ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ А.С. ХОМЯКОВА

Пустовойт Н.М.

ORCID: 0000-0003-1067-7093, Аспирант

ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ А.С. ХОМЯКОВА

Аннотация

В статье идет речь о философском учении Алексея Степановича Хомякова, одного из основоположников славянофильства, раскрываются специфические особенности его философской антропологии, которые подтверждают общинный характер данной антропологической модели. Раскрываются идеалы социальной жизни, патриархально-родовой семьи, общины, устремленные в будущее, с учетом возвращения к своим истокам, к традиционным ценностям, но только с учётом всех ошибок и извлечённого из них исторического жизненного опыта, на новом уровне понимания исторической действительности, осознания проблем своего культурно-социального исторического развития, проблем державного государственного исторического строительства России. Помимо прочего, рассматривается выдающаяся идея Хомякова, о разделении «иранского» и «кушитского» начал, а, соответственно, типов человека, свойственных, в той или иной мере, тому или иному «началу»

 Ключевые слова: цельность, ценность, соборность, органичное общество, свобода, иранство, кушитство.

 Pustovoyt N.M.

ORCID: 0000-0003-1067-7093, Postgraduate student

PHILOSOPHICAL ANTHROPOLOGY OF A. S. KHOMYAKOV

Abstract

The article is talking about the philosophical teachings of Alexei Stepanovich Khomyakov, one of the founders of Slavophilism, reveals the specific features of his philosophical anthropology, which prove the community nature of this anthropological model. Reveals the ideals of social life, the Patriarchal and tribal family, community, looking to the future, considering returning to his roots, to traditional values, but only with all the mistakes and learned from them historical life experience to a new level of understanding of historical reality, awareness of issues of cultural social historical development, the problems of the sovereign state historical building Russia. Among other things, is considered an outstanding idea Khomyakov, on the division of the "Iranian" and "Cushitic" I began, and, accordingly, types of man, in one way or another, a particular "top".

Keywords: wholeness, value, unity, organic society, liberty, Iranian, Cushitic.

Прежде чем приступить к рассмотрению, собственно, философской антропологической концепции А.С. Хомякова (1804-1860), обратимся, хотя бы в общих чертах, к сути философского учения славянофилов.

Философское учение славянофилов, в лице его основных лидеров – А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, К.С. Аксакова, Ю.Ф. Самарина – обращено, прежде всего, на проблемы русского общества, русской культуры, исходя из православия как ценностной основы развития всей русской национальной жизни; делая упор на самобытность православной культуры русского народа, и не принимая идеи европейского просвещения с его прогрессирующим культом разума, Славянофилы считали, что русская культура не достигла уровня развития европейской культуры в силу неблагоприятных условий исторического развития, имеет свои особенности и даже преимущества перед культурой западноевропейской. Развитие общества представлялось им как процесс эволюционный, связанный с процессом саморазвития по аналогии с явлениями живой природы. Они были против грубого навязывания России европейской культуры, чуждой русскому народу, и видели воплощение народной жизни России в свободном общинном устройстве.

Антропологическое учение славянофилов развивается в русле православной христианской модели человека, как существа, во-первых, принадлежащего «двум мирам», духовному и материальному, божественному и тварному; а во-вторых, как творения, созданного по образу и подобию Бога, своего Творца, а значит как существа творящего, свободного и любящего. На взаимной любви строятся семейные священные отношения, являющиеся прообразами общественных.

При соответствующем, должном, устройстве общества, укоренённом в православной народной традиции, указанная сущность человека (творческая свободная) имеет возможность в полной мере раскрыться и реализоваться.

Однако, по мнению славянофилов, этой реализации мешают негативные социальные и культурные тенденции, наметившиеся в ходе исторического развития России, вследствие «петровских реформ», отчуждающие русского человека, человека христианской православной культуры, от его творческой созидательной сущности, не давая раскрываться и реализовываться его творческим и нравственным возможностям.

Путь преодоления, сложившейся ситуации, заключался, по мнению славянофилов, в возращении к своим истокам «корням», а именно, к культурно-социальной модели допетровской Руси.

Однако такое возвращение не нужно воспринимать как догматичное, статичное или пассивное.  Это возвращение к истокам должно быть творческим, на новом уровне понимания исторической действительности, осознания ошибок и проблем своего культурно-социального исторического развития, проблем и ошибок державного государственного исторического строительства России. Возвращаться к своим истокам, к традиционным ценностям можно только с учётом всех этих ошибок и извлечённого из них исторического жизненного опыта.

В основе всякого общества лежит система ценностей. Система ценностей – матричный набор смыслов бытия членов данного общества, народа в целом. Ценности – наиболее  жизненно важное для каждого человека данного общества, для общества в целом. Ценности запакованы в традиции, в систему «социальных обрядов».

Надо признать, что лидеры славянофильского кружка не просто обозначили одну из актуальных в то время проблем, но и обозначили новое направление религиозной мысли в отечественной философии. Великие отечественные философы, мыслители, создавали впоследствии свои труды, подпитываясь идеями представителей славянофильского направления, раскрывая антропологический аспект их философского учения.

В философской антропологии Алексея Степановича Хомякова (1804-1860), одного из основоположников славянофильства, имеются свои специфические особенности, выражающиеся в понятиях «цельность личности» и «соборность».

Он формулировал учение о религиозно-мессианской роли русского народа во всемирной культуре. Целью преобразований в России видел в восстановлении органических начал Руси допетровской, общинное устройство должно быть основой государственной жизни. В результате возникает совершенное общество, которое не только само возродится, но своим примером спасет от деградации и Европу [8, с. 64].

Целью России не является стать богатейшей и сильнейшей страной мира, но самым христианским из всех человеческих сообществ [7, с. 58].

Соборность Хомяков определял как «единство во множестве», говоря о сообществе, объединённом в себе соответствующей системой идей и ценностей, причём идей и ценностей именно православных, и эти православные идеи и ценности составляют естественную живую суть бытия этого сообщества; все вопросы и проблемы, возникающие перед людьми такого рода сообщества, решаются ими в согласии и единогласии. Иными словами в соборной общности людей, объединённых верой, происходит истинное познание бытия и пребывание в христианской любви.

Здесь необходимо также отметить, что Хомяков был одним из немногих представителей образованного слоя общества Николаевской эпохи, ратовавших за возвращение к православному мировоззрению. Он долго и основательно изучал труды святых Отцов Православной Церкви, и пришёл к выводу о том, что истинное понимание христианства содержится именно в Православии.

Хомяков утверждал, что только в «соборном» сообществе каждый отдельный человек свободен, и в единстве со всеми способен обрести свою целостность – «цельность личности». В социальной органической философии Хомякова трактовка понятия «органического общества», как сообразного единства многих частей, проникнута представлениями о бытии личностном, разуме и общении, то есть о тех категориях, которые и соединяются в органические и личностные начала: «каждый народ представляет такое живое лицо, как и каждый человек» [13, с. 38]. Другими словами, посредством активного жизненного общения разумных существ, общество обретает свое специфическое лицо, раскрывается в идеальных образах и формах. Можно сделать вывод, что антропологическая модель Хомякова приобретает явно общинный и органический характер: «разумная сила личностей основана на силе общественной, жива только ее жизнью» [14, с. 152]. Понятие «жизни» раскрывается им в таких категориях как «свобода», «общение», «разум», «любовь», и, неразрывно, связывается с такими понятиями как «народ» и «общество», подчеркивая первенство общественного начала, как «источника», к которому должен стремится индивид, пребывающий в свободной и разумной любви. «Отдельная личность есть совершенное бессилие и внутренний непримиренный разлад… надобно, чтобы жизнь каждого была в полном согласии с жизнью всех… люди должны быть связаны со всем остальным организмом общества узами свободной и разумной любви» [14, с. 161,174].

Следует отметить, что понятие «личности» в русской философской традиции, довольно своеобразно и существенно отличается от аналогичного понятия (как «персоны») в дискурсах западноевропейских философов, социологов, психологов. Для русского философа своеобычно понимать под «личностью» нечто именно подлинное, подлинное «Я» человека, некую глубинную сущность его «лица», даже, в какой-то смысле, «лик», как некую религиозную сокровенную сущность. Для западноевропейских же авторов, «личность» – это, действительно, нечто более соответствующее, «персоне»; а «персона», изначально, это – маска, которую надевал на себя актёр в древнегреческом театре, через которую проникал звук, произносилась роль; так и здесь, «личность», в западноевропейском, современном тем более, смысле – это, скорее, что-то близкое к русскому понятию «личина», воплощённая во множестве масок и ролей.

Так вот, когда Хомяков, как и иные славянофилы, говорит о «целостной личности», он именно это – «лик», воплощённый образ и подобие Бога, – и имеет в виду. И этот образ, и подобие Бога, подлинный свой лик, отдельный человек может обрести, только в «соборе», в сфере соборной любви, в той сфере, где человек («потенциальный») становится человеком («актуальным»). А оторванный от подобного органического соборного сообщества, человек «отдельная личность» обречен страдать внутренним разладом и глубоким, онтологическим, бессилием. Индивидуализм, эгоизм, очевидно, в данной парадигме миропонимания, есть именно отчуждение человека от себя, своей (соборной) сущности, есть, в религиозных терминах, отпадение человека «во тьму внешнюю»; со всеми отсюда вытекающими печальными для него последствиями.

Помимо прочего, необходимо упомянуть другую выдающуюся идею Хомякова, являющейся центральной в его «Записках о всемирной истории», это разделение,  различение, – в истории культур и религий, – иранского и кушитского начал. И, соответственно, типов человека, свойственных, в той или иной мере, тому или иному «началу» и формируемых данными «началами».

Иранское начало (по названию древнего иранского (арийского) царства) – воплощение принципов свободы, личности (в «русском» смысле слова), творчества, главенство духовного над материальным. Свободная религия иранства выражается в Логосе, и естественным торжеством этой религии Хомяков видел именно православное христианство.

Кушитское начало (по названию древнего царства в южном Египте) – воплощение принципов формальности, внешней необходимости, тирании, рабства, магии, господства материального, вещественного начала над духовным. Кушитство – религия, которая выражается в отвлечении от духовности, мысли и словесности, обремененное вещественностью, проявившейся в зодчестве, строительстве безжизненных памятников и лишенных «нравственного двигателя» [12, с. 224].

В этом образном делении и заключается религиозно-философская мысль Хомякова о противостоянии свободы и необходимости: «Все древние веры делятся на два разряда: на поклонение духу как творящей свободе и поклонение жизни как вечно необходимому факту» [12, с. 131].

Впрочем, для более верного понимания данного разделения религиозных начал, необходимо прежде определится с понятием «свободы», которое Хомяков определяет как «духовное поклонение… свободно творящему духу, или первобытному высокому единобожию» [12, с. 530-531].

Свобода – это активное переживание возможности творчества личного духа и духовной жизни, но не преклонение вещественным законам необходимости. В этом смысле, подлинная свобода, обусловленная экзистенциальными потребностями человека, - это позитивная свобода для преодоления ощущения изоляции, отчуждения, а значит - потребность в симбиотических связях со своими родителями,  установлении связей посредством «продуктивной любви» (заботы о ближнем); преодоления пассивной животной жизни, а значит - потребность в самоотождествлении (осознании своей индивидуальности), в активном творческом созидании, например: воспитание детей. Подлинная свобода реализуется в преодолении схематических теорий, в творческом раскрытии другим людям, обществу в целом, основанном на любви и созидательном труде.

Философ эпохи Нового времени Б. Спиноза высказывал мысль о том, что свобода тесно связана с необходимостью, дав определение свободе, как «осознанной необходимости»; однако, даже в данном случае, свобода есть, так или иначе, именно управление своими страстями, попытка преодолеть внешние обстоятельства, их необходимость.

В этом смысле, можно сказать, что, используя термины Хомякова, иранское начало есть качественное преодоление кушитского начала. Человек, как творение Творца, здесь, в иранском типе культуры и религии, осознаёт себя как, прежде всего творец себя, общества, культурных ценностей, нового светлого мира, – и тем самым он реализует свою свободу (переводит эту свою «потенцию» – свободу, в нечто действительное – творчество) пребывая в братской любви, вере.

А.С. Хомяков был глубоко и искренне верующим православным человеком. «Он дорожил верою как истиной, а не как удовлетворением для себя, помимо и независимо от ее истинности» [9, с. 4]. Истину и любовь Хомяков считал составляющими живого организма Церкви, которая была, по его мнению, единственной истиной, но не системной доктриной. Призвание Церкви он видел в свободной вере и любви к ней и к истине. Будучи довольно свободолюбивым богословом, дерзнувшим на официальное богословие и сделавшим творческую попытку рассуждать о сущности Церкви, Хомяков – оказался не понят служителями официальной Церкви и профессорами духовных академий. Труды его печатались за границей на французском языке и переводились впоследствии его учеником и последователем его славянофильского учения Самариным.

Как писал Н.А. Бердяев, Хомякову чуждо было вечное женственное начало, которое он связывал в первую очередь с «кушитством» и его римским духом, перешедшим  именно в католичество и осевшим в западноевропейской культуре. Хомяков обосновывал великое призвание православной России, русского народа, как народа христианского, впитавшего правду Христову, связанное с общественной правдой и общественным устройством народа (крестьянской общиной).

И в этом смысле, «иранское начало» и есть то, что обозначено соборным обществом, то есть таким сообществом, в котором каждый человек получает живую возможность действенно реализовывать свой творческий потенциал, Божий Образ и Подобие, становясь, действительно, целостной личностью.

«Мы будем продвигаться вперёд смело и безошибочно, занимая случайные открытия Запада, но придавая им смысл более глубокий или открывая в них те человеческие начала, которые для Запада остались тайными, спрашивая у истории Церкви и у законно её – светил путеводительных для будущего нашего развития и воскрешая древние формы жизни русской, потому что они были основаны на святости уз семейных и на неиспорченной индивидуальности нашего племени. Тогда… воскреснет древняя Русь, но уже сознающая себя, а не случайная. Полная сил живых и органических…» [15, с. 63].

Слишком большое значение Хомяков придавал свободному человеческому творчеству и любви, он мог позволить себе открыто высказывать свои возражения официальной Церкви. В этой связи, о. П. Флоренский видел во взглядах Хомякова некие основы, способные привести к чрезмерному самоутверждению человека в его собственных глазах и подорвать авторитет Церкви. По мнению Бердяева, религиозная философия Хомякова столь богатая глубокими и драгоценными мыслями о любви, как о даре, данном для познания истины, о личной человеческой свободе, о единстве и согласии таковых во Христе все же не является стройным учением, а также не содержит идеи религиозно-церковного развития [1, с. 154].

«Тайна Христа, - писал А.С. Хомяков, – спасающего тварь, есть тайна единства и свободы человеческой в воплощённом слове Познание этой тайны вверено было единству верных и их свободе, ибо закон Христов есть свобода… Христос зримый – это была истина навязанная, неотразимая, а Богу угодно было, чтобы истина усвоилась свободно. Христос зримый – это была истина внешняя; а Богу было угодно, чтоб она стала для нас внутреннею, по благодати Сына, в ниспослании Духа Божия. Таков смысл Пятидесятницы. Отселе истина должна быть для нас самих во глубине наше совести. Никакой видимый признак не ограничит нашей свободы, не даст нам мерила для нашего самоосуждения против нашей воли… Никакой внешний признак, никакое знамение не ограничит свободы христианской совести: сам Господь нас этому поучает» [12, с. 230-231].

 

Литература

1. Бердяев Н.А. Алексей Степанович Хомяков. Париж, YMCA-Press, 1997. 578 с.
2. Бердяев Н.А. Идеи и жизнь. А.С. Хомяков и свящ. П.А. Флоренский. Париж, Символ, 1986. 236 с.
3. Васильев Г.Е. Русская историология. Книга 1. До Куликова поля. М.-Берлин: Директ-Медиа, 2015. 1172 с.
4. Гиренок Ф.И. Патология русского ума. М.: Аграф, 1998. 416 с.
5. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Институт русской цивилизации, Благословение, 2011. 816 с.
6. Зеньковский В.В. История русской философии. М.: Академический проект, Раритет, 2001. 880 с.
7. Лосский Н.О. История русской философии. – М.: высшая школа, 1991. – 559 с.
8. Лыткин В.В. Космические альтернативы человечества: социально-философские, антропологические и религиозные проблемы русского космизма: монография. – СПб.: ООО «Книжный дом», 2012. – 208 с.
9. Самарин Ю.Ф. Предисловие к первому изданию «Сочинений богословских» А.С.Хомякова, опубликовано: Хомяков А.С. Сочинения. Т. 2. Прага, 1871.
10. Солоневич И.Л. Народная монархия. М.: РИМИС, 2005. 472 с.
11. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М.: ГУП «Облиздат», ТОО «Алир», 1998. 672 с.
12. Хомяков А.С. Собрание сочинений. М.: Букинист, 1994. 592 с.
13. Хомяков А.С. Мнение русских об иностранцах // А.С. Хомяков. Полное собр. соч., изд. 3. Т. 1. М. 1900.
14. Хомяков А.С. По поводу Гумбольтда. Цит. изд. 152 с.
15. Хомяков А.С. О старом и новом / Русская идея. М. 1992.
16. Шпенглер О. Закат Европы. – Новосибирск: Наука, 1993. 592 с.

References

1. Berdjaev N.A. Aleksej Stepanovich Homjakov. Parizh, YMCA-Press, 1997. 578 s.
2. Berdjaev N.A. Idei i zhizn'. A.S. Homjakov i svjashh. P.A. Florenskij. Parizh, Simvol, 1986. 236 s.
3. Vasil'ev G.E. Russkaja istoriologija. Kniga 1. Do Kulikova polja. M.-Berlin: Direkt-Media, 2015. 1172 s.
4. Girenok F.I. Patologija russkogo uma. M.: Agraf, 1998. 416 s.
5. Danilevskij N.Ja. Rossija i Evropa. M.: Institut russkoj civilizacii, Blagoslovenie, 2011. 816 s.
6. Zen'kovskij V.V. Istorija russkoj filosofii. M.: Akademicheskij proekt, Raritet, 2001. 880 s.
7. Losskij N.O. Istorija russkoj filosofii. – M.: vysshaja shkola, 1991. – 559 s.
8. Lytkin V.V. Kosmicheskie al'ternativy chelovechestva: social'no-filosofskie, antropologicheskie i religioznye problemy russkogo kosmizma: monografija. – SPb.: OOO «Knizhnyj dom», 2012. – 208 s.
9. Samarin Ju.F. Predislovie k pervomu izdaniju «Sochinenij bogoslovskih» A.S.Homjakova, opublikovano: Homjakov A.S. Sochinenija. T. 2. Praga, 1871.
10. Solonevich I.L. Narodnaja monarhija. M.: RIMIS, 2005. 472 s.
11. Tihomirov L.A. Monarhicheskaja gosudarstvennost'. M.: GUP «Oblizdat», TOO «Alir», 1998. 672 s.
12. Homjakov A.S. Sobranie sochinenij. M.: Bukinist, 1994. 592 s.
13. Homjakov A.S. Mnenie russkih ob inostrancah // A.S. Homjakov. Polnoe sobr. soch., izd. 3. T. 1. M. 1900.
14. Homjakov A.S. Po povodu Gumbol'tda. Cit. izd. 152 s.
15. Homjakov A.S. O starom i novom / Russkaja ideja. M. 1992.
16. Shpengler O. Zakat Evropy. – Novosibirsk: Nauka, 1993. 592 s.