СПЕЦИФИКА СЕТИ ИНТЕРНЕТ КАК ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАТИВНОЙ СРЕДЫ

Беспалова И.В.

ORCID: 0000-0003-3315-1115, Кандидат философских наук, Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, Институт международных отношений и мировой истории

СПЕЦИФИКА СЕТИ ИНТЕРНЕТ КАК ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАТИВНОЙ СРЕДЫ

Аннотация

В статье рассматриваются специфические свойства информационно-коммуникативной среды сети Интернет, такие, как автономность, актуальность, вариативность (пластичность), виртуальность, интерактивность, интертекстуальность, незавершенность, серийность, трансперсональность, цикличность; дается краткая характеристика коммуникационной модели, обуславливающей эти свойства; устанавливается взаимосвязь между информацией и культурой в медиатизированном обществе,  анализируется воздействие средств массовой коммуникации на человеческое сознание, проводятся аналогии между утраченными и вновь обретенными в цифровую эпоху формами коммуникации.

Ключевые слова: автономность, вариативность, виртуальность, интерактивность, интертекстуальность, серийность, трансперсональность, цикличность.

Bespalova I.V.

ORCID: 0000-0003-3315-1115, PhD in Philosophy, Lobachevsky State University of Nizhni Novgorod, Institute of International Relations and World History

SPECIFICITY OF INTERNET NETWORK AS AN INFORMATION AND COMMUNICATION ENVIRONMENT

Abstract

The article deals with specific properties of the information and communication environment of the Internet, such as autonomy, relevance, variability (flexibility), virtuality, interactivity, intertextuality, incompleteness, seriality, transpersonality, cyclicity. It gives a brief description of the communication model that determines these properties discussing the relationship between information and culture in a media saturated society. The impact of mass communication on the human consciousness is analyzed; analogies between lost and newly acquired forms of communication in the digital age are drawn.

Keywords: autonomy, variability, virtuality, interactivity, intertextuality, seriality, transpersonality, cyclicity.

Настоящее время, нередко именуемое временем преодоления тяготения Гутенберговой галактики, характеризуется высоким уровнем информационного шума, активной сменой информационных технологий, а также изменением характера потребления информационного продукта. Печатные носители информации, продолжая существовать параллельно с носителями электронными, уступают последним в простоте и скорости работы с информацией: цифровые данные не только легче хранить, быстрее обрабатывать, систематизировать и распространять, – ими легче пользоваться. Современное медиатизированное общество – уже не столько общество потребления, как во второй половине XX века, сколько общество пользования, в котором стратегическим ресурсом, обуславливающим его способность к успешному саморазвитию [20, С. 77], а его членов (пользователей) – к продуктивному взаимодействию, является информация. Непрерывные информационные потоки, транслируемые с помощью средств массовой коммуникации, проходят через все подсистемы такого общества, связывая их единой сетью, проникая даже в ничтожно малые фрагменты общественной жизни, которая все более приобретает информационно-коммуникативный уклад.

Информация, представленная в цифровом виде, вызывает к жизни не только новые виды носителей, но и новые способы ее передачи, новые средства коммуникации. Коммуникация есть процесс взаимодействия людей (отдельных индивидуумов, групп, организаций, обществ) на основе обмена информацией [25, С. 327], ключевую роль в котором играет наличие некой среды, обеспечивающей одинаковое понимание исходного сообщения адресантом и адресатом. На этапе фольклорного способа передачи информации подобной средой выступали миф, устное предание. Они наполняли сообщения символическими кодами, требующими дешифровки, т.е. толкования, творческой интерпретации рассказчика. Вследствие этого информация приобретала такие черты, как вариативность и пластичность – способность изменяться непосредственно в процессе коммуникации, проходя через «призму» опыта и личностных установок своего носителя.

Естественно, с появлением письменности и, что особенно важно, печатного станка как средства массового тиражирования знания, информация утратила эти черты, а на место глубокой символичности пришла высокая степень определенности [13, С. 619]. При переходе от устной традиции к письменной фиксации «способность к истолкованию многих символов» [18, С. 149]  постепенно нивелировалась, а вместе с ней – и первичное культурное предназначение информации:  быть «восполнением индивидуального сознания» [12, С. 502]. Определенность и тиражированность информации в печатном обществе изменили сам характер коммуникационного процесса, который отныне осуществлялся в ситуации «перегрева зрительного канала» [17, С. 163] и больше не требовал от акторов емкой оперативной памяти,  хранящей предания и мифы и способствующей тем самым созданию и сохранению единой информационно-коммуникативной среды. Таким образом, как ни парадоксально, «появление письменности не усложнило, а упростило семиотическую структуру культуры» [11, С. 367].

Измененный характер коммуникации, утрата информацией культурного смысла и, особенно, необходимости памяти как механизма воспроизведения норм и традиций культуры привели к изменениям человеческого сознания, о которых в свое время предупреждал еще Платон в диалоге «Федр». В ответ на пламенную речь Сократа о божественном Тевле, открывшем науки, египетский царь говорит следующее: «Ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость. Они у тебя будут многое знать понаслышке, без обучения, и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения…» [цит. по 11, С. 369]. Интересно, что это замечание, относящиеся к письму и вреду, наносимому им памяти, предвосхитило появление нового детища механического тиражирования информации –  мозаичного сознания, определенного А. Молем как «механически составленного из случайных фрагментов, наугад выхваченных из потока, омывающего некритичное восприятие» [16, С. 229]. Так изобретение Гутенберга способствовало не только фиксации, сохранению и доступному распространению знаний прошлого и открытий современной науки, но и расколу единой информационно-коммуникативной среды на множество более мелких фрагментов.

Появление в XX веке телекоммуникаций и глобальной информационно-коммуникационной системы Интернет с характерным для них отсутствием временных и пространственных барьеров для передачи информации в условиях глобализации культуры привело к интеграции разрозненных частных информационных пространств в единое всеохватывающее информационно-коммуникативное поле. Таким образом, на новом технологическом уровне развития человечество получило возможность восстановить утраченные в эпоху печатной тиражированной культуры формы коммуникации, характерные для допечатного и дописьменного времени.

Тип человеческого мышления, сложившийся в машинную эпоху, в период массового тиражирования информации, определенный немецким социологом М. Хоркмайером как «инструментальный разум», предвосхитил появление новой мифологии, продуцентами которой в большой степени выступили новые медиа. Инструментальный разум, ополовиненный, способный к решению узких прагматических задач на бытовом уровне, упростивший мысль и слово до уровня инструмента достижения какой-либо конкретной цели, имеет дело лишь со средствами и может осмыслить только соответствие целей субъективным интересам [5, С. 397]. Избавленный, по словам Хоркмайера, от «проблемы смысла», оторванный от традиций прошлого и не способный к сознательному усилию «связать воедино все наше знание и понимание языковой структуры, хранящей в себе подлинные имена вещей» [23, С. 205], такой разум слеп и склонен многое принимать на веру. Поэтому массмедиа звучат для современного человека подобно голосу «Большого Брата» и приобретают над ним все большую ментальную власть, формируя ценности, стереотипы и мифы массовой культуры.

Базисные установки современной культуры, транслируемые с помощью телекоммуникаций и Интернета, являются столь же массово тиражируемым знанием, как информация в эпоху Гутенберга, и служат простому увеличению поля культуры, т.е. способствуют становлению обширных культур. Согласно А. Молю, такие культуры основаны на количественном приросте, накапливании и складировании сообщений, не вызывающих глубоких ассоциаций [16]. Культурный продукт, рожденный обширной культурой, воздействует прежде всего на эмоции человека, легко потребляется им и так же легко забывается.

Культура, по мнению Моля, измеряется «объемом набора культурем…, умноженном на значимость ассоциаций, установленных … между этими культуремами»  [16, С. 283], своеобразными «атомами мысли», выделяемыми в текстах подобно мифемам в народных легендах. Т.е. степень «культурности» информационных сообщений, коммуникационных действий и каждого отдельного индивидуума в частности зависит от объема и глубины вызываемых в том или ином наборе культурем ассоциаций. Если коммуникативное действие перерождается из простого информационного контакта в со-общение культурных опытов, правомерно говорить о феномене глубокой культуры, в качестве проводников, когнитологов которой Моль изначально рассматривал журналистов, называя их коммуникаторами [1].

Сообщения глубокой культуры не связаны между собой случайными ассоциациями, формирующими мозаичное сознание, они наполнены ценностным смыслом, духовным содержанием, раскрыть который и составляет основную задачу коммуникаторов. Так появление новейших электронных медиа вновь, как в архаическую эпоху, вызвало к жизни толкователей, интерпретаторов, способность которых выявлять в сообщении общезначимые культурные смыслы, по сути, и определяет уровень глубокой культуры.

Более того, роль «толкователей» в медиатизированном обществе неуклонно растет по мере увеличения информационного шума. Максимальная информация, нарушающая баланс коммуникационного процесса, угрожает человеческому мозгу хаосом и неопределенностью, преодолеть которые, т.е. совершить редукцию неопределенности в сознании [4] призваны коммуникаторы, определяющие иерархию значимости фактов. Они должны точно чувствовать коммуникационное поле, чтобы, как писал Моль, «весть о замужестве принцессы не была более важным событием, чем последнее крупное открытие в области атомной энергии» [16, С. 301]. Таким образом, интерпретация коммуникаторами-толкователями информационного сообщения может обратиться как в обширную, так и в глубокую культуру, наделяя коммуникативную среду электронных медиа такой утраченной ранее чертой, как вариативность.

Безусловно, вариативность в большей степени присуща коммуникативному пространству Интернета, нежели другим массмедиа. Коммуникационный процесс, свойственный подавляющему числу СМИ, носит однонаправленный характер и не предполагает информационного обмена, а лишь эффект, производимый на аудиторию сообщением. Его эффективность, согласно линейной модели Г. Д. Лассуэлла, напрямую зависит от арсенала средств, которыми обладает коммуникатор, и ситуации, в которой осуществляется коммуникация [24, С. 37].

Специфика же коммуникационного процесса в глобальной Сети иная; достаточно точно она описана в циркуляционной модели американских исследователей Ч. Осгуда и У. Шрамма. В отличие от линейной, эта модель представляет акт коммуникации состоящим из двух операций: кодирования сообщения, осуществляемого адресантом, и декодирования, или интерпретации, осуществляемой адресатом [3]. Вторая операция снова подтверждает наличие вариативности как характерной черты информационно-коммуникативной среды Интернета, а также принципа обратной связи – интерактивности.

Безусловно, Интернет, получивший 50-ти миллионную аудиторию пользователей в первые пять лет своего существования, в то время как радио и телевидение вышли на подобные показатели только через 38 и 13 лет соответственно [7, С. 512], является не просто достижением информационной революции, но ее феноменом. Интерактивность интернет-среды, возможность свободно управлять информацией, предоставляющейся индивидуально по запросу пользователя, согласно его духовным и интеллектуальным потребностям,  явила Интернет в качестве той уникальной системы, о которой писал А. Сахаров еще в 1974г. Всемирная информационная система (ВИС), дающая максимальную свободу в выборе информации и требующая индивидуальной активности, по мнению академика, должна оказать «глубокое воздействие на жизнь каждого человека, на его досуг, на его интеллектуальное и художественное развитие» [21], его культуру.

На сегодняшний день трудно представить хотя бы один аспект жизни современного человека – активного пользователя, полностью автономный, не испытывающий влияния Сети и не изменяющийся под ее воздействием. Жизнь отдельного индивида и социума в целом благодаря Интернету стали неотъемлемой частью всемирного информационно-коммуникативного процесса, который практически синонимизировал понятия информации и культуры (в современном ее понимании как единства материальных и духовных ценностей).

Культура, по определению Ю. Лотмана, есть сверхиндивидуальный интеллект, «механизм, восполняющий недостаток индивидуального сознания и, в этом отношении, представляющий неизбежное ему дополнение» [13, С. 327]. Во все времена культура выступала как форма коллективной памяти, сохранение и передача которой на разных этапах развития человечества осуществлялась то в режиме устной традиции, то письменной фиксации, то машинного тиражирования информации. Сегодня механизм культуры работает в режиме функционирования глобальной информационной сети [18, С. 147], а сама культура и, как следствие, человеческое бытие приобретают черты той коммуникативной среды, которую эта культура порождает и которой же определяется.   В полной мере к таким чертам можно отнести серийность и цикличность.

Серийность, в первую очередь, является специфическим способом построения телекоммуникационного пространства. Любые периодически повторяющиеся телевизионные программы, независимо от их смыслового и ценностного наполнения, структурируют, определенным образом упорядочивают пространство и время реципиента. Но это лишь одна сторона серийности. В более глубоком понимании серийность или серийная культура, как определил ее Ж.П. Сартр, «фиксирует социальное бытие под всепроникающим влиянием масс-медиа» [8, С. 68], вовлекая в оборот серийных программ определенные группы людей и создавая тем самым социальные общности – аудитории.

Как информационно-коммуникативная среда Интернет функционирует в нескольких многократно пересекающихся областях: электронные библиотеки, электронная почта и другие виды связи (например, Skype), электронный бизнес, СМИ (интернет-издания, радиостанции и телеканалы, имеющие контент в Интернете), электронная реклама, социальные сети, блоги, в т.ч. «Живой Журнал», тематические форумы и т.д. Т.к. Интернет предоставляет возможность не только on-line коммуникации в режиме реального времени, но и коммуникации опосредованной, во времени отнесенной, первый аспект серийности перестает быть существенным. Более того, он преодолевается благодаря размытию границ временных категорий в глобальной Сети. Тем большее значение приобретает второй аспект серийности в контексте действия таких ресурсов, как социальные сети, форумы и блоги, сами по себе являющиеся самостоятельными информационно-коммуникативными средами, объединяющими индивидуумы и группы на основе схожих интересов, потребностей, мировоззренческих представлений. Пользователи перечисленных ресурсов добровольно объединяются с единомышленниками в виртуальном мире, не требующем непосредственного знакомства и общения, в некие «серийные единства», именуемые Сартром «серийными культурами par exellence» [8, С. 69].

Процесс коммуникации в подобных социальных структурах носит открытый, незавершенный характер: каждый из акторов волен добавлять новые сообщения и собственные интерпретации в бесконечно формирующийся информационный продукт, что дает возможность провести аналогию с незавершенным устным преданием допечатной эпохи. Кроме того, существует возможность неограниченного числа возвращений во времени в любую выбранную актором точку коммуникационного процесса, что дает право говорить о цикличности информационно-коммуникативной среды Интернета, подобной цикличности, неконечности мифологического времени [10].

Отсутствие завершенности и закрытости текста информационного сообщения, вследствие чего тот «становится внутренне неоднородным и множественным» [6, С. 28], в широком смысле понимается как интертекстуальность – еще одна характерная черта среды Интернета. Действительно, информационно-коммуникативное пространство Сети, в котором пользователь волен и активен в выборе  ментального «маршрута следования»,  построено по принципу гипертекста, т.е. включает в себя не только сумму текстов, отдельные сообщения, не обязательно связанные по смыслу, но их культурно-исторические коды, способы передачи и восприятия. Т.к. Интернет в большей степени оперирует не вербальными линейными текстами, а аудиальными и визуальными знаками (также являющимися составляющими гипертекста), то и восприятие информации приобретает все более невербальный, тактильный характер. Так, благодаря интертекстуальности, происходит смена линейного сознания человека печатной эпохи, описанная М. МакЛюэном в книге «Галактика Гутенберга», на глобальное восприятие информации через образы новых медиа [14].

Согласно теории МакЛюэна, историю человечества можно разделить на три этапа, определяемые доминированием различных средств передачи информации, развитие которых он полагал важнейшей причиной эволюционных изменений человеческого сознания, а значит, и социума в целом. Причем само появление нового средства, по мнению теоретика, «меняет людей больше», чем его контент [2, С. 10]. Средства массовой коммуникации воздействуют на сознание реципиента, меняя состояние информационного поля, в которое тот погружен (например, организуя эстетически, смещая дисбаланс от энтропии к упорядоченности информации). Информационное поле – это хранилище «накопленных человеческим сообществом духовных знаний и практических навыков, выраженных в знаково-символической форме» [18, С. 145]; посредством медиа человек приобщается этому закодированному культурному опыту, поэтому медиа правомерно рассматривать как внешние расширения человека: «любое средство коммуникации есть продолжение наших органов чувств, расширение нашего тела вовне» [15, С. 301].

Благодаря мгновенной скорости передачи, глобальному охвату территории распространения информации и интерактивности Интернет является наиболее совершенным средством коммуникации, предоставляющим человеку возможность выйти из его частного информационного поля в инфополе планетарного масштаба, покинуть пределы его конечного персонального бытия [19]. Таким образом, Интернет как информационно-коммуникативная среда обладает свойством трансперсональности.

Восприятие мира человеком, вышедшим на трансперсональный уровень бытия, является многомерным «по типу восприятия акустического пространства» [14, С. 14]. Но многомерность  мира подразумевает одновременное существование в нем реальностей разного порядка: реальности, имеющей физические характеристики, и реальности, носящей знаково-символический характер [9, С. 34]. Естественная, или телесная реальность описывается привычными предметно-пространственными категориями, в ней мы оперируем материальными вещами, в то время как сознание наше приспособлено «к взаимодействию  не с самими предметами, а с их информационным кодом» [22, С. 9]. Обращение с информационными, образными, символическими эквивалентами вещей, существующими реально, но не вещественно, актуально (т.е. здесь и сейчас, в процессе взаимодействия) есть свойство виртуальной реальности как неотъемлемой части культуры, начиная с эпохи древнего синкретизма.

Новейшие информационные технологии подарили человечеству возможность синтезировать виртуальную реальность машинным способом. Действительно, информационно-коммуникативная среда Интернета не предметна, но знаково-символична: в ней происходит зашифровка и дешифровка культурных кодов передаваемых сообщений; ее пространство и время не имеют привычных физических характеристик; сами акторы коммуникации в этой среде не телесны и реальны, а потенциальны и виртуальны. Кроме того, эта среда, будучи порожденной естественной телесной реальностью, имеет собственные независимые законы развития и принципы функционирования, т.е. представляет собой уникальное автономное культурное пространство, в котором как рождаются новые, так и возрождаются прежние, утраченные в предыдущие эпохи, формы коммуникации.

Список литературы / References

1. Березин В. М. Массовая коммуникация: сущность, каналы, действия / В. М. Березин. – М.: РИП-Холдинг, 2003. – 157 с.
2. Верник А. Г. Теория социальных медиа в работах Маршалла МакЛюэна / А. Г. Верник // Вестник Челябинского государственного университета. – 2014. № 23 (352) вып. 92. С.10-12.
3. Дридзе Т. М., Адамьянц Т. З. Массовая коммуникация в формировании современного социокультурного пространства: материалы «круглого стола» / Т. М. Дридзе, Т. З. Адамьянц // Социологические исследования. – № 7. С. 77–82.
4. Дьякова Е. Г., Трахтенберг А.Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов / Е. Г. Дьякова, А. Д. Трахтенберг. – Екатеринбург, 1999. – 130 с.
5. Иванов Д. В. Критическая теория Франкфуртской школы // Немецкая социология / Д. В. Иванов; под общ. ред. Р.П. Шпакова. – СПб: Наука, 2003. С. 367-419.
6. Калмыков А. А. Интерактивная гипертекстовая журналистика в системе отечественных СМИ: научное издание / А. А. Калмыков. – Москва, РГГУ, 2009. – 84 с.
7. Каррыев Б. С. Хроники ИТ-революции. Интернет, коммуникации, масс-медиа / Б. С. Каррыев. – Екатеринбург: Издательские решения, 2016. – 830 с.
8. Климова Л. Е. Массовая культура и личность: культурфилософский аспект: дис. … канд. филос. наук: 09.00.13: защищена 04.10.05 : утв. 26.02.06 / Л. Е. Климова. – Ставрополь, 2005. – 146 с.
9. Ласточкин С. Э.Способы описания систем виртуальных реальностей // Тез. докл. на конф. «Технологии виртуальной реальности» / С. Э. Ласточкин. –  ГосНИИАС. М., 1995. С. 34.
10. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюль. – М.: Академический проект, 2015. – 428 с.
11. Лотман Ю. М. Альтернативный вариант: бесписьменная культура или культура до культуры // Семиосфера / Ю. М. Лотман. – СПб.: Искусство, 2010. – 704 с.
12. Лотман Ю. М. Культура и взрыв // Семиосфера / Ю. М. Лотман. – СПб.: Искусство, 2010. – 704 с.
13. Лотман Ю. М. Феномен культуры // Семиосфера / Ю. М. Лотман. – СПб.: Искусство, 2010. – 704 с.
14. МакЛюэн Г. М. Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатного / Г. М. МакЛюэн; пер. с англ. И. Тюниной. – М.: «Академический проект», 2015. – 448 с.
15. МакЛюэн Г. М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека / Г. М. МакЛюэн; пер. с англ. В. Николаева; закл. ст. М. Вавилова. – М.; Жуковский: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2003. – 464 с.
16. Моль А. Социодинамика культуры / А. Моль; пер. с фр.; предисл. Б. В. Бирюкова; изд. 3-е. — М.: Издательство ЛКИ, 2008. – 416 с.
17. Назарчук А. В.Теория коммуникации в современной философии / А. В. Назарчук. – М.: Прогресс-Традиция, 2009. – 320 с.
18. Розенсон И. А. Основы теории дизайна: учебник для вузов / И. А. Розенсон; под общ. ред. Л. Панича.– СПб.: Питер, 2008. – 219 с.
19. Розин В. М. Интернет – новая информационная технология, семиозис, виртуальная среда // Влияние интернета на сознание и структуру знания / В. М. Розин. – М.: ИФ РАН, 2004. С. 3-24.
20. Садохин А. П. Межкультурная коммуникация: учеб. пособие для культуролог. специальностей вузов / А. П. Садохин. – М.: Альфа-М; ИНФРА-М, 2009.
21. Сахаров А. Д. Мир через полвека [Электронный ресурс] / А. Д. Сахаров // www.sakharov-archive.ru. – 1974. – URL: http:// 62424-mir-cherez-polveka… (дата обращения: 14.03.2017).
22. Солопов. П. Е. Виртуалистика и философия / П. Е. Солопов. – М.: Изд-во ВИУ, 2000. – 29 с.
23. Хоркхаймер М. Затмение разума. К критике инструментального разума/ М. Хоркмайер; пер. с англ. А.А. Юдина; пред. В.Ю. Кузнецова; науч. ред. В.Ю. Кузнецов. – М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2011. – 224 с.
24. Чечулин А. В. Коммуникационные технологии в социальной сфере: научно-методические материалы / А. В. Чечулин. – СПб.: ООО «Книжный Дом», 2007. – 120 с.
25. Шарков Ф. И.Коммуникология: Энциклопедический словарь-справочник / Ф. И. Шарков. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°», 2010. –  768 с.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Berezin V. M. Massovaja kommunikacija: sushhnost', kanaly, dejstvija [Mass communication: essence, channels, actions] / V. M. Berezin. – M.: RIP-Holding, 2003. – 157 p. [In Russian]
2. Vernik A. G. Teorija social'nyh media v rabotah Marshalla MakLjujena [The theory of social media in Marshall Maklyuen's works] / A. G. Vernik // Vestnik Cheljabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk state university]. – 2014. № 23 (352) v. 92. P.10-12. [In Russian]
3. Dridze T. M., Adam'janc T. Z. Massovaja kommunikacija v formirovanii sovremennogo sociokul'turnogo prostranstva: materialy «kruglogo stola» [Mass communication in formation of modern sociocultural space: materials of "a round table"] / T. M. Dridze, T. Z. Adam'janc // Sociologicheskie issledovanija [Sociological researches]. – 2000. № 7. P. 77–82. [In Russian]
4. D'jakova E. G., Trahtenberg A.D. Massovaja kommunikacija i problema konstruirovanija real'nosti: analiz osnovnyh teoreticheskih podhodov [Mass communication and problem of designing of reality: analysis of the main theoretical approaches] / E. G. D'jakova, A. D. Trahtenberg. – Ekaterinburg, 1999. – 130 p. [In Russian]
5. Ivanov D. V. Kriticheskaja teorija Frankfurtskoj shkoly // Nemeckaja sociologija [Critical theory of the Frankfurt school // German sociology] / D. V. Ivanov; pod obshh. red. R.P. Shpakova. – SPb: Nauka, 2003. P. 367-419. [In Russian]
6. Kalmykov A. A. Interaktivnaja gipertekstovaja zhurnalistika v sisteme otechestvennyh SMI: nauchnoe izdanie [Interactive hypertext journalism in system of domestic media: scientific publication] / A. A. Kalmykov. – Moskva, RGGU, 2009. – 84 p. [In Russian]
7. Karryev B. S. Hroniki IT-revoljucii. Internet, kommunikacii, mass-media [Chronicles of IT revolution. Internet, communications, mass media] / B. S. Karryev. – Ekaterinburg: Izdatel'skie reshenija, 2016. – 830 p. [In Russian]
8. Klimova L. E. Massovaja kul'tura i lichnost': kul'turfilosofskij aspekt [Mass culture and personality: kulturfilosofsky aspect]: dis. …of PhD in Philosophy: 09.00.13:   defense of the thesis 04.10.05 : approved 26.02.06 / L. E. Klimova. – Stavropol', 2005. – 146 p. [In Russian]
9. Lastochkin S. Je. Sposoby opisanija sistem virtual'nyh real'nostej // Tez. dokl. na konf. «Tehnologii virtual'noj real'nosti» [Ways of the description of systems of virtual realities//Theses of reports at the Technologies of Virtual Reality conference] / S. Je. Lastochkin. – GosNIIAS. M., 1995. P. 34. [In Russian]
10. Levi-Brjul' L. Sverh#estestvennoe v pervobytnom myshlenii [Supernatural in primitive thinking] / L. Levi-Brjul'. – M.: Akademicheskij proekt, 2015. – 428 p. [In Russian]
11. Lotman Ju. M. Al'ternativnyj variant: bespis'mennaja kul'tura ili kul'tura do kul'tury // Semiosfera [Alternative option: unwritten culture or culture to culture // Semiosfera] / Ju. M. Lotman. – SPb.: Iskusstvo, 2010. – 704 p. [In Russian]
12. Lotman Ju. M. Kul'tura i vzryv // Semiosfera [Culture and explosion//Semiosfera] / Ju. M. Lotman. – SPb.: Iskusstvo, 2010. – 704 p. [In Russian]
13. Lotman Ju. M. Fenomen kul'tury // Semiosfera [Culture phenomenon//Semiosfera] / Ju. M. Lotman. – SPb.: Iskusstvo, 2010. – 704 p. [In Russian]
14. MakLjujen G. M. Galaktika Gutenberga: Sotvorenie cheloveka pechatnogo [Gutenberg's galaxy: Creation of the person printing] / G. M. MakLjujen; per. s angl. I. Tjuninoj. – M.: «Akademicheskij proekt», 2015. – 448 p. [In Russian]
15. MakLjujen G. M. Ponimanie Media: Vneshnie rasshirenija cheloveka [Understanding of Media: External expansions of the person] / G. M. MakLjujen; per. s angl. V. Nikolaeva; zakl. st. M. Vavilova. – M.; Zhukovskij: «KANON-press-C», «Kuchkovo pole», 2003. – 464 p. [In Russian]
16. Mol' A. Sociodinamika kul'tury [Culture sociodynamics] / A. Mol'; per. s fr.; predisl. B. V. Birjukova; izd. 3-e. — M.: Izdatel'stvo LKI, 2008. – 416 p. [In Russian]
17. Nazarchuk A. V. Teorija kommunikacii v sovremennoj filosofii [The theory of communication in modern philosophy] / A. V. Nazarchuk. – M.: Progress-Tradicija, 2009. – 320 p. [In Russian]
18. Rozenson I. A. Osnovy teorii dizajna: uchebnik dlja vuzov [Bases of the theory of design: the textbook for higher education institutions] / I. A. Rozenson ; pod obshh. red. L. Panicha.– SPb.: Piter, 2008. – 219 p. [In Russian]
19. Rozin V. M. Internet – novaja informacionnaja tehnologija, semiozis, virtual'naja sreda // Vlijanie interneta na soznanie i strukturu znanija [The Internet – new information technology, семиозис, the virtual environment//Influence of the Internet on consciousness and structure of knowledge] / V. M. Rozin. – M.: IF RAN, 2004. P. 3-24. [In Russian]
20. Sadohin A. P. Mezhkul'turnaja kommunikacija: ucheb. posobie dlja kul'turolog. special'nostej vuzov [Cross-cultural communication: studies. a grant for culturological specialties of higher education institutions] / A. P. Sadohin. – M.: Al'fa-M; INFRA-M, 2009. – 288 p. [In Russian]
21. Saharov A. D. Mir cherez polveka [The world in half a century] [Electronic resource] / A. D. Saharov // www.sakharov-archive.ru. – 1974. – URL: http:// 62424-mir-cherez-polveka… (accessed: 3/14/2017). [In Russian]
22. Solopov. P. E. Virtualistika i filosofija [Virtualistika and philosophy] / P. E. Solopov. – M.: Izd-vo VIU, 2000. – 29 p. [In Russian]
23. Horkhajmer M. Zatmenie razuma. K kritike instrumental'nogo razuma [Reason eclipse. To criticism of tool mind] / M. Horkmajer; per. s angl. A.A. Judina; pred. V.Ju. Kuznecova; nauch. red. V.Ju. Kuznecov. – M.: «Kanon+» ROOI «Reabilitacija», 2011. – 224 p. [In Russian]
24. Chechulin A. V. Kommunikacionnye tehnologii v social'noj sfere: nauchno-metodicheskie materialy [Communication technologies in the social sphere: scientific and methodical materials] / A. V. Chechulin. – SPb.: OOO «Knizhnyj Dom», 2007. – 120 p. [In Russian]
25. Sharkov F. I. Kommunikologija: Jenciklopedicheskij slovar'-spravochnik [Kommunikologiya: Encyclopedic dictionary reference] / F. I. Sharkov. – M.: Izdatel'sko-torgovaja korporacija «Dashkov i K°», 2010. – 768 p. [In Russian]