ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МУЗЫКАЛЬНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ЮЖНОГО УРАЛА (1946 – 1956 ГГ.)

Запольских М.С.

Аспирант, Оренбургский государственный педагогический университет

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МУЗЫКАЛЬНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ЮЖНОГО УРАЛА (1946 – 1956 ГГ.)

Аннотация

В статье на основе архивных материалов рассмотрена деятельность музыкально-образовательных учреждений Южного Урала, их роль в подготовке кадров для учреждений культуры и искусства. Автором изучены основные проблемы, с которыми столкнулись учебные заведения Магнитогорска, Челябинска, Чкалова (Оренбурга) и Уфы в послевоенное десятилетие: дефицит квалифицированных преподавателей, слабая материальная база. Это негативно сказывалось на учебном процессе и в итоге влияло на уровень подготовки учащихся.

Ключевые слова: музыкальное училище, студенты, кадры, материальное положение, Южный Урал.

Zapolskikh M.S.

Postgraduate student, Orenburg State Pedagogical University

THE ACTIVITIES OF MUSICAL EDUCATIONAL INSTITUTIONS OF SOUTHERN URAL (1946 – 1956 YEARS)

Abstract

The article on archival materials examined the activities of musical educational institutions of the Southern Urals, their role in the training of personnel for cultural and art institutions. The author studied the main problems faced by schools in Magnitogorsk, Chelyabinsk, Chkalov (Orenburg) and Ufa in the postwar decade: the shortage of qualified teachers, poor resource base. All this has a negative effect on the learning process and ultimately affect the level of training students.

Keywords: activities, musical education institutions, students, staff, financial situation, the South Urals.

Существовавшая на Южном Урале, как и в стране в целом, система музыкальных учебных заведений сложилась ещё в довоенный период, в 1920 – 1930-е годы [8, С. 187 – 189]. Она была двухступенчатой и включала детские музыкальные школы (ДМШ) и музыкальные училища. К окончанию войны в Челябинской области насчитывалось шесть ДМШ и два училища (Челябинск, Магнитогорск). В БАССР действовала школа и училище в Уфе, в Чкаловской (Оренбургской) области – школа и училище в Чкалове. Школы в течение семи лет давали общее музыкальное образование, готовили учащихся для поступления в училища. Училища в свою очередь готовили профессиональных музыкантов, кадры для первой ступени образования, абитуриентов для высших учебных заведений, включая консерватории. Со второй половины 1940-х гг. наметилась тенденция к росту ДМШ. В итоге за 10 лет их количество школ в регионе выросло в четыре раза. Численность училищ осталась неизменной [7, Л. 65].

Первые послевоенные годы для училищ связаны с дефицитом кадров. В связи с реэвакуацией учебные заведения покинули квалифицированные специалисты. В частности, в Чкаловском училище преподавал Л. Ростропович, С. Ростропович – Федотова. В течение нескольких лет Комитет по делам искусств при Совете Министров не удовлетворял заявки на педагогов. Поэтому в училищах останавливалась работа отделений, не велись целые курсы. А руководящий и педагогический состав вынужден был иметь двойные и тройные ставки. Для полноценной работы Башкирского училища в 1946 г. не хватало педагогов по контрабасу и виолончели, классу деревянно-духовых инструментов, концертмейстеров, педагогов теоретического отделения. Класс духовых инструментов Челябинского училища провёл первую половину года без преподавателя, а класс виолончели – вторую. Училищу срочнотребовались два ведущих пианиста, педагог по классу народных инструментов и музыкально-теоретическим дисциплинам. Магнитогорскому училищу был необходим музыковед, теоретик, пианисты, концертмейстеры. В Чкаловском училище из-за отсутствия педагогов прекратило работу историко-теоретическое отделение [2, Л. 59; 12, Л. 25, 2, 3; 11, Л. 132].

Во второй половине 1940-х гг. большинство педагогов были совместителями или внештатными сотрудниками. Такая практика стала повсеместной и служила одним из путей решения проблемы. Среди причин, из-за которых учебные заведения длительное время оставались без специалистов, можно выделить небольшую заработную плату – до 300 рублей в месяц, нерешенность жилищного вопроса (общежития для педагогов), тяжелые условия труда, которые были связаны с необеспеченностью материально-техническим инвентарём. Училища занимали приспособленные аварийные здания, которые не соответствовали требованиям, предъявляемым к учебным заведениям такого типа. Стены были звукопроницаемы. Классы маленькими, проходными, неуютными. Их размеры не соответствовали контингенту учащихся. Не было кабинетов для индивидуальных занятий и размещения библиотеки, зала для проведения концертов и мероприятий. Из-за тесноты помещений педагогам приходилось работать в три смены, проводить индивидуальные и дополнительные занятия в выходные дни на дому. Например, Магнитогорское училище располагалось в одном помещении с ДМШ и хоровой капеллой, которое они арендовали у школы № 30. Учреждения работали: с 8-00 до 21-30.К началу 1950-х гг. музыкальное училище получило собственное помещение. А школа переехала в жилой дом, принадлежащий Метизному заводу и заводу им. Лепсе [12, Л. 3, 25; 9, Л. 2].

В конце 1940-х – начале 1950-х гг. Уфимское училище и ДМШ занимали восемь комнат. Три из которых были пригодны для групповых занятий. Собрания, лекции, концерты и другие мероприятия проводили в классах или коридорах [13, Л. 24; 2, Л. 58-59, 70, 87, 195]. Остро стоял вопрос о расширении помещения Чкаловского музучилища, которое было ветхим и требовало ремонта. Дополнительные занятия из-за нехватки свободных классов проводились у педагогов на квартирах [16, Л. 340; 2, Л. 1]. Такая стеснённость отрицательно сказывалась на подготовке студентов, поскольку педагогам приходилось сокращать, а в некоторых случаях и отменять занятия. Своеобразным исключением было Челябинское музучилище, которое располагалось в собственном здании, реконструированном в 1945 г. В нём насчитывалось 17 классов, имелся концертный зал [1, Л. 45].

Негативно на образовательном процессе сказывалась нехватка музыкального инвентаря. В среднем по региону на одно учебное заведение (в том числе ДМШ) приходилось 2,5 инструмента. Клавишные и духовые инструменты Башкирского музучилища находились в неудовлетворительном состоянии и нуждались в замене. Для полноценной работы требовались: рояль, фагот, тромбон, трости для гобоев, струны. В 1950 г. училище приобрело два поддержанных пианино. Инструментам был необходим капитальный ремонт [13, Л. 24; 2, Л. 58-59, 70, 87, 195]. Челябинское музучилище нуждалось в духовых инструментах и контрабасе. Не хватало флейт, валторн, фаготов. Имеющееся пианино «Красный Октябрь» отличалось неудовлетворительным качеством. Полученные по наряду инструменты с Ленинской фабрики оказались не исправны. Вместо инструментов для симфонического оркестра прислали помповые трубы и альтовые тромбоны для джаз-оркестра [14, Л. 189]. При этом большинство студентов своих инструментов не имели. Ровно, как и возможности, заниматься дополнительно с инструментами в училище. Это отрицательно сказывалось на качестве подготовки к экзаменам, способствовало неуспеваемости и соответственно отсеву.

Отягощали положение материальные проблемы частного характера. Например, Башкирское музучилище испытывало дефицит учебных пособий. На 2 – 3 учащихся приходился один учебник [2, Л. 58-59].

Таким образом, музыкально-образовательные учреждения Южного Урала окончания войны столкнулись с рядом проблем. Остро ощущалась отсутствие профессиональных педагогических кадров. Учебные заведения занимали неприспособленные тесные помещения, не соответствующие нормам. Наблюдался дефицит мебели, музыкальных инструментов, учебно-методических пособий, что усложняло учебный процесс, влияло на качество образования.

Усугублял положение ежегодный рост контингента учащихся.

В целях привлечения абитуриентов училища широко использовали самые разнообразные формы пропаганды в печати и на радио, выпускали афиши, проводили разъяснительную работу в образовательных школах, дворцах пионеров, детских домах и т.д. В частности педагоги Башкирского музучилища ездили с беседами по селам и деревням. Соответственно увеличивалось количество абитуриентов из районов. Поскольку в республике отсутствовала развитая сеть ДМШ, уровень подготовки поступающих был невысок. Они плохо владели русским языком, на котором велось обучение [13, Л. 24, 58]. В итоге им тяжело давались музыкально-теоретические предметы, что становилось причиной большого отсева на 1 – 2 курсе. Например, по итогам 1947/48 уч. гг. отсев составил 36 человек, в 1949/50 уч. гг. – 27 человек, в 1950/51 уч. гг. – 33 человека, в 1953/1954 уч. гг. – 36 человек [2, Л. 90; 3, Л. 58].

Среднее ежегодное количество учащихся на всех курсах составляло 178 человек. Численность студентов на самых популярных отделениях (дирижерско-хоровое, баянное, вокальное) варьировалась от 23 до 58 человек. Популярность дирижерско-хорового отделения объяснима ростом в республике хоровых коллективов. Выпускники баянного отделения могли работать в сфере художественной самодеятельности. С 1946 по 1950 гг. выпуски были небольшими до 10 – 15 человек в год. С начала 1950-х гг. наблюдался рост количества выпускников. В 1953/1954 уч. гг. было выпущено 26 специалистов, в 1956/1957 уч. гг. – 31. Среди них 11 и 10 выпускников дирижерско-хорового отделения соответственно [1, Л. 2, 57; 5, Л. 25; 2, Л. 58, 90, 187; 4, Л. 122-124].

В Магнитогорском училище наиболее многочисленным было так же дирижерско-хоровое отделение. Контингента учащихся вырос в 4,5 раза: с 15 человек в 1947/1948 уч. гг. до 70 в 1955/1956 уч. гг. Второе место по популярности занимало историко-теоретическое отделение. Количество учащихся выросло с 5 в 1947/1948 уч. гг. до 45 в 1955/1956 уч. гг. В условиях роста сети ДМШ области популярность данного отделения, готовившего педагогов музыкального образования, логична. Самым невостребованным в этот период оказалось оркестровое отделение, где обучалось от 3 до 20 студентов. Хотя в области действовали два симфонических оркестра, которые испытывали постоянную нехватку кадров [10, Л. 170-171; 1, Л. 54; 12, Л. 3; 3, Л. 114; 5, Л. 126, 202].

Ежегодный отсев студентов варьировался от 10 и до 30 человек. Причины отчисления были разными: неуспеваемость, болезнь, переезд в другой город, призыв в ряды Советской Армии, семейные обстоятельства. Например, в 1948 г. из 28 отчисленных 18 по причине неуспеваемости, в 1953 г. 14 и 10 соответственно [10, Л. 170-171; 12, Л. 3].

Абитуриенты Челябинского училища выбирали дирижёрско-хоровое, фортепианное и историко-теоретическое отделение. Количество учащихся дирижёрско-хорового отделения в разные годы составляло от 40 до 57 человек, фортепианного – от 23 до 37 человек, историко-теоретического от 10 до 28 человек. Самым малочисленным было отделение духовых инструментов, где на 4 курсах обучалось, например, в 1953/1954 уч. гг. всего 5 человек, в 1956 г. – 8. В год училище выпускало до 20 специалистов (1947 –1950 гг.). Выпуск 1952/1953 уч. гг. насчитывал 17 человек, из них больше половины с дирижеров-хоровиков, в 1953/1954 уч. гг.– 12 человек (в т.ч. 5 струнников, 3 выпускника отделения фортепиано), в 1956 г. – 37 человек (в т.ч. 11 – дирижеров-хоровиков, 9 – струнников). Отсев по неуспеваемости в разные годы составлял до 20 студентов [5, Л. 212, 28; 3, Л. 50-51; 5, Л. 28; 1, Л. 49].

С 1949 г. по 1956 г. наблюдалась отрицательная динамика количества учащихся Чкаловского училища. Контингент сократился на 15 %. Самым массовым являлось так же дирижерско-хоровое отделение. Отличительной особенностью училища была популярность отделения оркестра народных инструментов (в разные годы до 40 студентов). В среднем в год училище выпускало до 20 специалистов [1, Л. 55; 5, Л. 42; 6, Л. 5; 3, Л. 92].

Табели об успеваемости и оценки с выпускных и промежуточных экзаменов говорят о высоком уровне профессиональной подготовки выпускников. Однако на практике уровень подготовки молодых специалистов вызывал множество вопросов со стороны руководства тех учреждений, в которых они в дальнейшем работали.

Таким образом, деятельность музыкально-образовательных учреждений в послевоенное десятилетие осложнялась рядом проблем материального характера, дефицитом кадров. Тем не менее, недостаток квалифицированных педагогов позволял выполнять поставленные задачи. Во всех училищах (за исключением Чкаловского) наблюдается положительная динамика контингента учащихся. Ежегодно росло количество выпускников. О высоком уровне подготовки выпускников свидетельствовали оценки выпускных экзаменов.

Литература

1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. А-501. Оп. 1. Д. 310.
2. ГАРФ. Ф. А-501. Оп. 1. Д. 596.
3. ГАРФ. Ф. А-501. Оп. 1. Д. 679.
4. ГАРФ. Ф. А-501. Оп. 1. Д. 1117.
5. ГАРФ. Ф. А-501. Оп. 1. Д. 1528.
6. Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф. 1125. Оп. 1. Д. 41.
7. ГАОО. Ф.1581. Оп. 2. Д. 130.
8. Мирошниченко С.И. Становление хорового исполнительства на Южном Урале. – Магнитогорск: АРС – Экспресс, 1999. – 219 с.
9. Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. 914. Оп. 1. Д. 337.
10. ОГАЧО. Ф. 914. Оп. 1. Д. 355.
11. ОГАЧО. Ф. 914. Оп. 1. Д. 438.
12. ОГАЧО. Ф. 914. Оп. 1. Д. 444.
13. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 962.Оп. 4. Д. 1202.
14. РГАЛИ. Ф. 962.Оп. 4. Д. 1203.
15. Хавторин Б.П. Музыкальная культура Оренбурга ХХ столетия. – Оренбург: Кн. изд-во, 1999. – 438 с.
16. Хавторин Б.П. История музыкальной культуры Оренбургского края (XVIII – XX вв.). – Оренбург: Южный Урал, 2004. – 632 с.

References

1. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoy Federacii (GARF). F. A-501. Op. 1. D. 310.
2. GARF. F. A-501. Op. 1. D. 596.
3. GARF. F. A-501. Op. 1. D. 679.
4. GARF. F. A-501. Op. 1. D. 1117.
5. GARF. F. A-501. Op. 1. D. 1528.
6. Gosudarstvennyj arhiv Orenburgskoj oblasti (GAOO). F. 1125. Op. 1. D. 41.
7. GAOO. F. 1581. Op. 2. D. 130.
8. Miroshnichenko S.I. Stanovlenie horovogo ispolnitel’stva na Juzhnom Urale. Magnitogorsk: ARS – Jekspress, 1999. 219 s.
9. Ob#edinjonnyj gosudarstvennyj arhiv Cheljabinskoj oblasti (OGAChO). F. 914. Op. 1. D. 337.
10. OGAChO. F. 914. Op. 1. D. 355.
11. OGAChO. F. 914. Op. 1. D. 438.
12. OGAChO. F. 914. Op. 1. D. 444.
13. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv literatury i iskusstva (RGALI). F. 962. Op. 4. D. 1202.
14. RGALI. F. 962. Op. 4. D. 1203.
15. Havtorin B.P. Muzikl’naja kul’tura Orenburga XX stoletija. Orenburg: Kn. Izd-vo, 1999. 438 s.
16. Havtorin B.P. Istorija muzikal’noj kul’tury Oreburgskogo kraja (XVIII – XX vv.). Orenburg: Juzhnyj Ural, 2004. 632 s.