ГЛОБАЛЬНАЯ ЭТИКА ДЛЯ ГЛОБАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА

Авдеева И.А.

Доцент; кандидат философских наук, доцент кафедры философии, Тамбовский государственный университет им. Г.Р.Державина;

ГЛОБАЛЬНАЯ ЭТИКА ДЛЯ ГЛОБАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА

Аннотация

В статье рассмотрена проблема возможности построения глобальной этики и создания глобального этоса в глобализирующемся мире. Приведены практические и теоретические аргументы, которые в современных условиях позволяют относится к данной возможности достаточно критически, хотя аксиологическая основа глобальной этики теоретически имеет место.

Ключевые слова: глобальная этика, глобализация, глобальный этос, прикладная этика, этика, ценности глобализации.

Avdeeva I.A.

PhD in Phylosophy and Ethics, assosiate professor, Tambov State University;

GLOBAL ETHICS FOR THE GLOBAL WORLD

Abstract

The article consideres possibility of building a global ethic and a global ethos in a globalizing world. The practical and theoretical arguments that under current conditions is to enable this feature is quite critical, but axiological basis of a global ethic theory holds.

Keywords: global ethics, globalization, global ethos, applied ethics, ethics, values of globalization.

Проблема возможностей и перспектив создания глобального сообщества весьма широко обсуждается во многих сферах гуманитарного знания. При этом глобализация может пониматься весьма по-разному: начиная от необходимости создания единого экономического пространства, диктуемого расширением и развитием мирового рынка, и заканчивая попытками расширить имеющие место общеевропейские  экономические процессы на мир в целом во всех возможных ракурсах «глобального» сближения. При этом сама философия глобализации, вернее, попытки ее создания, в результате которых под глобализационные процессы могло быть введено единое и внутренне непротиворечивое аксиологическое содержание, пока еще остается весьма перспективным в исследовательском плане проектом. В этой связи, сторонники концепций глобального общества не могли не инициировать не только идеи глобальной этики, но и попыток ее создания в плане практическом, посеяв поле для непрекращающихся споров относительно глобального этоса.

Так сложилось, что во второй половине ХХ века, в связи со всевозможными постмодернистскими кризисами метанарративов в философской этике, как и в целом в философии, стали брать верх именно партикуляристские теории. Процесс, безусловно, начался гораздо раньше, в период антиметафизического философского переворота середины ХIХ века, но мода на партикуляризм стала проходить к концу ХХ века именно благодаря глобализационным процессам. Более того, в конце ХХ века деонтологическая позиция, согласно которой в поступке следует воплощать, прежде всего, моральную обязанность, поступать только по долгу, а если кто-либо мотивируется собственным прагматическим интересом, то такой поступок уже не будет моральным поступком, получила «второе дыхание», обусловленное, в первую очередь, глобализацией. Этот процесс, наличие которого само по себе является дискуссионным, поднял на щит и так называемые «глобальные проблемы современности», которые с легкой руки Римского клуба и вне зависимости от реальности или надуманности, достаточно быстро превратились в онтологизированный феномен. В философском дискурсе вновь «воскресли» понятия долга перед обществом, перед человечеством, гуманистических идеалов, общечеловеческих ценностей и др.

Одной из наиболее ярких попыток утверждения универсалистских тенденций философии глобализации стала теория «мирового этоса» («Weltethos»^[1]) Г. Кюнга, изложенная в работе «Глобальная ответственность: в поисках новой мировой этики». Мировой этос определяется им как некий минимум моральных обязательств, который нуждается в определенных моральных основаниях для того, чтобы люди одной конторы или одного класса, т.е. одного коллектива, могли совместно жить и работать. При этом сторонники  этой теории специально акцентируют внимание на том, что речь идет не  столько об унифицированной этике, как системе рефлексий по поводу норм и стандартов, сколько о том, что великие религиозные учения, философии и культуры в своих базовых этических оценках (нормах, стандартах, критериях) могут согласовываться и соединяться (яркий тому пример - Золотое правило нравственности). Таким образом, эта способность к конвергенции мировых культур и обозначается понятием «мировой этос», что закреплено Декларацией мирового этоса 1993 года.

Согласно Декларации, мировой этос, понимаемый как минимальный базовый консенсус относительно общих ценностей, неизменных стандартов и фундаментальных моральных позиций, «предлагает не однозначные решения на бесчисленные мировые проблемы, а моральные основания для лучшего индивидуального и глобального порядка: единый взгляд, который может избавить общество от хаоса, а мужчин и женщин - от сомнений и готовности к насилию» [1]. В качестве таких минимальных стандартов были названы четыре нравственных императива:

1. Приверженность культуре ненасилия и благоговение перед всеми формами жизни.
2. Приверженность культуре солидарности и справедливого экономического порядка.
3. Приверженность культуре толерантности и правдивости.
4. Приверженность культуре равноправия и партнерства между мужчиной и женщиной.

Однако теория Г. Кюнга вызвала неоднозначную реакцию. Так, например, у российских ученых в рамках прошедшего в 1999 году «круглого стола», посвященного проблеме этоса глобального мира, взгляды на перспективы и возможные контуры «глобального этоса» заметно разнились. При этом, на наш взгляд, наиболее последовательно аргументированной в плане защиты идеи глобального этоса и, соответственно, глобальной этики является позиция А.А.Гусейнова. Он вполне позитивно оценивает наметившиеся тенденции, которые ведут в направлении формирования единого (глобального) этоса. К таковым он относит, «во-первых, реально практикуемые этические нормы поведения все более эмансипируются от их религиозно-мировоззренческих и политико-идеологических контекстов… Во-вторых, в современном обществе экономика, политика, наука, другие сферы деятельности достигли такой степени сложности, что они могут успешно функционировать только в качестве социальных систем… В-третьих, происходит постепенное и незаметное усвоение неких культурных стандартов в качестве общезначимых (типичный пример – заимствование христианского летоисчисления нехристианскими народами)» [2].

По мнению А.А. Гусейнова основой эффективного глобального этоса могло бы стать этико-религиозное единство всех современных культур, выявленное А. Толстым и М. Ганди. Однако, следует отметить, что весь практически позитивный заряд этой идеи, результатом которого должен стать глобальный этос, упирается в одно неизвестное - «насколько Запад честен и искренен в своих глобалистских устремлениях, насколько он готов к тому, чтобы в отношениях с остальным (внешним) миром руководствоваться теми же нормами и представлениями о справедливости, которые он практикует у себя дома» [2].

Современная практика политических отношений, к сожалению, демонстрирует отнюдь факты такого поведения «Запада» в рамках «своих глобалистских устремлений», которые  не позволяют надеяться ни на его честность, ни на его искренность и тем более далеки от идеалов ненасилия и гуманизма, равного партнерства и демократии. Так, еще А. Дж. Тойнби отмечал, что если западный человек сумеет «хотя бы на несколько минут покинуть «свою кочку» и посмотреть на столкновение между Западом и остальным миром глазами огромного незападного большинства человечества», то он обнаружит непривычную для него картину: «Как бы ни различались между собой народы мира по цвету кожи, языку, религии и степени цивилизованности, на вопрос западного исследователя об их отношении к Западу все – русские и мусульмане, индусы и китайцы, японцы и все остальные – ответят одинаково. Запад, скажут они, – это архиагрессор современной эпохи, и у каждого найдется свой пример западной агрессии. Русские напомнят, как их земли были оккупированы западными армиями в 1941, 1915, 1812, 1709 и 1610 гг.; народы Африки и Азии вспомнят о том, как начиная с ХV в. западные миссионеры, торговцы и солдаты осаждали их земли с моря. Азиаты могут еще напомнить, что в тот же период Запад захватил львиную долю свободных территорий в Азии, обеих Америках, Австралии, Африке. А африканцы – о том, как их обращали в рабство и перевозили через Атлантику... Потомки коренного населения Северной Америки скажут, как их предки были сметены со своих мест...». При этом «у большинства западных людей эти обвинения вызовут удивление, и даже, вероятно, возмущение. Голландцы скажут, что они же ушли из Индонезии, а британцы – что они оставили Индию, Пакистан, Бирму и Цейлон... У британцев на совести не лежит никакой новой агрессии со времен войны в Южной Африке, а у американцев – с испанско-американской войны 1898 года» [3].

Да и в целом, даже если не принимать в расчет отмеченное выше неизвестное из уравнения А.А. Гусейнова, этико-религиозное единство всех современных культур, «выявленное А. Толстым и М. Ганди» очевидно только для сравнительно небольшого круга ученых, которые, как опять же показывает все тот же значительный исторический опыт, никогда не имели ни сил, ни средств, чтобы увлечь очевидностью социум. Чаще всего социум сплачивается вокруг того, что называют традицией, национальной идеей, этнической, культурной или религиозной идентичностью.

Без «гарантированного» большинства же процесс осознания «выявленной» очевидности рискует затянуться на десятилетия без какой-либо уверенности не только в его успешном результате, но и даже в том, что этот самый процесс просто не канет в Лету. При этом, если взять в расчет скорость процессов глобализации в производственно-экономической сфере и силу их влияния, можно утверждать, что для достижения успешного результата в деле создания глобальной этики, имеющей практическое применение, банально нет времени.

Дьякон А. Кураев, рассматривая проблему глобального этоса в русле религиозной традиции, отверг его возможность, заявив, что «Когда начинается диалог между религиями, очень важно не выпасть из диалога с Богом, в котором Бог не только пассивен, не только претерпевает наши умствования, но все-таки способен их и скорректировать» [4]. Контекст этого заявления вполне может быть истолкован как напоминание о том, что при «постройке» мирового этоса могут возникнуть проблемы с отказом от собственных локальных этосов, которые отнюдь не ограничатся только «муками совести», а вполне могут привести к реальным (в том числе и вооруженным) конфликтам.

Такое развитие процесса тем более вероятно, чем более неясной представляется позитивная составляющая тех самых глобальных тенденций, от которых отталкивается глобальная этика. Процесс глобализации не просто неоднозначен, но определенно деструктивен именно в качестве фактора, влияющего на локальные культуры, локальное мировоззрение и локальные сообщества. При этом фиксируются не только «традиционные» барьеры, но достаточно новые: «устранение географических, экономических и политических барьеров выводит на первый план барьеры лингвокультурные. Современные цивилизации Земли разделены не столько географически и экономически, сколько языковым барьером, а главное – когнитивной дисгармонией картин мира в массовом сознании представителей этих цивилизаций. Эта когнитивная дисгармония актуализируется в дисгармонии дискурса в новых коммуникативных пространствах, возникающих в результате глобализации экономики, политики и средств коммуникации» [5]. Так, С. Г. Тер-Минасова, говоря о возможных источниках коммуникативных конфликтов, выделяла несколько их типов. Первый тип вытекает из лексико-фразеологических ограничений, присущих тому или иному национальному языку. Каждый язык допускает только определенные сочетания слов. В другом языке эти слова оказываются несочетаемыми. Так, русским словосочетаниям «высокая трава», «крепкий чай», «сильный дождь» в английском языке будут соответствовать «длинная трава» (long grass), «сильный чай» (strong tea), «тяжелый дождь» (heavy rain). Еще одним типом трудностей является «конфликт между культурными представлениями разных народов о тех предметах и явлениях реальности, которые обозначены «эквивалентными» словами этих языков». Трудности этого типа более скрыты, чем трудности первого типа. Простым примером является следующий: «русское словосочетание черная кошка обозначает, как и английское blackcat, одно и то же домашнее животное – кошку одного и того же цвета – черного. Однако в русской культуре, согласно традиции, примете, поверью, черная кошка приносит несчастье, неудачу, а поэтому словосочетание имеет отрицательные коннотации... В английской же культуре черные кошки – признак удачи, неожиданного счастья, и на открытках с надписью «Good Luck» сидят, к удивлению русских, именно черные кошки» [6].

А как показывает значительный исторический опыт, «когнитивная дисгармония картин мира в массовом сознании» крайне редко устраняется без боя, при этом конфликты такого типа не только остры, но еще и очень протяженны по времени.

В целом же можно сказать, что очевидность утверждения, согласно которому у глобального общества должна быть глобальная этика солидарности и сотрудничества, обусловила целый ряд попыток построения (конструирования) так называемой глобальной (в других версиях – планетарной) этики как полноценной метафизической этики универсалистского типа. К ним же можно отнести, например этику ответственности Г.Йонаса и этику дискурса К.О. Аппеля. Не случайно А.В. Назарчук утверждал, что в теории Апеля «идея глобализации узнается в наиболее чистом виде», а в самом понятии «неограниченного коммуникативного сообщества» «имплицитно заложены черты и процесса, и результата, и целей глобализации» [7].

Набор принципов глобальной этики может варьироваться в достаточно широком диапазоне, однако в «сухом остатке», под планетарной этикой понимаются «простые, общечеловеческие нормы нравственности, которые необходимо в сегодняшнем мире распространять всемерно и повсеместно»  [8] или «фундаментальный консенсус по поводу императивных ценностей, незыблемых критериев и важнейших надежд личности» [9].

Планетарная этика солидарности и сотрудничества, по мнению конструкторов, должна быть противопоставлена глобальному эгоизму, неизбежным следствием которого станет крах человечества – эта чеканная фраза скрывает другую очевидность: глобального эгоизма нет. Эгоизм, как правило, локален и, чаще всего, индивидуален.

Это различие уровней действия солидарности и эгоизма, вероятно, было одной из причин, обеспечивавших двум взаимоисключающим понятиям возможность длительного и относительно мирного сосуществования. Однако процессы глобализации привели к тому, что в современных условиях локальный (индивидуальный или групповой) эгоизм может породить негативные и необратимые глобальные последствия.

Впрочем, объявлять войну эгоизму на этом основании представляется неверным. Эгоизм, особенно в версии «разумного себялюбия» французских мыслителей ХVIII века, может стать союзником в борьбе за утверждение этики солидарности и сотрудничества. Ведь «естественно, что… среди очень многих человекоподобных видов, с которыми человек находился в борьбе за жизнь, выжил тот вид, в котором было сильнее развито чувство взаимной поддержки, тот, где чувство общественного самосохранения брало верх над чувством самосохранения личного, которое могло иногда влиять в ущерб роду или племени», писал П.А. Кропоткин [10]. Как представляется, необходимость самосохранения может стать веским доводом в пользу необходимости принятия локальным эгоизмом глобальной этики.

В этой связи уместно также вспомнить в качестве основы для нашего финального заключения позицию немецкого философа Э. Тугендхата относительно универсалистских и партикуляристских тенденций в общественном развитии, весьма продуктивную в решении означенной нами в начале статьи проблемы: «мы не можем отречься ни от универсалистского требования, ни от партикуляристской потребности; а сегодняшняя реальность изменяется и будет изменяться в сторону поликультурности» [11]. Безусловно, изначально смыслополагающей для социальных существ является именно коллективность партикулярная, и если она задана частично, то ее изобретают. Поэтому очень часто общезначимые идеалы заканчиваются именно там, где заканчиваются границы территории того или иного коллектива. Однако весь смысл культурной специфики нашей эпохи (постмодернистской по своему характеру) в том, что в ней сочетаются два разноплановых процесса. С одной стороны, это индивидуализация и персонализация, усиливающаяся и выражающаяся во все большем признании прав личности и борьбе за чьи-либо права, а с другой стороны, создание единого мирового экономического пространства и прочие тенденции к социальному объединению на базе доминирующей в западной культуре либеральной идеологии. Более того, индивидуализм и коллективизм можно оценить как параметры культуры, один из видов бинарных оппозиций, неизменно сопровождающих социокультурное измерение человеческой жизни. Поэтому по мере того, как мы будем отходить от оппозиции «свои-чужие», а тенденция к этому есть, то позиции теории глобального этоса и, соответственно, глобальной этики, по мере культурно-исторического развития будут все более сильными.

[1] Следует отметить, что немецкое слово «Weltethos» (мировой этос) было переведено английским «Global Ethic» (глобальная этика), а «Декларация мирового этоса» превратилась в «Декларацию глобальной этики» соответственно. Это связано с тем, что в английском языке слово «Ethos» обозначает «характер, а не «моральный облик», как в немецком языке

Литература

1. Декларация мирового этоса. [Электронный ресурс] URL: http://anthropology.ru/ru/texts/documents/weltethos.html (дата обращения 12.07.2013).
2. Гусейнов А.А. Возможно ли глобальное общество без глобального этоса? [Электронный ресурс] URL: http://guseinov.ru/publ/glob_ethos.html (дата обращения 03.08.2013).
3. Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. – М., 1995. – С. 156–157.
4. Этос глобального мира / Сборник. Сост. и ред. В.И. Толстых. - М.: «Восточная литература» РАН, 1999. - С. 139.
5. Павлова Е.К. Политический дискурс в глобальном коммуникативном пространстве (на материале английских и русских текстов). Автореферат диссертации на соискание степени доктора филологических наук. Москва 2010. – C.15.
6. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М., 2004. – С. 62-63.
7. Назарчук А.В. Этика глобализирующегося общества. - М.: Директ-медиа, 2002. - С. 354.
8. Нысанбаев А.Н. Основания планетарной этики в эпоху глобализации. [Электронный ресурс] URL: http://www.kisi.kz/img/docs/1046.pdf (дата обращения 12.07.2013).
9. Кюнг Х, Мюллер Д. Принципы формирования глобальной этики. [Электронный ресурс] URL: http://ukrmonitor.ucoz.org/news/principy_formirovanija_globalnoj_ehtiki/2010-09-08-3790 (дата обращения 12.07.2013).
10. Кропоткин П.А. Этика. - М.: Издательство политической литературы, 1991. - С. 207.
11. Тугендхат Э. Партикуляризм и универсализм. Логос, 4 (30). 2001. – С. 41-47.