К ВОПРОСУ О СТАТУСЕ ЧЕЛОВЕКА В АБСОЛЮТНОЙ МИФОЛОГИИ А.Ф. ЛОСЕВА

К ВОПРОСУ О СТАТУСЕ ЧЕЛОВЕКА В АБСОЛЮТНОЙ МИФОЛОГИИ А.Ф. ЛОСЕВА

Научная статья

Соломеина Л.А.*

ORCID: 0000-0002-0118-7458,

Санкт-Петербургский имени В.Б.Бобкова филиал Российской таможенной академии, Санкт-Петербург, Россия

* Корреспондирующий автор (solomeina1[at]yandex.ru)

Аннотация

В данной статье рассматриваются вопросы, связанные с философскими аспектами христианского понимания человеческой личности, ее отношений с Богом и миром в творчестве А.Ф. Лосева. Затрагиваются такие ключевые аспекты лосевского творчества, как свобода, спасение, символизм, исихазм в контексте христианской антропологии. Автор делает вывод, что в философии А.Ф. Лосева основополагающими являются два момента – христианский онтологизм, или реальное существование Личного Живого Бога и личная свобода человека, основанная на субстанциальной независимости от Бога. Условием осуществления человека во всей его полноте и свободе становится, по Лосеву, общение человека с Богом через Энергии, в Имени, философским обоснованием становится ономатодоксия.

Ключевые слова: православие, культура, личность, персонализм.

ON THE QUESTION OF THE STATUS OF MEN IN THE ABSOLUTE MYTHOLOGY OF A.F. LOSEV

Research article

Solomeina L.A.*

ORCID: 0000-0002-0118-7458,

St. Petersburg named after VB Bobkova branch of the Russian Customs Academy, Saint-Petersburg, Russia

* Corresponding author (solomeina1[at]yandex.ru)

Abstract

The article raises the questions related to the philosophical aspects of the Christian understanding of human personality, its relation to God and the world in the creative work of A.F. Losev. Key aspects of Losev’s work are touched upon, such as freedom, salvation, symbolism, and hesychasm in the context of Christian anthropology. The author concludes that two points are fundamental in the philosophy of A.F. Losev – Christian ontologism, or the real existence of Personal Living God and the personal freedom of men, based on the material independence from God. According to Losev, the condition for the realization of man in all fullness and freedom is the communication of man with God through Energy, in the Name, the philosophical justification of which becomes onomatodoxy.

Keywords: Orthodoxy, culture, personality, personalism.

Введение

Алексей Федорович Лосев – христианский мыслитель, для которого проблема человека и его бытия была не просто научной проблемой. Будучи во многом последователем Владимира Соловьева, Лосев разделял его идеал целостного знания, включающего в себя и веру, и знание, и жизнь. Лосев был монахом в миру, и для него очень важными были вопросы о том, как возможна вера и религиозная жизнь человека в период глубочайшей ломки всех социокультурных оснований, как возможно совмещение веры и культуры, что является основанием человеческой личности. Эти вопросы не только не теряют своей значимости и сейчас, но на наш взгляд, они становятся основополагающими в контексте все более усиливающегося ощущения разорванности и неопределенности человеческого существования в современном обществе. Поэтому представляется актуальным обращение к творчеству одного из самых значительных мыслителей XX века.

Основные результаты

Полагая основание человека в Боге, Лосев ставит вопрос о способах приближения к Богу, и о необходимости создания философии на основе православия, Абсолютной мифологии, которая должна стать фундаментом христианской культуры, где человек сможет преодолеть разорванность веры, мысли и жизни [4, С. 102–129]. И в этом контексте для Лосева важно определить место человека и человеческого бытия, оставаясь при этом в рамках именно православной традиции.

Для Лосева «именно персонализм есть тот единственный принцип, который – при всей его связи с апофатизмом и субъективизмом – может обеспечить прорыв в чистую онтологию» [8, С. 170]. Персонализм и вера в онтологическую реальность Бога обеспечивают, по мнению Лосева, чёткое разделение человека и Бога и невозможность подмены одного другим. Подлинная свобода человека для Лосева возможна только в христианстве, где Бог – Абсолютная Личность и человек есть личность «по образу и подобию» Бога. Подлинная свобода есть свобода в «вечности». Пантеизм же «отождествляет Бога и мир, т. е., прежде всего, – пишет Лосев,- обожествляет и абсолютизирует мир», а так как мир «заключает в себе разные степени совершенства, то пантеизм обожествляет их все, поэтому он – субординационизм; и рабство, природное и окончательное, есть необходимая принадлежность пантеизма» [1, С. 238]. Свобода же, по Лосеву, всегда предполагает свой субъект, или личность, которая есть прежде всего самосознание. Личность есть в то же время единичный носитель всех ее проявлений. И сущность христианства заключается в абсолютной Личности Бога, которая настолько же (или ещё более!) реальная и живая, как и всякая человеческая личность. И, как и со всякой личностью, с Богом возможно общение: «абсурдом и нелепостью было бы утверждение, что невозможно общение с Абсолютом», пишет Лосев. Зачем нужно общение с Богом? Общаться с Абсолютом, по Лосеву, и уподобляться ему это значит, самому становиться абсолютным, т. е. спасаться. А что значит общаться? Это, по Лосеву, значит иметь что-то общее, на основе чего и возможно общение. Это относится и к Абсолюту, с той лишь разницей, что необходимо помнить о «своеобразии этого высокого предмета и общение с ним, конечно, может быть весьма и весьма своеобразным» [1, С. 360]. Далее, Лосев говорит, что общаться можно только посредством языка, и это должен быть общий язык. «Но что может быть общего у Абсолютной Личности с тварью?» – спрашивает Лосев. Общее возникает тогда, когда тварь воспринимает Энергии Бога, т. е. общение возможно не субстанциальное, но энергийное. Это есть умное восхождение к Богу с помощью Божественных средств – умной молитвы и Таинства [1, С. 361-362].

Итак, общение с Богом возможно только при участии Божественных Энергий, которые включены в структуру Божественного бытия, но за пределами Троицы, что для Лосева очень важно, так как это условие сохранения мысли в рамках православный догматики. Надо отметить эту позицию Лосева, для него это принципиальный вопрос, так как отлитая в точных формулах догмата православная мысль выверена веками борьбы с ересями, и именно она и обеспечивает, с точки зрения Лосева, точную фиксацию как результатов религиозного мистического опыта, так и опыта толкования священных текстов. А. Ф. Лосев выступает последователем традиции православного энергетизма, сформировавшейся в XIV в. в споре между Архиепископом Фессалоникским Григорием Паламой и Варлаамом Калабрийским, и догматически закрепленной на Константинопольском соборе 1351 года. ы следующей формулировке: «Свет Фаворский не есть ни сущность Божия, ни тварь, но энергия сущности…. Он – нетварная, естественная благодать, воссияние и энергия, нераздельно и вечно происходящая от самой божественной сущности. Энергия сущности нераздельна с сущностью и неслиянна с нею. Энергия сущности нетварна. Энергия сущности не вносит разделения в самую сущность и не нарушает её простоты. Имя «Божество» относится не к только к сущности Божией, но и к энергии, т. е. Энергия Божия тоже есть сам Бог. В сущности Божией тварь не может участвовать, в энергии же – может» [2, С. 894-896].

О ситуации вокруг принятия этих актов пишет В.В. Бибихин [5, С. 185]. Он отмечает, что в этих актах больше тревоги о византийском мире, чувства его надрыва и надрыва христианства, чем в позиции противников. Речь шла об опасности потери православной веры, самости, перед лицом католического Запада и мусульманского Востока. Догмат принимается собором Синода 1351 году, в Константинополе, недавно взятом войсками Иоанна Кантакузена и его оттоманского союзника Умура Паши. Необходимо было подтвердить присутствие в мире Бога и Его действия, что выразилось в учении о нетварных энергиях, посредством которых Бог всегда присутствует в мире и даёт возможность человеку утвердиться в Вечности, «обескураживающий догмат Паламы уже отвечал на тогда ещё далёкую угрозу ухода христианства из мира». Ведь это позднее средневековья и не за горами уже блеск Возрождения. В.В. Бибихин говорит о богословской шаткости (или не безусловности) позиции Григория Паламы, ведь говоря о нетварных энергиях, неслиянных и неотделимых от Бога, а также, отвергая filioque, он претендует на лучшее знание Бога, тогда как богословская традиция говорит о непознаваемости Бога [5, С. 201]. Но речь шла не просто об уточнении в учении, а о сохранении его основ, а сохраниться оно может только как предмет веры людей, многих людей, а не одних только богословов. А это, в свою очередь, возможно лишь при сохранении живого ощущения Бога, его присутствия и действия. Поэтому, Энергии – нетварные, в них сам Бог, т. е., в действии Бога человек встречается с Ним самим. Но Бог должен остаться Богом неприступным, высоким, ведь в неприступности тоже залог мощи. А это значит, что Энергии Бога есть Бог, но Бог не есть его Энергии – «нераздельность и неслиянность». Здесь возникает вопрос, не видел ли Лосев схожести ситуации начала XX-го века с веком XIV в Византии? Да не просто схожесть, а полное развитие и раскрытие ситуации, которая только намечалась тогда. Ощущение гибели христианской культуры, когда христианство теряет свои позиции в мире, характерно не только для Лосева, мы найдем эту тревогу в трудах славянофилов – К.С. Аксакова, И.В. Кириевского, и конечно у Ф.М. Достоевского. Лосев ищет ответ и спасение в исихазме. Учение св. Григория Паламы о Божественных Энергиях становится основанием ономатодоксии Лосева и фундаментом его антропологии.

При создании своей религиозной философии Лосев стремится следовать православной догматике, частью которой становится паламизм. Философ старается разрешить те противоречия, которые он видит у Вл. Соловьёва и которые, как он считает, не были полностью разрешены у других философов начала XX века, что, по мнению Лосева неизбежно приводило к размыванию христианской основы, уводило в пантеизм, если не по духу, то по букве. Среди предшественников Лосева в разработке идей православного энергетизма можно назвать Е.Н. Трубецкого, Вяч.И. Иванова, В.Ф. Эрна, С.Н. Булгакова и П.А. Флоренского [6], [10]. Это направление мысли было также связано с имяславческими спорами, развернувшимися в 1910-е гг. на Афоне. По мнению Лосева, основой православного энергетизма является неоплатонизм, вошедший в христианскую мысль через Псевдо-Дионисия Ареопагита, и принесший понятие энергии.

Выделим те моменты, с которыми Лосев полемизирует:

1. Нечёткое разделение (или даже смешение) Бога и твари.

2. Введение материального принципа в структуру Троицы (София – Тело Божие – Святой Дух).

3. Отсутствие чёткого понимания Бога как Абсолютной Личности.

4. Размытость представлений о статусе человека.

5. Субстанциальный тип связи человека с Богом, вытекающий как из статуса человека, так и в связи с воплощением нетварной Софии, «возносящей» человека к Богу.

6. Смешение тварной и нетварной Софии.

Таким образом, преодоление этих положений, положительное разрешение поставленных в них проблем, представляется Лосеву, как ряд важных задач на пути к глобальной цели – сохранению христианства как действенной силы. Для этого и предполагается обосновать такой тип связи человека с Богом, при котором человек оставался бы личностью и который бы полностью исключал любые возможности пантеистического или агностического истолкования.

Лосев не отказывается от софиологии, напротив, она признаётся необходимой, так как без телесности, воплощённости Божественной субстанции, не может быть речи о её реальном существовании. Кроме триипостасного бытия Лосев вводит это софийное начало, вне Троицы, этим обеспечивается отказ от дуализма [1, С. 407]. Лосев определяет эту сферу как «субстанциально-выразительную», «для себя-и-для иного». В разных работах подчёркиваются разные аспекты софийного начала. Если в работе «Миф – развёрнутое магическое имя» софийное начало утверждает субстанцию сущности, то в «Дополнениях к Диалектике мифа» софийная сфера названа субстанциально-выразительной. Лосев поясняет, «что смысл, будучи осуществлён в виде некоей субстанции, уже как-то выходит из своей самозамкнутости и как-то выражается вовне» [1, С. 344]. В работе «Миф – развёрнутое магическое имя» этот выразительный акт осуществляет ономатическое начало, пятое, без которого Божественная сущность не имела бы проявлений, нам бы не было ничего известно о ней. Как отмечает Лосев, «Диалектическое место имени сразу неясно в учении о пресв. Троице потому, что не было соответствующего догматического закрепления этого места, подобно тому как до сих пор нет догматического закрепления софийного начала, как не было до соборов XIV в. догматического закрепления момента Световой Энергии, как не было в своё время, наконец, догматического закрепления места и смысла самого триединства, а был просто Христос, Сын Божий и очень неясные намёки на долженствующие тут быть диалектические уточнения» [1, С. 407]. Имя – это проявление сущности, энергия сущности, т. е. Лосев соединяет здесь имяславие и православный энергетизм. Имя у Лосева по своим характеристикам очень близко к энергии сущности, «имя сущности присуще самой сущности, и по её природе и существу и неотделимо от неё, будучи её выразительной энергией и изваянным, явленным ликом» [1, С. 413]. Но в то же время имя отлично от именуемой сущности и сущность не тождественна сущности. Лосев постоянно подчёркивает, что имя есть имя кого-то, а именно Личности Бога. И это «Живое существо» [1, С. 340], обладающее своими нетварными, предвечными Энергиями. И поскольку имя сущности есть наивысший момент её выражения, то и сообщение сущности, и излияние её в мир оказывается актом именования. Отсюда – «творение происходит путём называния имён, «словом» и словами. Назвать – для сущности значит сотворить. Помянуть что-нибудь – для сущности значит спасти его» [1, С. 413]. Далее, по Лосеву, имя сущности, или Бога, или энергия, и есть условие общения между ней и человеком, но общение это возможно не в факте, в субстанции, в сущности, но в сфере смысла, идеи, энергии, духа, то есть человек не сливается с Богом, не растворяется в нем, он сохраняет свободу и свою сущность, делая сознательный выбор.

Это значит, что Лосев устанавливает чёткую границу между Богом и человеком, человек причастен Богу «по благодати», энергийно. Бог выражает себя посредством своих энергий, через них возможно общение и понимание. Лосев подчёркивает, что речь не идёт о познании, человек не в силах познать Бога, апофатизм есть одно из условий символизма, проявленности, выразимости, – они и делают возможным общение через сообщаемые энергии, заключенные в имени. Общение же приближает к Богу и ведет к спасению [1, С. 414]. Реально это общение происходит в церковном Таинстве и сердечной молитве. Без общения с Богом и без обращения к имени Его, энергии, не может быть спасения.

Имя и энергия обладают символической природой. Лосев выделяет в символе именно его выразительность, «коммуникативность» [8, С. 123]. Как и всякий символ, он обладает особой телесностью, софийностью. Это нетварный символ, выражающий Божественную Личность, он направлен на личностное же восприятие и понимание. Понимание личности, по Лосеву, возможно исключительно через символ, личность никогда не исчерпывается тем, что проявлено, в ней всегда есть скрытое внутреннее содержание. Но то, что доступно восприятию других в личности само по себе уже есть проявление внутреннего, скрытого. Лосевский символизм коренится в выразительной энергии Имени Бога. Христианство, для Лосева, – это символизм, но «христианский символизм весь разыгрывается в умно-духовной сфере. Тут нет оправдания земли и плоти в том их виде, как они существуют. Они «оправдываются тут только в акте преображения и спасения» [2, С. 635-636]. Лосев разделяет рукотворный и нерукотворный символы, выстраивает их иерархию. Символы первой степени – это символы, укоренённые в Божественном бытии, они нерукотворны, их телесность не является материальной. Они выражают нерукотворную Сущность как собственно в Божественном бытии, так и для мира. Основой символа является апoфатизм [3, С. 93]. Разрывая апофатизм и символизм, утверждает Лoсев, мы получаем либо невыразимую сущность, агностицизм, «вещь в себе», которая непознаваема, отсюда – всё являющееся либо иллюзия, либо итог субъективизма. Другой вариант – позитивизм, для которого «всякое явление и есть самое по себе сущность». Только символизм, утверждает Лосев, «спасает явление от субъективистического иллюзионизма и от слепого обожествления материи, утверждая, тем не менее, его онтологическую реальность, и только апофатизм спасает являющуюся сущность от агностического негативизма и от рационалистически-метафизического дуализма» [3, С. 94]. Таким образом, нерукотворность имени, энергии, символа, устанавливают отчетливую грань между Творцом и человеком, однако их выразительность, коммуникативность, понимаемость, создает постоянную связь между Богом и миром, создает присутствие Бога в мире посредством Энергий, Символов [11, С. 71-72]. Символизм сохраняет онтологическое равновесие присутствия и действия как проявленность принципиальной трансцендентности Бога, но Бога не покинувшего этот мир, после творения (деизм), и не растворившегося в мире (пантеизм). Деизм, как онтологическая и гносеологическая позиция лишает человека возможности общения с Богом, ведет к отказу от трансценденции (в познании это позитивизм), к замыканию в лучшем случае на обществе (общественная религия О. Конта), в худшем на себе (индивидуализм), а это – отказ от спасения. Пантеизм, как слияние с Богом, онтологически близок язычеству, лишает человека и свободы воли, и личности как таковой.

Лосев подчёркивает субстанциальность тварного мира, его отдельность от Бога и его принципиальную свободу. Человек не укоренен в Боге субстанциально, по существу, и поэтому он свободен. Он отделен от Бога, «общение с Богом происходит в Энергии Сущности, в Имени, в Символе». Человек, согласно Лосеву, может стать Богом не по существу, но «только по причастию к Богу, по благодати Божией, то есть умно, энергийно, а не вещественно и сущностно. Нумерически и субстанциально при самом последнем и окончательном слиянии с Богом, при слиянии с Ним до полной неразличимости всё равно остаются две сущности, два бытия, две личности – Бог и человек» [3, С. 372]. Термин «нумерический» мог быть воспринят Лосевым от П.А. Флоренского [10, С. 82, 519-530].

Заключение

Итак, можно сказать, что в философии А.Ф. Лосева основополагающими являются два момента – христианский онтологизм, или реальное существование Личного Живого Бога и личная свобода человека, основанная на субстанциальной независимости от Бога. Общение с Богом есть условие спасения человека, но общение возможно только с тем, кто присутствует и действует в мире через Энергии и силой Имени своего и именно на обоснование этого направлена философия имени Лосевa, ставшая основой его антропологии. Это есть условие построения христианской культуры, в которой будут воплощены идеалы единства веры, знания и жизни, без чего невозможна, по Лосеву осуществленность и свобода человеческой личности.

Конфликт интересов  Не указан.

Conflict of Interest  None declared.