СОЦИАЛЬНАЯ РОЛЬ КАК ПРОЕКЦИЯ КОММУНИКАТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ И СОЦИАЛЬНОГО СТЕРЕОТИПА

Блохин И.Н.

Доктор политических наук, Санкт-Петербургский государственный университет

СОЦИАЛЬНАЯ РОЛЬ КАК ПРОЕКЦИЯ КОММУНИКАТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ И СОЦИАЛЬНОГО СТЕРЕОТИПА

Аннотация

В статье анализируется категория социальной роли в контексте концепций коммуникативного действия и социального стереотипа. Выделяются особенности ролевого поведения в условиях опосредованной социальной коммуникации. Представлены выводы о коммуникативной совместимости и несовместимости.

Ключевые слова: социальная роль, коммуникативное действие, стереотип.

Blokhin I.N.

PhD in Political Science, Saint Petersburg State University

SOCIAL ROLE AS PROJECTION OF COMMUNICATIVE ACTION AND SOCIAL STEREOTYPES

Abstract

The article examines the category of social roles in the context of the concepts of communicative action and social stereotypes. Specifics of role behavior in mediated social communication. Presents conclusions about communicative compatibility and incompatibility.

Keywords: social role, communicative action, stereotype.

Социальная роль – это ожидаемое поведение, обусловленное статусом человека. Статусное положение человека можно описать через его социальные характеристики, согласно которым он и выстраивает свое ролевое поведение и, которые, в свою очередь, обуславливают его идентичность. Процессом, в котором выявляются ролевые ожидания, является социальное взаимодействие личности с другими лицами или социальными объектами. Однако следует отметить, что речь идет о социальных ожиданиях, которые предполагают наличие субъекта таких ожиданий, для личности часто равноправного, если не более значимого. В условиях опосредованной коммуникации подобный субъект ожиданий не определен, а степень свободы действующей личности многократно возрастает.

В условиях социальных коммуникаций социальное действие приобретает качество действия коммуникативного, ориентированного на достижение взаимопонимания и соотнесения ролевых ожиданий. С точки зрения Юргена Хабермаса, в структуре коммуникативного действия выделяются: ориентация на взаимопонимание или ориентация на успех; взаимопонимание как механизм координации действий; ситуация действия и ситуация речи; фон жизненного мира, образующий контекст и обеспечивающий ресурсы взаимопонимания; процесс взаимопонимания между миром и жизненным миром; ссылки на мир и притязания на значимость; мировые перспективы, соответствующие установкам «констативных, регулятивных и репрезентативных речевых действий, для того чтобы в аспекте некоего универсального притязания на значимость сосредоточиться либо на вопросах истинности, либо на вопросах справедливости, либо на вопросах вкуса или самовыражения личности» [5, с. 198-205]. Для объяснения проблемы коммуникации как взаимопонимания Хабермас обращается к концепту «жизненного мира» Эдмунда Гуссерля: «…люди одного и того же мира живут в весьма размытой культурной общности или же вообще не входят в одну и ту же культурную общность и, сообразно с этим, конституируют различные окружающие миры культуры как конкретные жизненные миры, в которых живут, действуя и претерпевая воздействия, относительно или абсолютно обособленные общности. Каждый человек понимает прежде всего свой конкретный окружающий мир…» [3, с. 170].

Разделение сфер мира и жизненного мира выражается в дифференциации понятий «Действительность» и «Реальность». Окружающий человека мир представлен двумя сферами – действительности и реальности. Действительность образуется как совокупность фактов, сведения о которых являются информацией. Социальные действия также входят в группу фактов и наполняют собой сферу действительности. Сфера реальности представляет собой образ действительности, существующий в сознании отдельного человека или в общественном сознании, которое образуется как результат совокупности коммуникативных действий. Реальность есть продукт ощущений от действительности. Реальное образуется путем фильтрации действительного через призму ценностей, мировоззрения, менталитета.

Центральным объектом понимания в процессах коммуникации выступает человек, который проявляется как в непосредственном, так и опосредованном коммуникативном социальном действиях. Человек в таком действии выступает как текст, «прочитывается» как текст. Тождество текста и человека обусловлено их общей знаковой природой: бытие человека «закрывается» символами – статусом, произведенным социальным действием, письмом и речью, внешней атрибутикой и пластикой. Свойство опосредованности придает коммуникации более широкий спектр возможностей, не только технологических (например, редактирования фотоизображений или акустических характеристик голоса), но и социальных, в том числе, в форме исполнения не связанных со статусом ролей.

Установка на взаимопонимание в коммуникативном действии предполагает дифференциацию акторов коммуникации по степени их совместимости/несовместимости. Коммуникативная совместимость на индивидуальном уровне формируется на основе оценивания («прочтения») человека как субъекта культуры – носителя ценностей, выраженных в его социальных статусах, совершенных действиях, произведенных им текстах. В каждой культуре существует собственная иерархия и процедура идентификации других сообществ. Схематично эта иерархия представлена «Своими», «Другими» и «Чужими», а процедура идентификации состоит в согласовании ценностей и факторов коммуникативной совместимости.

С увеличением и усложнением средств коммуникации происходит соответствующее усложнение структуры и увеличение доли медиапространства в социальном пространстве. Следовательно, непосредственное коммуникативное социальное действие замещается опосредованным. Данную тенденцию хорошо иллюстрирует история распространения дистанционного образования, которое прошло три технологические стадии в своем развитии. Первая «печатная» стадия (с середины XIX в.) связана с выпуском недорогих учебников и доставкой учебных материалов при помощи железнодорожных сетей и государственных почтовых служб. Вторая стадия связана с распространением радио в 1920-е гг., когда появились радиокурсы, которые дополнялись печатными материалами или аудиторными занятиями. В 1950-х гг. развитие получили телевизионные курсы. На активном использовании коммуникационных и информационных технологий базируется «третье поколение» дистанционного образования. С появлением этих технологий возникли новые возможности для двухсторонней связи как в синхронном (видео- или аудиографические конференции), так и в асинхронном режиме (электронная почта, Интернет, телеконференции) [4].

Поскольку роль является ожидаемым поведением, то ее признаки (в данном случае, прежде всего, неформальные) связаны с социальными стереотипами носителя ожиданий – с упрощенными характеристиками социальных групп, характеризующимися высокой степенью согласованности индивидуальных представлений. Интегральная совокупность таких характеристик формирует социальный образ («социальный портрет»). Образы и стереотипы – объективные феномены общественного и индивидуального сознания. Управляемое создание образов, включая регулирование стереотипов, формирует имидж как мнение об объекте, «возникшее в психике социального субъекта, на основе оценки образа, сформированного в его (субъекта) психике в результате восприятия значимых характеристик данного объекта» [2, с. 33].

Особенности социальных стереотипов состоят, во-первых, в том, что они зависят не столько от реальных особенностей той или иной группы, сколько от чувств, которые испытывает носитель стереотипа. Во-вторых, стереотип проецируется, распространяется на всю общность, тогда как свойства, лежащие в основе стереотипных суждений, присущи только отдельным ее представителям. Деятельность СМИ наиболее способствует стеоретипизации по причине массового характера распространяемой информации и ориентации журналистов на собственные представлении о состоянии общественного сознания и содержании социальных установок аудитории.

Например, увеличение объема негативной информации об экстремистских объединениях создает у их участников в общественном сознании (прежде всего в молодежной среде) ореол мучеников, борцов за национальное возрождение и/или социальную справедливость. Неудовлетворенность собственным социальным статусом в молодежной среде вызвана социальными требованиями конформизма и личностного развития в устойчивых системах социальных координат. Протест против устойчивости (стабильности, традиции и т. д.) носит радикальный характер, а кажущаяся простота решений проблем (путем отмены «прежнего» состояния) является признаком социального инфантилизма. Легитимность (понимаемая как санкция власти) критики экстремизма в СМИ, таким образом, только стимулирует процесс радикализации. Следовательно, при массовом распространении информации первостепенное значение имеют не оценки, в ней содержащиеся, а ее интенсивность и объем, укрепляющие уже существующие стереотипы.

С другой стороны, предложения со стороны, например таких организаций как «Исламское государство», являются, в том числе, и ответом на запрос социальной справедливости. Директор Центра партнерства цивилизаций МГИМО Вениамин Попов отмечает: «Масса людей молодых, которые не могут найти себе работу или место в жизни (например, из Туниса, Марокко, Египта), устремляются туда, потому что там, с их точки зрения, царит социальная справедливость. То есть ворам рубят руки, нехороших людей обезглавливают и так далее. Жестокость, но это эффективно» [1]. Таким образом, контрпредложение следует оформлять как действительную альтернативу, обладающую большей привлекательностью. Однако для этого необходимы как политическая воля власти, так и ее способность осуществлять преобразования с достижением действительных, а не имитационных, результатов.

Возможность исполнения не связанных со статусом ролей приводит к неопределенности субъекта ролевых ожиданий и к возрастанию степени коммуникационной свободы личности в медиапространстве. Коммуникационная свобода согласуется с социальной ответственностью, что также демонстрирует проникающую способность медапространства по отношению к структурам пространства социального. Ответственность может носить как юридический (Pussy Riot), так и социально-санкционный характер (Charlie Hebdo). Создание информационными средствами псевдособытий становится одним из признаков символической политики, которая представляет собой особый вид коммуникаций, направленных не на рациональное осмысление событий, а на формирование у аудитории устойчивых понятий за счет инсценирования информационных эффектов.

Литература

1. Вениамин Попов: «Исламское государство действительно пытается обосноваться на Земле. Там царит социальная справедливость» // АртПолитИнфо. 2014. 12 ноября. [Электронный ресурс] URL: http://artpolitinfo.ru/veniamin-popov-islamskoe-gosudarstvo-deystvitelno-pyitaetsya-obosnovatsya-na-zemle-tam-tsarit-sotsialnaya-spravedlivost/ (дата обращения 23.07.2015).
2. Гавра Д. П., Таранова Ю. В. Имидж территориальных субъектов в современном информационном пространстве. – СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т, Высш. шк. журн. и мас. коммуникаций, 2013. – 155 с.
3. Гуссерль Э. Картезианские медитации / пер. с нем. В. И. Молчанова. – М.: Академический Проект, 2010. – 229 с.
4. Краткая история развития дистанционного образования // Портал Web-3.Ru. [Электронный ресурс] URL: http://dtraining.web-3.ru/introduction/history/ (дата обращения 23.07.2015).
5. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / пер. с нем. под ред. Д. В. Скляднева. – СПб.: Наука, 2001. – 380 с.

References

1. Veniamin Popov: «Islamskoe gosudarstvo dejstvitelno pytaetsja obosnovatsja na Zemle. Tam carit socialnaja spravedlivost» // ArtPolitInfo. 2014. 12 nojabrja. [Jelektronnyj resurs] URL: http://artpolitinfo.ru/veniamin-popov-islamskoe-gosudarstvo-deystvitelno-pyitaetsya-obosnovatsya-na-zemle-tam-tsarit-sotsialnaya-spravedlivost/ (data obrashhenija 23.07.2015).
2. Gavra D. P., Taranova Ju. V. Imidzh territorialnyh subektov v sovremennom informacionnom prostranstve. – SPb.: S.-Peterb. gos. un-t, Vyssh. shk. zhurn. i mas. kommunikacij, 2013. – 155 s.
3. Gusserl Je. Kartezianskie meditacii / per. s nem. V. I. Molchanova. – M.: Akademicheskij Proekt, 2010. – 229 s.
4. Kratkaja istorija razvitija distancionnogo obrazovanija // Portal Web-3.Ru. [Jelektronnyj resurs] URL: http://dtraining.web-3.ru/introduction/history/ (data obrashhenija 23.07.2015).
5. Habermas Ju. Moralnoe soznanie i kommunikativnoe dejstvie / per. s nem. pod red. D. V. Skljadneva. – SPb.: Nauka, 2001. – 380 s.