войны 1956 года Арафат командовал подразделением палестинского батальона в чине лейтенанта, участвовал в обороне Порт-Саида.  Отметим, что он еще не был политическим лидером, но стремился к этому, понимая, что другого шанса у него не будет. Полагаем, что на этом этапе Арафат зарабатывал и транслировал имидж непримиримого и бесстрашного борца за интересы арабских народов, что неизбежно вело к гипертрофированному ощущению собственной значимости. Участие в войне  было всего лишь внешним контуром Арафата. Его политические взгляды были обусловлены атмосферой палестино-израильского конфликта, личным чувствованием времени, ситуации и жаждой влиять над индивидуальное подсознательное палестино-арабской уммы.

В 1958 году Арафат переехал в Кувейт, где занимался строительным бизнесом. Возможной причиной переезда стали антинасеровские настроения.

В 1959 году зарождается Палестинское движение сопротивления – ФАТХ («Завоевание»), которое поставило своей целью вооруженную борьбу против Израиля и,  как следствие, выступило организатором диверсионно - террористических атак против него. При этом ряд арабских стран - Сирия, Ливан, выступающих против Израиля, позволяли организации действовать со своей территории. Лидером ФАТХа стал Ясир Арафат (подпольный псевдоним – Абу Аммар), чей клишированный образ по-прежнему остается скрыт под множеством слоев полуправды и пропаганды.

Сила Арафата, обладавшего феноменальным политическим чутьем (знание психологии палестинского народа, международной обстановки),  целиком основывалась на временном доверии к нему палестинских арабов,  стремившихся к образованию независимого государства. И если бы только арабы усомнились в преданности Арафата, он потерял бы всякое влияние и пал бы жертвой палестинского движения. Несомненно, что сознание несвободы палестинских арабов представлялось им в виде полной объективной невозможности поступать иначе, чем они поступают. Развитие палестинского движения заключалось в том, что действия арабов становились все более радикальными и амбициозными. Нагруженные религиозно-мифическим содержанием традиции, обычаи и нормы палестинских арабов предписывали им очевидно иррациональные действия, которые дополнительно были опутаны множеством стереотипов, предрассудков и глубинных предубеждений. Как говорит С. Хантингтон: «… где-то в глубине нашего сознания сидят скрытые допущения, предубеждения и предрассудки, которые определяют наше восприятие реальности, и наше видение фактов, и наше суждение об их важности и сущности» [11, C. 26-27]. Неизбежным следствием радикализации палестинского движения становились долгие периоды напряженности в палестино-израильских отношениях. Эти отношения характеризовались отсутствием веры в инструментальную рациональность, что не только влекло за собой потерю устойчивого развития, но и сопутствовало подавлению выбора и способности решать сложные проблемы.

В 1961 году штаб-квартира движения была перенесена в Дамаск, что позволило усилить террористическое давление  на территорию Израиля. В мае 1964 года на Палестинском Конгрессе, проходившем в Восточном Иерусалиме, была сформирована новая политическая организация, получившая название Организации освобождения палестины (ООП), объединившая несколько десятков арабских террористических организаций. С момента своего зарождения она будет следовать политике опоры на тотальный терроризм, как единственный способ достижения своих целей. Как пишет Алек Д. Эпштейн: «ООП была создана не для «освобождения» от Израиля территорий Западного берега и Газы, а для «освобождения» Палестины от самого Государства Израиль» [12, C. 304].

Первым председателем ООП с согласия всех арабских государств был избран палестинец Ахмед аль-Шукейри. Нельзя не согласиться с мнением Е.Д. Пырлина, который отмечал: «…лозунги Шукейри ничем конкретным не сопровождались, но они действовали возбуждающе на политически недостаточно подготовленную часть палестинцев, вызывая у них превратное впечатление о методах воздействия на Израиль, вообще исключали политические методы из арсенала действий палестинцев» [9, C. 92]. Как следствие, уже в декабре 1967 г. Шукейри вынужден был подать в отставку со своего поста. Новым председателем Исполнительного комитета ООП стал Ихье Хамуда. В феврале 1969 года на 5-й сессии Национального совета Палестины (высший орган ООП) председателем Исполкома Организации освобождения Палестины был избран лидер ФАТХа Ясир Арафат, для которого борьба с Израилем была скорее средством  борьбы за власть, ибо  мотив власти у него всегда был на первом месте.

Возможно, прояснить проблему исследования поможет хорошо известный факт: в своих воспоминаниях Примаков Е.М. приводит слова, сказанные ему на встрече в 1971 г. Арафатом: «Отвечу тебе тоже прямо», - сказал Арафат. «Ликвидировать Израиль в настоящее время нам не под силу. Борьба с его руководством – длительный процесс. Мы за то, чтобы в создавшейся ситуации попытаться решить положение в пользу палестинцев, чтобы наш голос звучал, чтобы наши интересы защищались. Нам нужно менять тактику» [10, C. 234]. Данный эпизод, прежде всего, говорит о том, что его политические идеи и организационные решения еще не обрели завершенных очертаний, его взгляды  не застыли в границах единичного, чего-то конкретного. Поэтому  в нем уже тогда можно было проследить черты политика «с чувством возможности», который пытался двигаться одновременно в нескольких направлениях.  Так, например, с одной стороны его идеи были связаны с тем, что палестинцы сами должны добиваться восстановления своих национальных прав, а, с другой стороны он оставался сторонником бескомпромиссной вооруженной борьбы против Израиля, которая так и не переросла в общую тенденцию. За двадцать лет до его высказывания о том, что уничтожение Израиля больше не является целью палестинского движения, в Арафате, вне всякого сомнения, победило чувство возможности в противовес чувству реальности, способствующему политическому урегулированию палестино-израильского конфликта на основе договоренностей, отделяющих возможность от действительности, ибо в его основе лежит истинный  взгляд на положение вещей.

Несомненно, что  эволюция политических взглядов Арафата могла проявиться лишь в условиях конфликта. Тем не менее, эволюция идей  Арафата не означала, что палестинский народ, вдохновляемый религиозно-националистическим эгоизмом, побуждающим его к переоценке прошлого, согласится с легитимностью существования Израиля. Уверовавшая масса палестинских арабов оставалась интеллектуально инертна и эмоционально возбудима, она не утруждалась думать, ее заводила «проникающая» идеология и отчасти ненаблюдаемые образы священной войны (связка языка образов и метафор), которые пропитывают сознание палестинского общества.

Вместе с тем, нужно подчеркнуть еще один важный момент: переговорный процесс Израиля и Палестины стал возможным и по другой причине:  Арафат столкнулся с собственной растущей неэффективностью или внутренним конфликтом, противоречием, в основе которого лежало угасание его революционных идей, что вызвало необходимость поиска нового курса. Зеэв Гейзель справедливо указывает: «После войны в Персидском заливе (1991) положение ООП становилось все более критическим. Когда Я.Арафат поддержал С. Хусейна, не только резко упал рейтинг организации и ее лидера в глазах международного сообщества – резко ухудшились отношения ООП с большинством арабских стран» [2, C. 157]. И далее: «Среди арабов ЙЕША все громче раздавались притихшие было голоса: «Арафат нам не указ» [2, C. 157].

Только через поиск новых идей  Арафат получил возможность вернуть себе инициативу  влияния на результаты прямого палестино-израильского конфликта. В конечном итоге, он делает ставку на миротворчество (я миротворец, но у меня пистолет, как оправдание перед исламской уммой), дипломатию (искусство возможного) и пропаганду (палестинская элита с позиции «друга», пособника Советского Союза, успешно импортировала социалистическую идеологию, соединяя ее с национализмом, противопоставляя ее таким образом империалистическому Израилю) в силу трагического указания на кризис революционной парадигмы, ибо она имеет динамическое продолжение только в случае победы революции. Но нет ничего доказывающего с абсолютной точностью. Тем не менее, в октябре 1974 г., «Я. Арафат, искусно сыгравший роль миротворца и одновременно не сложившего оружия борца, в своей проникновенной речи с трибуны ООН призвал международное сообщество помочь палестинскому народу в его усилиях по достижению права на самоопределение и создание национального независимого суверенитета на своей собственной земле» [8, C. 110]. После чего «Ясир Арафат был признан ООН в качестве главы государства и появлялся на заседаниях с оружием. Он произносил антиизраильские речи, ясно давая понять, что весь Израиль должен стать частью палестинского государства» [3, C. 504-505].

Отметим, что миротворчество с точки зрения ортодоксального мусульманина является законным только тогда, когда не сопровождается уступками противнику. Однако Арафат вынужден был пойти на уступки сионистскому врагу - Израилю. Уступать с точки зрения ортодоксального мусульманина должен только враг. Таким образом, он потерял поддержку радикального исламского крыла палестинского движения сопротивления. Это ознаменовало начало заката звезды Арафата, который опустился на уровень зимми, что привело к фрустрации Арафата – мусульманина – защитника веры, Раиса (по-арабски – «Глава»).

Полагаем, что идея миротворчества у Арафата на личностном уровне не выросла до мировоззренческой высоты, а без этого переговорный процесс был невозможен. Как было сказано ранее, Арафат объявил себя Раисом и как Раис он должен был следовать миротворческим идеям Корана. В Коране же объектом миротворчества (единственным и абсолютным) являются последователи Пророка. Евреи не являются последователями Пророка, поэтому миротворческая позиция Арафата охватывала только сферу политических отношений, не уходя в социальные, и тем более в духовно-идеологические глубины. Миротворчество в исламе никогда не завершено, если его объектом являются не мусульмане. Иначе он не Раис. К тому же Арафат не мог противопоставить себя руководству ООП, поэтому его поведение носило характер ситуативных договоренностей, иногда обмана.

 Несмотря на то, что в основе осмысления арабскими акторами палестино-израильского конфликта были серьезные расхождения, у Арафата не было выбора, кроме того, как способствовать переговорному процессу с Израилем (тем не менее остается открытым вопрос о том, каким образом Арафат приходил к решению того или иного вопроса). Более того, когда он спас переговорный процесс и стал «рукопожатным» лидером для Запада, а позднее и для США с их политикой двойных стандартов, он вынужден был действовать по парадигме, принятой в западной культуре, а, именно, как бизнесмен - через деньги. Вместе с тем в рамках «парада двуличия» «… Запад тоже не чурался подыгрывать в своих интересах тем, кто считал террор допустимым средством для решения политических проблем» [8, C. 127]. Алан Дершовиц справедливо отмечает: «Трагедия состоит в том, что применяя подобные двойные стандарты, люди, чересчур суровые к Израилю и чересчур снисходительные к палестинцам, на самом деле поощряют палестинцев оказывать терроризму предпочтение перед компромиссом и миром» [4, C. 206].

В результате Арафат стал инвестировать собственный капитал в западный проект, а не в палестинский. Поэтому с точки зрения радикалов он стал предателем палестинской идеи. «Расколотая идентичность», раздвоенность Арафата была обусловлена как внешним воздействием, так и эрозией сознания революционера изнутри, превращением его в предпринимателя, что позволяет понять происходящее в Палестине. Связав себя целиком с внешнеполитическим переговорным процессом, проект «Арафат – революционер» рухнул. В целом, трагедия Арафата состояла в том, что он часто концентрировался на собственных проекциях, а не на реальности, что стало препятствием для реализации практических инициатив по урегулированию конфликта. Тем не менее, произошло смягчение максималистской позиции Арафата по отношению к Израилю. 13-14 декабря 1988 г. в Женеве Арафат «сформулировал палестинскую позицию решительного отказа от всех форм террора, признания резолюций № 242 и 338 в качестве основы переговорного процесса и права всех государств-участников ближневосточного конфликта, включая Государство Палестина и Государство Израиль, на мирное и безопасное существование  в соответствии с резолюциями ООН» [5, C. 235].

 В сущности, урегулирование конфликта не происходило само собой, оно требовало вмешательства всех политических сил. Новая серия переговоров и соглашений обычно называется «процесс Осло», а сам факт их перестает казаться неожиданным, особенно, на фоне длительного палестино-израильского конфликта. что не отменяет, на наш взгляд, их поспешный характер, а это не сулило выигрыша. Напомним известный факт: 27 августа 1993 г. было подписано предварительное соглашение в присутствии американского президента, а уже 13 сентября 1993 г. в Вашингтоне премьер-министр Израиля И. Рабин подписал с Я.Арафатом соглашение о принципах предварительного урегулирования, включающее в себя пять более подробных соглашений между Израилем и ООП, которые принято называть «Осло-1» и «Осло-2».

Соглашение «Осло-1», а также Каирское соглашение передали под контроль ООП сектор Газа, за исключением еврейских поселений, и район города Иерихона, на которых вводилось местное самоуправление, получившее название Палестинской автономии. Для поддержания безопасности Палестинская автономия создает собственную полицию, которую вооружал ЦАХАЛ. Данное соглашение было одобрено правительством Израиля единогласно, а в Кнессете соглашение единогласия не получило.

Соглашение «Осло-2» (28 сентября 1995 г.) дополнительно предусматривало разделение всей территории ЙЕША на три зоны: «А» - находящуюся в полной ответственности Палестинской автономии, «В» - здесь ответственность за безопасность сохранялась за ЦАХАЛом, а гражданская переходила к Палестинской автономии, сектор «С» оставался под полным контролем Израиля. На этот раз ратификация соглашения прошла уже труднее как при голосовании в правительстве, так и в Кнессете, где оно было одобрено с минимальным преимуществом.

Несмотря на подписание ряда соглашений (их результат сводился в основном к созданию палестинской автономии), внешнеполитический переговорный процесс между Израилем и Палестиной оставался по форме эмоционально-декларативным, а с содержательной точки зрения - «разомкнутым» по причине того, что, во-первых, позиция Арафата – это надо отметить со всей определенностью – не вписывалась ни в одно из направлений переговорного процесса, более того, она активно была несовместима с ними. Во-вторых, от миротворческого процесса часть палестинских лидеров ожидала продолжения революционной парадигмы, не понимая невозможности этого. В - третьих, поспешность переговорного процесса изначально обрекала его итоги на неудачу, тем более, что устойчивая традиция данного явления формируется постепенно, изнутри и без внешнего принуждения.  Односторонняя агрессивная стратегия поведения палестинских арабов снижала потенциал  позитивного концептуального опыта, готовности к взаимному компромиссу, переводя конфликт в инерционное состояние. Тем более, что переговорный процесс критически зависит от готовности к взвешенным и осторожным методам его урегулирования. Скажем больше: «региональный порядок развивается, когда ключевые игроки принимают равнозначные меры в ситуациях, их затрагивающих» [7, C. 176], - говорит Генри Киссинджер.

Несмотря на достигнутые соглашения, «израильско-палестинские отношения все больше накалялись, Я. Арафату нечего было предложить палестинцам, и ему все труднее было сдерживать давление оппонентов, выступающих против соглашений с Израилем» [5, C. 273]. Как следствие,  против Израиля участились акты террора и власть была бессильна. Для того, чтобы обеспечить безопасность страны, предстояло мыслить и действовать рационально. Как отмечает А. Бовин: «… Арафату террор был нужен, чтобы подтолкнуть правительство Израиля к переговорам, сделать его более уступчивым» [1, C. 250].

Учитывая сложившиеся условия (сохранение Палестинской хартии в неизменном виде; террористическая война, объявленная Израилю; давление США), поворот нового главы правительства Б. Нетаньяху вправо – от полного урегулирования конфликта к его постепенному и поэтапному решению, может показаться разумной стратегией поведения, так как ситуация на фоне деструктивных политических устремлений и социальных претензий палестинских арабов продолжала накаляться. Следует подчеркнуть важный момент: Б.Нетаньяху (испытывая давление, как со стороны палестинской улицы и руководства, так и со стороны США с целью подвигнуть Израиль на все новые уступки) вынужден был продолжить переговорный процесс на основе уступок ООП. Его постепенное движение вперёд привело к подписанию в 1998 году соглашения Уай-Ривер. Безусловно, это свидетельствует о том, что Арафат на данный момент вынудил главу правительства Израиля скорректировать свой первоначальный план. Это был набор реактивных действий, имеющих противоречивую базу поддержки, что объясняется «войной» разных подходов, как в Израиле, так и Палестине к урегулированию конфликта. По существу, данный разворот в сторону переговоров был необходим, чтобы остановить энергию избыточного насилия и одновременно сохранить результаты предыдущего внешнеполитического диалога.

 После временного поворота вправо все последующие щедрые попытки правительства Э. Барака в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 г. и Табе в январе  2001 г. выйти на урегулирование конфликта при участии президента США   Б. Клинтона  были отклонены палестинской стороной и не в последнюю очередь самим Я. Арафатом. Как справедливо отмечает Алек Д. Эпштейн: « …руководители ООП оказались не в состоянии отойти от своей роли непримиримых борцов, не готовых на какие-либо компромиссы. Я. Арафат и его соратники остались на тех же позициях, которые они отстаивали десятилетиями, будучи не готовы признать Израиль как еврейское государство…» [12, C. 376].

 Новые инициативы в направлении урегулирования конфликта, сделанные  правительством А. Шарона (вновь при поддержке США и в первую очередь президента Дж. Буша-мл.), также не принесли видимых результатов. Как известно, А. Шарон  23 сентября 2001 г. выступил с «Латрунской речью», а в апреле 2003 г. он вновь подтвердил свое согласие на создание палестинского государства и готовность подписать соответствующее соглашение.

 Более того, несмотря на принятие так называемой «Дорожной карты» (30 апреля 2003 г.), а затем программы «одностороннего размежевания» (26 апреля 2004 г.), направленных на мирное урегулирование палестино-израильского конфликта, палестинское руководство сворачивает переговорный процесс. Арафат вновь переводит палестино-израильские отношения в режим террора или террористической войны, вполне испытанный им проект с целью повлиять на общественное мнение не только в мусульманской, но и в арабской среде, не забывая и про ожидаемую реакцию в мире. Это противоречие объясняется тем, что он не мог идти против воли созданного им же народа Палестины или новых арабов, обладающих собственным «палестинским» самосознанием (именно они хотят продолжения террора или новой по своему содержанию Интифады). Неизмеримо более важным оказывается и то обстоятельство, что Я. Арафат не мог идти и против собственной воли, ибо завершение палестино-израильского конфликта, безусловно, означало и его собственный политический конец. Поэтому «для Арафата было безопаснее найти предлог, чтобы не соглашаться на мирные инициативы, чем провоцировать потенциально смертоносную враждебность со стороны тех, кто отказывал Израилю в праве на существование», - говорит Алан Дершовиц [4, C. 199]. По нашему мнению, А. Шарон отчасти понял контрпродуктивные поступки и действия Арафата,  осознав, что он имеет дело с новой неуступчивой консолидацией части разрозненных арабских элементов, получивших название Палестинского народа, с которым было невозможно не считаться.

При этом традиция арабской мечты, оформленная непоколебимой верой в джихад руки, все  возвращает палестино-израильский конфликт с его попытками мирных инициатив на исходные позиции.

Не следует забывать, что  шахиды в исламской парадигме всегда правы и всегда герои, даже если в ходе террора они убьют детей и немощных стариков неверных племен (так называемый «героизм нового типа»). Тем более, что «ни Арафат, ни какой-либо иной палестинский лидер не были готовы от имени своего народа отказаться от декларированных ООП принципов борьбы за исторические права палестинского народа» [6, C. 441], консолидированного усилиями и волей, прежде всего, Арафата и его единомышленников.

11 ноября 2004 г. лидер палестинской революции Я. Арафат умер, так и не дожив до создания реального Палестинского государства. Его смерть завершила длинный драматический период отношений Израиля с ООП. Преемником Арафата стал Махмуд Аббас, приход которого к власти снова породил в Израиле новые надежды на перемены в отношениях с палестинцами. Однако, Махмуд Аббас не мог спасти переговорный процесс, так как это шло бы вразрез с верованиями палестинской улицы, чья устремленность к обретению независимости (изменению статус-кво) – это стержень самого конфликта.

В целом можно сказать, что палестинские арабы по-прежнему стоят перед необходимостью конструктивно использовать концептуальную неудачу Ясира Арафата и политических лидеров государства Израиль, позволяющую определить адекватный метод урегулирования палестино-израильского конфликта.

Список литературы / References

1. Бовин А. Записки ненастоящего посла. Из дневника. – М.: Захаров, 2004. – 816 с.
2. Гейзель З. Политические структуры Государства Израиль. – М.; Иерусалим: Мосты культуры, Гешарим, 2013. – 664 с.
3. Даймонт М. Евреи, Бог и история / Перевод с английского Р. Нудельмана. – М.; Иерусалим: Мосты культуры / Гешарим, 2016. – 570 с.
4. Дершовиц А. Слово в защиту Израиля / Алан Дершовиц; Пер. с англ. Л. Черниной. – М.: Текст: Книжники, 2011. – 476 с.
5. Звягельская И.Д. История Государства Израиль / Ирина Звягельская. – М.: Аспект Пресс, 2012. – 359 с.
6. Карасова Т.А. Политическая история Израиля: Блок Ликуд: прошлое и настоящее / Т.А. Карасова; Ин-т востоковедения Российской акад. наук. – М.: Наталис: Ин-т востоковедения РАН, 2009. – 528 с.
7. Киссинджер Г. Мировой порядок / Генри Киссинджер; [пер. с англ. В. Желнинова, А. Милюкова]. – Москва: Издательство АСТ, 2105. – 512 с.
8. Носенко Т.В. Напрасная вражда. Очерки советско-израильских отношений 1948-1991 гг. / Институт востоковедения РАН. – М.: ИВ РАН, 2015. – 260 с.
9. Пырлин Е.Д. 100 лет противоборства. Генезис, эволюция, современное состояние и перспективы решения палестинской проблемы. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. – 480 с.
10. Примаков Е.М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина XX – начало XXI века). – М.: ИИК “Российская газета”, 2006. – 384 с.
11. Хангтингтон С. Столкновение цивилизаций / Самюэль Хангтингтон; [пер. с англ. Т. Велимеева]. – Москва: Издательство АСТ, 2015. – 571 с.
12. Эпштейн Алек Д. Горизонты и миражи палестинской государственности. – М.: Институт Ближнего Востока, 2016. – 432 с.

 Список литературы на английском языке / References in English

1. Bovin A. Zapiski nenastojashhego posla. Iz dnevnika [Note the fake Ambassador. From the diary]. – M.: Zaharov, 2004. – 816 p. [in Russian]
2. Gejzel' Z. Politicheskie struktury Gosudarstva Izrail' [The political structure of the state of Israel]. – M.; Ierusalim: Mosty kul'tury [Jerusalem: Bridges of culture], Gesharim, 2013. – 664 p. [in Russian]
3. Dajmont M. Evrei, Bog i istorija [Jews, God and history]. – M.; Ierusalim: Mosty kul'tury [Jerusalem: Bridges of culture] / Gesharim, 2016. – 570 p. [in Russian]
4. Dershovic A. Slovo v zashhitu Izrailja [A word in defense of Israel]. – M.: Tekst: Knizhniki, 2011. – 476 p. [in Russian]
5. Zvjagel'skaja I.D. Istorija Gosudarstva Izrail' [The History Of The State Of Israel] / Irina Zvjagel'skaja. – M.: Aspekt Press, 2012. – 359 p. [in Russian]
6. Karasova T.A. Politicheskaja istorija Izrailja: Blok Likud: proshloe i nastojashhee [The political history of Israel: the Likud: past and present] / T.A. Karasova; In-t vostokovedenija Rossijskoj akad. Nauk [In-t of Oriental studies, Russian Academy of Sciences. Sciences]. – M.: Natalis: In-t vostokovedenija RAN, 2009. – 528 p. [in Russian]
7. Kissindzher G. Mirovoj porjadok [World order]. – Moskva: AST, 2105. – 512 p. [in Russian]
8. Nosenko T.V. Naprasnaja vrazhda. Ocherki sovetsko-izrail'skih otnoshenij 1948-1991 gg. [Futile hostility. Essays on Soviet-Israeli relations 1948-1991.] / Institut vostokovedenija RAN [The Institute of Oriental studies]. – M.: IV RAN, 2015. – 260 p. [in Russian]
9. Pyrlin E.D. 100 let protivoborstva. Genezis, jevoljucija, sovremennoe sostojanie i perspektivy reshenija palestinskoj problem [100 years of confrontation. Genesis, evolution, current state and prospects of solution of the Palestinian problem]. – M.: «Rossijskaja politicheskaja jenciklopedija [Encyclopedia of Russian political]» (ROSSPJeN), 2001. – 480 p. [in Russian]
10. Primakov E.M. Konfidencial'no: Blizhnij Vostok na scene i za kulisami (vtoraja polovina XX – nachalo XXI veka) [Confidential: the middle East on stage and behind the scenes (second half of XX – beginning of XXI century)]. – M.: IIK “Rossijskaja gazeta” [“Russian newspaper”], 2006. – 384p. [in Russian]
11. Hangtington S. Stolknovenie civilizacij [The clash of civilizations]. – Moskva: AST, 2015. – 571 p. [in Russian]
12. Jepshtejn Alek D. Gorizonty i mirazhi palestinskoj gosudarstvennosti [Horizons and the Mirage of Palestinian statehood]. – M.: Institut Blizhnego Vostoka, 2016. – 432 p. [in Russian]