ПРАКТИКА РЕГУЛИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИИ

Лобазова О.Ф.

доктор философских наук, Российский государственный социальный университет (Москва)

ПРАКТИКА РЕГУЛИРОВАНИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИИ

Аннотация

Особенности государственно-церковных отношений в современной России обусловлены объективными и субъективными факторами. История взаимоотношений власти  и религиозных организаций до и после 1917 года продолжает оказывать свое влияние на состояние, как правовых установлений, так и общественного мнения.

Ключевые слова: государственно-церковные отношения, правовое положение церкви.

Lobazova O.F.

Doctor of Philosophy, Russian State Social University (Moscow)

REGULATORY PRACTICES STATE-CHURCH RELETION IN RUSSIA

Abstract

Features of church-state relations in modern Russia are due to objective and subjective factors. The history of relations between the authorities and religious organizations before and after 1917 continued to exert its influence on the state, as the legal establishments, and public opinion.

Keywords: state-church relations, the legal status of the church.

Содержание государственно-церковных отношений, по преимуществу, зависит от того, как в тот или иной исторический период решаются проблемы свободы совести и толерантности. От принципиальной позиции власти и религиозных организаций в этом вопросе зависят, с одной стороны, пределы светскости (степень распространения влияния государственных установлений на состояние духовной жизни общества и индивида), а, с другой стороны, границы активности религиозных организаций (виды и направления деятельности, понимаемой самой религиозной организацией как необходимое и возможное в данных условиях социальное служение). Среди способов воздействия власти на состояние (численность, авторитет, материальные возможности) религиозных организаций можно выделить, по крайней мере, три составляющих: правовое регулирование, идеологическое постулирование, социальная практика.

Власть, даже лишившись сакрального обоснования и церковной опоры, всегда ощущает себя силой, превосходящей обычные возможности и рамки требований здравого смысла. Находя своё обоснование в «светской религии»  – очередной форме идеологии государственного диктата – власть заинтересована в устранении даже слабой возможности морального укора, на который способна, например, религиозная организация. Для того, чтобы придать позиции церкви (которую она в состоянии открыто высказать) желательный характер (соглашательство, покорность, сотрудничество, нейтралитет и т.д.), государство устанавливает путём правовых норм границы для активности религиозных организаций. Введение правовых норм всегда сопровождается мерами другого характера – экономическим и  внеэкономическим принуждением или стимулированием определённого образа действий всех участников государственно-церковных отношений.

Чем адекватнее воспринимаются властью существующие социальные противоречия, тем больше внимания уделяется в обществе правовому регулированию и практическому выстраиванию отношений и связей между властным органами управления и иерархическими структурами религиозных организаций.

Современные исследования охватывают широкие аспекты государственно-церковных отношений, уделяя особенное внимание возможностям влияния религиозных организаций на социальные процессы [1,2,3,4,5]. Практически всеми исследователями поддерживается тезис о том, что роль религиозных организаций в современном российском обществе обусловлена особенностями исторического пути, пройденного нашим государством и гражданским обществом.

Практика правового регулирования государственно-церковных отношений в России в ХХ веке знает несколько кардинально различных этапов. В дореволюционной России господ­ствующая православная церковь на­ходилась на службе государства. Она явля­лась составной частью государствен­ного аппарата, выполняя ряд госу­дарственных функций: ведение мет­рических книг, регистрация брака и смерти, организация народного обра­зования, оглашение царских манифе­стов и т. д. Со своей стороны госу­дарство оказывало всестороннюю поддержку господствующей церкви. На ее содержание тратились огром­ные средства, намного превышающие расходы на образование. Все служи­тели культа находились на государственном обеспечении. Церковь полу­чала доходы от земли и предприятий, находившихся в ее собственности. Государство проводило строгое деление религиозных организаций на господ­ствующую церковь, «терпимые» и «гонимые» религиозные направления. Всякое выступление против господ­ствующей религии расценивалось как государственное преступление и на­казывалось самым жестоким образом, вплоть до ссылки на вечное поселе­ние и каторжные работы. Церковь играла ру­ководящую роль в народном образо­вании. Большое количество школ (церковноприходские школы) находи­лось в прямом подчинений церкви. Во всех остальных учебных заведениях (гимназиях, училищах и пр.) суще­ствовала должность «законоучителя», преподавался «закон божий», день начинался молитвой, в учебных по­мещениях находились предметы ре­лигиозного культа (иконы, кресты, распятия).

В 1917 году произошёл слом прежних, складывавшихся веками церковно-государственных от­ношений. Религиозные организации были выведены из активного политического поля. «Декларация прав народов России», утвержденная 2(15) ноября 1917 г., провозгласила равенство и суверен­ность всех больших и малых наций и национальностей страны, отмену всех и всяких национальных и на­ционально-религиозных привилегий и ограничений. Все граждане России провозглашались равными в правах независимо от вероисповедной принадлежности. Первые декреты Советской власти положили начало созданию новой системы государственно-церковных отношений и их правового обеспечения, основанной на сопротивлении любой религии и активной пропаганде антирелигиозных взглядов и действий. Не смотря на весь радикализм борьбы большевиков с церковью и неизбежные при таком подходе негативные последствия, можно отметить и некоторые положительные моменты десакрализации общественной жизни. Было провозглашено равноправие всех народов страны, упразднён  порядок, при котором христианин, вступивший в брак с «иноверцем», подвергался церковному покаянию и даже тюрем­ному заключению, было лик­видировано ограничение детей в пра­вах (детей внебрачных уравняли с брачными относительно прав и обя­занностей как родителей к детям, так и детей к родителям),  был совершён решительный поворот в судьбах женщин.

Окончательным правовым актом Советской Республики в деле установления приоритета светской идеологии явился декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», опубликованный 23 ян­варя (5 февраля) 1918 г. Первая статья декрета гласила: «Церковь отделяется от государства». Был реализован принцип свободы совести, понимаемый как возможность иметь собственную отрицательную позицию по отношению к религиозной организации. Декрет реализовал принцип полной светскости школы («Школа отделяется от церкви» статья 9 – В соот­ветствии с этим не допускалось преподавание религиозных вероучений во всех государственных и обществен­ных, а также частных учебных заве­дениях, где преподаются общеобра­зовательные предметы. Граждане, говорилось в данной статье, могут обучать и обучаться религии частным образом), объявил все имущества церковных и религиозных обществ народным достоянием (статья 13).

Законы, регулирующие государственно-церковные отношения и пределы светскости и религиозной активности в ленинский период советской власти, раскрывали представления партии большевиков о свободе совести и демократических правах граждан и при условии соответствия социальной практики изданным законам могли бы обеспечить некоторый баланс прав верующих и неверующих людей, различных религиозных организаций. Но одной из трагических характеристик того времени стал быстрый отход от соблюдения провозглашенных правовых норм в условиях яростной социальной борьбы. Расхождение между нормой права и социальной практикой, особенно когда речь идёт о свободе совести и деятельности религиозных организаций, наблюдалось в течение почти всего периода советской власти.

Советское законодательство о культах, существовавшее в 70-х годах ХХ века (к этому времени церковь и государство пережили немало событий, повлиявших на позицию руководства и рядовых граждан), опиралось на Конституцию СССР, статья 52 которой гласила: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право испо­ведовать любую религию или не ис­поведовать никакой, отправлять ре­лигиозные культы или вести атеисти­ческую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с рели­гиозными  верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от го­сударства». Все граждане СССР, говорила Конституция, равны перед законом, независимо от происхождения, соци­ального и имущественного положе­ния, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительст­ва и других обстоятельств.

Считалось, что советское государство никому не запрещает отправление религиоз­ных обрядов. Это объявлялось личным делом каж­дого гражданина. Но для регулирования культовой деятельности были приняты некоторые нормы.  Например, только после при­нятия решения о регистрации Сове­том по делам религий при Совете Министров СССР общество, созданное с культовой целью, могло приступить к своей деятельности. 18 марта 1966 г. был издан специ­альный Указ Президиума Верховно­го Совета РСФСР «Об администра­тивной ответственности за наруше­ние законодательства о религиозных культах». Государственный контроль за соблюдением законодательства о культах осуществлялся как выс­шими, так и местными органами вла­сти. Принцип централизации во всех вопросах, связанных с деятельностью религиозных организаций, был ведущим в законотворчестве и практической деятельности органов власти. Контролем за соблюдением законов в правительственных постановлений, касающихся религиозных организа­ций, занимался Совет по де­лам религий при Совете Министров СССР.

Среди положительных характеристик советского законодательства о свободе совести и религиозных организациях следует отметить, что оно в общих чертах соответствовало международным нормам, особенно в части недопущения деструктивной деятельности религиозных организаций [8]. Некоторые возможности на излёте советского времени получили религиозные организации для решения своих материальных проблем.

Одной из наиболее важных положительных сторон советского законодательства о культах являлась конститу­ционная норма о запрещении враж­ды и ненависти в связи с религиоз­ными верованиями. Вместе с тем, свобода совести, провозглашавшаяся в нашей стране, понималась и реализовывалась  как сво­бода только отправления религиозных по­требностей (без свободы религиозной пропаганды) и, в противовес, как свобода только атеистиче­ской пропаганды.

В настоящее время российское демократическое государство провозглашает в качестве одного из основных принципов своего устройства свободу совести, понимаемой уже как свобода иметь, выражать и отстаивать любые, не противоречащие принципам гуманизма, убеждения. Государство подтверждает, что религиозные организации не играют административной роли,  религиозная вера из «общего дела» становится частным делом человека, продолжая выполнять свои нравственные и культурные задачи.

Отношение в обществе к современному пониманию принципа свободы носит двойственный характер. Однако, следует признать, что в секуляризованном государстве именно принцип свободы совести является важным средством существования любой религиозной организации в виде общественного институ­та в безрелигиозном обществе, обеспечивая её легальный юридический статус и вытекающие из него легальные возможности расширения влияния.

Проблема юридического и социального религиозных организаций была решена (для условий определённого исторического этапа) с принятием Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября  1997 г. Идеологические позиции авторов закона основываются на том, что провозглашение свободы совести и отделение церкви от государства нельзя трактовать как отделение последней от общества, характерное для атеистической модели церковно-госу­дарственных отношений, а схема отношений церкви и государ­ства должна включать взаимоотношение церкви не только с го­сударственными структурами, но и с нацией и национальной культурой.

В нашей стране отношения церкви и государства складывались в разные периоды согласно разным моделям: единство, сотрудничество, противостояние, компромисс, нейтралитет. Наиболее приемле­мым принципом государственно-конфессиональных отношений в условиях сохранения светского характера Российского госу­дарства является, по мнению некоторых исследователей, принцип «культурного сотрудничества», который был положен в основу вероисповедной политики Времен­ного правительства, но из-за краткого периода его существова­ния не получил заметного развития. В новых условиях данный принцип требует осмысления и поиска форм его практической реализации.

Основы для реализации такого подхода в современных условиях заложил Феде­ральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», в преамбуле [9] которого признается «особая роль Православия в истории России, в становлении и развитии ее духовно­сти и культуры» и одновременно говорится об уважении других религий, «составляющих неотъемлемую часть исторического наследия народов России».

Русская православная церковь и ряд других традиционных религиозных организаций  одобряют этот закон. Протестантские церкви и  некоторые другие религиозные организации нетрадиционного для России направления считают закон противоречащим международным документам по правам человека и Конституции Российской Федерации. В этой своей позиции они опираются на поддержку из-за рубежа. Так, в докладе о религиозной свободе в мире, опубликованном 8 ноября 2005 года Государственным департаментом США, среди главных врагов свободы религии в России, помимо власти и ФСБ, американские аналитики назвали еще и Русскую Православную Церковь [7].  Все попытки США привить России несвойственную ей американскую модель государственно-конфессиональных отношений носят явно тенденциозный характер. Общемирового стандарта демократии не существует, как не существует и всеобщего канона, по которому каждое государство должно выстраивать свои отношения с религиозными объединениями.

Для нашей страны особенно важно то обстоятельство, что сегодня человечество обладает теоретическим, философским стан­дартом трактовки свободы совести, и то, что получившие между­народное признание чётко очерченные демократические права и свободы нами признаны в качестве непреложных. В законодательной, государственно-правовой сфере про­изошли принципиальные изменения. В законе гарантируется право ис­поведовать «любую религию или не исповедовать никакой, свобод­но выбирать и менять, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними» (статья 3, п. 1). Сторонники религии и атеизма – все они могут свободно рас­пространять свои убеждения; как религиозные, так и атеистические объединения отделены от государства; государство в вопросах свободы вероисповеданий и убеждений нейтрально, то есть не становится на сторону какого-либо мировоззрения, оно не должно финансиро­вать ни религиозную, ни атеистическую деятельность и т. д. [6, с.46]

Разумеется, нельзя считать, что исчерпаны резервы для совершенствования нашего законодательства, хотя изменения в закон вносились девятнадцать раз,  последнее – 13 июля 2015 года. Такая  практика обусловлена тем, что первоначально ряд норм закона был сформулирован, исходя из насущных требований переходного периода, когда актуаль­ной представлялась легитимация ранее отсутствовавшей свобо­ды вероисповедания. Сегодня становится более важным избежать любого неоправданного ограничения веротерпимости, обеспечив свободу не только вероиспо­веданий, но и всякого мировоззренческого выбора, и даже отсутствие мировоззренческого самоопределения. Представляется также целесообразным в статьях закона более чётко определить необходимость защиты прав не только религиоз­ных объединений, но и верующих как частных лиц.

Предполагая и дальнейшее совершенствование закона, необходимо остановиться на двух вопросах. Первый – как пресечь деятельность антиобщественных организаций религиозного характера. Второй – как проверить, не служит ли декларируемая религиозность сугубо коммерческим и политическим целям. Оба вопроса связаны с деятельностью новых для России религиозных образований, которые благодаря активной миссионерской деятель­ности зарубежных представителей вызывают неоднозначную реакцию в общественном мнении. Социологи­ческие  исследования показали, что по отношению к деятельности зарубежных миссионеров россияне расколоты на три при­мерно равные части (34% опрошенных относятся положительно к этой деятельности, 33% - отрицательно, а 33% - безразлично) [6, с.49]. Решение этих проблем требует конкретных действий власти на основании особых методов, позволяющих отличать подлинно религиозные организации от иных новообразований.

Отметим, что современные российские конституционные и другие правовые нормы (в отличие от ряда стран –  Болгарии, Литвы, Бельгии, Ирландии и др.) не включают термина «традиционная религия». Причина тому, вероятно, трудности в его определении или нежелание создавать представление о правовом неравенстве рели­гий и т. д. И, тем не менее, на наш взгляд, есть объективные факторы, позволяющие обществоведу использовать понятие «тра­диционная религия». Первый среди этих факторов – это степень воздействия данной религии на историю, социальную и духовно-культурную жизнь народа или группы наро­дов страны, на их ментальность и образ жизни, на становление и развитие государственности и национального самосознания, на личное и общественное поведение значительной части граждан. Разумеется, эти функции религиозная организация обретает и реа­лизует при весьма длительном существовании среди значительной части населения. В России таким качеством обладает ряд религиозных организа­ций, среди них отметим, в первую очередь, Русскую православную церковь. И отметим не только за то, она является самым крупным религиозным объединением России, но и за исторически значительную роль в отечественной ду­ховной, культурной и общественной жизни. Частью отечественной культуры стали и другие веками существующие в России религии и конфессии – ислам, иудаизм, старообрядчество, буддизм, различные протестантские течения.

Признание исторической социально-культурной значимости тех или иных религий не должно приводить к ущемлению прав других конфессий и религий. Равенство всех религиозных объединений перед законом – незыблемое конституционное положение, но объём, длительность, массовость выполняемой социальной и ду­ховно-культурной функции у них различны. Констатация этих раз­личий естественна. И тут нет пред­посылок ни для обиды, ни для дискриминации. Такова историчес­кая реальность.

В нынешних условиях новых глобальных вызовов и опасностей становится настоятельной необходимостью взаимопонимание и сотрудничество как всех традиционных религий России, так и дру­гих «нетрадиционных» религиозных объединений, но при условии, что последние могут внести свой посильный вклад в оздоровление социальных и духовных усло­вий жизни общества. Для утверждения в нашем обществе социального и нравствен­ного благополучия важно использование духовно-куль­турного потенциала как традиционных, так и нетрадиционных религий. Таково мнение части светских обществоведов [6, с.59].

На пути формирования оптимальной модели государственно-конфессиональных отношений в современной России есть ещё немало нерешённых задач. В числе наиболее острых – проблема собственности на культовые здания и со­оружения, богослужебные предметы и другое церковное иму­щество. С точки зрения РПЦ, государство должно прислушаться к её аргументам. Представители церкви считают возможным реституцию церковного имущества, национализированного советской властью. Вместе с тем светские учёные выступают за более осторожный подход к проблеме церковной собственности, считая, что всеоб­щая реституция национализированного после революции цер­ковного имущества является неосуществимой.

Наиболее острым остается вопрос о передаче в церковную собственность объектов, представляющих особую культурную и историческую ценность. Попытки одностороннего решения данной проблемы уже породили немало конфликтных ситуаций, не способствующих ни обеспечению прав верующих, ни сохра­нению культурного наследия. В большинстве случаев учреждения культуры и рели­гиозные организации всё же находят конструктивные подходы к совме­стному использованию памятников истории и культуры, в ре­зультате чего между двумя сторонами складываются партнёрские отношения.

Среди других проблем государственно-церковных отноше­ний, требующих особого рассмотрения и специальной юриди­ческой проработки, можно назвать степень присутствия религиозных организаций в государственных образовательных учреждениях, армии, орга­нах внутренних дел, пенитенциарной системе, учреждениях здравоохранения и социального обеспечения. Здесь представ­ляется важным при сохранении светского характера этих учреж­дений обеспечить максимальное включение в соответствующие сферы деятельности духовно-нравственного потен­циала религиозных организаций.

Проблемы государственно-церковных взаимоотношений постоянно находятся в центре внимания центральных органов федеральной власти и их первых лиц.  Если в начале процесса реформирования (в 90-е годы) высшее руководство страны, а за ним и многие руководители среднего звена, оказывали предпочтение (в личных контактах, посредством идеологического, информационного и экономического протекционизма) нетрадиционным для России религиозным организациям, то сейчас явно демонстрируется приверженность традиционным для России религиозным организациям.

Государство в поисках политического союза с религиозными организациями оказывает им материальную поддержку через выделение бюджетных средств на восстановление памятников истории и культуры, создание внебюджетных фондов и установление льготного финансового режима для восстанавливаемых объектов. Государство активно выстраивает сотрудничество с религиозными организациями и по другим направлениям. В результате этого сотрудничества стороны надеются на укрепление обстановки веротерпимости в обществе, на повышение уважения к организационным структурам традиционных религий. Кроме того, органы власти не могут не рассчитывать на повышение собственного престижа в глазах граждан, на повышение доверия к себе и, следовательно, укрепления своей стабильности.

Итак, практика регулирования государственно-церковных отношений (или шире – государственно-конфессиональных отношений) зависит от того, как понимаются принципы свободы совести и веротерпимости в конкретный исторический момент в масштабах всего человечества, государства, гражданского общества, этнического объединения. Регулирование государственно-церковных отношений проводится с помощью использования трёх рычагов – правовое установление, идеологическое постулирование, социально-экономическое воплощение.

Правовое установление норм и правил, определяющих пределы светскости и границы религиозной активности, является прерогативой власти и продолжением её силовых функций. Идеологическое постулирование основных принципов взаимоотношений общества и религиозных организаций, верующих разных конфессий, верующих и неверующих, является результатом деятельности всех участников политической системы общества – властных органов (через правительственные решения), политических партий и движений (в программных документах), руководящих органов религиозных организаций (в богословских текстах и программных документах). Социально-экономическая практика, в ходе которой реализуются и воплощаются принципы государственно-церковных отношений, зависит от степени информированности, заинтересованности, от идейной и мировоззренческой  ориентированности участников процесса.

Литература

1. Белова Т.П. Религия как институт гражданского общества / Институт управления (г. Архангельск), Ивановский филиал, Научный центр по проблемам взаимодействия власти и гражданского общества. – Иваново, 2012. – 107 с.
2. Большакова З.Г. Влияние Русской православной церкви как социального института на процесс социализации личности // Вестник Нижегородского университета. Серия: Социальные науки. – Нижний Новгород, 2011. – Вып. 4. – С. 7-12.
3. Денисенко М.Ю. Социальная концепция православия в жизни современной России: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата наук; Философские науки: 09.00.13. / Ставропольский государственный университет. – Ставрополь, 2009. – 22 с.
4. Капалин А.М. Социальные функции института Русской православной церкви: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата наук: Социологические науки – 22.00.04. / Тюменский государственный университет. – Тюмень, 2009. – 22 с.
5. Корнеева И.П. Многообразие религиозного развития современного общества и религиозная целостность человека // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов, 2012. – № 9 (23), ч.1. – С.112-114.
6. Мчедлов М.П. Религиоведческие очерки. Религия в духовной и общественно-политической жизни современной России. – М.: Научная книга, 2005. – 382с.
7. Петров А. В чужой монастырь со своим уставом // НГ-Религии, 07 декабря 2005.
8. Сьюэлл Э. Сравнительная характеристика светских государств и равенство религиозных организаций. / Пределы светскости: общественная дискуссия о принципе светскости государства и о путях реализации свободы совести. Сост. А.Верховский. – М.: Центр «Сова», 2003. – С.44 -56.
9. Федеральный закон Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 года № 125-ФЗ с изменениями на 13 июля 2015 года. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://docs.cntd.ru/document/420287097 Дата обращения 21.07.2015.

References

1. Belova T.P. Religion as an institution of civil society / Management Institute (Arkhangelsk), Ivanovo Branch, Research Center for cooperation between the authorities and civil society. – Ivanovo, 2012. – 107 p.
2. Bolshakova Z.G. Influence of the Russian Orthodox Church as a social institution in the process of socialization of the person // Bulletin of the University of Nizhny Novgorod. Series: Social Sciences. – Nizhny Novgorod, 2011. – Vol. 4. – P.7-12.
3. Denisenko M.U. The social concept of the Orthodox Church in the life of modern Russia: the Author's abstract of the dissertation for the degree of candidate of sciences; Philosophical sciences: 09.00.13. / Stavropol State University. – Stavropol, 2009. – 22 p.
4. Kapalin A.M. Social functions of the Institute of the Russian Orthodox Church: Abstract of the thesis for the degree of candidate of sciences: Social sciences - 22.00.04. / Tyumen State University. – Tyumen, 2009. – 22 p.
5. Korneeva I.P. The diversity of the religious development of modern society and religious integrity of the person // Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art history. Theory and practice. – Tambov, 2012. – № 9 (23), p.1. – P.112-114.
6. Mchedlov M.P. Theological essays. Religion in the spiritual and political life of modern Russia. – M .: Science Book, 2005. – 382p.
7. Petrov A. In a strange monastery with its charter // IN-Religions, December 7, 2005.
8. Sewell E. Comparative characteristics of the secular state and equality of religious organizations. / Limits of secularism: a public discussion about the principle of the secular state and the ways of realization of freedom of conscience. Comp. A.Verhovsky. – M .: Center "Sova", 2003. – P.44 -56.
9. Federal Law "On Freedom of Conscience and Religious Associations" dated September 26, 1997 № 125-FZ amended on July 13, 2015. [Electronic resource] Access: http://docs.cntd.ru/document/420287097 Date Treatment 07/21/2015.