КНИГИ ОБ АХАЛТЕКИНСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ 1880–1881 ГГ., НАПИСАННЫЕ ЕЁ УЧАСТНИКАМИ
КНИГИ ОБ АХАЛТЕКИНСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ 1880–1881 ГГ., НАПИСАННЫЕ ЕЁ УЧАСТНИКАМИ
Аннотация
Выбор темы статьи был продиктован актуальностью, так как история отношений России со странами Средней Азии после распада СССР имеет актуальность, как научную, так и политическую, причём в постсоветских странах политическая составляющая доминирует над научной, отрицаются любые позитивные последствия присоединения к России, акцент делается на жестокости «завоевателей» и страданиях своего народа, со стороны которого проявлений жестокости было не меньше, включая средневековые дикости. Для большей объективности надо смотреть на события глазами их участников с обеих сторон. Поскольку сторона, побеждённая в Ахалтекинской кампании, не оставила своих книг и статей о тех событиях, следует обратиться к трудам победителей. Также статья имеет научную новизну, так как эта сравнительно узкая тема (Ахалтекинская военная кампания) ещё не рассматривалась с точки зрения анализа посвящённых ей работ, написанных её участниками.
1. Введение
Ахалтекинской военной кампании 1880–1881 годов дореволюционные авторы посвятили много работ, как очень обширных, так и совсем небольших. Большинство их авторов — офицеры, участники тех событий. Есть и те, кто их участником не был, но был профессиональным военным, или был участником, но не был военным. Были и те, кто не были ни военными, ни участниками, но они в своих статьях не затрагивали военную тематику, а вели речь о значении тех событий, о реакции на них в обществе, о возможных последствиях.
Среди статей офицеров из числа участников кампании можно отметить таких авторов как А. Черняк , , , , , А. Маслов , , , П. Калитин , «Муравцев» (Муромцев) , , , , , «Азотов» (Попов) , , , . Отдельно стоят статьи известного писателя Ф.М. Достоевского , и фельетониста Н.А. Лейкина , чья статья оказалась в юмористическом сборнике, так как её автор, услыхавший наивный спор посетителей лавки по поводу статьи о взятии Геок-тепе, сделал его объектом фельетона.
Михаил Африканович Терентьев в четырёх томах «Истории завоевания Средней Азии» Ахалтекинской кампании отвёл около половины третьего тома . Он не был участником экспедиции, поэтому часто ссылается на более ранних авторов — А.Н. Куропаткина, А.В. Верещагина и др. На момент выхода книги он был генералом, завершившим военную карьеру.
Вследствие большого числа работ и ограниченности места, отведённого для статьи, за её рамками останутся как статьи участников той экспедиции, так и книги тех, кто в ней не участвовал. Рассматриваться будут только книги, и только те, чьи авторы участвовали в той кампании.
При написании статьи автором были использованы следующие принципы и подходы научной методологии:
– Принцип историзма предполагает рассмотрение исторических событий в связи с конкретными историческими условиями, с учётом влияния различных исторических факторов на их формирование и развитие.
– Принцип объективности предполагает рассмотрение всех событий такими, какими они являются в действительности, не приписывая им тех свойств и качеств, которыми они не обладают, не искажать факты и т.п.
– Проблемно-хронологический метод предполагает расчленение широкой темы на более узкие, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности относящихся к ней фактов. Например, рассматривая ход военных действий, следует систематизировать исследуемый материал: определить территориальные и хронологические рамки военного конфликта, причины и повод к нему, его ход и этапы, его итоги, последствия и историческое значение.
– Компаративный метод в истории предполагает выявление сходств и различий между историческими событиями, явлениями, процессами; он позволяет выявить как уникальные, так и общие черты каждого из них.
– Системный подход в истории рассматривает исторические явления и процессы как часть целостной системы, где каждый элемент связан с другими и влияет на общую структуру.
2. Основные результаты
Николай Иванович Гродеков под Геок-тепе возглавлял штаб Скобелева, а незадолго до этого был произведён в генералы. Ранее он был в Иране, где вёл переговоры о заготовке фуража для российской армии.
В четырёх томах его книги , , , много карт, схем, таблиц. В конце каждого тома — приложения (приказы, рапорты, инструкции и т.п.).
1-й том начинается с географических и этнографических особенностей края, планов экспедиции, её снабжения, деятельности Скобелева с прибытием в край.
Во 2-м томе описаны события весны-лета 1880 г. (занятие аулов Ходжакалы и Бами, июльская рекогносцировка и т.д.).
Осаде и штурму Геок-тепе посвящён 3-й том . Эти события описали многие, но не так подробно. Гродеков привёл много документов, рассказал о новых планах, о переброске войск, выступлении отрядов и столкновениях с текинцами, встрече отряда Куропаткина, рекогносцировках, занятии кал (кала — укрепление, крепость; так это слово переводится с арабского, такое же значение оно имеет и в языках других мусульманских народов (тюрко-язычных, ирано-язычных); в казахском языке оно означает просто «город»), об осадных работах и вылазках текинцев, о производстве подкопа, взрыве стены и взятии крепости.
Четвёртый том посвящён событиям, происходившим после взятия Геок-тепе (изъявление текинцами покорности, возвращение войск на Кавказ и в Туркестан). Проведён анализ организации снабжения, медико-санитарной обстановки, влиянию климата края на здоровье и организации медицинской службы. Там же автор описал свою миссию в Персии.
Во всех томах много места занимают вопросы, касающиеся верблюдов, что характерно и для других авторов. В Средней Азии и казахских степях верблюд незаменим для перевозки грузов. Так как русские (и даже кавказцы) не владели навыками, связанными с уходом за верблюдами, эти функции были переданы казахам-верблюдовожатым (ещё их называли лаучами и крекесами), которых нанимали на выгодных для них условиях.
Алексей Николаевич Куропаткин возглавил отряд, созданный в Петро-Александровске для соединения с войсками, шедшими из Чекишляра, коих называли кавказцами, а отряд Куропаткина — туркестанцами (официально он был назван «Туркестанским». Руководство кампании было вверено Скобелеву.
В книге Куропаткина две части: «Очерк военных действий в Средней Азии с 1839 по 1876-й год» и «Завоевание Туркмении. Поход в Ахал-теке в 1880-81 гг.» , поэтому 1-я часть рассматриваться не будет. 2-я часть включает четыре главы. 1-я начинается с особенностей края (как и у Гродекова) и заканчивается завершением похода 1879 года . Подробно описаны караванные пути: протяжённость, колодцы, число переходов и т.п. Как и Гродеков, автор описал туркменов — расселение, племена, общественное устройство, этнопсихологические особенности и т.п. Описано основание в 1878 году укреплений в Чате и Чекишляре. 2-я глава описывает события 1880 года до ноября включительно (о чём писал Гродеков: планы, заготовка боеприпасов и продовольствия, инженерных и санитарных средств, поиск верблюдов, устройство причалов и складов, занятие Бами, июльская рекогносцировка, встреча «туркестанцев») . В 3-й главе описаны декабрьские события: занятие Егян-батыр-калы и Янги-калы, рекогносцировки, осада Геок-тепе и вылазки врага . Егян-батыр-калу, как и Бами, текинцы оставили без боя, дабы стянуть больше сил для защиты главной твердыни. Её переименовали в «Самурское укрепление», назвав в честь Самурского полка, в свою очередь, названного так в честь речки, у которой произошло сражение с горцами в годы Кавказской войны. Русские пытались давать свои названия и другим аулам, но они не прижились. 4-я глава посвящена событиям января: осадные работы, последняя вылазка, «минные работы» и штурм . Сегодня под «миной» понимают скрытое устройство, взрывающееся при определённых условиях. Но слово «mine», заимствованное из французского языка, означает «подкоп». Такое же значение это слово имеет в «Толковом словаре» В.И. Даля: «Мина — подкоп, подземный ход под неприятельские укрепления для взрыва их» . Именно так понимали слово «мина» в дореволюционной русской армии. Там же описаны события, не связанные с взятием Геок-тепе: присоединение Мерва (1884 г.) и конфликт с афганцами (1885 г.) .
А.В. Верещагин, брат художника-баталиста и участник той кампании, написал книгу, составленную из отдельных рассказов . В ней две части, где военной теме посвящена 1-я часть, а 2-я не имеет к этому отношения: туда вошли рассказы «Деревенский праздник», «Из записок оценщика», «Нефтяное отопление» и др. 1-я часть содержит 19 небольших рассказов, из которых 10 относятся к пункту «За Дунаем» (о войне 1877–1878 гг.) и 9 рассказов из пункта «В Ахал-теке». Её 1-й рассказ «Воны умёрлы» посвящён рассказу кубанского сотника Бабича о своих подопечныха. В рассказе «Прогулка» автор вспомнил, как Скобелев смеялся над офицерами, которым он, проезжая через кукурузное поле, велел рубить кукурузу. Смеётся Скобелев и в рассказе «Казначей», где ему не удавалось разбудить казначея. Сатиричен и рассказ «Защитники», где автору должен был защищать одного из пойманных и обвинённых в шпионаже текинцев, но суд не состоялся по причине бегства последних.
Есть и серьёзные рассказы, но и они — художественные произведения по стилю, например, «Рекогносцировка Геок-тепе», «Штурм Геок-тепе», «После штурма». Несмотря на комплименты в адрес текинской конницы , автор испытывал к ним ненависть, назвав их «скопищем кровожадных зверей в образе человеческом» .
Иронично описал он и фрагмент со взрывом стены: «Взорам нашим представляется громадный тёмный столб дыма и огня, перемешанный с песком. Столб этот взвивается всё выше и выше, причём, почти на самой вершине его я отчётливо вижу человеческую фигуру в сидячем положении, как бы намеревающуюся улететь за облака. Картина эта удивительно напомнила мне лубочное изображение — поднятие Еноха живым на небо» .
Такая же ирония прослеживается и в описании преследования текинцев, обращённых в бегство: «Позади драгун и казаков остаётся такая же чёрная узкая полоса людей, но уже не живых, а мёртвых. Только женщин да детей щадят. Первые, желая спасти своих мужей, пытаются прикрывать их своими юбками. Но и это не помогает. Гяуры догадались: срывают юбки — и безжалостная шашка отделяет голову притаившегося от трепещущего туловища» .
Верещагин подробно описал, что представлял собой Геок-тепе после его взятия и разорения. Юрты «наполнены трупами», на улицах – не только трупы, но и головы, руки, ноги. Выбрав богатую юрту и уснув в ней, он проснулся от запаха крови, которой пропитан ковёр . Столь мрачных описаний нет ни у кого из участников штурма.
Алексей Николаевич Маслов в то время был капитан сапёрной службы, подопечный подполковника Я.К. Рутковского, вместе с кем руководил инженерными работами и готовил подземный взрыв.
Его книга издавалась в 1882 и 1887 годах , , по поводу чего он писал: «Первое издание явилось ещё при жизни М.Д. Скобелева. В настоящее время, когда его жизнь и деяния становятся достоянием истории, я прибавляю к этим воспоминаниям о текинском походе ещё значительную часть своих записок о Скобелеве» .
Ранее в «Инженерном журнале» вышла его статья «Осада крепости Денгиль-тепе» , , ставшая основой будущих книг.
1-я глава («Михайловская линия») сообщает о прибытии её автора в отряд, об использовании «киргизов» (казахов) как проводников и «лаучей», о строительстве железной дороги, не забыты местный климат и ландшафт, фауна и флора. Описана июльская рекогносцировка и набег Тыкма-сардара. Заканчивается глава выступлением передового отряда из Бами .
2-я глава («От Бами до Геок-тепе») сообщает о взятии Великокняжеской позиции, осадном лагере и вылазках текинцев .
3-я глава («Под стенами Денгиль-тепе») информирует о переносе лагеря ближе к крепости, об умении Скобелева воодушевлять солдат .
В 4-й главе («Великокняжеская позиция») речь идёт о данной позиции, куда перебрался Куропаткин (взятием которой закончилась предыдущая глава). Далее — о подопечных Куропаткина: пехотинцах, казаках и сапёрах. Впервые упомянут Майер — ещё один автор будущей книги.
В 5-й главе («Последние дни осады») показаны события 4–11 января: последняя вылазка текинцев, рытьё подземной траншеи, подвиг Кунаковскова, усиление обстрела с использованием мортир. Рассказывая о Кунаковскове, Маслов дал характеристику всем уральским казакам: «Уральцы — народ гордый, и только себя считают настоящими казаками. Вследствие системы найма, в рядах их войска наполовину служат старые казаки, увешанные крестами, хорошо снаряжённые, и на добрых конях; понятно, что к оренбуржцам, где все — народ молодой, они относятся несколько свысока» .
6-я глава («Штурм Денгиль-тепе») посвящена событиям 12 января: формированию штурмовых колонн, их действиям после подрыва стены, бою внутри крепости, бегству текинцев и их преследованию.
Последние главы («Лагерь после победы» и «Занятие и умиротворение текинского оазиса») посвящены уже последующим событиям .
В отличие от Гродекова и Куропаткина, Маслов, описывая то же самое, делает это литературным языком, описывая детали быта сослуживцев. Позже он занялся литературой и даже ударился в модные оккультизм и спиритизм, написав рассказы для сборника «Музей восковых фигур».
Александр Александрович Майер, выпускник Петербургского морского кадетского корпуса, в 19 лет начал службу на Каспии гардемарином. В разные годы слово «гардемарин» означало:
1) учащийся военно-морского учебного заведения;
2) унтер-офицер во флоте.
Тут имеет место второе значение. Во время Ахалтекинской экспедиции Майер был в том же чине при небольшой морской батарее, участвовал в штурме Геок-тепе, был контужен, вернулся в строй и получил пулевое ранение в лицо. Всё это он описал в своей книге , выходу которой предшествовала серия рассказов, вошедших в неё. За живым литературным языком Майера виден не военный, а писатель.
В своей книге он часто использует иностранные выражения, записанные на языке оригинала. Порой он называет своих персонажей историческими или литературными героями. Текинскую женщину, погибшую в ходе вылазки — текинской Жанной Д’Арк, одного барона и его слугу — современными Дон-Кихотом и Сенчо Пансой. О себе пишет в третьем лице, как о «гардемарине».
Он почти не приводит ни цифр, ни номеров подразделений. Его больше интересуют не военные события, а быт сослуживцев (цены на водку подняли маркитанты, лейтенант велел связать напившегося матроса, офицеры играют в карты, поручик воспитывает нерадивого солдата и т.п.).
Если речь идёт о боевых действиях, автору интересен не столько бой, сколько чувства участников. Он образно описал свои эмоции, испытанные после контузии и ранения. Завершается книга тёплыми словами в адрес сестёр милосердия, вернувших его к жизни.
Советский историк Л.Г. Левтеева назвала его книгу «одним из интересных источников второй ахалтекинской экспедиции» благодаря её «непритязательности и простоте в изложении» .
Александр Викторович Щербак, врач, руководил тогда обустройством санитарных пунктов, он всегда был там, где нужна была его помощь.
Его книга вышла в 1884 году, а в 1900 вышло расширенное издание . Там 23 главы в двух частях: «Период 1-й. Организация тыла» (10 глав) и «Период 2-й. Наступательные действия» (13 глав).
В первой автор пишет о событиях до выступления из Бами: его прибытие в Чекишляр, первые знакомства (полковник Арцишевский, графиня (и сестра милосердия) Милютина, интендант Кальницкий и др.) . Далее — о проблемах снабжения, найме верблюдов , о прибытии Скобелева, и, наконец, о его недовольстве генерала снабжением, состоянием медицинской части и т.п. .
Две страницы автор посвятил коллеге, отрядному врачу Гейфельдеру , сообщив, что «красноватое лицо его со следами некоторой угреватости нельзя было назвать красивым, но серые блестящие глаза, которые он по произволу делал томными, слегка захватывая их к небу, были недурны. Сам почётный хирург находил в них что-то магнетическое, уверяя, что не только женщины, но даже и многие мужчины не в состоянии вынести блеска его глаз». И это лишь начало описания коллеги. Такими же образными описаниями автор наделил не только персонажей, но и населённые пункты, природу, климат.
Вторая часть начинается с выступления из Чекишляра и завершается взятием Геок-тепе. Как всегда, образно автор описал состояние отряда в ожидании штурма. Апшеронскому батальону, который «такой дорогой ценой потерял свое знамя» была «предоставлена честь умереть первым, находясь во главе штурмующей колонны левого фланга». И далее: «Боевая традиция батальона должна в этот день обогатиться новым славным подвигом, который, быть может, создаст ему знамя. Пусть оно развевается хоть над общей могилой, сделавшись достоянием страниц истории, но оно должно развеваться. Так говорят блестящие глаза этих солдат» .
Автор с таким литературным даром не будет писать языком военных сводок. Такие авторы помогают лучше узнать действующих лиц, упомянутых Гродековым или Куропаткиным.
Александр Лазаревич Гуляев начал свою книгу со слов о том, как три сотни 2-го Уральского казачьего полка, дислоцированного в Самарканде, получили приказ идти в Петро-Александровск, а он, подполковник, назначен их командиром. Тогда чин подполковника в казачьих частях был следующим после войскового старшины, соответствующего майору. В 1884 г. майорский чин был упразднён, а у казаков упразднили чин подполковника, приравняв к нему чин войскового старшины. Рассказ Гуляева о пути следования содержит много интересных фактов. Например, встреча с бухарцами, посланными для помощи русским . Удайчи (адъютант эмира) сказал, что эмир «выслал их проводить русский отряд и оказать всякое содействие, что они высоко уважают русских» .
Ещё интереснее рассказ Гуляева о прибытии в Петро-Александровск, где «встретили массу наших ссыльных казаков, у которых в рядах дивизиона было немало родственников», и где «ждали нас с нетерпением» . Ссыльные казаки не приняли положение 1874 года об устройстве Уральского войска. На родине их звали «уходцами». Первые три года на чужбине были тяжкие; к ним относились как к мятежникам, но, благодаря Н.Г. Черняеву, знавшему уральцев по службе, отношение к ним изменилось. Большую статью им посвятил Сандръ (А.В. Тавасштерна) . «Уральский посёлок», куда 8 июля отправился дивизион Гуляева , лежал в 19 верстах от Петро-Александровска . «День был праздничный, и все население встретило нас очень радушно: когда дивизион на площади поселка спешился, и людям дано вольно, то поселяне разобрали к себе по домам всех казаков», — вспоминал Гуляев .
Одна сотня Гуляева отбыла в Нукус, другая сменила оренбуржцев, охранявших учёную экспедицию. Вместо трёх сотен у Гуляева остались две — уральская и оренбургская, вместе с тремя ротами пехоты, вошедшие в состав «Туркестанского отряда», выступившего во главе с А.Н. Куропаткиным в Ахалтекинский оазис .
Автор книги, потомственный уральский казак, основное внимание уделил землякам. Погибших и раненых, отличившихся и представленных к наградам, он называл поимённо . Трогательно звучат его слова о посещении смертельно раненых земляков .
Подвиг Кунаковскова описали многие авторы (ошибочно называвшие его Кунаковским). Под покровом темноты он измерил расстояние до крепости, глубину и ширину рва, для рытья подземной траншеи. Согласно Гуляеву, он трижды делал замеры, за что Гуляеву, поручили подготовить наградной лист для представления его к ордену Св. Георгия. Гуляев утверждает, что помогали Кунаковскову унтер-офицер Константинов и казак Тетиков .
Кунаковсков погиб при штурме Геок-тепе. «Здесь погибли: сотник Кунаковский, заслуживший 5 января право на Георгиевский крест измерением рва, и казак Тетиков, ходивший с ним на это опасное предприятие», — писал Гродеков . Но, согласно Гуляеву, представление было свершившимся фактом. Также Гродеков пишет, что сотник делал замеры дважды: сначала с унтер-офицером, потом с казаком, и что «из Ширванского редута на каждый выстрел текинцев отвечали несколькими» . Мнение Куропаткина иное: «Кунаковский, с тремя нижними чинами, измерил благополучно расстояние до рва» . «Муравцев» тоже пишет, что сотник делал замеры «с тремя спутниками», но ничего не пишет о двух выходах, и пишет, что «Кунаковский, заслуживший перед тем право на Георгиевский крест измерением рва, и храбрейшие казаки — Тетеков, Жигулин и Соболев пали героями» .
Самым подробным стал рассказ Маслова. Лишь он описал сотника, хотя подробностей о нём не сохранилось: «Это был молодой человек среднего роста, плотный, с окладистой бородой, всегда весёлый, и почти всегда слегка подшофе». Маслов пишет, что сотник «взялся измерить расстояние до рва, и, получив на это согласие Куропаткина, прополз туда вечером с двумя казаками». На вопрос: «С кем Вы ходили?», он ответил: «С моими же уральцами» .
Таким образом, установить в деталях действия сотника уже нереально. Сколько замеров он сделал? Сколько человек было с ним и кем они были? Бегом или ползком они добирались до рва? Был ли он представлен к награде, или это было лишь в планах? Установить точные данные уже нельзя. Очевидно одно: замеры сотник сделал, и помощники у него были.
Завершая повествование, Гуляев привёл хвалебные слова Куропаткина и Скобелева в адрес его земляков после окончания кампании .
Николай Николаевич Сполатбог, посвятил той кампании небольшую, но ценную брошюру, содержащую важные детали . Например, что стены у холма Денгиль-тепе возвели в 1879 году. Это было новое Геок-тепе вместо одноимённого укрепления, от которого можно отвести воду, а у холма имелись полноводные колодцы . Ясно, почему одни называли крепость «Геок-тепе», а другие — «Денгиль-тепе». Автор уверен, что холм текинцы не считали священным. Что-то знать о нём могли лишь персы, жившие там ранее .
В 1879 году, к приходу русских, возведение крепости не окончилось, не были устроены подземные укрытия для защиты от артобстрелов .
Автор подробно упоминал знатных текинцев, даже привёл биографии некоторых: «Нур-Верды-хан из племени Векиль, родился в Мигине в собачьем году, сын богатого человека Доулет-бая. Ещё молодым человеком он приобрёл уважение народа, как умный, храбрый, справедливый и хлебосольный человек». Далее — о внешности, о жёнах и т.п. . Это лишь пример. Он назвал ханов и сардаров, которым была поручена защита стен и которые шли на вылазки, указав не только их, но и отличившихся: знамя апшеронцев захватил Бенгеч, первое русское орудие — Мурад-батыр, захват второго орудия оспаривали Мехмед-Деели и Пулат-Сяки .
Сполатбог объяснил причины неприязни текинцев к персам (не только вражда шиитов и суннитов, но и набеги правителя Хорасана Мирзы-Гейдара). Пленных персов продавали в Хиве, а после её взятия русскими, их держали у себя в ужасных условиях (колодки, кандалы, вязка по рукам и ногам) или использовали как калым .
Почти все писали о малой доле текинцев, имевших ружья. Сполатбог же считал, что ружей старого образца у них было около 20000 единиц, а берданок (трофейных и купленных) — от 1000 до 1200, а захват в бою берданки давал право считаться батыром .
Сполатбог уверен, что артиллерия стала наносить большой урон лишь тогда, когда обстрел стали вести мортиры, пробивавшие подземные убежища .
Он описал восточную традицию выставлять напоказ отрубленные головы, отчего шесты с головами виднелись на крепостной стене .
Книга заканчивается пунктами «Общественное устройство и маслахат» и «Обычаи текинцев» . В них речь идёт о полномочиях хана и маслахата (совещательного органа), о роли духовенства, о торговле и ремесле, о многожёнстве и праве убийства неверной жены, праве на кровную месть и на убийство вора и т.п. Интересно описание свадеб и представлений о России: текинцы уверены, что русские — безбожный народ, супружеская неверность у которого считается нормальным явлением .
3. Заключение
Таким образом, книги авторов из числа участников ахалтекинской экспедиции 1880 – начала 1881 года, завершившейся штурмом и взятием Геок-тепе, позволяют взглянуть на происходившие тогда события глазами их авторов — участников тех событий — пехотных и казачьих офицеров, офицеров-сапёров и офицеров-артиллеристов, или даже просто военно-полевых врачей. Все они старались донести до читателя объективную информацию, ничего не приукрашивая, ни на кого не клевеща, не выполняя никакого политического заказа. Их объёмные книги и небольшие брошюры позволяют воссоздать более объективную картину тех событий, вошедших в русскую историю, нежели та, которую рисовала советская историография, а зачастую даже и современная, особенно в ряде постсоветских республик.
Говоря о необъективности советской историографии, автор статьи желает привести цитату из опубликованной статьи Р.М. Масова и В.В. Дубовицкого , с которой автор полностью согласен: «Советские исследователи оценивали процесс присоединения как проявление агрессивной политики царизма, в то же время подчёркивая позитивные последствия этого феномена, приведшего к втягиванию народов региона в революционный процесс, революционные преобразования, и строительство в дальнейшем советского общества. Что касается историографии советского периода, то стройная идеологическая система давала небольшой выбор в оценке фактов и мотивов действий Российской империи: от «жёсткого колониального завоевания» до «концепции меньшего зла».
По поводу «агрессивной политики царизма» следует отметить, что у «царизма» были и объективные причины — защита границ от регулярных набегов южных соседей, освобождение российских невольников, томившихся в рабстве после попадания в плен, противодействие среднеазиатским эмиссарам, призывавшим к борьбе с Россией представителей народов, уже ставших её подданными (прежде всего, казахов), противодействие растущей экспансии Британии в Азии и др. Нельзя всё это списывать на «агрессивный царизм»! Да и с «позитивностью» такого явления как «втягивание в революционный процесс» сегодня готовы поспорить многие.