КЛАССИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ В ЗАГОРОДНОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ ЭПОХИ РОМАНТИЗМА В РОССИИ И ГЕРМАНИИ

Свиридова О.С.

ORCID: 0000-0000-0000-0000, аспирант, Санкт-Петербургский государственный Архитектурно-строительный университет

КЛАССИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ В ЗАГОРОДНОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ ЭПОХИ РОМАНТИЗМА В РОССИИ И ГЕРМАНИИ

Аннотация

Статья посвящена вопросам изучения особенностей классической традиции в эпоху романтизма на примере загородного строительства. Рассмотрены актуальные проблемы теории архитектуры связанные с метаморфозами классической доктрины в предэклектический период. Вопросы планировки, объемно – пространственной композиции, декоративного убранства и взаимосвязи с примыкающей территории проанализированы на примере загородных великокняжеских дворцовых комплексов Максимилиана Лейхтербергского в усадьбе Сергиевка Ленинградской области и дворца Шарлоттенхоф в Потсдаме. На примере их сравнения выявлены общие закономерности, а также уникальные особенности накладываемые спецификой истории архитектуры России и Германии.

Ключевые слова: романтизм, архитектура, загородные дворцы, классическая традиция, К.Ф.Шинкель, А.Штакеншнейдер.

Sviridova O.S.

ORCID: 0000-0000-0000-0000, Postgraduate student, Saint-Petersburg State University of Architecture and Civil Engineering

CLASSICAL TRADITION IN THE SUBURBAN CONSTRUCTION OF ROMANTICISM ERA IN RUSSIA AND GERMANY

Abstract

The paper is devoted to the study of the features of the classical tradition in the Romanticism era on the example of suburban construction. The contemporary issues of the theory of architecture, related to the metamorphoses of classical doctrine in the preecectic period, are considered as well. The issues of planning, volumecal and spatial composition, decorations and interrelation with the adjoining territory are analyzed on the example of Maximilian Leichterbergskiy's grand duke' s palace complexes in the Sergievka estate in the Leningrad region and Charlottenhof palace in Potsdam. Based on their comparison, the general patterns are revealed, as well as unique features imposed by the specifics of the Russian and German history of architectures.

Keywords: romanticism, architecture, suburban palaces, classical tradition, K.F. Shinkel, A. Shtakenschneider.

Большинство современных исследователей [1], [2] сходятся во мнении, что на рубеже XVIII - XIX веков начала формироваться современная система архитектурных ценностей и анализ свойств архитектуры заявленного периода может способствовать решению ряда актуальных проблем, которые поднимаются ведущими теоретиками и практиками архитектуры. Использование метода сравнительного анализа наиболее характерных представителей как российских, так и зарубежных позволяет выявить общие закономерности, а так же уникальные особенности накладываемые спецификой истории архитектуры каждого государства.

Если представлять историю архитектуры, как смену классической и романтической тенденций, то приемы работы с классической традицией в эпоху доминирования романтических тенденций является наименее изученной. В ряде искусствоведческих работ [2] лишь фрагментарно рассмотрены вопросы работы с архитектурными деталями и интерьерами в классическом стиле в эпоху романтизма. Однако необходимо проведение комплексной работы, охватывающей все средства архитектурной выразительности от объемно пространственной композиции зданий до планировочных решений

Романтизм как идейное и художественное движение в европейской культуре преобладало в конце XVIII-первой половине XIX веков. По словам Маркса: «романтизм был первой реакцией на французскую революцию и идеологию Просвещения» [1, C. 24], породившей всплеск национального самосознания нашедший отражение во всех сферах искусства включая архитектуру.

Попытка возродить национальные архитектурные традиции на фоне возобновления интереса к средневековой архитектуре сопровождалась стремлением к отказу от доктрины космополитического классицизма. Эпизодическое обращение к «медиевистскому» направлению архитекторов конца XVIII века в XIX веке приобрело массовый характер.

Параллельно с этими процессами шел процесс распада классицистической доктрины. Классицизм, ставший к концу XVIII века общеевропейским стилем, под влиянием идей Просвещения начинает обнаруживать в себе ряд противоречий. Историками и теоретиками архитектуры главным отмечается «противоречие историзма и рационализма архитектурной доктрины классицизма» [1, C. 21]. Неугасающий интерес к античной архитектуре, способствовал большому количеству экспедиций и археологических исследований, сопровождавшихся и раскопками, обмерами и зарисовками. С глубиной изучения произведений приходило осознание, что архитектура античности многообразна и не может быть сведена к единому идеальному образцу. Таким образом, попытка мастеров классицизма выстроить математическим или аппроксимирующим методом идеальный эталон и выработать универсальные законы построения композиции привели в тупик.

Часть архитекторов эпохи романтизма видели выход из этого тупика в отказе от ордерной системы и смещении акцента восприятия непосредственно на геометрические объемы здания, как самодостаточные элементы выразительности.

Другие архитекторы отбросили стремление к поиску единственного идеала и взяли на вооружение весь спектр построек античности, используя конкретный исторический прототип как отправную точку своего творчества.

Для архитекторов эпохи романтизма, характерны попытки работать в нескольких стилевых направления. Для многих европейских архитекторов начала XIX века классицистическая и средневековая традиция были равноправны. Существует даже мнение, что именно влиянию медиевисткого направления, архитектура позднего классицизма обязана принципу свободной организации планировки [1, C. 24]

Отсутствие единого стиля характерно для эпохи романтизма, так как  «стиль», по своему определению,- это следование определенным правилам и закономерностям, в то время как романтизм, в период своего зарождения, означал отказ от любых правил. Согласно определению романтизма, данному в Популяной художественной энциклопедии: «Романтизм стал первым художественным направлением, в котором со всей определённостью проявилось осознание творческой личности как субъекта художественной деятельности. Романтики открыто провозгласили торжество индивидуального вкуса, полную свободу творчества» [4, C. 187].

Наиболее ярким примером, когда антично - историческая тематика переплелась вместе с национально средневековыми мотивами служит творчество выдающегося представителя немецкой архитектуры эпохи романтизма К. Ф. Шинкеля.

В 1803 году он предпринял свою первую поездку в Италию. Вдохновленный античными образцами, он практически «дословно» цитировал их фрагменты или цельные элементы построек Древнего Рима в своем творчестве. В 1810 году по предложению Вильгельма фон Гумбольдта Шинкель был назначен асессором Прусской строительной депутации. В своих первых постройках Новой Гауптвахты и Драматического театра в Берлине К.Ф.Шинкель показал себя знатоком классического стиля, создавая собственный неповторимый архитектурный образ здания мастерски объединяя узнаваемые фрагменты в единую композицию. Данный этап творчества архитектора проходил под девизим «ощутить европейскую архитектуру равнозначной продолжению греческой» [5, C. 68].

Другой характерной чертой творчества Шинкеля являлось определение архитектуры, как части природного ландшафта [3, C. 371]. Приверженность этой концепции К.Ф.Шинкель показывает в архитектуре парка Сан - Суси.

Загородное строительство, претерпевавшее всплеск интереса к образу виллы богатого патриция, в полной мере ощутило на себе метаморфозы, происходившие с образом прототипа, под влиянием субъективного вкуса автора и реалий погодных условий.

Ярким примером в немецкой является комплекс Дворца Шарлоттенхов с Римскими купальнями построенный для юного Карла 4-ого в Потсдаме.

Работы по возведению дворца для будущего наследника проводились в 1826 - 1829-х года к югу от парка Сан-Суси Архитектором Карлом Фридрихом Шинкелем с его помощником Людвигом Персиусом.

Интересно, что с небольшим опозданием мода увлечения образом древнеримской виллы распространяется на вкусы российских правителей, чему свидетельствует строительство дворца «Бельведер» в Петергофе, а так же дворца в усадьбе «Сергиевка»- свадебный подарок Дочери императора Николая I Марии Николаевне по случаю ее бракосочетания с герцогом Максимилианом Лейхтербергским. Дворец, получивший название по имени хозяина, является ярчайшим представителем русской архитектурно классической традиции построенных под влиянием романтических тенденций. Этот дворец наиболее интересен тем, он строился в переходный для российской архитектуры период между высоким классицизмом и эклектикой и объединил в себе черты свойственные обоим направлениям.

Перенося приемы, используемые в теплой Италии в климат северной части Германии и северо-западной части России обоим архитекторам пришлось прибегнуть к уловкам, чтобы учитывая особенности климата оставить в архитектуре читаемые отсылки к образу «виллы». Сравнение различных приемов позволяет выявить общую тенденцию развития стиля и выделить специфические черты национального характера архитектуры и субъективного вкуса автора.

Античная вилла богатого патриция обычно формировалась вокруг внутреннего двора, с бассейном, в связи с жарой, так же характерным было использование портиков, а так же пергол увитых диким виноградом, для создания своеобразных тенистых коридоров для перемещения по дворовой территории. При этом, если основные сооружения характерные для античности предполагали симметричную композицию, то планировка жилого дома формировалась больше исходя из удобства планировочной структуры, чем из вопроса симметрии. Условие единство плана и фасада характерное для классицизма больше не являлось необходимым к соблюдению.

Дворец Шарлоттенхоф авторства К.Ф. Шинкеля представляет собой одноэтажное строение, приближенное к прямоугольной форме, акцентированное портиком обращенным во внутренний двор, и полукруглым выступом с бокового фасада. Центральная часть фасада со стороны входа акцентирована ризалитом увенчанным фронтоном во входной части. К внутреннему двору примыкает пергола. Колонны перголы формируют внутренний двор перед дворцом. Своеобразным авторским приемом является отказ от прямоугольного, привычно закрытого по периметру внутреннего двора. Композиция составлена из пергол по одну сторону двора и пруда, повторяющего полукруглый выступ дворца. Эта задумка соответствует общей для российской и немецкой архитектуры тенденции расползания плана в разные стороны, в произвольном направлении.

Важным является отметить наличие этих тенденций и в творчестве А.И. Штакеншнейдера. Кажущаяся с первого взгляда симметричной планировка дворца, получена посредствам некоторых композиционных «уловок», примененных автором. Отказ от повторения галереи, как соединительного элемента между библиотекой и дворцом, как в случае связки передней и бильярдной и замена его на стену с проемом, которая при восприятии южного фасада «отвечает» стене галереи, сохраняя замкнутость южного и западного внутренних двориков. Похожий прием использован для создания иллюзии симметрии восточного и западного фасадов: полноценное крыльцо въездной группы восточного фасада имеет свой отклик на западном фасаде, в виде незначительно выдающегося портика спальни Великой Княжны.

Другой особенностью нового подхода к формированию рисунка планировки является переплетение внутренних помещений с системой уличных пергол, портиков, навесов и лестниц. Таким образом, жесткие границы прямоугольного плана здесь как бы раздвигаются, «ломаются».

Борисова А.Е. отмечает, что «определяющей становится «незамкнутость», создающая своеобразную незавершенность очертаний плана, он словно разветвляется, более сливаясь с окружением. Границы между непосредственно постройкой и парком растворяются, создавая единое целое» [6, C. 58].

Как А.И. Штакеншнейдер, так и Ф.Шинкель активно использовали перголы, как структурными элементы, продолжающие композицию дворца и усиливающие впечатление «раскрытости» дворца. При этом различен подход к определению их роли, в свое время, определяющей их форму. В то время как у Шинкеля во дворце Шарлоттенхоф пергола представляет собой конструкцию из полноценной колонны, квадратного сечения с базой и капителью, на которую крепятся направляющие из дерева с поперечинами. Подход к роли перголы у А.И. Штакеншнейдера отличается. Он так же активно использует для создания внутреннего двора перед фасадом здания, однако они более чем в два раза меньше по сечению, чем колонны портика дворца и представляют собой лаконичный прямоугольный столб из бетона, с пазом на торце для крепления направляющей.

Такое различие обусловлено отведенной им ролью в композиции. Если для Штакеншнейдера пергола, это декоративная лишь часть юго-западного фасада дворца и призвана «работать» за создание уютного дворика перед ним, наравне со скульптурами, фонтанами и ограждением с вазонами, то у Шинкеля, система пергол является полноценной частью дворца, работает не только на один из фасадов, а полноправно участвует в создании объемно пространственной композиции дворца.

Разница в пропорциях, отличающая работы архитекторов, так же возможно связана с стилистическими предпочтениями. Как известно, К.Ф.Шинкель поставил себе уникальную задачу, создание собственного стиля на основе симбиоза классического стиля и национального. Несмотря на то, что Шарлоттенхоф можно отнести к его ранним постройкам, тяготение к этой идее уже прочитывается, в пропорциях дворца, слабовыраженный цоколь, общая приземистость, соответствует духу немецкой национальной архитектуры. Другой отсылкой к нему служит использование ставен, что совершенно нехарактерно для античного стиля.

Различие пропорций обусловлено так же разницей взятого за основу ордера: дорического в случае Шинкеля и ионического в случае Штакеншнейдера.

Стоить отметить, что характерный для мастеров эпохи романтизма прием полного внешнего копирования отдельных декоративных элементов, нашел свое отражение в архитектуре дворца Лейхтенбергских в непривычном для русской архитектуры виде. А именно, в непосредственном включении подлинных помпейских портиков в «тело» северного фасада, которые были привезены владельцем дворца в одной из своих поездок в Италию.

Так же для обеих построек характерно использование природного рельефа как средства усиливающее выразительность архитектурного объекта. При этом, в угоду воззрениям ландшафтного парка, если не существовала естественного водоема или холмистости, она создавалась искусственно. Большое количество скульптур и малых архитектурных форм является неотъемлемой частью композиции обоих дворцов.

Однако самым  ярким и значительным является подход к организации генерального плана территории дворца. Дворец Шарлоттенхоф является отдельно стоящим зданием, завязанным единой композицией с ландшафтом. Римские купальни, так же выстроенные Шинкелем, представляют собой отдельную композицию. При этом в композиции Территории дворца Максимилиана Лейхтербергского чувствуется отголоски ансамбливости, зародившейся как уникальное явление в период позднего классицизма в России. Дворец со стороны дворового фасада создает своеобразную площадь пред собой. Луг обрамленный зданиями Кухонного и Гофмейстерского корпусов с одной стороны, часовней св.Екатерины со второй, а также Чайным павильоном с третей, порождает у зрителя ассоциацию с небольшой городской площадью.

Таким образом, методы работы, используемые в архитектуре загородных дворцов в классической традиции в эпоху романтизма в России и Германии, имели общие черты, такие как тенденция к усложнению планировочной структуры, использование большого количество пергол, лестниц и объектов малых архитектурных форм, как элементов объединения и «взаимного перетекания» пространств дворца и окружающего парка. При этом важным отличием, обусловленным различным развитием истории архитектуры, является способ организации генерального плана территории этих дворцовых комплексов. Создание цельной композиции дворца вместе с дополнительными постройками парка представляется характерной чертой, свойственной именно российской архитектуре. Продолжение развития классицизма, прерванное в европейской истории Великой французской революцией, в России привело к уникальному явлению  и выдающемуся явлению ансамбливости, что является важным вкладом  российской архитектуры в мировую.

Список литературы / References

1. Горюнов В.С. Архитектура эпохи модерна. Концепции. Направления. Мастера / В. С. Горюнов, М. П. Тубли. – СПб.: Стройиздат, С.-Петербургское отд-ние, 1992. – 360 с.
2. Борисова Е.А. Русская архитектура в эпоху романтизма / Е. А. Борисова. – СПб: Изд. Дм. Буланин, 1997. – 314 с.
3. Всеобщая история архитектуры в 12 томах. Том 07. Западная Европа и Латинская Америка. XVII - первая половина XIX вв. / под редакцией А.В. Бунина, Л.И. Каплуна, П.Н. Максимова. – М. : Стройиздат, 1969.
4. Популярная художественная энциклопедия / под ред. Полевого В.М. – М. : Издательство «Советская энциклопедия»,
5. История архитектуры Германии V – начала XX веков: учебно-методическое пособие / Н.В .Кожар, Н.С. Будыко.– Минск : БНГУ, 2011. – 95с.
6. Борисова А. Е. Русская архитектура второй половины XIX века / А. Е. Борисова. – М. : Наука, 1979.

 Список литературы на английском языке / References in English

1. Gorjunov V.S. Arhitektura jepohi moderna. Koncepcii. Napravlenija. Mastera [Architecture of the Art Nouveau. Concepts. Directions. Masters] / V. S. Gorjunov, M. P. Tubli. – SPb.: Strojizdat, S.-Peterburgskoe otd-nie, 1992. – 360 p.
2. Borisova E.A. Russkaja arhitektura v jepohu romantizma [Russian architecture in the era of Romanticism] / E. A. Borisova. – SPb: Izd. Dm. Bulanin, 1997. – 314 p.
3. Vseobshhaja istorija arhitektury v 12 tomah. Tom 07. Zapadnaja Evropa i Latinskaja Amerika. XVII - pervaja polovina XIX vv. [The general history of architecture in 12 volumes. Volume 07. Western Europe and Latin America. XVII - first half of XIX centuries] / ed.by A.V. Bunina, L.I. Kapluna, P.N. Maksimova. – M. : Strojizdat, 1969.
4. Populjarnaja hudozhestvennaja jenciklopedija [Popular artistic encyclopedia] / ed. Polevogo V.M. – M. : Izdatel'stvo «Sovetskaja jenciklopedija», 1986.
5. Istorija arhitektury Germanii V – nachala HH vekov: uchebno-metodicheskoe posobie [History of German architecture V - the beginning of the XX century: educational-methodical manual] / N.V .Kozhar, N.S. Budyko. – Minsk : BNGU, 2011. – 95 p.
6. Borisova A. E. Russkaja arhitektura vtoroj poloviny XIX veka [Russian architecture of the second half of the XIX century] / A. E. Borisova. – M. : Nauka, 1979.