НАУЧНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ И ТРАНСФОРМАЦИЯ ОБЩЕСТВА В СОЦИОЛОГИИ НАУКИ Б. ЛАТУРА

Платонова С.И.

ORCID: 0000-0003-2145-2041, Доктор философских наук, доцент, Ижевская государственная сельскохозяйственная академия

НАУЧНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ И ТРАНСФОРМАЦИЯ ОБЩЕСТВА В СОЦИОЛОГИИ НАУКИ Б. ЛАТУРА

Аннотация

Анализируется социология научного знания Б. Латура, связанная с изучением научной лаборатории и лабораторных практик. Рассматриваются особенности строения и положения научной лаборатории в обществе. Эти особенности заключаются в стирании границ между внутренним и внешним мирами, а также в изменении масштаба между обществом и лабораторными практиками. Методология исследования лабораторных практик Б. Латура заключается в ликвидации различий между микроакторами и макроакторами. Научные лаборатории способны трансформировать и модифицировать положение дел в рамках всего общества.

Ключевые слова: социология науки, микросоциологические исследования, научная лаборатория, топология.

Platonova S.I.

ORCID: 0000-0003-2145-2041, PhD in Philosophy, Associate Professor, Izhevsk State Agricultural Academy

SCIENTIFIC LABORATORY AND TRANSFORMATION OF SOCIETY IN B. LATOUR’S SOCIOLOGY OF SCIENCE

Abstract

Latour's sociology of scientific knowledge is analyzed in the paper, connected with the study of the scientific laboratory and laboratory practices. The peculiarities of the structure and position of the scientific laboratory in the society are also considered. These features consist in erasing boundaries between the internal and external worlds, as well as in changing the scale between society and laboratory practices. The research methodology of B. Latour's laboratory practices is to eliminate differences between microactors and macroactors. Scientific laboratories are able to transform and modify the state of affairs within the whole society.

Keywords: sociology of science, microsociological research, scientific laboratory, topology.

Наука, будучи довольно сложным объектом, изучается разными дисциплинами. Логика и методология науки, структура и динамика науки традиционно относятся к области философской эпистемологии. Наука как социальный институт изучается социологией науки. При этом социологи рассматривают социальность науки в двух аспектах: к первому аспекту можно отнести изучение взаимодействия науки и внешних социальных условий, науки и общества; второй аспект связан с изучением лабораторных практик и отношений между учеными внутри научных сообществ.

Необходимо отметить, что философская эпистемология имеет более длинную историю, нежели социология научного знания. Методология научного познания, демаркация науки от ненауки становится предметом пристального изучения философов уже в Новое время. Достаточно вспомнить учение об «идолах» человеческого познания, метод научной индукции Ф. Бэкона и рационалистический метод Р. Декарта. «Критика чистого разума» И. Канта исследует границы и возможности человеческого познания. Позитивизм отделяет науку от традиционных метафизических философских проблем, полагая, что «наука сама себе философия».

Социология научного познания появляется только в XX веке. Видные представители ранней социологии науки Р. Мертон, А. Койре, Дж. Агасси изучают взаимодействие науки и общества, которое понимается ими довольно ограниченно и односторонне. Вне зависимости от того, является ли философ представителем школы интернализма или экстернализма, социальность рассматривается как определенное влияние социальных условий, внешних факторов на возникновение и динамику науки, как некий социальный заказ. По мнению первых представителей социологии науки, задача заключается в изучении внешних социальных условий, влияющих на функционирование науки.

Например, сторонник данной позиции советский физик Б.М. Гессен на Конгрессе по истории науки, проходившем в Лондоне в 1931 году, выступил с докладом, посвященном социально-экономическим истокам механики И. Ньютона, в котором обосновывался тезис о связи зарождающейся буржуазной экономики с классической физикой И. Ньютона. В своих работах Б.М. Гессен пытался обосновать «единство между главными техническими проблемами, стоявшими перед предпринимателями, и основными научными проблемами, формулировавшимися представителями натурфилософии XVII века» [1, С. 17]. При этом логика открытия, обоснование и развитие научной теории, содержание научных знаний полагаются автономными, никак не связанными с социальными условиями, зависящими исключительно от профессиональной деятельности ученых. «Понять научное знание как логическую систему, исходя из взаимодействия науки и общества, для Роберта Мертона в принципе невозможно. В исторической и социологической концепции науки Р. Мертона предполагается, что историк и социолог не могут и не должны заниматься научным знанием как некоторой логической системой, это дело естествоиспытателя» [2, С. 378].

Поэтому довольно часто наука мистифицировалась, ей придавался сакральный характер, а ученым приписывались особые познавательные качества, ментальные свойства, особая культура. Почему ученые отдают предпочтение одной теории из нескольких конкурирующих, что влияет на их выбор, почему ученые придерживаются данной методологии исследования, а не какой-нибудь иной, – эти вопросы оставались за пределами рассмотрения социологов науки.

Однако наука развивается, изучаемые объекты становятся более сложными, нелинейными, все большее применение получают междисциплинарные исследования. Как мы уже отмечали, «одной из эпистемологических особенностей современных социальных теорий является активное использование естественнонаучных принципов, категорий, подходов к анализу социальных процессов. Речь идет, прежде всего, о системном, кибернетическом, эволюционном, синергетических подходах» [3, С. 41].

В социологии науки получают распространение микросоциологические исследования, которые нацелены на анализ деятельности научных лабораторий и лабораторных практик. Одной из первых начала заниматься микросоциологическими исследованиями науки немецкий социолог К. Кнорр-Цетина [4]. В ранний период своей деятельности немецкий социолог анализировала работу исследовательского центра в области ядерной физики в Европе, используя при этом этнографические методы. В интервью журналу «Экономическая социология» К. Кнорр-Цетина подчеркнула, что «необходимо проводить исследования в сфере производства знания, иначе люди не будут ничего знать о данной области современного сложного общества, постоянно увеличивающейся в размерах и влияющей на всю нашу жизнь» [5, С. 17]. К представителям микросоциологии можно отнести французских социологов М. Каллона, Б. Латура, британского социолога Джона Ло. Эти мыслители являются также представителями акторно-сетевой теории, которая рассматривает любые объекты как единицы социальных практик.

В своей статье «Дайте мне лабораторию, и я переверну мир» Бруно Латур анализирует строение научной лаборатории и положение лаборатории в обществе [6]. Французский социолог попытался «расколдовать» деятельность научных лабораторий, обосновав новую топологию научных лабораторий в системе научного знания и в социальной структуре общества. Эту новую топологию Б. Латур называет «странной». Проанализируем, в чем же заключается «странность» лабораторных практик с точки зрения Б. Латура. Французский социолог подвергает довольно жесткой критике предшествующую ему социологию науки, характеризуя последнюю как ущербную. Ее ограниченность связана с тем, что социология науки придерживается ошибочной методологии:

-во-первых, она «безапелляционно принимает различие в уровнях или масштабе между “социальным контекстом”, с одной стороны, и лабораторией или “уровнем науки”, с другой»;

-во-вторых, социология науки «не исследует само содержание того, что происходит в лаборатории» [6, С. 20].

Поэтому Б. Латур предлагает изменить методологию исследования науки, прежде всего методологию исследования работы научных лабораторий. Изучение науки необходимо начинать не с изучения социального контекста и его влияния на научную деятельность, а, напротив, отталкиваясь от лабораторных практик, идти к изучению влияния научных практик на социальный контекст и тем самым на все общество.

Таким образом, французский социолог полагает, что изучать надо не социальный контекст и его влияние на науку, чем занималась вся предшествующая социология науки, а непосредственно сами лабораторные практики. Политические предпочтения, религиозные взгляды, психологические симпатии и антипатии ученых не оказывают существенного влияния на их лабораторную деятельность и научные результаты. Напротив, сами лаборатории могут существенно изменить общество, что блестяще показывает Б. Латур на примере анализа деятельности лаборатории по микробиологии Пастера. Действительно, результаты работы одной маленькой французской лаборатории по микробиологии позволили изменить отношение французского общества к санитарным нормам и правилам, заставило провести дороги, построить очистные сооружения, организовать вакцинации.

Б. Латур выступает против основного тезиса представителей «сильной программы» Эдинбургской школы социологов, рассматривающих научное знание как социальный институт и результат конвенциональных соглашений между учеными. Д. Блур и другие представители «сильной программы» в социологии науки полагают, что знание не является результатом познания и отражения объективной реальности, это всего лишь особая конструкция. Например, Д. Блур утверждает, что математическая и логическая принудительность имеют социальную природу. Британский социолог указывает на бесконечность способов упорядочения материальных объектов. Эту бесконечность необходимо ограничить, поэтому производится социальный отбор наиболее типичных операций с математическими объектами. Отсюда следует, что математика в своей структуре имеет социальный компонент, а само число институционализированно. «Социальные факторы, по Блуру, задействованы в осуществлении и легитимации выбора из возможных образов и моделей мышления», – замечает Ю.С. Моркина [7, С. 626].

Исследуя деятельность лаборатории Пастера, Б. Латур утверждает: «Лаборатория позиционирует себя именно таким образом, чтобы внутри своих стен репродуцировать то, что, как кажется, происходит снаружи, а затем распространить вовне, то есть на всех фермах, то, что, как кажется, происходит только внутри нее. Здесь внутренний и внешний мир могут превращаться один в другой также легко, как это происходит в какой-нибудь теореме по топологии» [6, С. 14-15]. Следовательно, лаборатория нивелирует различие между «внутренним» и «внешним».

Так же лаборатория упраздняет различие масштаба между «макро-» и «микро-» уровнями: «Лаборатории являются теми редкими местами, где различия в масштабе делаются неуместными и где само содержание проводимых экспериментов может повлиять на структуру общества» (6, С. 20). С точки зрения французского социолога, в деятельности научных лабораторий стираются границы между обществом и лабораторными микропрактиками ученых, так как своими открытиями и достижениями ученые могут существенно трансформировать общество. Следовательно, границы в масштабах между микроуровнем и макроуровнем упраздняются, стираются, нивелируются.

Итак, предметом микросоциологических исследований в социологии науки является деятельность научной лаборатории. Лаборатория понимается Б. Латуром и его сторонниками как «технологический аппарат для обретения силы посредством умножения количества ошибок, как всего лишь одно звено в целой цепи корректировок, полностью разрушающих дихотомии внутреннего/внешнего и макро/микро масштабов» [6, С. 26, 30]. При этом изучать надо не политические предпочтения ученых, их религиозные взгляды, не психологические конфликты между учеными, а сами лаборатории, окружающие факторы. Вне зависимости от того, что изучают ученые, результаты их научной деятельности оформляются в разного вида записях (ими могут выступать модели, фотографии, рисунки, таблицы, диаграммы). Проблемы, интересующие ученых, могут быть прочитаны и решены одновременно несколькими людьми. «Специфика науки заложена не в познавательных, социальных или психологических качествах, а в особом устройстве лабораторий, позволяющем осуществлять смену масштаба изучаемых явлений с целью сделать их удобочитаемыми, а затем увеличить число проводимых экспериментов с тем, чтобы зафиксировать все допущенные ошибки», – делает вывод Б. Латур [6, С. 26].

Итак, топология научной лаборатории, с точки зрения Б. Латура, имеет следующие особенности:

- границы между внутренним и внешним стираются, нивелируются;

- различие в масштабе между макроуровнем и микроуровнем отсутствуют; макроуровень общества и микроуровень лаборатории не различаются;

- различия между микроакторами и макроакторами отсутствуют;

- в научной лаборатории изучать надо приемы записи, результатом которых является текст.

Таким образом, по мнению Б. Латура, социальный контекст оказывает влияние на науку, но непосредственно не включается в содержание научных знаний. Напротив, научные лаборатории, распространяя свои практики на все общество, способны существенно трансформировать само общество. В современных реалиях данное утверждение становится еще более актуальным. Действительно, научные открытия и достижения приобретают все более существенное влияние на социальные институты и структуры общества.

Список литературы / References

1. Малкей М. Наука и социология знания / М. Малкей. – М.: Прогресс, 1983. – 254 с.
2. Философия и методология науки: учеб. пособие для студентов высших учебных заведений / под ред. В.И. Купцова. – М.: Аспект Пресс, 1996. – 551 с.
3. Платонова С.И. Междисциплинарность в современном социальном знании [Электронный ресурс] / С.И. Платонова // Теория и практика общественного развития [Электронный ресурс]. – 2012. – № 12. – С. 41-44. URL: http://teoria-practica.ru/vipusk-12-2012 (дата обращения: 09.07.2017).
4. Knorr-Cetina K. Epistemic cultures: how the sciences make knowledge / K. Knorr Cetina. – Cambridge, Massachutes: Harvard University Press, 1999. – 352 p.
5. Интервью с Карин Кнорр-Цетиной: «Мы показали появление параллельного мира, где все критерии и система релевантности отличаются от того, что нам кажется нормальным» [Электронный ресурс] // Экономическая социология. – 2011. – № 2. – С. 8-21. – URL: https://ecsoc.hse.ru (дата обращения: 14.07.2017).
6. Латур Б. Дайте мне лабораторию, и я переверну мир / Б. Латур // Логос. – 2002. – № 5-6 (35). – С. 1-32.
7. Моркина Ю.С. Социальная теория познания Эдинбургской школы / Ю.С. Моркина; отв. ред. И.Т. Касавин // Социальная эпистемология: идеи, методы, программы. – М.: «Канон⁺» РОИИ «Реабилитация», 2010. – С. 615-641.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Mulkay M. Nauka i sociologija znanija [Science and the sociology of knowledge] / M. Mulkay. – Moscow: Progress, 1983. – 254 p. [in Russian]
2. Filosofija i metodologija nauki: ucheb. posobie dlja studentov vysshih uchebnyh zavedenij [Philosophy and methodology of science: manual for universities]/ edited by V.I. Kupcova. – M.: Aspekt Press, 1996. – 551 p. [in Russian]
3. Platonova S.I. Mezhdisciplinarnost' v sovremennom social'nom znanii [Interdisciplinarity in the contemporary social knowledge] [Electronic resource] / S.I. Platonova // Teorija i praktika obshhestvennogo razvitija. – 2012. – № 12. – P. 41-44. URL: http://teoria-practica.ru / vipusk-12-2012 (accessed: 09.07.2017). [in Russian]
4. Knorr-Cetina K. Epistemic cultures: how the sciences make knowledge / K. Knorr Cetina. – Cambridge, Massachutes: Harvard University Press, 1999. – 329 p.
5. Interv'ju s Karin Knorr-Cetinoj: «My pokazali pojavlenie parallel'nogo mira, gde vse kriterii i sistema relevantnosti otlichajutsja ot togo, chto nam kazhetsja normal'nym» [We showed the emergence of a parallel world, where all criteria and system of relevance different from what we think is normal] [Electronic resource] // Jekonomicheskaja sociologija [Economic sociology]. – 2011. – № 2. – P. 8-21. – URL: https://ecsoc.hse.ru (accessed: 14.07.2017). [in Russian]
6. Latur B. Dajte mne laboratoriju, i ja perevernu mir [Give me a laboratory and I will raise the World] / B. Latur // Logos [Logos]. – 2002. – № 5-6 (35) – P. 1-32. [in Russian]
7. Morkina Ju.S. Social'naja teorija poznanija Jedinburgskoj shkoly [Social theory of knowledge of Edinburg school] / Ju.S. Morkina; otv. red. I.T. Kasavin // Social'naja jepistemologija: idei, metody, programmy [Social epistemology: ideas, methods, programmers]. – M.: «Kanon+» ROII «Reabilitacija», 2010. – P. 615-641. [in Russian]