ЖАНРОВОЕ МЫШЛЕНИЕ НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ И ПРОБЛЕМА РЕЗОНАНСНОГО ДИАЛОГА В ЛИРИКЕ

 Токарева Г.А.

Доктор  филологических наук, Камчатский государственный технический университет

ЖАНРОВОЕ МЫШЛЕНИЕ НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ И ПРОБЛЕМА РЕЗОНАНСНОГО ДИАЛОГА В ЛИРИКЕ

Аннотация

В статье рассматриваются особенности жанрового мышления новейшего времени и ставится проблема типологизации лирических текстов в связи с интенсификацией процесса разрушения жанровой системы литературы. В качестве альтернативной типологии предлагается использовать типологию, основанную на коммуникативном коде лирического текста. Оцениваются преимущества и недостатки вводимой типологии, и дается обоснование понятий «внешняя коммуникация» и «внутренняя коммуникация» применительно к лирическому произведению. Исследуются различные типы внутренней коммуникации в лирике, и вводится понятие резонансного диалога.

Ключевые слова: деструктуризация жанровой системы, коммуникативный код лирики, внешняя и внутренняя коммуникация, резонансный диалог.

Tokareva G.A.

PhD in Philology, Kamchatka State Technical University

GENRE THINKING OF THE LATEST TIME AND PROBLEM OF RESONANT DIALOGUE IN LYRICS

Abstract

In article features of genre thinking of the latest time are considered and the problem of lyrical texts’ tipologization in connection with an intensification of process of  literature genre system distruction  is put. As an alternative typology it is offered to use the typology based on a communicative code of the lyrical texts. Benefits and shortcomings of the entered typology are estimated, and reasons for the concepts «external communication» and «internal communication» in relation to lyrical verses are given. Various types of internal communication in lyrics are researched, and the concept of resonant dialogue is entered.

Keywords: destrukturization of genre system, communicative code of lyrics, external and internal communication, resonant dialogue.

Процесс деструктуризации лирических жанров, начавшийся в XIX веке, становится для лирики XX века тотальным явлением. В этой связи актуальной оказывается проблема поиска критериальных основ для формирования  альтернативных жанровому типологических рядов.

Традиционно жанровые модели лирики индивидуально-творческой эпохи исследователи пытаются выстроить на основе их сходства с каноническими жанрами, избирая жанровый канон в качестве точки отсчета для фиксации жанровых модификаций. Однако  аналогия  с закрепленными в жанрологии формами в условиях жанровой энтропии (это касается, в первую очередь, лирических текстов) едва ли способна разрешить проблему. Отсылка к канону жанра приобретает дополнительные художественные функции: стилизация, пародия, подчеркнутая эстетизация текста (придание ему «декоративности»  особенно характерно для традиции Серебряного века). При этом вопрос о типологизации лирических текстов в индивидуально-творческую эпоху остается открытым, поскольку диалог литературы новейшего времени с жанровой традицией лишь поддерживает категорию жанра  как исторически сложившуюся («память жанра»), но, по сути, разрушает жанровую модель в результате ее существенной модификации. Поддержание жанровой традиции в лирике становится формой своеобразной игры с категорией. Конвенциональность подобной ситуации ставит под сомнение сам факт необходимости сохранения жанрового подхода при типологизации лирических текстов индивидуально-творческой эпохи.

Всякая система стремится быть структурно оформленной. Структурирование – основной способ освоения мира человеческим сознанием. Жанр как форма художественного мышления, по мнению такого авторитетного исследователя, как М. М. Бахтин, является структурой, имитирующей целостность универсума, а, значит, тяготеет к завершенности формы. «Жанр есть типическое целое художественного высказывания», – утверждает ученый [8, с. 306]. Разрушение жанровой системы в таком случае приводит не только к поэтологической, но и онтологической энтропии. Однако тенденция к  развеществлению жанровой системы очевидна.  При этом процесс отказа от структурной определенности в типологизации художественных текстов – процесс сложный и неопределенный по своей длительности. Даже в периоды радикального разрушения традиционных художественных форм  возникает необходимость некой альтернативной консолидирующей структуры. Периоды максимального освобождения от канонов парадоксально провоцируют возникновение ностальгии по несвободной форме. Поэтому жанр как формально-содержательная категория не спешит сдавать позиции. Жанровые формы подвергаются модификации; разрушенная жанровая система, словно гоголевская свитка, вновь собирается по частям, происходит реанимация отдельных жанров, однако следует помнить, что эта уже искусственная реанимация, она становится в значительной степени  «аллюзией» [3, с. 11], игрой с жанровой формой, поэтической условностью, нежели полноценным продолжением жизни того или иного жанра нормативной эпохи.

Рассмотрим тезаурусный подход Вл. Лукова в жанрологии, который основан на принципе генерализации. В жанровую генерализацию, по Лукову, объединяются  тексты, сходные по модусным или проблемно-тематическим характеристикам. Луков пишет: «Жанровая генерализация в этом случае означает процесс объединения, стягивания жанров (нередко относящихся к разным видам и родам искусства) для реализации нежанрового (обычно проблемно-тематического) общего принципа»[7]. Развивая мысль об изменении структурно-типологического принципа в жанрологии в эпоху индивидуальных стилей, Луков отмечает далее: «На место ослабленных жанровых структур в качестве организующих центров приходят выработанные литературой в разные века и утвердившиеся в ней принципы философствования, психологизма, морализма, историзма, биографизма, документализма»[там же]. Таким образом, с точки зрения исследователя, жанровой генерализацией может быть сочтено, например, объединение таких художественных форм, как философский роман, философская драма, философская поэма.

В этом случае, возникает закономерный вопрос: зачем называть эти образования жанровыми, если логичнее их назвать, например, модусными или проблемно-тематическими  генерализациями?

Указывая на все увеличивающуюся в новейшее время конвенциональность в отношениях «автор – текст – читатель», О. В. Зырянов предлагает обратить особое внимание на коммуникативный аспект лирики, и эта точка зрения нам  близка. Зырянов пишет: «Как категория художественного мышления жанр – наряду с функциональным, генетическим и структурным аспектами – предполагает также аспект коммуникативный»[2].

Однако, вычленяя этот коммуникативный аспект художественного текста, автор не делает его системообразующим.  Его интересы пролегают в зоне проблемы эволюции жанра, и категория жанра для исследователя остается неприкосновенной, на чем он, собственно, настаивает, создавая свою  «феноменологическую» теорию жанров.

Принципиальную коммуникативность уже архаической литературы отмечал С.С. Аверинцев: «Но чтобы быть раскрытым для сущностного диалога, надо как раз не довлеть себе, надо искать «источник жизни», «источник воды живой» (древнеевр. mqwr hjjm, mqwr mjm hjjm) вне себя, в другом, будь этот другой человек или Бог, «я» должно нуждаться в «ты»[1].

Обращенность часто подразумевает односторонность коммуникации, ее потенциальность. Для лирической коммуникации эта потенциальность принципиальна: она отражает необходимое соотношение сольного и хорового начал в лирике. Сольное имеет смысл только тогда, когда апеллирует к хоровому, т.е. когда индивидуальная поэтическая мысль отражает всеобщее. Такая всеобщность потенциально диалогична, ибо выводит лирического субъекта к «другому», а акт «обнаружения Я в Другом» выводит на возможный уровень постижения бытия (К. Ясперс) Это делает художественную коммуникацию экзистенциально ценностным явлением.

М.М. Бахтин пишет: «Лирика – это видение и слышание себя изнутри, эмоциональными глазами в эмоционально  голосе другого» [цит. по: 9, с.412]. «В основе лирики – ценностная встреча данного поэтического сознания и внешне данного мироздания», –  отмечает В.И. Козлов [4, с.220].

Ю. Лотман вводит понятие «индексации» лирики. Превращение слов и образов в системе внутреннего языка в индексы трактуется ученым как внутренний язык (по Лотману, коммуникация Я – я). «Специфика и функции внутренней коммуникации в том, что она и на уровне речи отчетливо дискретна. Она вносит в сознание принцип и тип дискретности и способствует построению из текстов метатекстов [6, с.668]. Согласимся с этим: лирика индивидуально-творческой эпохи принципиально разомкнута и отчетливо дискретна. Процесс выстраивания метатекста на основе редуцировния традиционных конструкций речи (т.н. «индексации», по Лотману) весьма напоминает отказ романтиков от однозначности образов и переход на язык символов. Символ – лишь основа образа, зерно, которое в каждом индивидуальном сознании прорастает по-своему. Отсюда и открытая коммуникативность лирических текстов эпохи нового и особенно новейшего времени. Последнее отражено, как в зеркале, в коммуникативной структуре постмодернистского текста. Постмодернистский текст  предельно «индексирован» за счет аллюзий и реминисценций, которые упрощают процесс коммуникации в условиях тотальной деконструкции текста.

Итак, говоря о коммуникативности лирики как основе для ее типологизации,  выделим, прежде всего, три типа коммуникации: внутритекстовая, внетекстовая и интертекстовая. Внетекстовая коммуникация подразумевает восприятие лирического произведения как становящегося во времени и пространстве текста, который вступает в диалог с различными типами читательских сознаний. Интертекстовая коммуникация весьма специфична: это диалог «текста с текстом» (цитации, аллюзии, реминисценции, стилизации, пародии и т.п.). Интертекстовая коммуникация не тождественна явлению чужого слова, так как носителем чужого слова может выступать, например, персонаж, созданный воображением того же автора. Внутритекстовая коммуникация как самый сложный тип может быть разделена на изображенную и, условно говоря, «воплощенную».

Изображенная коммуникация – это  сюжетные диалогические ситуации, непосредственно вводимые в текст. Коммуникация «воплощенная» есть диалог без формальных признаков диалога, но с обязательной адресацией (названным адресатом). Выбор воображаемого адресата и тема диалога – все это в пределах воли автора, именно поэтому названные параметры могут стать маркерами идиостиля. Этот случай (случаи) должны быть отнесены к сфере внутритекстовой коммуникации, хотя формально голос автора обращен за пределы текста по законам сосуществования в лирике хорового и сольного начал. Принципиальная разница заключается в том, что созданные воображением автора адресат несамостоятелен, он, как и изображенные персонажи,  – порождение авторских представлений о воображаемом собеседнике. Рецепция же текста сознанием реального читателя  воле автора уже не подчиняется. В этом главное различие.

Таким образом, лирическая коммуникация есть самовыражение, но всегда с выходом на «другого». Хор и соло появляются в лирике, прежде всего, в силу специфики эмоционального общения человека с человеком: эмоция, чтобы ее пережить, должна быть эксплицирована. А чтобы лирический текст приобрел художественную ценность, читатель должен угадывать в эксплицированном спектре эмоций совпадения. Следовательно, эмоциональное общение с лирическим текстом должно быть резонанасным. По формальным признакам лирика может быть эготивной или апеллятивной, но, по сути, она апеллятивна всегда, поскольку должна иметь выход к «другому». В лирической коммуникации эту обязательность укрепляет еще и эмоциональность. Гедонистический эффект достигается за счет  восприятия архетипической эмоции сквозь призму личностного переживания.

Коммуникативный потенциал лирики удваивается и утраивается за счет того, что она резонирует не только на уровне смысла, но и на ритмико-фонетическом уровне. Вплоть до того, что человек, как существо биологическое, откликается своими биоритмами на ритмическую гармонию стихотворного текста, чувствуя эту  звуковую форму. Ю.М. Лотман, размышляя о связи ритмообразов в тексте с семантикой лирического высказывания, обращает  внимание на «особую смысловую насыщенность» лирического текста,  «совершенно незнакомую структурно неорганизованному тексту» [5].

Итак, лирика имманентно коммуникативна, так как активно вступает в диалог с эмоциональным сознанием читателя («хор» и «соло» в лирике). Лирика коммуникативна в силу ее предельной интерсубъектности и стремления передать рефлексию автора (отражение «я» в «другом»). Лирика потенциально коммуникативна за счет ее ритмической организации, резонирующей с биологическими ритмами человека.  Отметим еще один факт: лирика максимально экспрессивна, а, значит, тяготеет к риторическим формам самовыражения; риторизм же – это всегда публичность, обращенность к потенциальному слушателю – тоже специфическая коммуникативность. Это своеобразная «однонаправленная» коммуникация, не являющаяся собственно диалогом (напомним, что «диалог» и «коммуникация» не должны восприниматься как тождественные понятия).

Все перечисленное дает необходимые основания для рассмотрения лирических текстов индивидуально-творческой эпохи как художественного пространства, организованного на основе различных типов коммуникации.

Возможен, как мы полагаем,  параллельный способ типологизации лирики индивидуально-творческой эпохи на основе форм речевого воплощения. Однако этот принцип не тождественен идее «речевых жанров» М. М. Бахтина, поскольку речевые жанры, по Бахтину, связаны  с их неотделенностью  от  ритуальной культуры, или  форм организации бытовой речи (что для архаического периода практически одно и то же). Таким образом, теория Бахтина отсылает нас к началу «пути» жанра, а нас интересует конец этого пути. Впрочем, в этой закольцованности, возможно, находит воплощение универсальный закон «пульсирующего» развития.

Мы предлагаем использовать понятие коммуникативного кода  для  формирования типологических рядов лирических текстов индивидуально-творческой эпохи. Типология лирических текстов XX века может быть организована на основе различных форм речевоплощения, отражающих различные типы коммуникации: «я – я» (автокоммуникация), «я – другой» (диалог), «я  – мы» (включение), «я – все» (интертекст).

Такой подход к  систематизации лирических текстов новейшей эпохи оказывается возможным в условиях активно развивающейся теории коммуникации, с учетом нового взгляда на слово как амбивалентный с точки зрения коммуникативного процесса феномен. Поскольку эти образования не могут быть квалифицированы как классические жанры, то, возможно возникновение  более крупных генераций, в рамках которых и реализуется тот или иной тип художественной коммуникации. Оговоримся, что типологизация художественного текста на основе его коммуникативного кода приложима в основном к лирическим произведениям и неактуальна для эпоса и драмы, что, безусловно, сужает возможности этого подхода, не дает ему права обрести универсальность. Этот коммуникативный код  является лишь одним из способов упорядочения  текстов различного типа, и эта типология не может в полной мере заменить типологию жанровую, скорее, будет существовать с ней рядом как некое дополнение, компенсирующее отчасти жанровую энтропию.

Литература

1. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции [Электронный ресурс] URL: http://www. booksonline.com.ua ›view.php…(дата обращения 10.06.2016).
2. Зырянов О.В.Логика жанровых номинаций в поэзии Нового времени. [Электронный ресурс] URL: http://www. cyberleninka.ru/article/n/logika-zhanrovyh-nominatsiy-v-poezii-novogo-vremeni#ixzz2WhMdH0Di(дата обращения 12.06.2015).
3. Иванюк Б.П. Генезис и эволюция жанра: версия обоснования // Жанрологический сборник. – Выпуск 1. – Елец: ЕГУ имени И.А. Бунина, 2004. – С.3-11.
4. Козлов В.И. Поэтика жанра. О жанровом анализе лирического произведения. Вопросы литературы. – Январь-февраль, 2011. – С.208-238.
5. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста: структура стиха // О поэтах и поэзии. СПб, 1996 [Электронный ресурс] URL: http://www. on4a.narod.ru ›lotman_struktura_teksta_web (дата обращения 26.11.2009).
6. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство. – 704 с.
7. Луков Вл.А. Тезаурусные структуры понимания нового содержания: жанры, жанровые системы, жанровые генерализации [Электронный ресурс] URL: http://www.zpu-journal.ru ›gum/new/articles/2007/Lukov_Vl/2/ (дата обращения 31.05.2013).
8. Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении / Бахтин М. (под маской) Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. – M.: Лабиринт, 2000. – 640 с.
9. Сквозников В.Д. Лирический род литературы // Теория литературы, т. III, Роды и жанры. – М.: ИМЛИ РАН, 2003, – С.394-421.

References

1. Averincev S.S. Ritorika i istoki evropejskoj literaturnoj tradicii [EHlektronnyj resurs] URL: http://www. booksonline.com.ua ›view.php…(data obrashcheniya 10.06.2016).
2. Zyryanov O.V. Logika zhanrovyh nominacij v poehzii Novogo vremeni [EHlektronnyj resurs] URL: http://www. cyberleninka.ru/article/n/logika-zhanrovyh-nominatsiy-v-poezii-novogo-vremeni#ixzz2WhMdH0Di (data ob-rashcheniya 12.06.2015).
3. Ivanyuk B.P. Genezis i ehvolyuciya zhanra: versiya obosnovaniya // ZHanrolo-gicheskij sbornik. – Vypusk1. – Elec: EGU imeni I.A. Bunina, 2004. – S.3-11.
4. Kozlov V.I. Poehtika zhanra. O zhanrovom analize liricheskogo proizvede-niya. Voprosy literatury. – YAnvar;-fevral;, 2011. – S.208-238.
5. Lotman YU.M. Analiz poehticheskogo teksta: Struktura stiha //O poehtah i poehzii. – SPb., 1996. [EHlektronnyj resurs] URL: http://www. on4a.narod.ru ›lotman_struktura_teksta_web (data obrashcheniya 26.11.2009).
6. Lotman YU.M. Semiosfera / YU.M. Lotman. – SPb.: Iskusstvo. – 704 s.
7. Lukov Vl.A. Tezaurusnye struktury ponimaniya novogo soderzhaniya: zhan-ry, zhanrovye sistemy, zhanrovye generalizacii [EHlektronnyj resurs] URL: http://www. zpu-journal.ru ›gum/new/articles/2007/Lukov_Vl/2/ (data obrashcheniya 31.05.2013).
8. Medvedev P.N. Formalnyj metod v literaturovedenii // Bahtin M. (pod maskoj). Frejdizm. Formalnyj metod v literaturovedenii. Marksizm i filosofiya yazyka. Statii. – M.: Labirint, 2000. – 640 s.
9. Skvoznikov V.D. Liricheskij rod literatury // Teorija literatury, t. III, Rody i zhanry. – M.: IMLI RAN, 2003, – S.394-421.