ЖАНР «ЗАПИСОК» В РОМАНЕ САШИ СОКОЛОВА «МЕЖДУ СОБАКОЙ И ВОЛКОМ»

ЖАНР «ЗАПИСОК» В РОМАНЕ САШИ СОКОЛОВА «МЕЖДУ СОБАКОЙ И ВОЛКОМ»

Научная статья

Сысоева О.А.*

orcid 0000-0002-8512-8462,

Тихоокеанский государственный университет, Хабаровск, Россия

* Корреспондирующий автор (helgats[at]yandex.ru)

Аннотация

Предметом исследования в статье является изучение жанровой функции ряда поэтических глав романа Саши Соколова «Между собакой и волком» (1980). Установлено, что жанр «записок» ориентирован одновременно на литературный канон (древнерусской литературы, классической литературы XIX века) и на «речевой жанр». Внешняя форма организует, оформляет стихийный «речевой поток», в котором объединяются как голос героя, так и многочисленные чужие голоса (Пушкина, Тургенева, Некрасов, Пастернака, Хлебникова, Бродского и др.). Рассмотрены такие особенности текстов, как «стихийный натурализм», соотношение историчности и субъективности повествования, гипертекстуальность. Отдельное внимание уделяется явлению травестийного снижения, которое достигается через столкновение известных литературных тем, мотивов, образов, сюжетов с народным сознанием. Подчеркивается, что такая свобода от речевых норм, сложившейся речевой иерархии – важный компонент карнавальной традиции. В данной работе автор использует культурно-исторический, системно-типологический, историко-литературный методы, а также метод интертекстуального анализа. Методологическую базу исследования составили труды М.М. Бахтина, Д.С. Лихачева, Л. Хатчин, Л.Г. Кихней. Материалы, представленные в статье, могут иметь практическое применение в практике школьного и вузовского образования в рамках изучения русской литературы ХХ века, литературы русского зарубежья.

Ключевые слова: жанр, канон, записки, пародия, ирония, интертекстуальность, карнавальность.

THE GENRE OF "NOTES" IN SASHA SOKOLOV'S "BETWEEN DOG AND WOLF"

Research article

Sysoeva O.A.*

orcid 0000-0002-8512-8462,

Pacific National University, Khabarovsk, Russia

* Corresponding author (helgats[at]yandex.ru)

Abstract

The subject of the research is the study of the genre function of a number of poetic chapters of Sasha Sokolov's novel "Between Dog and Wolf" (1980). It is established that the genre of "zapiski" (notes) is focused simultaneously on the literary canon (Old Russian literature, classical literature of the 19th century) and on the "oral genre". The external form organizes and forms a spontaneous "speech flow", which combines both the voice of the hero and numerous other people's voices (Pushkin, Turgenev, Nekrasov, Pasternak, Khlebnikov, Brodsky, etc.). The study examines such features of texts as "spontaneous naturalism", the ratio of historicity and subjectivity of the narrative, hypertextuality. Special attention is paid to the phenomenon of travesty decline, which is achieved through the collision of well-known literary themes, motifs, images, plots with the popular consciousness. It is emphasized that such freedom from speech norms, from the established speech hierarchy is an important component of the carnival tradition. The author of the article uses cultural-historical, system-typological, historical-literary methods, as well as the method of intertextual analysis. The methodological basis of the study includes the works of M. M. Bakhtin, D. S. Likhachev, L. Khatchin, L. G. Kikhney. The materials presented in the article can be useful in the practice of school and university education in the framework of the study of Russian literature of the twentieth century and the Russian literature written abroad.

Keywords: genre, canon, notes, parody, irony, intertextuality, carnivality.

Введение

Особый интерес для жанрового анализа представляют поэтические главы романа Саши Соколова «Между собакой и волком» (1980 г.): «Записки Запойного охотника» (третья глава), «Записки охотника» (седьмая глава), «Опять записки» (одиннадцатая глава), «Журнал запойного» (пятнадцатая глава), «Записка, посланная отдельной бутылкой» (восемнадцатая глава).

К.Ф. Седов подчеркивает, что жанры в сознании человека даны «в виде готовых сценариев, образцов» [4, С. 169], сложившихся традиционных жанровых канонов, но эти сценарии начинают действовать на подсознательном, интуитивном уровне и зависят от жанровой и языковой компетенции носителя языка.

Основные результаты

Жанр «записок» в романе «Между собакой и волком» ориентирован одновременно и на литературный канон, и на «речевой жанр».

Как отмечает Д.С. Лихачев, жанр записки формируется в древнерусской литературе. Особый род житийной литературы представляли документальные записки, составлявшиеся как память о святом, – «материалы» для его биографии. Эти записки не претендовали на литературность. Их основная функция – сохранить свидетельства о святом, факты его жизни, его посмертные чудеса. Впоследствии эти записки перерабатывались, становились всё более и более литературными – «удобренными» и риторичными. Как отмечает исследователь, «это не реалистичность литературы, а реальность самой жизни, как бы перенесенная в литературу, это стихийный натурализм документа, точной записи происходящего» [7, С. 154].

Именно такая реалистичность описания («стихийный натурализм») свойственна сочинениям главного героя романа «Между собакой и волком» Якова Паламахтерова. В его произведениях отражаются те явления и ситуации, которым он сам был свидетель или слышал их от «доверенных лиц». Чаще всего стихотворения представляют собой документированное изображение событий. Например:

Зиме конец – весне случиться.

И разъездной на слякоть злится,

Которой улица стремится

Ему заляпать ягодицы,

Употребляя в дело спицы

Великосветских колесниц и

Кабриолетов и ландо [9, С. 159].

В современном литературоведении форма записок интерпретируется рядом исследователей как «нехудожественное повествование, предполагающее доминанту нефикциональности» [5]. А.Н. Николюкин говорит о записках как о жанре, связанном с размышлениями о прожитом и подразумевающем выражение личного отношения автора или рассказчика к описываемому.

Сами авторы произведений данного жанра (например, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, Л. Чарская и другие) часто подчеркивают индивидуальную значимость приводимых «фактов», их частный характер. Можно сделать вывод, что «документальность» подобных произведений, по меньшей мере, требует оговорок. Критерий истинности оказывается нерелевантным для данного типа текстов (несмотря на то, что многие писатели подчеркивают истинность и историческую ценность повествования, они действуют сообразно авторскому замыслу, и произведения их конструируют идеальную историю и утверждают истину). Говоря иными словами, такие тексты не могут быть проанализированы с точки зрения адекватного отображения действительности, так как принадлежат к области произведений художественной литературы.

Неоднозначность толкования любого события (даже имени человека) подчеркивается в самих текстах:

Тут похоронен Петр

По прозвищу Багор,

Его все звали Федор,

А он себя Егор [9, С. 217].

Что касается соотношения «историчности» и субъективности повествования, то уместно процитировать Е. Фарино, который для их разграничения использует терминологию Сарбевски: «в повествовательном жанре он <…> усматривает три уровня, расположенных таким образом, что каждый очередной охватывает собой предыдущий. История есть нечто, что произошло действительно или могло произойти, во всяком случае, она есть то, что – говоря на языке современной теории – находится вне текста. Аргументом является упорядочение истории по правилам искусства. Исправленная история на уровне аргумента получает готовую форму, сообщаемую автором читателю и называемую «сюжетом» [14, С. 605].

Пародийным примером преобразования истории в литературный сюжет служит «Преображение Николая Угодника (Рассказ утильщика)» из Записки XVIII. В прозаическом тексте романа рассказ о жизни Угодника представлен в жанре хроники. Финал истории в нем остается открытым: Николай пропал. Однако в поэтических главах в пересказе очевидца – утильщика он улетает на небо:

Утром смотрим – летит Коля-Николай:

Костыли – как два крыла над головой.

Обратился, бедолага, в сокола:

Перепил. И боле не было его [9, С. 106].

Если в древнерусском жанре записки основной функций является функция сохранения свидетельства о святом, фактов его жизни, посмертных чудес, то в данном тексте на первый план выступает функция художественного текста – воздействие на читателя через художественные образы. Для достижения этой цели рассказчик использует различные риторические приемы (например, неожиданное окончание – пуант), языковые средства: сравнения («ночь серела – что застираны порты», «костыли – как два крыла над головой»), метафоры («три архангела вторичного сырья», «час меж волка и собаки»), каламбуры («нет у Коли ни кола, лишь костылики»), просторечную лексику («товарищ паразит», «бедолага», «лахудра» и другие) и т.д. Таким образом, создается яркое образное повествование, воспринимающееся слушателем/читателем скорее как одна из историй барона Мюнхаузена, чем как «свидетельское показание».

Кроме того, М.А. Бородиной [2] в ходе исследования разных произведений, написанных в жанре записок («Записки сумасшедшего» Н.В.Гоголя, «Записки охотника» И.С. Тургенева, «Записки их мертвого дома» и «Записки из подполья» Ф.М. Достоевского, «Записки врача» В.В.Вересаева, «Записки юного врача» М.А. Булгакова и др.) была определена профессиональная (записки… студента, врача, путешественника и др.) и иная направленность, заявленная в названиях записок, что в свою очередь позволило выявить две закономерные тенденции: называние того, кто их написал (записки кого) или указание на то, где они были написаны (записки из…).

Так, стихотворения Якова Паламахтерова можно отнести к первой группе текстов, так обозначены они как записки Запойного Охотника. Данное название может быть рассмотрено двояко. С одной стороны, охотник – это «человек, который занимается охотой; любитель охотиться; тот, кто охотится» [12, С. 486].

С другой стороны, благодаря определению «запойный» актуализируется значение «имеющий пристрастие к чему-либо, любитель»: «Есть Запойный Охотник, заводной в миру бузотер, мужик правильный – жаждой неугасимой, удалью исключительной до кимрских кожевенных слюз включительно пресловут» [9, С. 84], В одной из «Записок» Запойный Охотник говорит о себе: «охотился взапой / И запивал в охотку» [9, С. 180]; здесь оба смысла уравнены, однако недаром словосочетание «Запойный Охотник» постепенно сменяется просто словом «Запойный»: герой не столько ходит на охоту, сколько пьет и занимается литературным творчеством: «Пишет нечто, листает» [9, С. 84].

Еще одной яркой чертой рассматриваемых «записок» является их явная интертекстуальность. Если пользоваться классификацией Ж. Женетта, то поэтические главы из романа «Между собакой и волком» построены по принципу гипертекстуальности, когда каждое стихотворение является комментарием, ссылкой на другой предтекст, элементом его «эстетической критики», построенной по принципу иронической стилизации. Как отмечает Е.П.Воробьева, «за каждым жанром и метром стихов Запойного стоит определенная литературная традиция, что обеспечивает мощный интертекстуальный фон поэтических глав» [3, С. 101].

Дж. Смит [8] выделяет три стилистических приема, пародийная ориентация на которые организует целое поэтических глав. Первый – это стиль фольклорного стиха, особенно заговоров, заклинаний (Записки XI, XIII, XXVIII, XXXV).

Второй прием – ориентация на детскую поэзию (XII, XXIX), восходящую помимо фольклорного, еще и к литературному источнику – поэзии обэриутов и В.Хлебникова.

Третий – обращение к традиции «изящной поэзии» пушкинского времени. Глубокий анализ пушкинских аллюзий представлен в работах И.В.Ащеуловой, Е.П. Воробьевой. Они отмечают также интертекстуальные переклички со стихотворениями Н.А. Некрасова, а также русской охотничьей прозой (в частности, с «Записками охотника» И.С. Тургенева).

Заключение

Таким образом, поэтические «записки», представленные в романе Саши Соколова «Между собакой и волком», являют собой «перепевы» литературных мотивов, представленных в сниженном травестийном виде. Именно поэтому главный герой Яков Паламахтеров дает собственные «жанровые имена» многим своим стихотворениям, ориентируясь на классические образцы: баллада, впечатление, эпитафия, эклога, портрет и даже «венок записок». Жанровая форма организует, оформляет стихийный «речевой поток», в котором объединяются как голос героя, так и многочисленные чужие голоса (Пушкина, Тургенева, Некрасов, Пастернака, Хлебникова, Бродского и др.). А травестийное снижение достигается через столкновение «большой культуры» с народной речью, бытовым сознанием. Такая «свобода от речевых норм, сложившейся речевой иерархии» [1, С. 98] – важный компонент карнавальной традиции (М.М. Бахтин). Философия карнавальности предполагает невозможность последнего слова о мире, принципиальную незавершенность и незавершимость истины. Не случайно сам писатель определял свой роман как текст «о беспрерывности человеческого сущетсвования, о его замкнутости» [9, С. 198].

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.

Список литературы / References

1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. 2-е изд. М.: Искусство, 1986. 445 с.
2. Бородина М.А. Ранняя проза В.В. Вересаева в литературном контексте журнала «Мир Божий» / М.А. Бородина: автореф. дис. … канд. филол. наук. Тверь, 2008. 24 с.
3. Воробьева Е.П. Литературная рефлексия в русской постмодернистской прозе. А. Битов, Саша Соколов, В. Пелевин / Е.П. Воробьева: дисс… канд. филол. наук. Барнаул, 2004. 157 с.
4. Горелов И. Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики: Учебное пособие. М.: Прогресс, 2004. 320 с.
5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4т.- М.: Прогресс: Универс, 1994. Т. 1. 879 с.
6. Лейбов Р. Русские мемуары в историко-типологическом освещении: к постановке проблемы / Р. Лейбов, М. Боровикова, Т. Гузаиров и др. [Электронный ресурс] // URL: http://www.ruthenia.ru/document/418856.html (дата обращения: 06.05.2021)
7. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы: Смех как мировоззрение и другие работы / Д.С. Лихачев. СПб.: Алетейя, 1999. 508 с.
8. Смит Дж. Стихи в романе Саши Соколова «Между собакой и волком» // Смит Дж. Взгляд извне: Статьи о русской поэзии и поэтике. М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 357-373.
9. Соколов С. Между собакой и волком / С. Соколов: Роман. СПб.: «Симпозиум», 2001.
10. Соколов С. «Время для частных бесед...»: Беседа писателя и критика В. Ерофеева с писателем, живущим в США, С.Соколовым / С. Соколов, В. Ерофеев ; Подготовка к печати и примеч. О. Дарка // Октябрь. 1989. № 8. С. 195-202.
11. Потапов В. Очарованный точильщик / В. Потапов // Волга. 1989. № 9. С. 103-107.
12. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд., дополненное. М.: Азбуковник, 1999. 944 с.
13. Останин Б. Словарь к повести Саши Соколова «Между собакой и волком» / Б. Останин ; сост. Б. Мартынов. СПб.: Пальмира, 2020. 98 с.
14. Фарино Е. Введение в литературоведение / Е. Фарино. М.: Изд-во РГПУ им. Герцена, 2004. 816 с.
15. Яблоков Е.А. Нашел я начало дороги отсюда – туда (О мотивной структуре романа Саши Соколова «Между собакой и волком») / Е.А. Яблоков // Проблемы изучения литературного пародирования. Межвузовский сборник научных статей / Самарский государственный университет / Ред.- сост. Н.Т. Рымарь, В.П. Скобелев. Самара: Слово, 1996. С. 202–214.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Bakhtin M. M. Ehstetika slovesnogo tvorchestva [Aesthetics of verbal creativity] / M. M. Bakhtin. 2nd edition. Moscow: Iskusstvo, 1986. 445 p. [in Russian]
2. Borodina M. A. Rannjaja proza V.V. Veresaeva v literaturnom kontekste zhurnala «Mir Bozhijj» [Early prose of V. V. Veresaev in the literary context of the magazine "Mir Bozhy"] / M. A. Borodina: extended abstract of Candidate's thesis. Philological Sciences. Tver, 2008. 24 p. [in Russian]
3. Vorobyova E. P. Literaturnaja refleksija v russkojj postmodernistskojj proze [Literary reflection in Russian postmodern prose] / A. Bitov, Sasha Sokolov, V. Pelevin: extended abstract of Candidate's thesis. Philology. Barnaul, 2004. 157 p. [in Russian]
4. Gorelov I. N. Osnovy psikholingvistiki: Uchebnoe posobie [Fundamentals of psycholinguistics: a manual] / I. N. Gorelov, K. F. Sedov. Moscow: Progress, 2004. 320 p. [in Russian]
5. Dal V. I. Tolkovyjj slovar' zhivogo velikorusskogo jazyka: [Explanatory dictionary of the living Great Russian language: In 4 volumes] / V. I. Dal - M.: Progress: Univers, 1994. Vol. 1. 879 p. [in Russian]
6. Leibov R. Russkie memuary v istoriko-tipologicheskom osveshhenii: k postanovke problemy [Russian memoirs in historical and typological coverage: towards the formulation of the problem] [Electronic resource] / R. Leibov, M. Borovikova, T. Guzairov, et al. / URL: http://www.ruthenia.ru/document/418856.html (accessed: 06.05.2021) [in Russian]
7. Likhachev D. S. Istoricheskaja poehtika russkojj literatury: Smekh kak mirovozzrenie i drugie raboty [Historical poetics of Russian literature: Laughter as a worldview and other works] / D. S. Likhachev. Saint Petersburg: Aleteya, 1999. 508 p. [in Russian]
8. Smith J. Stikhi v romane Sashi Sokolova «Mezhdu sobakojj i volkom» [Poems in the novel by Sasha Sokolov "Between dog and wolf"] / Smith J. // Vzgljad izvne: Stat'i o russkojj poehzii i poehtike [An outside View: Articles about Russian poetry and poetics]. Moscow: Languages of Slavic culture, 2002, pp. 357-373 [in Russian]
9. Sokolov Sasha. Mezhdu sobakojj i volkom: Roman [Between dog and wolf: A novel] / Sasha Sokolov. St. Petersburg: "Simpozium", 2001 [in Russian]
10. Sokolov S. «Vremja dlja chastnykh besed...»: Beseda pisatelja i kritika V. Erofeeva s pisatelem, zhivushhim v SShA, S.Sokolovym ["Time for private conversations...": Conversation of the writer and critic V. Erofeeva with a writer living in the USA, S. Sokolov] / S. Sokolov, V. Erofeev, Preface by O. Dark] // October.  1989.  № 8, pp. 195-202 [in Russian]
11. Potapov V. Ocharovanny tochilshchik [The enchanted grinder] / V. Potapov // Volga. 1989. № 9, pp. 103-107 [in Russian]
12. Ozhegov S. I. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka: 80 000 slov i frazeologicheskih vyrazhenij [Explanatory dictionary of the Russian language: 80,000 words and phraseological expressions] / S. I. Ozhegov, N. Yu. Shvedova // Russian Academy of Sciences. Institute of the Russian Language. 4th edition, expanded. Moscow: Azbukovnik, 1999. 944 p. [in Russian]
13. Ostanin B.Slovar' k povesti Sashi Sokolova «Mezhdu sobakojj i volkom» [Dictionary for the story of Sasha Sokolov "Between dog and wolf"] / B. Ostanin. Compiled by B. Martynov. Saint Petersburg: Palmyra, 2020. 98 p. [in Russian]
14. Farino E. Vvedenie v literaturovedenie [Introduction to literary criticism] / E. Farino. Moscow: Publishing house of RSPU, 2004. 816 p. [in Russian]
15. Yablokov E. A. «Nashel ja nachalo dorogi otsjuda – tuda» (O motivnojj strukture romana Sashi Sokolova «Mezhdu sobakojj i volkom»)«Nashel ja nachalo dorogi otsjuda – tuda» (O motivnojj strukture romana Sashi Sokolova «Mezhdu sobakojj i volkom») ["I found the beginning of the road from here to there" (On the motive structure of Sasha Sokolov's novel "Between Dog and Wolf")] / E. A. Yablokov // Problemy izuchenija literaturnogo parodirovanija. Mezhvuzovskijj sbornik nauchnykh statejj [Issues of studying literary parody. Interuniversity collection of scientific articles] / Samara State University, [Ed.- comp. N. T. Rymar, V. P. Skobelev]. Samara: Slovo, 1996, pp. 202-214 [in Russian]