ГИБРИДИЗАЦИЯ ЯЗЫКОВ КАК ОДНА ИЗ ОСОБЕННОСТЕЙ ЯЗЫКОВОЙ СИТУАЦИИ СОВРЕМЕННОЙ ЕВРОПЫ

Халина Н.В.¹ Торов Я.В.²

¹Доктор филологических наук, профессор, Алтайский государственный университет; ² Аспирант;

ГИБРИДИЗАЦИЯ ЯЗЫКОВ КАК ОДНА ИЗ ОСОБЕННОСТЕЙ ЯЗЫКОВОЙ СИТУАЦИИ СОВРЕМЕННОЙ ЕВРОПЫ

Аннотация

В статье рассматривается контактирование языков в ситуации современной Германии и Нидерландов как результат обширной миграции турецкого населения в эти страны. Так же приводятся данные по миграционной ситуации стран Европы, подверженных миграции и рассматриваются особенности языка турецко-немецких авторов.

Ключевые слова: переместительная диффузия, контактирование языков

Halina N.V. ¹ Torov Y.V. ²

¹D.A., professor, Altai State University; ²Postgraduate student;

LANGUAGE HYBRIDIZATION AS A FEATURE OF LANGUAGE SITUATION IN MODERN EUROPE

Abstract

The article discusses language contact setting in the situation of modern languages ​​in Germany and the Netherlands as a result of the extensive migration of the Turkish population in these countries. It is also presents data on the migration situation in Europe subject to migration and discusses the features of the language of Turkish-German authors.

Keywords: relocational diffusion, language contact setting

В рамках антропологической интерпретации отношений между западной культурой и локальными культурами понятие гибридизации использовалось  для указания на слияние и объединение  локальных культур с доминирующими культурами в процессе адаптации [1]. Было признано, что гибридность является общим компонентом культурной диффузии в ситуации отсутствия «чистых» культур. Традиционно существует разграничение горизонтальной и вертикальной культурной диффузии: горизонтальная, или межгрупповая, пространственная диффузия – диффузия между этносами, равными по статусу группами или индивидами; вертикальная, или стратификационная, диффузия – диффузия между группами с неодинаковым статусом [2]. Важным С. Шостак полагает смысловое деление на переместительную диффузию (relocational diffusion) и распространительную диффузию (expansion diffusion) [2].

В данной статье предметом исследовательского интереса становится переместительная диффузия, основным механизмом которой является миграция.

Д. Пайпс [3] обращает внимание на  беспрецедентную природу европейской ситуации, которая  порождена обилием миграционных потоков,  определяющих  не только характер политического климата современной Европы, но и ее культурную семантику, и психосоматику.

Тройку крупнейших реципиентов иммигрантов Европы составляют Великобритания, Германия и Франция. Великобритания с середины 80-ых из страны эмиграции превратилась в страну иммиграции: в 1985 году в Великобританию въехали 232 тысячи человек, а выехали из нее - 174 тысячи, таким образом, из страны эмиграции она превратилась в страну иммиграции. Немногим более чем за 20-летний период (с 1981 по 2001 год) численность ежегодно въезжающих в страну иммигрантов увеличилась более чем в три раза (с 153 тысяч до 480 тысяч человек). Численность же эмигрантов за этот период увеличилась незначительно (в 1981году она составляла 233 тысячи, а в 2002 году - 308 тысяч человек) [4, 5, с.21].

Первое место по численности эмигрантов – 40 % составляют представители стран Британского содружества, владеющие английским языком и располагающие тесными связями с этническими общинами. Второе место  занимают страны ЕС (6,1%), третье место - страны Ближнего Востока (6,1%), четвертое - США (5,2%) [5, с.11]. В настоящее время в Великобритании проживают почти 1 млн. индусов, 700 тысяч пакистанцев, 260 тысяч выходцев из Бангладеш, 1 млн. нигерийцев и свыше 100 тысяч иракцев. Причем их численность увеличивается очень быстро за счет высокой рождаемости. В то время как численность белого населения за последние пять лет увеличилась на 1%, численность выходцев из Бангладеш за этот же период выросла на 30%, африканцев и пакистанцев - на 37%. В 2001 году британское гражданство получили 100 тысяч человек, 9/10 из них - выходцы из стран Третьего мира [4].^.Великобритания из относительно однородной в культурном и этническом отношении страны все больше превращается в мультиэтническую и мультикультурную.

По официальным данным  во   Франции  в 2006 году находилось 5,1 миллиона  иммигрантов и 3,6 миллиона иностранцев. Иммигрантом  признается лицо, проживающее  во   Франции, не являющееся французским гражданином на момент рождения, рождённое вне территории  Франции ^, Так

Иностранцем является лицо, проживающее  во   Франции  и не имеющее французского гражданства.

По результатам исследования INSEE данных иммиграции 1990—1999 годов [6], основные источники притока мигрантов в современную  Францию  — это Алжир, Португалия (из каждой из этих стран  во   Францию  приехало примерно по 580 тысяч человек), Марокко (520 тысяч), Италия (480 тысяч) и Испания (320 тысяч). По регионам мира иммиграция распределяется следующим образом [7]: 45 %  иммигрантов  приезжает  во   Францию  из Европы (Португалия, Италия, Испания), 39 % из Африки (в том числе 30 % из Алжира, Марокко и Туниса), 13 % — из Азии и 3 % из Америки и Океании.

Общее же число жителей Германии, имеющих турецкие корни, составляло в 2009 году примерно 2 812 000 человек или 3,4 % населения Германии. Другие оценки показывают, что в настоящий момент в Германии живут более 4 миллионов людей турецкого происхождения [8].

Турецкий язык  признается вторым язык Германии [9]. Второе и третье поколения турок обычно говорят по-турецки с немецким акцентом и даже с влиянием немецких диалектов. В некоторых землях Германии турецкий даже официально утвержден в списке предметов для сдачи при окончании школы. Во многих немецких школах предоставляется возможность изучать немецкий как иностранный.

Сабина Адатепе  выходит на проблему лингвистической гибридизации, рассуждая о феномене современной Германии «German literature in Turkish language» [10]. «German literature in Turkish language» определяется как система предпочтений турецких писателей, живущих в Германии с 70-80-х прошлого столетия. Это связано с актуализацией деятельности лингвополитического сознания, соотносимого с концепцией культурного синтеза. «Литература иностранной культуры в Германии» столкнулась с германской мажоритарной культурой в стиле «counterpublic». В  этих обстоятельствах использование преимущественно турецкого языка было политической позицией.  В произведении Feridun Zaimoglu «Kanak Sprak» воссоздавалась языковая реальность, которую формировали и в которой существовали молодые иммигранты, реальность, оппозиционная мажоритарной культуре. Именно это произведение послужило своеобразным толчком в изменении отношения к турецкому языку в Германии.

С. Адатепе обращает внимание на то, что национальная литература определяется характером языка. Однако в мире множества культур использование множества языков, особенно иммигрантами, становится нормой жизни. Большинство писателей оказывается пред выбором языка написания произведения: остановиться на одном, использовать несколько языков или создать своеобразный гибрид языка.

Feridun Zaimoglu в своем дебютном произведении «Kanak Sprak» и Emine Sevgi Özdamar с ее автобиографическими книгами «Mutterzunge» и «Das Leben ist eine Karawanserai» создали самые успешные варианты гибридного языка, которые действуют (существуют) в двух языковых плоскостях и разрабатывают новый метод для их литературы – язык это одновременно и инструмент, и субъект. Они жонглируют синтаксисом и семантикой обоих языков. Zaimoglu предлагает некоего рода pidgin-German, сленг, который используется в определенных кругах молодых иммигрантов и иногда частично определяется как язык рэпа или хипхопа. Özdamar представляет тенденцию претенциозной эстетизации новых образований в литературном языке через сознательное использование интерференций. Использование гибридного языка представляло некоторое неудобство для читателей, поскольку они должны были знать два языка, перевод подобных произведений практически невозможен.

Feridun Zaimoglu пишет: «die besonderen umstände meiner herkunft fielen mir nur ein wenn ich darauf angesprochen wurde» [11, p.10]. Подобно Zaimoglu  большинство Turkish-German  писателей Германии  именуют себя «logical part of the mosaic» [12, p.301] современной германской литературы.

В коротких рассказах Özdamar языки письменный (the altered meaning of the Arabic script) и разговорный (Arabic, Turkish, and German) объединяются в формацию индивидуальной культурной идентичности [13]. Комплексная культурная идентичность демонстрирует силу отношений, определенных в теориях Бахтина одновременно как интенциональную и органическую лингвистическую гибридизацию и колониальную гибридизацию в теории Bhabha. Конструкция органического гибрида в рассказе «Язык бабушки»  («Grandfather Tongue») рассказчик создает новый язык, отождествляя арабский, турецкий и немецкий языки. Органический гибрид демонстрирует естественную эволюцию языков сквозь время, ее непредвзятость и неосозноваемость. Özdamar показывает сходство между разговорным арабским и турецким. Таким образом, движение от арабского к турецкому и арабского письма к латинскому алфавиту в турецком является естественным и непрерываемым. Ее продвижение к немецкому как   Gastarbeiter похоже в определении остановки в естественном продолжающемся расцвете неосознаваемого лингвистического гибрида. Например, в конце рассказа «Язык бабушки» рассказчик сравнивает турецкое слово  Ruh, означающее душа, с немецким словом Ruhe, означающем мир и покой.

Aboh E. [14] пытается объяснить посредством гибридизации, каким образом осмосы создают возможность объединяться в новую систему  свойствам, порождаемым лексемами, и субстратным языкам, а также реконструкционные процессы – это большое приобретение языка.

Язык турок в Нидерландах, проходя фазу гибридизации,  подразделяется на две разновидности NL-Turkish и TR-Turkish [15]. NL-Turkish – это язык Turkish  spoken, живущих в Нидерландах, TR-Turkish – язык Turkish  spoken в Турции. Обычно заимствуются немецкие комплексы, например, examen doen ‘exam do’, которые литературно переводятся на  NL-Turkish (sınav yapmak ‘exam do’) и немецкий язык выступает в качестве донора.

Турецкий язык контактирует с немецким языком начиная с 60-х прошлого века. Численность турецкой общины составляет 2 % всего населения, что позволяет признавать ее самой большой эмигрантской общиной в Нидерландах. TR-Turkish до сих пор признается нормативным и TR-Turkish speakers (обычно семейные пары) используют ролевые модели, принятые в языке в пределах общины. В ситуациях контакта NL-Turkish заимствует лингвистические элементы из немецкого языка. При контакте с немецким языком NL-Turkish главным образом меняется через заимствование литературных переводов  немецких конструкций, которые осознаются TR-Turkish speakers как неконвенциональные.  В качестве иллюстраций A. Seza Doğruцz and StefanТ Gries [16] приводят следующий пример:

    NL-TR: Abla-m  okul-da  İngilizce yap-tı.

        Sister-poss.1sg school-loc English do-past

        ‘My sister did English at school.’

    TR-TR:  Abla-m  okul-da  İngilizce oku-du.

        Sister-poss.1sg school-loc English read-past

        ‘My sister read English at school.’

    NL:   Mijn zus  hee  Engels  gedaan  op school.

        My sister have-3sg. English do-past. part at school

        ‘My sister did English at school.’

NL-TR конструкция [İngilizce yap] ‘English do’ является нетрадиционной для TR-Turkish speakers, которые используют вместо этого [İngilizce oku] ‘English read’. Благодаря контактам с немецким , NL-Turkish speakers вероятно переведут с немецкого как [Engels doen] ‘English do’ const’.

Dahl Ö. [16] объясняет гибридизацию посредством характеризации (featurization), которая учитывает все большее количество происходящих с языком изменений, в которых различные черты рассматриваются как самостоятельные, в их взаимовлиянии друг на друга. Salikoko S. Mufwene [17] считает, что язык меняется не потому, что новые говорящие на нем решили изменить его структуру глобально в одно мгновение, но потому что в различные моменты различные черты привносятся в него независимо от говорящих. По прошествии времени некоторые из измененных черт из идиолектов  переправляются  в язык общения  и за счет их потенциала осуществляется эволюция языка, которую, в случае, с гибридизацией можно связать с мутацией «генетических структур коммуникации» [18]. А. Антоновский полагает, что мутируют не просто элементы языка, а генетические структуры коммуникаций, или задаваемые речевым актом комплексы референций. Селекция новых смыслов требует новых условий, в качестве которых, как мы полагаем, в начале нового тысячелетия выступают миграционные процессы, приводящие к мутации генетических структур коммуникации. Новые гибридные единицы, в таком случае, следует рассматривать как фенотипические образования −  системы коммуникаций, порождаемые генетическими комплексами и обусловливающие вариативность этих генетических комплексов.